На Блазе
минула еще половина года. Миша не уехал. Не было дня, чтобы он не
рвался домой, но каждый раз, стоя у приемника космопорта, он менял
решение. Мишу терзали желания: испытать на практике "парус времени" и
приглядеть за Ксюхой, брошенной на Земле. Две главные миссии его жизни
находились в непримиримом противоречии.
- За ней
нужен глаз да глаз, - уверял меня Миша. - Глаз не чей-нибудь, а
отцовский.
Ксюхин
кавалер у него доверия не вызывал даже при том, что хотел жениться.
- Не
хватало, чтобы она вышла за бандюгана, - волновался Миша. - Он сядет, а
она будет передачки таскать? Нет, я не позволю!
- Он не
бандит, а спортсмен, - утешала я Мишу. - В том, что он за ней ходит,
больше пользы, чем вреда. А замуж Ксюха не выйдет, пока тебя не
дождется. Она же обещала.
- Что стоят
обещания капризной девчонки? Сегодня она в этом уверена, завтра будет
уверена в другом. Знаю я свою дочь. За ней нужен постоянный присмотр.
- И не
чей-нибудь, а отцовский, - напомнила я, в надежде, что Миша все-таки
примет решение, от которого нам всем станет легче. Всем, кроме
Ксюшиного кавалера. Вместо этого Миша снял пустующий модуль по
соседству, оборудовал мастерскую, и мы, как в старые времена, дружили
домами.
Сначала
Миша работал за компьютером, заперев выходную башню. Потом он
перегородил стеной нижний этаж и поставил дополнительную дверь от
сейфа. Ту самую, что запирала в офисе камеру ФД. Снабдил ее секретным
запором, глазком и камерой наружного наблюдения. "Чтобы мне не мешали
во время работы", - объявил он; заволок в секретную лабораторию
секретное оборудование и экран, позволяющий имитировать внешнюю среду.
Это навело меня на мысль, что Миша смотрит порнуху не только со
стереоэффектом, но и с тактильной имитацией. Новая дверь служила
защитой от Ольги Васильевны, которая всех нас достала манерой являться
внезапно.
В секретную
комнату я не лезла. Приносила еду, оставляла у двери и утешалась, когда
там же находила пустые тарелки. "Вдруг дело не в порнухе? - думала я. -
Вдруг в один прекрасный день дверь откроется, а Миши нет. Его унесет
"парус", а я не буду знать, как развернуть его".
Миша нигде
не работал, не делал ничего такого, за что на Блазе получают зарплату.
Чтобы звонить Ксюше, частенько одалживал, то у меня, то у Имо, на
которого продолжал злиться. Миша регулярно посещал салон, но вместо
разрешения зайти на борт уносил оттуда новую сумму, которую немедля
тратил. Иногда его заедала совесть, и он шел одалживать к Веге или к
Адаму. Миша одолжил даже у Индера с Гумой. Биотехники продолжали
относиться к Мише с отеческой заботой и давали в долг, как поили
лекарством, потому что справедливо считали его хроническим пациентом.
- Или я
скоро стану богатым и знаменитым... - обещал Миша.
- Или? -
требовала продолжения я.
- Или это
произойдет нескоро, но однажды обязательно произойдет. Тогда я первым
делом раздам долги.
- А потом?
- Думаешь,
что-то останется?
После
разговоров с Ксюшей он выглядел удрученным, и приходил ко мне искать
утешения.
- Можно
подумать, мать за ней не присмотрит? - удивлялась я.
- Анжелку
она не слушает. Я в пять лет ее видел, ходила такая пуговица с бантом,
Микки-Мауса за ухо таскала... она уже тогда не слушала мать.
- А тебя
слушала...
Миша тяжело
вздыхал.
- Когда она
при мне, я спокоен. Что ни говори, а девчонкам отец нужен больше, чем
пацанам. Если бы я, дурак, понимал это раньше...
- У нее
есть отчим.
- Анжелкин
хахель ей тем более побоку. Знаешь, что этот козел меня в суд тащил?
Если бы не Ксюха... Представляешь, киднэпинг на меня повесил со
злостным хулиганством. Я сказал ему по-русски: "Ребенок мой! Ты к моему
ребенку корявки волосатые не протягивай. Женщина вообще-то тоже моя, но
раз уж пользовался... Тогда машина, считай, компенсация за моральный
ущерб".
- А он?
- По
первому пункту он со мной согласился, а по последнему - прокурора на
меня напустил. Ксюха сказала: "Не заберешь кляузу - я тебе новую машину
разобью". Если бы не она, всплыло бы мое темное прошлое. Я ведь, что
здесь, что на Земле, кругом на птичьих правах. У меня ж выхода нет,
кроме как сделать "парус" и заработать на "лодку", к которой он будет
пристегнут.
Так и
вышло. После полугода нервной работы Миша сообщил, что готов предложить
сигирийским коллегам сенсацию. Уже тогда я почувствовала: что-то будет.
Крупные события у нас не происходят поодиночке. Грядет череда
потрясений. Начало им положил Мишин визит в патентную контору, которая
отвечала за коммерческие открытия. За прочие открытие в Сигирии
отвечали только устроители Шарумских "перформансов".
Миша
изложил идею сенсации. Сиги, со своей стороны, собрали комиссию. В сети
не появилось ни одного иероглифа о том, что в Галактике готовится
небывалый технический прорыв. Слава Мише пока ни с какой стороны не
грозила. "Вдруг засекретили?" - думала я, но сетевые взломщики из
Шарума не обнадежили. Ничто не предвещало скорого богатства Мишиным
кредиторам. Он ходил на собеседования, как на вахту, возвращался
бледный. Он потерял аппетит и уставал так сильно, что не мог спать, но
огонь в глазах его не погас. Подходил срок - он снова отправлялся на
собеседование. Казалось, этому не будет конца.
- Теория
кажется им логичной, - проговорился однажды Миша, - но они уверены, что
проверить это на практике невозможно. Эх, показать бы им корабль. Я,
оказывается, не первый, кто пытается решить проблему скоростей за счет
времени. Говорят, был опытный образец. Если бы они еще раз поверили...
я собрал бы макет своими руками. Если бы только эти жмоты
профинансировали лабораторию.
На этот раз
Миша всерьез решил одолжить у сигирийского правительства. Одолжить по
крупному. Имо зашел ко мне узнать, как дела. Не случилось ли с Мишей
беды? Давно он не приходил в салон поругаться.
- Как ты
относишься к Мише? - спросила я откровенно.
- Хорошо, -
сказал Имо.
- Если
можно, подробнее.
- Вполне
хорошо.
- Тогда
почему ты поступаешь с ним так?
- Я могу
использовать корабль только для защиты.
- Это отец
вбил тебе в голову?
- Неважно.
- Важно.
Ведь ты живешь с нами, а не с ним, поэтому важно. Кем ты себя
чувствуешь, флионером или человеком?
- Гибридом,
- сказал Имо, и, немного помолчав, повторил мысль. - Для опытов борт не
дам.
- Хоть бы
прокатил нас на Землю. Мишка скоро с ума сойдет. И я с ним за компанию.
Миша сходил
с ума от общения с комиссией. Чем дальше, тем больше. Его позвали на
работу в экспертный совет по нестандартной технической ерунде, которую
сиги подбирали в космосе. Только Миша сам был горазд производить
ерунду, поэтому отверг предложение. Ему сделали предложение работать
инженером-проектировщиком в серьезной конторе, которое Миша тоже
отверг. Наметилось глобальное взаимонепонимание с коллегами: "Хочешь
денег - займись усовершенствованием реального двигателя, - советовали
ему. - Обществу польза, и себе выгода". Его пригласили в транспортный
департамент, заниматься двигателями галактических кораблей; обещали
оклад, который позволит вмиг рассчитаться с долгами. Миша пришел в
ярость.
- Я им
говорю о принципе реактивного движения, - кричал он на меня, - а они
предлагают мне работать над колесом телеги!
Миша
слышать не хотел об иной работе, кроме строительства "паруса". Мои
доводы о том, что лучше начать с телеги, чем вообще не начать, считал
оскорбительными, уходил в себя и отключался от связи.
- Ничего,
ты у меня проголодаешься, - думала я.
В обед Миша
приходил мириться, но ел без аппетита. Ел так, словно делал мне
одолжение из пяти блюд. Я предлагала ему денег на звонок. Миша не брал.
- Что я
скажу ей? "Доченька, - скажу, - папу твоего закопали по самые уши. Папа
твой неудачник, несчастный человек, празднующий закат своей никчемной
карьеры. Выходи, детка, замуж за своего громилу и не жди в жизни
счастья, потому что я никогда не вытащу тебя с Земли, значит, у нас нет
будущего". Что я сделал за свою жизнь? Собрал пару железяк для
гуманоидов, сделал двух шикарных девчонок, но даже будущего им не
обеспечил.
С этой
мыслью Миша однажды забрался в бункер за толстую дверь и уже не открыл
ее никому. На все просьбы он только произносил в динамик грустные речи
и просил похоронить его в братской могиле воинам-афганцам. "Не рыть же
две ямы для одного человека", - рассуждал Миша.
- Что он
там делает? - спрашивала я Джона.
- Сидит за
компьютером, - отвечал Джон, словно видел сквозь стену. - Только зачем?
Мой старший
сын с трудом понимал людей, особенно чокнутых. Ему невозможно было
объяснить, что, такие как Миша, обречены ползти к своей цели даже из
могилы. Они продолжают делать это, когда рушится мир, потому что для
них это нормальный и единственный способ бытия.
Конечно,
Мише легче было бы смириться с бесславием и безденежьем, если бы не его
"куколка", она же "пиранья". Но однажды случилось так, что "пиранья"
сама решила свою проблему.
Кто
появился у башни в красных сумерках, компьютер не распознал. "Человек,
которого раньше не было, - сообщила машина. - Новый гость". Солнце
садилось за спиной человека, очерчивая странный силуэт: на госте были
громадные боты, Имкин свитер, длиною ниже колена; на голове у гостя
находилась панама, опущенная на глаза, из-под панамы торчали кудрявые
локоны. В руке человек сжимал зонт и тыкал в сенсор пальцем, который
утопал в рукаве.
- Прохладно
у вас, - услышала я. - На Земле, между прочим, лето. Здрасьте. Вы меня
не узнали?
Гостья
сдвинула панаму на затылок, чтобы я удостоверила личность, и я не
удивилась, потому что была готова к самым нелепым событиям.
- Ксюха, -
сказала я.
Кроме зонта
с автографом Сириуса, она не привезла с Земли ничего.
- Как ты
попала сюда?
- Знакомый
гуманоид подбросил, - сказала девушка. - Не верите? Ну и не надо.
Она
осмотрела модуль и не пришла в восторг: ни бассейна, ни зимнего сада.
Лишь чахлый куст сирени да грядка с кактусами.
- Где же
Борисыч? - спросила она.
Я
предложила ей отдохнуть с дороги, но Ксюшу дорога не утомила. Она лихо
вертела зонтом и бряцала ботинками, изучая новую среду обитания.
Борисыч в модуле обнаружен не был.
- Вы меня к
нему отвезете?
- Пешком
дойдем, - ответила я. - До соседней башни... Если ты морально готова
подвергнуть его стрессу.
- Всегда
готова! - заявила Ксю и загрохотала подошвами к лифту.
- Может,
дать тебе что-нибудь из одежды?
- Успеется,
- ответила она. - Дайте мне сперва Борисыча.
По своему
обыкновению, Миша сидел взаперти и не отвечал на позывные внешнего
мира. Он не пожелал включить связь, чтобы общаться со мной.
-
Отойдите-ка, Ирина Александровна... - Ксюха повернулась к двери спиной
и треснула в нее подошвой ботинка, который тоже принадлежал Имо, и
использовался в условиях малой гравитации, то есть, весил прилично. -
Откроет как миленький.
Эхо
побежало вверх по винтовой лестнице. В оптическом устройстве появился
многократно увеличенный Мишин глаз.
- Кто
здесь? - спросил голос в динамике.
- Это я,
твое наказание, - произнесла Ксюха замогильным голосом, и скорчила в
глазок страшную гримасу.
Наступила
пауза. Заскрежетали замки, лязгнули засовы. Дверь поплыла. Бледная
Мишина физиономия вынырнула из темноты.
- Думал,
спрятался от меня, да? Думал, я тебя не достану?
- Ксюха...
- неуверенно произнес Миша.
- Думал, я
до старости буду ждать?
- Ксюха, ты
чего?.. Ты как?..
- Сейчас
узнаешь, - сказала она и уверенной походкой вошла в бункер, куда еще не
ступала нога постороннего. Насколько только уверенной могла быть
походка в обуви на десять размеров больше, чем надо. Ксюша подняла
свитер, вынула из кармана шортов дискету и шлепнула Мише на стол.
- Они меня
достали! Вот так! - сказала она. - С меня хватит!
Кто именно
достал, вероятно, подразумевалось. Меня тоже пригласили войти, так как
я продолжала стоять у порога. "Если уйду, - решила я, - эта дверь
закроется для меня навсегда". Но в темной комнате не было ничего
интересного. Обычный компьютер и склад приборов в углу.
- Имка тебя
привез? - догадался Миша.
- А кто же?
От тебя разве дождешься?
- Ты
поняла, да? - обернулся ко мне Миша. - Он за ней на Землю мотался!
- Если
бы... Я случайно на него наткнулась, - заявила Ксюша. - Клянусь! Выхожу
вчера из метро, смотрю, рожа знакомая на остановке, мороженое жрет. Вот
такой лопатой... из вот такого ведра...
Судя по ее
жестикуляции, Имо ел мороженое большой ложкой из килограммовой пачки.
- Смотрит
на меня и лыбится. А вокруг него шалавы пляшут. Ой, - спохватилась Ксю.
- Я что-то не то сказала?
- Все
нормально, - ответила я. - Продолжай, пожалуйста. Очень интересно.
- Так вот,
иду я на остановку, а за мной метется пьяный Толян.
- Боксер
ее, - пояснил Миша.
- Какой
боксер? Он забыл, как ринг выглядит. Придурок он, а не боксер, и друг
его такой же придурок. Они ж меня пасут, эти два дебила. Я сказала, что
встречаюсь с парнем, так они его вычисляют, чтобы морду набить. В
общем, Имку мне сам бог послал. Я тех девушек... что он снял, погулять
отпустила, и говорю своим дуракам: "Познакомьтесь, мой жених, Дима. А
теперь чапайте отсюда, если жизнь дорога". Эти козлы к нему
подвалили... Ой, я опять не так выражаюсь?
Мне стало
тревожно, но, собравшись духом, я все же попросила Ксюшу продолжить.
- Так вот,
- продолжила Ксюша. - Подошли и говорят: "Гони, мужик, сигарету". А
Имка им: "Не курю, - говорит, - и вам не советую".
"В самом
деле, - подумала я, - не курит. Это одно из немногих бесспорных
достоинств Имо".
- "Тогда, -
говорит Толян, - деньги сюда давай". А Имка опять: "Не дам. Самому
нужны". Мужики расслабились, говорят: "Ну, тогда мы тебе морду бить
будем". А Имка: "Подожди, - говорит, - не видишь, я ем?" А мужикам
параллельно: "Тебя, - спрашивают, - прямо на остановке отделать или за
угол отойдем?" Имка мороженое доел, пачку выбросил и говорит:
"Вообще-то я не планировал... но если будешь настаивать, тогда лучше за
угол. Меньше зрителей".
У меня
сжалось сердце.
- Ксюша,
ради бога, те двое живы?
-
Потерпите, Ирина Александровна. Обо всем по порядку.
Я набралась
терпения, а Ксюша еще глубже увязла в деталях, без которых можно было
вполне обойтись. Тогда история развивалась бы проще:
Ребята
пошли разбираться за угол. "Накачался - думаешь, самый крутой, да?" -
спросили они, глядя на Имкино нехилое телосложение. "Мне не надо, -
ответил Имка, - я без физкультуры хорошо себя чувствую". Это еще больше
рассердило Толяна с товарищем, и, вместо того, чтобы остановиться за
углом, они повели обидчика в свой родной двор, где на пятачке за
гаражами испокон веку творились разборки между местным хулиганьем.
Ксюша,
разумеется, не могла отказать себе в удовольствии это видеть. По дороге
они с Имо строили из себя влюбленную парочку: обнимались, целовались и
обсуждали список приглашенных на свадьбу, - в это мне верилось с
трудом. А, впрочем, все может быть.
- Ксюша, -
попросила я, - ты только скажи, что они живы, и я с удовольствием
дослушаю до конца.
- Не знаю,
- сказала Ксюша, - навряд ли.
Я поняла,
что лучше молчать. Ксю унаследовала от отца манеру все делать назло и
тянуть время, когда торопят. До трагической развязки мне надо было
собраться с духом.
В темном
дворе за гаражами стояла машина. Она занимала собой площадку, не
позволяя конфликтующим сторонам хорошо размахнуться. Мужики восприняли
ее, как знак свыше:
- Может, не
стоит делать из него фарш? - спросил друг у Толяна. - Машину испачкаем.
Толян почти
готов был его поддержать, но Имо, с присущим ему странным чувством
юмора, испортил все планы. Он поднял машину за бампер, перетащил через
парапет и приткнул на газоне между деревьями.
- Теперь не
мешает? - спросил он.
Мужики
задумались. С каждой минутой им все меньше хотелось драться.
- Слушай, -
сказал друг Толяна, - мужик вроде ничего. Может, пойдем скушаем
водочки, за знакомство?
Но
загадочный Ксюхин "жених" опять повел себя вызывающе:
- Водку не
кушаю, - сказал он. - И вам не рекомендую.
Ребята
совсем растерялись: этот тип хочет получить в пятак, что ему,
собственно, и причиталось. Деваться некуда.
Имо
действительно не пил водку. Он не считал этот напиток вкусным.
Алкоголем он почти не увлекался, вот, если бы ребята предложили нюхнуть
дурь, от которой мой сынок еще не "торчал", они бы встретили горячую
поддержку и взаимопонимание, а мне не пришлось бы пережить стресс.
- Если ты
хоть раз дотянешься до него кулаком, - подстрекала Ксюха Толяна, - так
и быть, выйду за тебя, недоделанного... А сейчас, пока жив, оставь
расписку, что я предупреждала! Чтобы твои предки не присылали мне счет
за похороны.
Имо ждал.
Мужики ходили кругами. Ситуация накалялась. Ксюха наслышалась
секторианских баек о странной Имкиной ауре, подавляющей желание
распускать кулаки. Знала, что его не трогали хулиганы даже, когда он
был худеньким мальчишкой. Ксюха наслушалась этого досыта и имела право
убедиться лично. Что творилось в тот момент с боксерами, думаю,
тяжеловесами, ей было наплевать. Как должен вести себя в подобной
ситуации человек, способный уложить оппонента в нокаут? У Имо был один
шанс: бить первым, потому что бить точно его никто не учил. Вместо
этого он сунул руки в карманы.
Обстановку
разрядило появление владельца машины. Тут и началось самое интересное.
Владелец выбежал во двор не один. Он выбежал с женою, сыном и соседом.
Все четверо были вооружены и агрессивны.
- Какая
сволочь, - заорал владелец, - переставила мою машину?
- Эта, -
разом сказали боксеры, указывая на Имо.
- Я, -
подтвердил Имо. - Они бы надорвались.
- Ты? -
уточнил владелец.
- Я.
- А эти
мудаки? - не поверил мужик. Видно, знал их с детства.
- Они не
помогали.
- Ах, не
помогали!
Хозяин
машины издал боевой клич, и все семейство с дубьем и кольем налетело на
двух несчастных. Имо остался стоять на прежнем месте, не вынимая рук из
карманов. В это я верю абсолютно, безоговорочно. Ксения же, излагая
историю, клялась, что все было слово в слово именно так. Несколько раз
хозяин машины выныривал из свалки и обращался к Имо с вопросом:
- Какого...
(такого сякого) ты, придурок, втиснул мою тачку между деревьями? Как я,
паразит ты (такой сякой), вытаскивать ее буду?
- Не мое
дело, - отвечал Имо.
- Она тебе,
гаду, мешала?
- Не мне.
Им...
- Ах, вот,
кому мешала моя машина! - вдохновленный владелец снова кидался лупить
истекающих кровью Толяна с товарищем. - Вот, я вам покажу, -
приговаривал он. - Машина им мешала...
- Я не
знаю, живы ли они сейчас, - призналась Ксюша. - Когда мы ушли, их еще
били. Имка сказал: "Пойдем, купим мороженое, пока магазин не закрылся",
и мы ушли. Мы в тот же вечер с Земли смотались. Точнее, в ночь. То
есть, вчера поздно вечером.
- Сколько
времени вы потратили в Галактике? - спросил Миша.
- Не знаю.
Два часа мы только добирались до корабля. Я всю планету рассмотрела.
- Два часа?
- воскликнул Миша. - Он что ли, входил в систему? - и расхохотался. -
Представляю, какой на Земле переполох. Там решили, что "черная дыра"
залетела. В рабочем режиме оболочка корабля имеет плотность "черной
дыры".
Миша
хохотал, представляя, какую информацию получали земные обсерватории, а
потом обернулся ко мне, и стал внезапно серьезным:
- Твоему
молокососу совсем мозги отшибло? Он соображает, что творит? Я
предупреждал, тарзанка до добра не доводит! Я ему говорил, что однажды
у него размотается последняя извилина.
- Не надо
было давать ему денег на тарзанку. Кто его таскал с собой, как
дрессированную обезьяну?
- Я ж не
знал, что он мозги себе вывихнет.
- Ты вообще
не знал, что у него есть мозги, - ответила я и пошла к себе, чтобы
связаться с Имо.
Имо
трудился в своей мастерской. Его, как и Ксюшу, дорога не утомила.
-
Чувствуешь себя героем, да?
Имо
задумался. Стал соображать, былины о каких подвигах дошли до меня?
- Как ты
использовал корабль? От кого ты на Земле защищался? Разверни монитор
сейчас же, чтобы я могла видеть твои бесстыжие глаза! - Имо выполнил
мою просьбу, все равно его глаза были закрыты обручем. - Для какой
защиты отец тебе дал корабль, я спрашиваю? Что ты делал на Земле? Ты за
мороженым туда отправился?
- Нет, -
ответил Имо.
- За чем
еще?
- За тортом
и бананами.
- Перестань
надо мной издеваться!
- Ты чего
такая злая, ма? Хочешь мороженое? Приходи.
Не отходя
от узла, я связалась с Джоном.
- Сынок, -
попросила я, - подъедь к своему брату и забери все, что он привез
вместе с холодильником. И, пожалуйста, приезжай скорее домой. А то я не
знаю, что я с ним сделаю, если сама поеду.
Джон
подозрительно взглянул на нас с монитора.
- Я все
расскажу отцу! - пообещала я Имо. - Отец все узнает о твоих внеземных
похождениях, как только я доберусь до Флио. Вот уж кто тебе всыплет как
следует. И не жди, что я стану за тебя заступаться. А до Флио я
обязательно доберусь...
- Не... -
улыбнулся Имо.
- Доберусь
и очень скоро. Я бы на твоем месте не расслаблялась. Я доберусь до Флио
гораздо раньше, чем тебе кажется, и не позавидую твоей заднице, потому
что ты начал зарываться, голубчик! - Имо улыбнулся еще шире. - Если мы
не живем на Земле, это не значит, что ты можешь наезжать туда и вести
себя безобразно. Имей в виду, Миша очень скоро получит лабораторию, и
ему уже не понадобится твой транспорт.
Вечером
конфискат лежал на кухне. Кроме коробки, набитой мороженым, здесь был
мешок с леденцами, тюк с ананасами, который не помещался в шкаф, халва
и банка сгущенки. Истинный масштаб контрабанды остался для меня тайной.
Не тот человек был Джон, чтобы отобрать у братишки последние лакомства.
Мороженое я
отвезла бэтам в подарок, потому что давно мечтала об этом. Сгущенку
съел Адам, пока я ездила в офис, потому что Адам, при виде сгущенки,
терял голову и забывал земные традиции. Зато все остальное стало
украшением стола, вокруг которого ежевечерне собирались обитатели
"кишлака".
Заканчивались
последние беззаботные дни. Джон должен был идти в экспедицию. Я не
знала, сколько она продлится, и это единственное, что меня огорчало.
В космопорт
Джона пришел проводить весь "колхоз". Даже Имо. Увидев Мишу, он по
привычке решил ему одолжить, но встретил недружественный взгляд, и не
стал навязывать нам ни денег, ни общества.
- Почему
мне с твоей дочерью проще договориться, чем с собственным сыном? -
спросила я Мишу.
- Потому
что она не твоя дочь, - ответил Миша. - Ты мать, не поняла их главного
назначения. Дети созданы для того, чтобы их баловали и любили. Больше
они ни для чего не годятся.
Джон уехал,
и стало тревожно. В тот же день в модуле заклинило лифт, а в
театральном квартале случилось ЧП: поклонники Галея устроили погром в
его помещении. Высказались, таким образом, против перерыва в сезоне. Я
осталась одна, но Ксюша не давала скучать ни мне, ни Мише. Однажды она
пришла ко мне с папиным чемоданом и теплым одеялом, которое я выдала ей
по прибытии.
- У
Славабогувича неприятности? - спросила она.
- Похоже на
то.
- Большие?
- Смотря с
чем сравнивать.
- Вообще-то
мне надо пожить у вас.
- Живи.
- Надолго у
него неприятности?
- С папой
поругалась? - догадалась я, и попала в точку.
- Да пошел
он... - надулась Ксюша. - С какой стати я должна плясать перед ним
канкан? Кто он такой? Придурок с манией величия!
- Стоп! -
попросила я. - Рассказывай подробно и по порядку.
Ксюха
замолчала. Черта-с два эта вредина признается, что натворила. Скорее,
опять сбежит, чтобы мы с отцом в истерике искали ее на чужой планете.
Внешняя камера засекла у башни еще один объект женского пола, который
тыкал пальцем в сенсор, вместо того, чтобы набрать код. "Новый гость, -
подумала я и испугалась. - Анжела?" Душа похолодела от одной мысли и
оттаяла, когда я узнала Ольгу Васильевну.
- У тебя
замок заедает, - жаловалась она и "чапала" вниз по лестнице с банкой,
должно быть, за чаем. - И лифт не работает? У меня тоже... Ой, -
остановилась она. - Это же Мишина дочка?! Откуда? Это ее прислали в
контейнере с сиренью?
- В посылке
с мороженым, - поправила я, пока Ксюха не раскрыла рот.
- Ой, как
похожа на папу! - воскликнула моя соседка. - Вылитый Миша! - Ксюха
стоически терпела комплименты. - Ой, какая хорошенькая! Посмотри-ка,
глазки точно Мишины, и брови Мишины... - умилялась старушка, а я
думала, лишь бы наше сокровище не заговорило, потому что характер там
тоже Мишин, а выражения бывают и покрепче.
С трудом
мне удалось выпроводить Ольгу Васильевну, но как только за ней закрылся
замок, Ксюха рассмеялась:
- Я думала,
мамаша! - призналась она.
-
Признавайся, что натворила, пока мама не добралась за тобой сюда. В
следующий раз ты с Земли так просто не смоешься.
- Только не
говорите Борисычу, что я вам сказала, - попросила она. - Меня ваши
фроны в гости зовут.
- Те, что
расшифровали письмо?
- Ах, он
сам проболтался? Ну, тогда я все расскажу!
Ксюша
рассказала историю, за которую Вега выгнал ее с работы. А после
добавила:
- Они все
равно хотят, чтобы мы приехали. С тех пор так и шлют приглашения.
Помните, я вам говорила, что духи предпочитают технику сигов? Так вот,
ерунда. Они уже нашу освоили, даже телефон... а когда Борисыч уехал,
устроили полтергейст. Вы не в курсе, отчего бывает полтергейст?
Я
задумалась. Впервые этот вопрос прозвучал так откровенно.
Действительно, должна быть причина, кроме желания Адама пугать девушек
среди ночи. Должен быть физический процесс, вызывающий полтергейст, как
побочное явление.
- Джон
сказал, что это от перепрограммирования матриц. Правильно?
- Не знаю.
- Другое
дело, каких матриц? Если локальных, еще ничего, а если гиперузлов?
- Может,
они просто тебя пугают?
- Что толку
меня пугать? - удивилась Ксюха. - Корабля нет. Даже если я захочу к ним
приехать... Попугать решили. А что дальше? Они просто так не отвяжутся.
Я к своему парню жить перебралась, так эта фигня достала меня там.
Может, можно как-то прихлопнуть этот "фазаний выводок"? Если Борисыч
найдет ФД, может, вы попросите Джона или Адама?
- Боюсь,
что фроны не то же, что "фазаны", Ксюша. Боюсь, что Вега сам бы
справился с "фазанами".
- Если бы
вы знали, как они давят на психику. Как Сириус, еще хуже. Вы можете
меня к нему провести? - спросила она неожиданно, словно подкралась
из-за угла.
- К Сириусу?
- Ага, -
закивала Ксюха. - Пожалуйста. Он сможет помочь, я знаю. Только он и
сможет.
- Боюсь,
что...
- Не
бойтесь, - Ксюша умоляюще смотрела в глаза. - Я за все отвечаю. Никто
не узнает.
- Ксюша, я
бы рада, но он без сознания.
- Не может
быть. Просто он с вами говорить не хочет, а со мной захочет.
- Нет.
- Почему? -
рассердилась она.
- С чего ты
взяла, что Сириус поможет?
- Я это
знаю! Знаю! Не спрашивайте, откуда.
- Ты
понимаешь, что у человека разрушен слэп? Он не знает, кто он такой, а
ты хочешь...
- Этого не
может быть! - воскликнула Ксюша. - Не может быть! Я же знаю, что этого
быть не может!
- Что за
полтергейст у тебя на Земле? Опиши...
- Обычный,
мистер Громыхайло и Поджигайло. Вы что, никогда не видели? Еще я слышу
голоса. Вернее, голос. Так вот, когда я с ним общаюсь, у меня ничего не
падает и не горит. Борисыч считает, что это субъективные галлюцинации,
но он же не знает. Общается-то не он, а я.
- Ты
общаешься с Сириусом?
Ксюша
промолчала.
- Если папа
говорит, значит, так и есть. Он разбирается в фазодинамике лучше нас с
тобой. Матричные явления могут принимать любую форму. Сириус был ближе
всех к фронам в этом проекте. Ничего удивительного, что контакт идет с
его образа.
- Борисыч
говорит, это потому что я в него влюбилась, а я не влюбилась, - чуть не
расплакалась Ксюха.
- О чем он
говорит с тобой?
Ксчюха
покраснела.
- Ксюша, о
чем?
- Какая
разница? Это личное. Это не имеет отношения к делу.
- Имеет?
- Вы лучше
разберитесь со своими фронами, а Сиром я как-нибудь сама разберусь.
-
Разберемся, - пообещала я. - И с фронами, и с Сириусом разберемся.
- Когда?
Сколько лет еще ждать? Ирина Александровна, я на Земле оставаться одна
боюсь. Папаша дал телефоны, а толку-то: дядя Вова опять запил, Антон в
больнице, а пан Новицкий вообще зникнул. Елена Станиславовна говорит,
нам всем в психушку пора. Что делать?
- Не надо
ничего делать. Ты вырвалась сюда, отдыхай. Папа знает, с кем ты
общаешься?
- Он
говорит, я сама дура, и полтергейст спровоцировала сама. Я ему
сказала... кто он такой... а он как разорался, что я ему порчу на
компьютер навела. Что у него здесь супер-пупер работа... Короче, теперь
и у него комп подвис.
-
Сигирийские компьютеры не "виснут".
- Ага, и
рукописи не горят. Это, смотря какие. Мои, допустим,
самовоспламеняются. Вон папаша, сидит, все свои расчеты спечатывает на
фольгу, говорит, чтобы я держалась от них подальше. Говорит, что
придушит, если фольга сотрется. Я что, правда, навожу порчу?
- Не
исключено, но это мы тоже выясним.
- Все!
Пойду жить к Имо, - решила Ксю. - Он от меня не шугается, как некоторые.
- Подожди.
- Я сказала
ему, что приду жить. Он не против.
Ксюша
встала.
- Подожди,
я тебе говорю! "Не против"... Тоже мне, нашла компанию. Ты видела
женщину, с которой он живет?
- Морковку
что ли? - улыбнулась она, и настроение резко пошло на поправку, словно
мир не рушился минуту назад. - А что, у вас записи есть?
Фрагменты
визита Лады в мой модуль записались с камеры наружного обзора. Не
думала, что мне удастся воспроизвести их в голограмме, но, когда в
комнате возникли фигуры, Ксюха провалилась под стол. Высокая фигура
прошла мимо нее в лифт, затем просеменила моя, неказистая...
- Ого! -
воскликнула Ксюха. - Это не Морковка! Это овощ-мутант.
Сигнал с
коммутатора отвлек нас. Фигуры провалились вниз, я посмотрела, кто
желает со мной общаться, и растерялась.
- Ксюша!
Спустись, погаси эти несчастные голограммы, - попросила я. - И не
возвращайся, пока я разговариваю.
С монитора
на меня устремился проницательный взгляд Лады-Морковки.
- Нам надо
немедленно встретиться для разговора, - сказала она.
- Что-то с
Имо?
- Пока нет,
но все может быть.
- Когда и
где?
- Я пришлю
машину. Ты будь одна и вопросы не задавай. Никто не должен знать о
нашей встрече.
- Ксюха! -
крикнула я.
Ксюха
осваивала пульт проектора. Голограммы сопротивлялись: плющились и
дробились, но исчезать не хотели.
- Мне нужно
срочно уехать! Никуда не выходи из модуля. Если что - свяжись с Адамом,
поняла меня? Не с папой, а с Адамом!
- Если
что?... - переспросила она и ее удивленное личико высунулось в коридор.
- Если я не
вернусь через сутки.
- А мне что
здесь делать?
- Съешь
ананас и ложись спать.
На парковку
опустилась не машина, а настоящий челнок, который доставляет грузы на
орбиту. Внутри не было ни души. "Хоть бы Васильевна не проснулась", -
думала я. Челнок взмыл, и Блаза показалась мне хрупким шариком,
песчинкой в космическом океане. Еще рывок и Синее Солнце стало таким
близким, что окна обзора почернели. Планета исчезла, звезды погасли.
Следующий рывок выбросил меня в порт орбитальной базы. В открытом люке
показалась Лада, одетая в спецовку сотрудника службы безопасности.
- Выходи, -
сказала она, и повела меня по коридору. - То, что я покажу, есть
нарушение служебной этики. Ты знаешь, в какой системе я работаю, и
знаешь, что к землянам я отношусь особенно, не так, как к другим
пришельцам.
- Знаю, -
подтвердила я. - Ты мне тоже в некотором смысле не чужая.
Лада
провела меня в служебное помещение. Среди темного зала вращался
светящийся блазианский глобус, размеры которого позволяли рассмотреть
даже пирамидальные зонты над башнями родного поселка. Много раз я
пользовалась проекциями этих устройств, но впервые видела вблизи
оригинал. Глобус был покрыт матовой оболочкой, заляпанной синими
пятнами и разводами, словно чернила на промокашке.
- Здесь
индикатор матричного напряжения, - сообщила Лада. - Синие пятна - места
образования управляющих узлов. Смотри внимательно. - Она дала мне очки,
приближающие фрагменты ландшафта, ткнула указкой в центр синей кляксы.
- Видишь черное пятно посреди? - Я увидела. Пятно казалось
действительно черным. Лада повернула глобус. - Видишь здесь... и
здесь?..
- Вижу...
- Это
называется превышение допустимого фона. Здесь возникает риск
завязывания гиперузлов. А теперь приготовься услышать главное: черные
кляксы возникают над местами обитания переселенцев с Земли.
- То есть?..
- Здесь
обитаешь ты, - объяснила Лада, тыча указкой. - Здесь - твой бывший
начальник, здесь клиника...
- Когда ты
это заметила?
- Имо
просил проверить. Индикатор пока не подавал сигнала тревоги. Хорошо,
что я проверила это первая. Когда службы заинтересуются явлением и
выяснят, откуда оно идет, вас депортируют. Ты знаешь, как я этого не
хочу.
- Что
делать?
- Думаю,
есть один выход: рассекретить материалы, связанные с вашей земной
работой. Если ими заинтересуются, вы все попадете в научный проект.
Тогда депортации не будет.
- Мой
бывший шеф никогда не позволит. Скорее, он сам депортирует нас с Блазы.
- Гиперузлы
имеют способность разрастаться. Если вы привлекли их со своей планеты,
это может быть опасно для нас.
- Похоже,
землянам придется уехать, пока не поздно.
- Нет, -
возразила Лада. - Вам надо раскрыть архив. Надо убедить бывшего шефа,
иначе ему тоже придется уехать. Хорошо, что я увидела. Теперь я сама
буду заниматься проблемой. Я прошу тебя его уговорить.
- Лучше не
надо.
- Надо.
Лучше сделать это.
- Возможно,
это явление связано с информационной цивилизацией. В том, что ее следы
присутствуют на Земле, нет сомнения. Шеф уверен, что не знать, не
думать и не говорить о ней безопаснее, чем защищаться.
- Это
малоизученное явление, - ответила Лада и задумалась. - В Галактике мало
материала для его изучения.
- Как
видишь, не так уж мало. Так, может, не углубляться в него?
- Проблема
уже есть. Игнорировать ее поздно.
Железное
убеждение Лады дало трещину. Она вышла, наверно, решила изучить
проблему, а я надела очки и стала считать черные точки ландшафта.
Считала и удивлялась. Землян, участвовавших в проекте, на Блазе было
семеро, плюс нелегальная Ксюха, которая нигде не прошла регистрацию.
Места обитания, места посещения, места прогулок... Черных пятен я
насчитала, по меньшей мере, двести штук. Я столько адресов на Блазе не
знаю. Думаю, мои соплеменники знают их еще меньше. Как только вернулась
Лада, я задала вопрос:
- Кто из
землян бывал здесь? И здесь? И в этой зоне, где закрытый цикл
переработки и строгий карантин? Как это объяснить? - Лада была
озадачена. - Может быть, дело не в землянах, и не в пришельцах вообще?
Может, дело в чем-то еще?
- Хорошо,
если так, - сказала она. - Я выясню и свяжусь с тобой.
- Тогда я,
может, пока не буду уговаривать шефа? - спросила я, и огромный камень
рухнул с души.
Когда
челнок выбирал вертикаль для посадки, сомнения снова одолели меня, и я
направила машину в Шарум, чтобы покопаться в секретах внешней
безопасности раньше, чем Лада сделает окончательный вывод.
Фонаря с
иероглифом "Шпионской справки" на прежнем месте не оказалось. Альфа,
сидящего под ним, след простыл. Площадь уже предлагалась в аренду, а с
расспросами о старых владельцах я была послана прямо по коридору,
который упирался в лифт, притом совершенно бесплатно. Только теперь мне
не нужно было выбираться отсюда.
- Ирина
Александровна, сколько вас еще ждать? - спросила Ксюха.
- Все в
порядке. Я уже вернулась.
- Что-то не
видно.
- То есть,
я уже на Блазе.
- А что, вы
на Землю летали?
- Ксюша,
поешь и ложись спать, - повторила я.
- Вы
сказали, вернетесь через сутки. Через земные или блазианские?
- Какие
тебе больше нравятся?
- А какие
короче?
Пока я
старалась выйти из коридора, толпа возбужденных молодых людей буквально
внесла меня в лифт и прилепила к стенке. По разговорам я поняла, что их
путь лежит в театральный квартал, и смирилась с тем, что путешествие
будет долгим.
Однако в
театральной зоне меня не выпустили. Молодые люди повели себя странно.
Они застопорили ход, затаились и стали ждать, когда кабину вызовут.
Тихо, без лишнего шороха, лифт подъезжал по назначению, ничего не
подозревающий клиент стоял перед дверью, и, как только дверь
открывалась, на него высовывалась дюжина мерзких рож, начинала неистово
голосить, свистеть, улюлюкать и подпрыгивать. Клиенты реагировали
по-разному. Отдельные слабонервные граждане падали в обморок. Чаще -
пугались и убегали. Тогда компания заливалась хохотом, который
переходил в истерический визг с иканием и похрюкиваньем. Кое-кто из них
от восторга не мог устоять на ногах, и меня совсем прижали к стенке
задницы тех, кто пытался поднять упавших. Я не поняла, был ли это
изощренный перформанс или банальное хулиганство, поэтому терпеливо
ждала развязки, но развязка не наступала. Только в один прекрасный
момент мои попутчики допрыгались. Как говорится, не на того нарвались,
и вместо испуга получили в морды струю белого порошка. Меня спасла
дыхательная маска, а хулиганствующая бригада сначала давилась, потом
чихала и не могла открыть глаза, потому что от каждого чиха поднималось
облако белой пыли. Я решила, что самый момент нам расстаться, и
попросила выпустить меня. Причем, сделала это через "переводчик", чтобы
товарищи поняли: перед ними инопланетянка. С пришельцами обитатели
Шарума предпочитали не связываться.
Меня,
наконец, заметили, но к выходу не пустили. Компания удивилась, как мне
удалось затесаться в их ряды? Меня стали бессовестно рассматривать. Я
сняла "переводчик", чтобы они не стеснялись обсудить ситуацию между
собой.
- А! -
воскликнул один из них. - Это ведь женщина Галея! Та самая
инопланетянка.
"Капут, -
решила я. - Бить будут", - рука сама потянулась к коммутатору.
- Ни фига!
- возразили ему товарищи.
- Точно,
она! - настаивал самый сообразительный. - Выпусти ее и посмотришь, она
пойдет к нему. Спорим, она к нему пойдет?
Идея
показалась мне стоящей, хоть я и не собиралась беспокоить Галея в его
нынешних обстоятельствах, но такова была цена вызволения, а
Галей-Марсианин был единственным грамотным фазодинамистом в округе,
который мог рассказать о черных пятнах не меньше шпионской справки.
Поэтому, получив свободу, я немедленно пошла к нему, а компания,
выстроившись цепочкой, двинулась за мной.
Изо всех
сил я старалась делать вид, что не замечаю преследователей, и с ужасом
думала: что будет, если они разбегутся? Найти апартаменты Галея в
черных коридорах квартала невозможно было даже по маяку. Эти хитрецы
знали Шарум, как свои шесть пальцев, и, как только на развилке я
выбирала неверный путь, начинали галдеть и шушукаться. Они вели меня к
цели кратчайшей дорогой. Из галдежа за спиной я узнала, что у шарумских
актеров пошла мода, держать при себе инопланетянку в качестве
наложницы, и у меня появился дополнительный повод пообщаться с Галеем.
- Не могу
поверить! - сказал он, увидев меня на пороге. - Сама нашла, сама
пришла? - а, выслушав мои упреки, удивился еще больше. - Какая мода? Ты
на Блазе! Здесь не бывает моды. Здесь не та матричная среда, чтобы
манипулировать общественным сознанием.
- Ты
уверен? - усомнилась я и выложила все, что видела.
Адаму не
было дела до наших "пятнистых" проблем. Источник казался ему
недостоверным, а паника - преждевременной. Он привлекал поклонников к
восстановлению хозяйства и на доступном "сиги" объяснял им, что такое
Ленинский субботник. Он руководил работой с балкона, попутно объясняясь
со мной:
- Отчего
бывает полтергейст? - выпытывала я. - Ты же занимался, ты должен знать.
- Это
сложный процесс, - отвечал Адам. - Есть разные полтергейсты, есть
разные причины...
- И
все-таки? Есть что-то общее во всех причинах? То, что можно связать
одним понятием? Это может быть следствием перепрограммирования матриц?
- Может.
- Локальных
или гиперузлов? Зависит от размера полтергейста?
- От многих
вещей зависит.
- Значит,
на Блазе полтергейст невозможен?
-
Невозможен. В нынешней матричной кондиции невозможен.
- А если
среда уплотнится?
- С чего бы?
- Если
уплотнится, я тебя спрашиваю, что тогда делать?
- Пока
ничего не случилось, шухер не поднимай, - сказал он. - Я освобожусь,
сам наведу справку.
Внизу
затевалась стройка века с заменой сценического оборудования. "Пока он
освободится, - решила я, - почернеет вся Блаза".
Когда я
вернулась, Ксюха спала. Объелась ананасами и уснула на диване,
нахлобучив на себя одеяло. Впервые в жизни она поступила так, как было
велено. Обгрызенные шкурки ананаса лежали тут же. По кухне ходил Миша и
прицеливался пилой к следующему ананасу.
- Ребенок
не заболел? - спросила я.
- Не знаю.
Когда я пришел, она спала. Где у тебя ножи? Я не нашел ни одного ножа.
Ксюха спрятала? Зачем она прячет ножи? Она все время их прячет.
Новость
Миша выслушал с возмутительным спокойствием.
- Правильно
делает, что прячет... - вздохнул он. - И здесь начнется... Нахрена было
трепать Галею?
- Ты ведь
отказался работать с ФД! Или я что-то путаю? Джона нет. Ты предлагаешь
обратиться в службы безопасности?
- Черт! -
выругался Миша. - Почему я не придушил Сира своими руками?!
- Причем
здесь Сир?
- Кто,
по-твоему, спровоцировал интервенцию? Ксюха что ли? Почему она должна
быть виноватой?
- Подожди,
может быть, не в нас дело?
- Конечно...
- Пока
время есть, надо все продумать.
- Не надо.
- Миша!
-
Успокойся! Забудь! Тебе ничего не говорили, ты ничего не слышала, ясно?
- Надо же
что-то делать?
- Надо! -
согласился Миша. - Рябчиков жевать с ананасами! Где эти чертовы ножи?
Башню поди запри, чтобы Оленька не приперлась. Может, ты и Оленьке
разболтала?
Чтобы Миша
не напрягался по поводу Оленьки, я пригласила ее сама вместе с Семеном.
Они пришли. Мы сели за стол впятером, как дружное семейство, завели
разговор зигзагом, в обход опасных тем. Разговор получился странным. Ни
о чем не подозревающие соседи удивлялись: что за дела мы откладываем до
возвращения Адама и Джона? Они так одичали в своей берлоге, что ужин в
нашем обществе стал для них настоящим выходом в свет.
- Совсем
осмурела моя старуха, - жаловался Семен на Ольгу Васильевну. - Ты бы,
Ира, подыскала ей работенку. Все веселее стало бы жить. А то ведь
здоровье есть, а потратить его не на что.
-
Работенку? - удивилась я.
-
Нетрудную. С голоду ведь мы не мрем. Просто... как это?
-
Потусоваться, - подсказал Миша.
- Может, у
тебя есть на примете?
- Какую вы
хотите работу?
- Такую,
чтобы не надо было знать язык, чтобы без образования, - стала объяснять
Ольга Васильевна, - чтобы навыков специальных не требовала, и чтобы без
материальной ответственности. График желательно свободный, как у тебя.
- Вот те
раз! - удивилась я. - Где бы поискать такую?
- Хоть
что-нибудь, - просил Семен. - Она же сама нос из дома не высунет.
- Разве
что, биофактором. Но такие вакансии редко появляются, и платят мало.
- Вот и
ладно, - согласилась Ольга Васильевна, - не надо много платить.
Главное, чтобы ходить на работу, чтобы польза была...
- Насколько
мне известно, биофактор когда-то требовался для дежурства в инкубаторе,
- вспомнила я свои мытарства двухгодичной давности. - Там предпочли
взять сигирийца. Да и работа скучная.
Ольга
Васильевна заинтересовалась. Я стала рассказывать, что сигирийцы давно
не размножаются естественным путем, а пользуются услугами
репродуктивных лабораторий: сдают генные образцы и ждут. Иногда у
сигирийских детишек бывает несколько пап и ни одной мамы. Иногда
наоборот. Но здесь, как и у нас, папа с мамой - самый дешевый и простой
способ сделать нового человечка, поэтому считается традиционным для
небогатых и безработных. В лаборатории изготавливается зародыш, его
помещают в инкубатор и выращивают. Линия работает автоматически, но
если вблизи находится существо с естественным биополем, зародыш
развивается легче. Для этого нанимают биофактора. Главное требование,
чтобы он был здоров. Работать не надо. Надо только присутствовать.
Ольгу
Васильевну процесс размножения сигов заинтересовал больше, чем работа.
Она попросила описать все подробно. Я стала рассказывать, что готовых
детенышей редко забирают родители сразу. Чаще всего в двух- трехлетнем
возрасте. До этого их продолжает вскармливать государство, потому что в
неразумном виде они для взрослых интереса не представляют. Иногда детей
не забирают вообще. Просто родитель счел своим долгом передать по
наследству генофонд и не считает себя ответственным за потомка. Никто
его не презирает, напротив, он осчастливил государство! Счастливое
государство заботится о подданном, пока тот сам не научится принимать
решения. Может, поэтому сигирийские детки взрослеют рано. В десять лет
они могут быть совершенно самостоятельными. Такая участь была бы
уготовлена моему внуку, если бы Лада с Имо могли иметь детей. По
счастью, за инопланетные гибриды блазианские генетики не берутся, а то
смотреть мне на внука всю жизнь издалека. Институт бабушек и дедушек в
Сигирии отсутствует напрочь.
- Какая
досада, - соглашалась со мною Ольга Васильевна. - Имка был бы
прекрасным отцом, а я бы с удовольствием ему помогала. Найди мне работу
няни. Ведь это тоже биофактор?
- Такой
биофактор должен говорить на всех языках, - возражал супруг. - А ты
родной забываешь.
- Ничего, -
не унывала Ольга Васильевна. - Вернется Джон, женим его на Ксюше, и они
обеспечат нас внуками. Здесь, на поселении, будут человеческие правила.
Помяни мое слово, так и будет.
- Да уж, -
вздыхала я.
Так мы
вздыхали на пару, Семеныч качал головой, Ксюха давилась со смеху, а
Миша уминал печенье. Как вдруг на антресоли раздался стук. Все
затаились, посмотрели вверх. Коробка с вилками и ножами толчками
продвигалась к краю полки. Миша убрал со стола вазу с остатками
сладостей, в тот же миг все рухнуло на стол, окатив нас брызгами чая.
Ножи и вилки разлетелись по кухне, но никого не задели. Неприятности
только начинались.