ТАРХИ. СЕРАЯ НЕВЕДЬ Часть вторая. «ОКО ХИГЛА»

– Всё просто, – успокоил Луизу диспетчер. – «ОКО» – разновидность серийных исследовательских аппаратов. А «ХИГЛА», вероятно, говорит о принадлежности к геологической разведке. Думаю это «Химико-Исследовательская Гео-Лаборатория», которую основал человек, чьё имя на букву «А». Такой вариант устроит?

– Хотелось бы знать точно, а справка не даёт информации.

– Значит, аппарат был снят с каталога, а потом вернулся под другой кодировкой.

– Геологи, думаешь?

– Попробуй запросить информацию на «ЗУБ ХИГЛА». Возможно, они коллеги. «ОКО» работает бесконтактно. Встанет на орбиту и сканирует геоид. Может годами зависать в автономе. «ЗУБ» – аппарат той же линейки, только предназначенный для забора проб. Такие должны регистрироваться везде. Не пройдёт карантин – никакая база с ним работать не будет.

– О «ХИГЛА» вообще информации нет, ни на «зубы», ни на «уши». В первый раз слышу о такой линейке аппаратов.

– Но ты не обязана учить наизусть каталоги. Я сто лет в Космотрансе и то встречался с ними раз или два. Связаться напрямую с заказчиком пробовала?

– В том-то и дело, что связи нет. Всё подозрительно, а выдвигаться надо сейчас, пока не проскочили соляр.

– Пришла заявка на медуслуги или просто в гости зовут?

– Персональная, – уточнила Луиза. – Консультация специалиста суицидальной психиатрии. Неона от счастья себя не помнит.

– Кто-то из старых клиентов.

– Знать бы, кто. Клиенты бывали всякие.

– Свяжись с Арестиной. Если она вам всё ещё покровительствует, пусть прогуляется за компанию.

– Связалась. Обещала быть. Может, уже здесь.

– Тогда чего боишься?

– Я бы вообще с анонимами не вязалась, но Неона!..

– Кто она тебе? Мать? Сестра, которая воспитала? Ты капитан – ты принимаешь решение. Или Неона командует на борту? Все, кроме тебя командуют, только отвечать ни за что не хотят. Если хочешь знать моё мнение…

– Знаю, – вздохнула Луиза, – но ничего не могу поделать. Без меня она моментально вляпается в историю.

– Неона уникальный специалист? Почему не обратились к дежурным бригадам? На третьем соляре такие мобильные клиники – Метрополия позавидует. Только позови – подерутся из-за заказа. Кто такая твоя Неона? Чокнутая растяпа. Через службу безопасности проверяла заявку? – Луиза виновато опустила глаза. – Почему? Не хочешь общаться с властями? Из-за тёмной истории, о которой вы ни с кем не желаете говорить?

– Есть ещё одно обстоятельство. К заявке приложен открытый чек. Его я проверила. Всё нормально: вписывай любую сумму и получай! Ты знаешь, как у нас хреново с деньгами. Геологи… Геологи, кажется, ребята богатые, спокойные, приезжают издалека. Может, что интересного нам расскажут…

– Среди геологов самоубийца – нонсенс! – сомневался диспетчер. – Я скорее поверю, что бригада отработала вахту и нуждается в парочке свежих женщин, поскольку свои надоели. Неприятная история может выйти.

– А я ещё ничего не решила. Дождусь Арестины, послушаю, что скажет она.     

Чтобы обдумать всё без помех, Лу направилась к транспортной палубе по служебному коридору, слепому и скользкому, как кишка, в котором с трудом можно разминуться двум встречным.

– Почта! – обратился к ней секретарь. – С прошлых суток накопилась.

– Только если по делу…

– Йорк хотел видеть тебя на идентичный формат и говорить без свидетелей.

– Мне некогда.

– Он сообщает, что у тебя паршивая связь.

– А я не заработала на хорошую. Откуда ей взяться?

– Сообщает также, что успешно сдал пилотажные тесты первого уровня.

– Ещё не хватало, чтоб он провалил детский тест. Ответь родителям, что я рада. По делу что-нибудь есть?

– Центральная Диспетчерская просила закончить заказ в течение суток или вернуть аванс. Просили ещё раз напомнить, что ты затянула сроки.

Коридор закончился люком транспортной палубы, и Луизу на момент ослепил туман. Ей пришлось опустить на глаза очки, чтобы не споткнуться о контейнеры, которые гоняли суетливые пассажиры. «Откуда у них столько хлама?» – злилась она, пробираясь к портам. Будь её воля, Лу бы ограничила багаж туриста одним кипером в объём багажной ячейки. А те, что не влезли – за габарит! И никаких компенсаций.

Люди суетились, опаздывали на посадку. Типичные земляне: крикливые, бестолковые экскурсанты, озабоченные миссией получить от жизни самое лучшее. Все, как один, устремлённые к счастью, о котором где-то слышали и что-то узнали. Все готовые лопнуть от впечатлений в круизе за пятый соляр, на фоне бледных от усталости сотрудников Космотранса, которые вкалывают в четыре смены, чтобы обеспечить им максимальный комфорт. Много раз Лу предлагала увести их мобильную лабораторию с пассажирских палуб и обосноваться где-нибудь в грузовых, где два человека на платформу и те слепо-глухо-немые. Но вверенный ей аппарат относился к классу «средне-габаритных не грузовых» и не имел возможности самостоятельно выбрать парковку. 

Зайдя на борт, она задраила порт, чтобы не слышать галдёж.

– Путешествие на Землю может стать твоей осуществлённой мечтой, – предложил секретарь, поддавшийся общему ажиотажу. – Специальное предложение для сотрудников Космотранса. Пять дней уникальной экскурсии: природные заповедники и музеи исторических городов с отдыхом в одном из отелей комфортного павильона с реликтовым климатом…»

Лу отключила от связи пульт управления и развернула на экран навигационную карту. База заходила на третий соляр, точно в эклиптику. Это значит, что в ближайшие сутки пассажирские палубы опустеют, а на выходе новая волна экскурсантов захлестнёт этажи гостиниц, забьёт до отказа бары и зоны отдыха, перессорится за места в катерах, способных близко подойти к Кольцам Сатурна. Если кому-то из них посчастливится получить булыжником по обшивке смотрового экрана – будет, чем хвастать перед землянами, которые дальше орбиты не выбирались. Но пока туристы паковали багаж, Лу следовало принять решение.

– Не хочешь прогуляться на Землю с оказией? – предложил дежурный диспетчер. – Сутки туда – сутки обратно. Пять дней сплошных экскурсий с отдыхом в естественных гидросоляриях. Соглашайся, пока дают места. Когда ещё подойдём к Метрополии...

– У меня солярная аллергия, – ответила Лу.

– У всех космотов солярные аллергии. Но в Метрополии можно найти каталоги гео-платформ, которых нет в доступных сетях. Снятые с учёта или утерянные при аварии... Информация может быть полезна.

– Некогда.

– Девочка моя… – огорчился диспетчер. – Дождись Арестины! Не принимай решения без нее.

– Неона? – Лу поднялась на шум в бытовом отсеке, но никто не ответил. Она осмотрела лабораторию. – Неона… Кто здесь? – Арестина заняла модуль над рабочим местом пилота, осматривала пустые шкафы и ждала, когда капитан заметит на борту чужака. – Ну, наконец-то!

– Займу этот бокс.

– Займи хоть все! Только надень, пожалуйста, жилет и прогуляйся по палубе, а то нас за людей не считают. Что?.. – не поняла Лу. – Дай, я надену и прогуляюсь. Дай, схожу в твоей форме за дополнительным спальным комплектом, можно?

С гордо поднятой головой… в чёрном жилете «особой конвойной службы» Луиза прошла сквозь толпу зевак и вернулась в охапку со спальником.

– Представляешь! – возмутилась она. – Эта дура ещё на что-то надеется! Заметь, с каждым годом всё больше. Ей самой пора к психиатру. Хотел бы он нас увидеть – давно бы нашёл. Я ей миллион раз говорила, Гал – не тот человек, который будет напускать на себя туман и прятаться у геологов. Был бы жив – явился бы лично. Уж я его знаю…

– Да… – согласилась Арестина, продолжая рассматривать шкаф.

– Скажи ей ты. Меня не послушает. Скажи ей так, чтоб дошло, – попросила Луиза и застыла у зеркала. – Это что? – спросила она, тыча пальцем в кнопку на левом кармане, – награда за боевые действия?

– Пропуск в арсенал.

– В какой арсенал?

– Любой.

– Ух, ты! – обрадовалась Лу. – А если её оторвут? Она же не активируется на другом человеке?..

– Нет.

– А что будет, если само оторвётся? Останешься без оружия? А вдруг в колонии бунт?

Арестина посмотрела на подругу.

– Наигралась? Снимай.

– Но ты её потом восстановишь?.. – беспокоилась Луиза. – Если вдруг…

– Если объясню трибуналу причину. Снимай и займись своей «банкой». 

Месторасположение Неоны осталось для подруги загадкой. Она не просто обиделась на Луизу, она бросила на борту гарнитуру, чтобы та не вздумала её искать. Арестина не стала надевать жилет с пропусками. Она отправилась на склад охраны и потерялась среди стеллажей, в зоне, куда имеет доступ только манипулятор.

– Что ты делаешь? – удивилась Луиза. – Готовишь нас с Неоной к войне?

– Заработок лишним не будет.

– Но это могут быть нелегалы, пираты, да кто угодно.

– Они тоже люди. Им тоже иногда нужна помощь.

– Чаще им нужны самки для секса. Потом их убивают, между прочим, чтоб не иметь проблем.

– Особое расположение нелегалов – то немногое, чем стоит дорожить, – заметила Арестина. 

– А я ещё ничего не решила. Я капитан и «банка» – пока ещё моя собственность, – напомнила Лу. – С дурацкой психо-лабораторией, которую я в любой момент отстегну вместе с оголтелой кураторшей. Пусть прёт на маневровом движке куда хочет.

– Она попрёт. Не с тобой, так попуткой.

– Да… – не стала спорить Луиза.

– Ты попрёшь за ней, потому что она – «дура». А я за вами – потому что дуры вы обе. Так почему не отправиться вместе?

– Хорошая перспектива нарваться на старых знакомых, от которых уже уносили ноги, – рассуждала Лу. – Между прочим, не без твоей помощи. Те, кто остался доволен нашим сервисом, не стали бы скрывать имён.

– Открытый чек… – напомнила Арестина. – Или отправитесь с парковки в свободный дрейф. Вам не понравится.

На борт мобильной психиатрической лаборатории Арестина вернулась без арсенала. Только перчатка закрывала кисть и крепилась к запястью жёстким ободом. С виду она не отличалась от тех, что входят в бортовой комплект, кроме двух утолщений на пальцах.

– Транквилизатор. Конусное поле, – объяснила она. – Будешь применять – не направляй на отсек управления.

– Что за эффект?

– Хороший наркотик. В малой дозе клиент становится дружелюбным.

– А если на максимум?

– Слюни будет пускать от счастья. Лучше не балуйся. Штука оружейного класса.

– Как долго действует?

– Хватит, чтобы выйти за габарит. Что ещё? – Арестина отстегнула перчатку и кинула на пилотский пульт.

– Ещё бы разгонный блок – ноги уносить будет проще. 

Возвращение Неоны положило конец сомнениям. Она обняла Арестину, проигнорировала Лу, закинула в лабораторию какую-то мелочь, приобретённую в туристической зоне, и сняла рабочий комбинезон.

– Ну и толпы на палубах. День Обращения, не меньше. Что не так, Мария-Луиза? – спросила она, заметив подчёркнутое равнодушие.

Неона перекрасила волосы и приобрела кое-что из косметики, но никто не оценил перемену.

– Сомнения есть, – ответила Лу.

– А у меня предчувствия. Хорошие.

– У тебя предчувствие каждый раз, когда приходит анонимная заявка! У тебя на анонимки истерическая шиза! Ведёшь себя, как малолетняя идиотка! Неона, опомнись! Если он не объявился за двадцать лет, значит, для того есть причины. Пора успокоиться.

– Ещё скажи, что его давно нет в живых!

– Ещё возрази!

– Ещё поругайтесь! – добавила Арестина.

– Ареша, если не возражаешь, мы прошвырнёмся на «ОКО ХИГЛА» с тобой вдвоём, а Лу поживёт в гостинице, пока номера свободны. Закончит работу, за которую ей скоро выкатят штраф. Как я рада, что ты нашла для нас время!

– Он бы сообщил о себе, – продолжила Лу, снизив градус эмоций.

– Он также как мы не хочет привлекать внимание в сети. Как сообщить? Самый логичный и безопасный способ встретиться – заявка на медуслугу. Зачем мы придумали это всё, если не рисковать? Ты приняла решение? – наехала на подругу Неона. – Если приняла, то сообщи о нём экипажу.

Мария-Луиза рта не успела раскрыть.

– Девочка моя… – вмешался дежурный диспетчер, – зайди срочно!

Тон не допускал сомнений: на базе произошло что-то из ряда вон. И обвинять в этом будут ни в чём не разобравшегося пилота медборта. Ни словом не обнадёжив подругу, Лу покинула борт, оставив открытым порт на галдящую палубу.

Аудиенции Луиза дожидалась в пассажирской зоне, где назначали свидания только бездельники и туристы. Диспетчер для разговора предпочёл отдалиться от рабочих столов.

– Всё сложно… – объяснил он. – Еще не заказала маршрут? Давай-ка, выпьем с тобой по коктейлю. 

Помещение бара обезлюдело. Ленивые официанты не торопились убирать столы. Только заметив посетителей в форме Космотранса, очистили от грязи столик у бортика с видом на гостиничное фойе.

Клиенты дождались бокалов с напитком и дали время разносчику отойти.

– «ОКО ХИГЛА» нашлось не в том каталоге, где нам хотелось бы его видеть. В файлах депарбеза для служебного пользования есть список целей, которые подлежат немедленному уничтожению.

Бледная Лу осушила залпом половину бокала.

– Впервые слышу о таких списках.

– Их не демонстрируют в общих сетях. Туда попадают захваченные пиратами борта с оружием или отравляющими веществами, а также беспилотники с дефектами управления. То, что может представлять угрозу. Но удивительно другое: «ОКО ХИГЛА» присутствует в списке на протяжении последних трёх лет. Депарбез не может засечь цель даже в третьем соляре, где каждый метеорит размером с кулак имеет паспорт и маршрутное предписание.

– Их координата есть в заявке, – призналась Лу.

– Наверняка транзитный маяк. По прибытии они подгрузят тебе программу полёта и попросят не открывать рабочий экран.

– Нас в любую минуту грохнут, – дошло до Луизы, – а я даже не узнаю, за что.

– И речи быть не может об экспедиции. Нелегалы не допустят утечки информации. Но меня смущает другое: приговорённые к ликвидации аппараты не живут дольше суток. Их находят оперативно.

– Нам прислал заявку информационный фантом.

– Фантомы иногда ведут себя странно. Только я не слышал, чтобы они просили о помощи суицидального психиатра.

Луиза вздрогнула и едва не пролила коктейль, когда багажная тележка вырвалась из рук туриста и врезалась в стену. Опаздывающие толпились у лифтов, не помещались в кабины. По этой причине парализовали трафик от гостиничных модулей до парковок.

– Вот это да… – удивилась Лу, – или нас прибьёт клиентура или депарбез… найдёт цель, проследив маршрут.

– Поэтому не вздумай выкладывать его в навигационные сети. Всё плохо, девочка моя. Лучше вам держаться ближе к защищённым зонам. Ещё лучше – берите экскурсию, пока есть места, уходите с пассажирским бортом. По крайней мере, будете в безопасности.

– Я-то с радостью, – ответила Мария-Луиза. – Я – хоть сейчас. Но они ведь пойдут туда без меня!

Медицинский борт покинул базу, когда платформы почти опустели. Не отчитавшись перед навигацией о предстоящем маршруте. Без давки и суеты, среднегабаритный катер специального назначения прошёл экран и лёг в дрейф, ожидая попутного челнока. В целях экономии заряда батареи было решено отключить лишнее. Объект стал почти невидимым на диспетчерской схеме, условно доступным для связи. Только отсутствие аварийных сигналов говорило зональным диспетчерам о том, что на борту всё в порядке, девчонки просто не имеют средств нормально зарядить батареи.

– Хочешь полюбоваться родиной на трансляторе? – предложила Арестине Неона и приблизила к ней планету, окутанную ровной сетью огней. «Ручейки» струились по экватору, расходились прямыми линиями от полюсов. Вспыхивали и гасли точки климатических павильонов, в которых зачем-то включали солярные панели в дневной режим. – На завод кристаллов похож. Помнишь? Дырявая, промёрзшая насквозь «банка» с десятью степенями карантина и запыленными портами. А я смотрела и чуть не плакала – точь-в-точь тёмная сторона Земли. – Неона улыбнулась, вспомнив подробности карантина. – Помнишь?.. «Вдыхать можно – выдыхать нельзя», – процитировала она информацию в переходной камере. – Уже не помню, что мы там делали, но АКСу никогда не забуду.

– Забирали ребёнка с бронхитом, – напомнила Арестина.

– Точно! В рабочих отсеках температуры минусовые, а в бытовых никто не занимается климатом. Помню, мальчишку держали в термокамере. Сначала довели до бронхита, потом решили поджарить. Лу, мы не простудимся от такой экономии? Даже в спальном пакете холодно, а выспаться надо.

– Зайдём в кассетку – согреемся, – ответила Лу.

– Обязательно не окажется свободных креплений, – ворчала Неона. – При таком трафике в Метрополию и кассетников свободных не будет.

Длинный и гладкий «пенал», заслонил половину космоса. Медборт прошёл вдоль стены по направляющим маякам и был захвачен манипулятором свободного сегмента, втянут в корпус и пристёгнут к системам жизнеобеспечения. В салоне появился свет, тепло и доступ в сетевые коммуникации, а на рабочем столе пилота – чек за услуги попутного транспорта.

Ближайшие сутки на борту медицинского катера никто не заснул. Лу общалась с братом и доделывала работу, за которую не хотела возвращать аванс. Иногда её настигали опоздавшие предостережения коллег. В отсеках мигал синий свет, мёртвую тишину нарушали шумы бытовых приборов. То вода в гидросистеме устремилась из фильтра в накопитель, то кондиционер свистел попавшей в вентиляцию плёнкой.

– Это музыка? – спросила Неона, прислушиваясь к звукам из пилотской кабины. – Или лягушки квакают в аквариуме?

– Лягушки в аквариумах не квакают, – ответила Лу.

– Что ты понимаешь в лягушках? На Земле я слушала их своими ушами, даже держала в руках. Я её держу, а она смотрит на меня круглыми глазами и дышит так глубоко, что брюхо шевелится. У меня и сейчас мурашки по коже. Наверно соскучилась по Земле.

– На третьем соляре у неврастеников обостряется ностальгия.

– Нет, у меня предчувствие, что скоро нам хватит средств на самостоятельную экскурсию. Луиза мечтательно откинулась в кресле.

– Расширим лабораторию, заменим движок, чтобы не завязываться на попутки. Даже если фантом… За точную координату фантома неплохо заплатят.

– А если поймаем?

– Один кретин ловил фантом в Поясе Вэя на своём буксире, – вспомнила Лу. – Остался без буксира и без лицензии. Помнишь стажёра с грузовых терминалов? Ну… который растрепал по АКСе, что он мой любовник, а потом смылся? Так вот, когда-то у него был буксир и допуск к полётам!

– И что? – не поняла Неона.

– Если это фантом, засекаем координату и ложимся на обратный курс.

Арестина зашла в пилотский отсек ещё раз убедиться: с заказчиком связи нет.

– Что делаем?.. – с тревогой спросила Неона.

– Приберись в лаборатории.

– Зачем?

– Там бардак.

– Что будем делать, Ареша? – повторила вопрос Луиза.

– Помоги подруге прибраться. Я подежурю.

Связь с клиентом отсутствовала, когда кассетный челнок отстегнул медборт и отпустил дрейфовать на едва заряженных батареях. В экране появился объект, распознанный бортовым секретарём, как «база». Сначала незаметная точка среди звёзд, которую прибор мгновенно уловил как «ближайший». Потом «округлый булыжник», сплющенный с полюсов, порядком облепленный пылью. С виду вполне бы сошёл за спутник, потерявший родную планету.

– «ОКО ХИГЛА», – предположила Луиза. – Геологическая платформа. Человек на триста персонала. С парковочным поясом в зоне экватора, в котором не работает половина портов. Заходим с полюса?

– Нет.

– Но там грузовые порты. На пассажирский можем не влезть.

– Никогда не подставляйся под полюса геологической базе, – предупредила Арестина, – если не знаешь, порт там или оружие. «Банка» наверняка тянула контрабанду руды.

– Они же едва шевелятся! – удивилась Луиза.

– Да?.. Попробуй её поймать! Самая быстроходная модификация. На ней может стоять движок любой мощности.

– То есть, нас догонят…

– Если погонятся.

– Так ты разрешаешь контакт или нет?

– Ну, – усмехнулась Арестина, – раз уж пришли…

Ничего похожего на катера безопасности не наблюдалось вблизи геологической базы. Никого, способного защитить медицинский борт от дикарей-пациентов. На рабочий стол лёг файл с программой стыковки и дежурное приветствие «ОКА ХИГЛА», которым в Разумном Космосе принято встречать гостей. Первым делом Луиза открыла «привет», хоть и знала его наизусть, как все формальности этикета. Открыла, чтобы успокоиться перед ответственным шагом.

– «Сейчас или никогда, – с удивлением прочитала она. – Всё или ничего». Не может быть!.. Глазам не верю! Неона!!! А может… – Луиза вспомнила, сколько раз принимала нестандартные позывные за «приветы» от человека, которого так долго ждала подруга, – может… бить будут.

Карантин закончился сигналом, разрешающим открыть порт. Неона первая вышла на палубу, облаченная в перчатку с транквилизатором. Арестина встала за её спиной. Через минуту к компании присоединилась любопытная Лу, которой правилами предписывалось не отлучаться из пилотской кабины на неопознанных базах. Перед прибывшими в прохладных и пыльных сумерках транспортного отсека стояла толстая баба. Мятая сорочка свисала ниже колен и напоминала пижаму. Белая, рыхлая, крупная женщина с настороженной злобой рассматривала гостей. Она не была вооружена даже дикарской дубиной. Растрёпанные волосы выбились из-под шапки, такой же мятой и годами нестиранной. Слипшиеся веки говорили о том, что женщину разбудил парковочный автомат своим «лягушачьим кваканьем» и цветомузыкой в полумраке.

Исход противостояния решил численный перевес. Ни слова не сказав, баба убралась восвояси. Остался только запах кислой травы.

– И всё?.. – Неона обернулась к подругам. – Обычно нас встречают делегации посерьёзнее.

– База пуста. Клиенты уже покойники, – предположила Луиза. – Ареша! Что делать, если делегация не встречает. Надо связаться с диспетчерской. Вдруг, они не знают о нас?

– Вернись на рабочее место. Неона, диспетчерская должна быть палубой выше. Иди...

– А ты?

– Если база пуста – считай, заработали состояние.

– Сможешь её забрать? – с опаской спросила Неона.

– И впарить пиратам.

– Думаешь, «банка» в угоне?

– Разберёмся, иди и будь на связи.

Сжав перчатку в кулак, Неона зашла на лифт, переместивший её в коридор, направленный к центру АКСы. На широкой палубе было легче дышать. Здесь было светло и уютно. Коридор имел указатель к диспетчерскому узлу, только узла в нужной точке не оказалось. Под куполом пустого зала гостью ждал круглый стол. Помещение напоминало офис, где сотрудники собирались по поводу торжественных церемоний. Только глянец стола, не заляпанного коктейлями, намекал на присутствие скрытых панелей. На гладкой поверхности переливалась светом одинокая капля жемчуга.

– Моя!!! – воскликнула Неона. – Серьга, потерянная перед побегом с Земли! Эй, вы!

– Не ори, – раздался в наушнике голос Луизы. – У кого-то из пациентов проснулась совесть через двадцать лет. Псих! Нормальных людей ты не лечишь.

На смену тревоге пришло спокойствие. Предвкушение чуда, которого она ожидала эти долгие годы. Именно предвкушения, перед которым мог поблёкнуть сам результат, как всякая великая цель после достижения. Она, человек, рождённый жить на Земле, не принадлежала дружной семье космотов, потому что жизнь в космосе превратилась для неё в ожидание.

Солярная панель покрылась туманом. Свод осветили фонари экваториального парка, заросли кактусов раздвинули пространство холла. Воздух наполнился ароматом вечернего юга, остывшего тротуарного камня. Горьковатый запах, пропитанный свежестью океана, который много веков укрывал от людей родную планету. Человеческая фигура вышла навстречу.

– Нет… база не пустая, – сказала Неона. – База с сюрпризом. Здравствуй, Герк! Жив, старый барабан! Рада тебя видеть живым через столько лет.

Луиза усмехнулась, шлёпнула ладонью по рабочему столу. Объёмные файлы пошатнулись и рухнули в плоскость. Графики сморщились, слиплись, как вакуумная тара.

– Шайен! – воскликнула она. – Тот самый инфолог. Придурок, которого они притащили на «Кардиналь» и всю дорогу воспитывали. Помнишь, я говорила? Парень «серым» лучом снёс антенну с корпуса вместе с защитным полем.

– Неплохо для придурка, – согласилась Арестина.

– Теперь понятно, почему у борта нет связи. Опять что-нибудь украл и прячется. Смотри-ка… Неона отключилась от связи. Значит, всё хорошо. Будут предаваться воспоминаниям, а это надолго. Зря мы тебя сорвали. Хочешь, до попутки подброшу?

– Хочу узнать, что ему от вас надо.

– Просто соскучился, – уверил инфолог подругу. – Решил, что без подарка неприлично звать в гости красивую женщину.

– Но, Герк!.. – кокетничала Неона.

– Ты надеялась встретить здесь Галилея?

– Мы стараемся не произносить его имя вслух.

– Здесь можешь. Это не Космотранс, пронизанный всеми сетями. За контур «ОКА ХИГЛА» не утекает ни слова. Малышка Луиза изменилась, повзрослела, – улыбнулся Шайен. – Помнишь, как проказничала на телескопе? Негодная девчонка! Можно её обнять?

– Не такой уж она была малышкой, – ответила Неона. – А кто из вас больше проказничал – вопрос. Мы все вели себя как дети. Все были неправы по-своему. Обними её, если хочешь, но потом объясни капитану медборта, зачем мы проделали этот путь.

– Я не знаю, что случилось с твоим Галилеем.

– Должен знать! Это нечестно с твоей стороны. Вы оставались на «Кардинале» вдвоём.

– Клянусь. Я искал его все эти двадцать лет. Ты представить не можешь, как он мне нужен. Но что поделать? Среди живых его нет, среди мёртвых тоже. Дикие колонии можно процеживать бесконечно и ничего не найти. Неона, он сам решил, что мы не должны о нём знать.

– Ты не должен был бросать его одного!

– Капитан имел право принимать любые решения.

– Что произошло после нашего ухода с АКСы?

– Он выставил меня вслед за вами. Велел найти и заботиться. Я собираюсь выполнить его просьбу. Сейчас, когда разобрался со всеми проблемами, мой финансовый статус позволяет обеспечить вам с Луизой полный комфорт.

– Он что-нибудь говорил о планах?

– Сказал, что нам не по пути. Чтоб имя его забыли. Сказал, что мы до смерти ему надоели, и с этой минуты у него начинается новая жизнь, в которой нам, недоумкам, нет места.

– Знаешь, что «Кардиналь» уничтожен?

– У Гала было достаточно времени смыться. Он понимал опасность лучше нас.

– Чем ты занимаешься, Герк? Как оказался в ликвидационных реестрах?

– Пусть это тебя не волнует. Я сам вписал туда базу.

– Зачем?

– Третий соляр перегружен. Каждый бездельник норовит воспользоваться АКСой в транзитных целях. По кодексу я не имею права отказывать. С тех пор, как я в реестре на ликвидацию – проблем нет. Любой болван вместе с парковочным разрешением получает предупреждение… и испаряется.

– А депарбез?

– Они не видят меня.

– А ты – щедро компенсируешь дефект зрения. Так я и знала, что ты ничем путным в жизни не занимаешься. Говори, зачем звал. Просто так ты бы по мне не соскучился.

– Есть одно нескромное предложение.

– Ты не в моём вкусе, – напомнила Неона. – И вообще, я не уверена, что предпочитаю мужчин.

– Как всякий креативный типаж, ты предпочитаешь персональные симуляторы, – продолжил мысль Шайен. – И что? Даже не спросишь, какое именно предложение?

– Как всякий адаптивный типаж, ты испортишь жизнь всем вокруг, чтобы получить от неё удовольствие.

– Вот, чего мне не хватало эти годы!

– Чего тебе, дураку, не хватало?

– Агрессивного оппонента! Видишь ли, детка, вокруг меня наметилась гнилая тенденция: люди, с которыми приходится иметь дела, начинают мне льстить и поддакивать. В таких обстоятельствах недолго утратить связи с реальностью.

– Меньше плати – и всё придёт в норму. Скажи, пожалуйста, где ты украл столько денег, что даже депарбез, глядя на тебя, слепнет?

– Заработал честным, высокоинтеллектуальным трудом.

– Взломом финансовой сети?

– Оказанием информационных услуг, которые никто, кроме меня, оказать не может.

– Правосудие однажды прозреет, – предупредила Неона. – До этого часа мне бы хотелось покинуть базу. Говори, зачем звал.

– Познакомься с моим товарищем.

Только сейчас Неона заметила присутствие в зале третьего человека, молча сидящего рядом с ней. Молодой мужчина, больше похожий на манекен салона модной одежды, глядел на гостью глазами, полными восхищения, словно на фею из Галактики Грёз, сошедшую со сказочной панорамы. Неона вздрогнула, и молодой человек засмущался. 

Сначала она решила, что «персона» – робот, списанный агент продаж, которого Шайен перепрофилировал под стюарда. Только роботы так на людей никогда не смотрели. Взгляд показался ей странным, немного знакомым. Явно этого парня она когда-то встречала, но не могла вспомнить: не то из бывших пациентов, не то из друзей младшего брата Лу, коих повидала грандиозное множество. Молодой человек учтиво поклонился гостье. Неона вздрогнула ещё раз, заметив чёрную перчатку на правой руке незнакомца.

– Зачем перчатка? Кто ты такой?

Человек обратился взглядом к Шайену, словно спросил разрешения открыть рот.

– Мы специально так сделали, – сказал он, и Неоне послышались знакомые интонации. – Ввели моду на чёрную перчатку среди землян.

– Если думаешь, что я отказался от идеи его найти, – добавил Шайен, – то ты меня плохо знаешь. Я до сих пор продолжаю поиск. Альдемар подтвердит.

– Конечно, – заявил молодой человек. – Мы не отказались от мысли найти Галилея. Мы всё ещё надеемся. Но пока не нашли, перчатка – то немногое, что мы можем для него сделать. «Чёрная рука» доминирует в поисковой информации, как ориентир, который распознаётся даже примитивными турникетами. Чем больше людей с чёрными руками отловят и удостоверят, тем скорее поймут, что это не метод.

– Мода дошла и до Космотранса? – Шайен заметил перчатку, спрятанную в кармане гостьи.

– Пальцы замёрзли, – объяснила Неона. – Экономили батареи, пока добирались.

– Я выслал открытый чек!

– Прежде, чем вписывать сумму, надо убедиться, что мы её заработаем. Арестина?.. – Неона заметила подругу. – Что-то случилось?

– Ты отключилась.

– Я решила, что тебе будет неинтересно слушать о…

– …о человеке, о котором мне прогудели все уши. Медборт потерял связь. Ещё немного – вас с Луизой объявят в розыск.

– Детка… – обратился к гостье Шайен.

– Арестина, – представила её Неона.

– Будь умницей, погуляй, пока мы немножечко поболтаем. Найди себе игрушку. В базе отличная игротека для умных девочек. Скажи Луизе: я подойду, как только освобожусь, и настрою вам связь.

– Герк Шайен, – представила Неона хозяина базы. – Всегда был хамом. Он подойдёт, как только освободится. Проблемы со связью из-за антенн, которые он украл с «Кардиналя». Отдохните. Связь будет. 

Арестина ответила улыбкой на недоверчивый взгляд Шайена.

– Так и скажи, – добавил инфолог и дождался, когда незваная гостья покинет зал.

Ожидая подруг, Луиза прошлась по транспортной палубе. Открыла инфопанель в надежде, что та покажет… намекнёт, в какой части базы есть жизнь. Хотя бы старуха в прокисших тряпках. Её удивили пустые коридоры, модули, не занятые ничем, и бассейн под «северным» полюсом, где должны располагаться ангары и грузовые порты. «Предназначен для гидрокультур», – подсказывала маркировка, но об этом Луиза сама догадалась. Её взгляд спустился к южному полюсу, к «хранилищу геологических проб». Места для контейнеров занимал яйцеобразный объект, с полторы палубы высотой.

– Что это? – спросила Лу подошедшую Арестину, и обвела проекцию пальцем. – Кипер такой? Или камень? Надо спросить инфолога…

– Спроси, – разрешила Арестина, вытаскивая из технички набор инструментов.

– Он не сказал, что за проблема?..

– Сказал – отдыхать.

– А ты куда?

– Я – работать.

Прошло время, прежде чем Неона поняла: она упустила из вида самое главное – человека, здоровьем которого ей следовало поинтересоваться в первую очередь. Словно пелена вдруг спала с одурманенных глаз. Она слушала Шайена, словно возвращалась из забытья.

– Каспер с тобой до сих пор? Всё это время вы были вместе?

– Я обещал Галилею, что спрячу его. Что парня ждало в Метрополии? Пансион для дебилов. Я обещал – я сделал. Я обещал, что ты вернешься на Землю. И ты вернешься. И будешь богатой…

– Где он?

– Увидитесь. Парень слишком разволновался от ожидания, я прописал ему сон.

– Кого еще я забыла за прошедшие двадцать лет? Кто живет у тебя на базе? Я знаю этих персон?

– Кроме меня и Каспера – никого.

– А парень в чёрной перчатке?

– Ал, я и Каспер, – уточнил хозяин «ОКА ХИГЛА».

– А женщина?

– Что за женщина?

– В тряпках…

– Малафея?! Какая же она женщина?! Проклятие «ОКА ХИГЛА», вот она кто. Я купил эту тварь вместе с базой и не знаю, как её извести.

– Разве такое возможно?

– Там, где я её покупал, возможно и не такое. Поторопился, не стал проверять отсеки. Уж больно дёшево отдавали «банку».

– Вызови дежурную медбригаду. Пусть заберут.

– Забрать-то заберут, да только эта тварь всегда возвращается. Никто не хочет с ней уживаться. Скажи подружкам, пусть гасят батареи и перебираются на гостевую палубу. Там уютные номера. Скажи, капитан Шайен приглашает.

Из всех развлечений на транспортной палубе Луиза нашла только бар-автомат, заказала коктейль и долго рассматривала предмет на дне пакета, прежде чем сделать глоток. Он был похож на еловую ветку с маленькой шишечкой. Кислый вкус вызывал подозрение: либо на базе дефицит сладкого, либо в системе завелись паразиты. Ей пришла идея отнести коктейль в лабораторию Неоны и подвергнуть анализу. За её спиной занял очередь молодой человек.

– Синтезированный хвойный экстракт, – сказал он, словно прочёл состав невидимой рецептуры, – немного виноградного хмеля-гибрида, выращенного в «летучих садах» второго соляра, специи и стандартная витаминно-минеральная смесь – главный наполнитель коктейлей.

– «Летучие сады» находятся на меркурианском соляре, – поправила Лу. – Об этом не знают только дети.

– Извини, – смутился молодой человек. – Моё детство прошло далеко от Солнца. Так далеко, что я не мог определить его цвет. Меня зовут Альдемар.

Луиза поперхнулась коктейлем.

– Деточка, – обратилась она к незнакомцу. – «Класс» и «цвет» родной звезды космоты узнают раньше, чем собственное имя, – она решила отвязаться от собеседника, но тот, ничуть не смутившись, зашёл следом прямо в кабину пилота.

– …А ты Мария-Луиза, – сказал он с улыбкой, но радушного приема не встретил.

– Разве тебя не учили, что на чужие борта можно заходить только по приглашению капитана?

– Порт не был заперт.

– Даже, если открыт.

– Я не знал.

– Наверно тебе и года нет отроду.

Альдемар засмущался.

– Герк просил наладить вам связь. Хочешь?

– Связь? – ушам не поверила Лу. – Ты знаешь, что это такое?

– Герк сказал: там девчонки неуютно себя чувствуют в изоляции.

– Что ещё сказал Герк?

– Чтобы я помог вам устроиться в гостиничных модулях, если захотите у нас пожить. Чтобы выбрал самые лучшие. Чтобы показал базу, если кому-нибудь интересно… – Альдемар заинтересовался графиками на пульте. – Что это? – спросил он, указывая на технические таблицы, которые совсем не касались связи.

– Моя работа. Тестировка маршрутных программ.

– Зачем? Ведь машины пишут их идеально точно.

– Но иногда ошибаются.

– Удивительно, правда?.. Ни один автомат человеку зла не желает, но может подвергнуть смертельной опасности. Человек человеку всегда соперник, но только он умеет заботиться по-настоящему. Иногда ценою собственной жизни. 

– Ты робот! – догадалась Луиза.

– Робот – архаичное слово.

– Синтет-аналог? Надо же! Ко мне на борт впёрся запрещённый андроид и философствует!

– Никто синтетов не запрещал, – возразил молодой человек. – Их производство оказалось затратным, поэтому было прекращено.

– Вот почему ты глупый.

– Я – девятое поколение, которое турникеты от людей отличить не могут, – оправдывался Альдемар. – Нас от людей могут отличить только специальные тесты.

– Где же Герк тебя откопал?

– На телескопе, – признался Ал.

– На нашем «Карди»?

– Кто-то кинул на багажной палубе полную упаковку синтетов. Он выбрал меня. Остальные погибли с базой.

– Не переживай. Твои братья по упаковке умерли во сне и не мучались. А тебя ещё помотают, прежде чем отпустят в регарх.

– А что такое регарх?

– Вообще-то, «регистратор архивов». Вообще-то, роботам положено это знать. Тебе надо многому научиться, красавчик. И начать с этики. Хотя бы понять, почему нельзя без приглашения вламываться на чужие борта.

– Я ведь только для того, чтобы наладить связь.

– Ну, садись, – Лу уступила рабочее кресло.

– Что он тут делает? – спросила Арестина и зашла в медицинскую лабораторию.

– Интересуется. Новая генерация – «человек интересующийся». Слышала о такой? Познакомься – аналог-андроид девятого поколения, которого Шайен обучает манерам. Сколько дураков мне признались, что они синтеты девятого поколения… – вспомнила Луиза. – Я со счета сбилась. Что тебе нужно у Неоны в шкафу?

– Синтеты девятого поколения должны знать манеры.

– Спасибо, что Шайен его ходить научил.

– Что в анализаторе делает пакет с коктейлем?

– Анализируется.

– Проанализируй своего кавалера задачкой на скорость счета. Если синтет – пусть займётся уборкой палуб. Там нереальный бардак.

– А если нет?

– Тем более, пусть займётся уборкой, – Арестина вышла с большой коробкой для инструментов.

– Для чего тебе это? – испугалась Лу. – Герк сказал, что можно ломать его АКСу?

– Займись своими делами и не суйся в мои. 

– Что-то я не готова тестировать робота у себя на борту, – призналась Луиза. – Вдруг действительно, робот?

В центральном зале сгустились «вечерние сумерки». Официальная часть уступила место воспоминаньям о прошлом. Бортовой секретарь выбрал музыку: классические мелодии в интерпретации мастеров модерна. Чем дальше, тем неразборчивее; чем новее, тем с большим пренебрежением к гармонии. Сольную партию всегда исполнял желудок, враждебно настроенный к своему содержимому. По этой причине музыку Неона не выносила с детства. Ни новую, ни классическую. Но теперь эти звуки напоминали о доме.  

– Не осуждай меня, – просил Шайен. – Я не мог связаться с тобой раньше. До последнего дня не был уверен, не подставлю ли вас под сканер депарбеза. Всё, что я мог – стереть информацию о нашей прогулке на «Кардиналь». Скажи, ведь за эти годы вас ни разу не таскали на допросы?

– Нас вычеркнули из списка живых.

– Я вычеркнул.

– Правильно сделал. Что я за врач, если забыла о главном! Поставила парню блок на суицид и ни разу не вспомнила, – сокрушалась Неона. – Ведь сегодня годовщина события. Я должна была отмечать её каждый год. Поставить себе в календарь на рабочий стол… Скажи, он больше не пытался свести счёты с жизнью?

– Теперь у Каспера другие задачи.

– Поэтому я здесь?

– И поэтому тоже.

– Информация о Каспере тоже стёрта?

– Пока он мне нужен в мире живых.

– Как я могла забыть?! Что за наваждение!

– Инфома, детка. Ты не виновата ни в чём.

– Что я могу сделать для этого парня?

– Прошвырнуться с ним в Метрополию и обратно.

– В Метрополию?

– С кем ещё я могу отпустить суицидального пациента, если не с любимым куратором?

– Первый же орбитальный турникет завернёт меня на паспортизацию, а там начнутся вопросы.

– Никаких турникетов. Трафик продуман. Мне нужен человек, которому Каспер целиком доверяет. Он согласен идти на Землю только с тобой.

– Задача экспедиции?

– Узнать кое-что о вещице, которая принадлежала дедушке Тетриарху и должна перейти по наследству внуку. Парня признали пропавшим без вести, но не покойником. Вещь испарилась из заповедника в тот же день. Но если найдётся…

– Доставить её на «ОКО ХИГЛА»?

– Было бы идеально, но я реалист. Меня устроят точные координаты тайника и свидетельство очевидца, что вещь подлинная. Речь об Опере. Представляешь, что это?

– Не то реликвия, не то звезда, которая слишком ярко горит? Я слышала, штуковина недешёвая. И что? Мы с Каспером должны перекопать загашники правящего клана?

– С загашниками я справился бы без вас, но Опера словно провалилась. Я в тупике. Никаких следов, никаких намёков на след. Только ради неё я торчу на земном соляре. Вещь может называться иначе, находиться в самом неожиданном месте… Может маскироваться под какой угодно предмет…

– Понимаешь, как Каспер рискует?

– Я глаз не спущу с вас обоих. Не беспокойся.

– Даже не представляю, с чего начать.

– Ходить по паркам, болтать с людьми. Из парковых сплетен можно выкачать информации больше, чем из приватных архивов.

– То же самое можно выкачать из сетей.

– Про что угодно. Про Оперу – не проскачет лишнего слова. Везде стоят фильтры блокировки.

– Вот дела! Что за предмет такой необыкновенный?

– Не думай об этом. Ты ведь соскучилась по Земле?

– Не так я мечтала вернуться. Когда нам удалось бежать с «Кардиналя» и арендовать мобильную лабораторию, я была уверена, что заработаю денег, построю клинику и уведу пациентов у Мирзаяна. В итоге у нас нет средств на нормальный разгонный блок. Приходится добираться на вызов с попутными челноками. Нас со служебной палубы давно убрали на пассажирскую, где круглосуточный гвалт и любопытные рожи. Лу приходится подрабатывать тестировщиком, чтобы бесплатно заряжать батареи на базе…

– Знаю, детка. Поэтому послал тебе чек.

– Значит, прогуляться на Землю?

– Заработать на клинику.

Молодой человек появился в зале так же тихо и неожиданно, как исчез. Присел на соседнем кресле, дожидаясь паузы в разговоре. Неоне казалось, что он невольно копирует Каспера. Манерой сидеть, глядеть, подходить ненавязчиво очень близко. Настолько схожими манерами могли обладать только близкие люди. Альдемар улыбнулся, посмотрел на Шайена, словно спрашивая разрешения вступить в разговор. Даже улыбка была пропитана энергетикой Каспера. Немного растерянная, слегка наивная. Неоне вдруг показалось, что не Ал, а Каспер сидит рядом с ней.

– Что такое регарх? – спросил он.

– Регистр Архивов, – ответила гостья. – Банк хранения и обработки файлов отработавших аналитических машин.

– Для всех? – уточнил молодой человек.

– Для информации, которая представляет ценность и находится на читаемых носителях.

– Только для машин? А у человека… есть свой «регарх»?

– Ответ на этот вопрос не знают даже инфологи. Так, Герк?

– Где ты был? – поинтересовался Шайен.

– На катере у девчонок.

– Так долго пробивал связь?

– Девчонки хитрые. Всё про меня узнали, обо всём догадались.

– Что ты им рассказал?

– Что смысл цивилизации – экспансия мыслящей субстанции в грубый материальный мир. А они сказали, на такие темы не может рассуждать бестолочь, которая не знает, чем габаритный экран отличается от карантинного. Ты знаешь? – спросил он Неону. – На «ОКЕ ХИГЛА» карантинного нет.

– Карантинный экран есть на всех базах, просто он не имеет видимой перегородки или диафрагмы, как габаритный. Он представляет собой поле, внешнюю границу которого называют экраном.

– А я вообще не понимаю, зачем карантин.

– Мало ли откуда идут транзитом борта. Это мера безопасности от инфекций и вредного излучения, – Неоне показалось, что Ал подражает Касперу даже в манере говорить, но молодой человек, которого она неплохо знала когда-то, уж точно имел понятия об экранах. И всё-таки она решила рискнуть.

– Каспер… – обратилась она к парню, и заметила снисходительную улыбку Шайена. – Ты?

– Я спрятал его в синтета, – признался хозяин базы. – Он здесь. Точнее их двое. Целая компания. Скажи, хорошо я придумал? Теперь любая попытка самоубийства потянет за собой смерть самого близкого существа.

– Ты ненормальный.

– Знаешь, какую облаву ему устроили? Мне надо было бросить парня в колонии, где здоровые мужики мрут от невыносимых условий? Скажи, как ещё я должен был выполнить волю человека, чье имя вы боитесь произносить? Изрезанное тело гнило и болело. Смотреть на это не было сил. Я предложил транскарнацию, он – согласился.

– Согласился, – подтвердил Альдемар, и стал напоминать Каспера даже тембром голоса.

– Я решил, что это будет синтет, а не донор, потому что парню после пережитого, нужен покой и гарантия безопасности.

– Сам имплантировал?

– Здесь работали лучшие хирурги-альмологи. Ребята, которых выгнали из всех альматорий Разумного Мира за идею таких транскарнаций. А я нашёл и обеспечил работой. Можешь убедиться: каналы идентификации сохранены идеально. «Вестибюль» зависает только во сне…

– Авантюрист!

– Всегда таким был. Только сейчас заметила?

– Почему же твой друг задает тупые вопросы? Аналитические машины должны быть с конвейера загружены инфой. Устройство базы там прописано до мелочей.

– Я позволил себе обнулить архив. Оставил «прожиточный минимум», чтобы не был полным тупицей. Ал поддавливал Каспера интеллектом, и я решил: если синтет, как человек, всему научится сам, Каспер какое-то время будет доминировать в их тандеме. Но вижу, номер не проходит.

– Конечно! – подтвердила Неона. – Любой психиатр скажет, что доминирование личности никак не связано с интеллектом. Там скорее обратная зависимость. Даже не знаю… Я не имела дело с синтетами.

– Ничего сложного, – уверил Шайен. – Действуй по обстоятельствам, а они будут слушаться, как родные детишки.

– Обещаю, – подтвердил молодой человек.

– Кто мне дает обещания, Альдемар или Каспер?

– Оба, – ответил Шайен за своих подопечных. – Хочешь, пообщайся с ними. Возьми клятву с каждого, а я пойду, обниму Марию-Луизу.

– Каспер… – обратилась Неона к бывшему пациенту, когда Шайен покинул зал. – Это действительно ты?

– Я очень благодарен тебе. Несколько раз ты спасала мне жизнь. Я тоже хочу что-нибудь для тебя сделать. Мы найдем Оперу. Ты построишь новую клинику. Вам с Луизой больше не придётся скитаться.

– Самоубийство больше не кажется тебе способом решения проблем?

– Мне никогда не казалось самоубийство способом… – признался молодой человек. – Мне казалось, что моя жизнь потеряла смысл. А Сэм учил, что бессмысленное существование хуже смерти.

– Твоя жизнь имеет смысл только для тебя самого.

Каспер испуганно посмотрел вслед удалившемуся Шайену.

– Смотри на меня, – попросила Неона. – Привыкай к тому, что теперь ты будешь слушать меня. Я должна понять тебя для того, чтобы помочь. Мальчишку по имени Каспер я понимала, потому что видела в нём себя: испуганное существо, обязанное соответствовать понятию «человек». Кто ты такой теперь – я не знаю. Отвечай на мои вопросы. Попытка вранья закончится расставанием.

– Но я…

– Ты был человеком.

– Вторичным суррогатом. Стал третичным и разницы не почувствовал. Только перестал кровоточить. Душой и телом.

– И смог смириться с самим собой?

– Ради Герка, – признался Каспер. – До него я никому не был нужен. Во всём мире, ни одному существу. Все, к кому я привязывался, бросали меня: семья, Сэм, Галилей… Все, к кому я тянулся, старались от меня отделаться. Герк – первый человек, которому я действительно нужен.

– Ему нужна твоя Опера. Для чего?

– Она очень дорого стоит.

– Герк небедный парень. Должна быть причина серьёзнее.

– Но он так потратился на моё здоровье, что я просто обязан… Я сам решил сделать ему подарок, но Герк боится отпустить меня в Метрополию одного.

– Не морочь мне голову, парень.

– По преданию, Опера – звезда, которая исполняет желания. У меня желание одно: сделать так, чтобы Герк, самый дорогой для меня человек, был всегда счастлив. 

– После этого твоя жизнь опять потеряет смысл.

– Только если Герк меня бросит. Но ведь он не сделает это. Он не просто дал мне новое тело, он вложил в меня свою душу.

– Истинный самоубийца всегда найдёт повод. Ему всё равно, кого утянуть в регарх. Твой Герк сделал правильно всего одну вещь – разыскал меня.

Вместо связи на рабочем столе пилота  появилась архивная справка «ОКА ХИГЛА», до которого департаменту безопасности не было дела. Краткая, как некролог поминального стенда, где каждая лишняя буква отнимает площадь у будущего покойника. Информация, которая никак не тянула на контакт с сетями Разумного Мира. Кроме класса, габарита и порядкового номера АКСы, в каталоге не было ничего. Да и номер не соответствовал. После манипуляций Альдемара на борту медицинского катера пропала даже локальная связь. Лу осталась в полной изоляции и недоумении. В этом состоянии она перебралась в лабораторию, надеясь добиться толка от рабочего места Неоны, но и там не нашла понимания. Только остатки коктейля в зоне химического анализатора. Стол был занят своими делами – комплектовал справочник и не реагировал на присутствие капитана.

– «Информология»?… – удивилась Луиза

– Справочник комплектуется под пользователя, – доложил секретарь. – Замена пользователя предполагает новую комплектацию.

Файлы собирались из ресурса «ОКА ХИГЛА» по заданию Арестины, которая не имела никаких полномочий взламывать базу.

– С ума спятила, – предположила Лу. – Или я чего-то не понимаю?

Машина не ответила, поскольку не распознала вопроса, а может, сочла его риторическим. Она продолжила комплектовать и попросила четверть часа для завершения работы.

– Мне нужна связь! Хоть какая-нибудь.

– Лабораторный компьютер занят, – повторил секретарь.

Луиза выглянула на пустую палубу и вернулась к файлам подруги. Такое обилие формул с непонятными знаками она видела первый раз в жизни. Даже представить затруднялась, что инфологи могут что-то рассчитывать сложными цепочками уравнений, когда вся наука основана на бездоказательной болтовне.

– И что? – спросила она. – Ареша разбирается в этой белиберде? А… если не знаешь профессионального языка – справочник с тобой не работает?

– Что тебе интересно? – спросил секретарь-инфолог.

– Ну, например… от чего зависит вероятность идентичной реинкарнации?

– От профиля рабочих архивов альменной зоны.

– То есть, уровень для начинающих предусмотрен.

Программа остановила работу. А может быть, закончила.

– Я просто узнать… – объяснила Лу, – если нас всех здесь хлопнут как паразитов, спонтанная реинкарнация более вероятна, чем, если не хлопнут… и мы доживет до маразма?

– Если «хлопнут», – сообщила пользователю машина, – вероятность спонтанной реинкарнации повысится на ноль целых пять сотых процента.

Луиза поискала на рабочем столе персональные файлы, которые могли содержать интеллектуальный тест. Ей было до смерти любопытно сравнить интеллект Арестины со своим, поскольку собственный анализ приводил к противоречивым выводам. Ей было обидно, что машине, комплектующей справочник, доверено знать о человеке больше, чем верной подруге. В сущности, Лу не знала об Арестине ничего. Знала, что есть в Галактике планета Арестина-Тристана-Абаль – святое место ботаников колониального космоса. Её архивы бережно хранили историю, а заодно коллекционировали истории тёзок. В основном это были космические объекты: базы и челноки, катера и парки обитаемых зон. И совсем немного людей носили легендарное имя. Как правило, все они имели отношение к ботанике.

Отец Арестины имел к ботанике самое непосредственное отношение, и был на редкость целеустремлённым мужчиной. Главной мечтой его жизни была плантация в одном из павильонов искусственного геоида. Колониальной флоре он посвятил всё детство и юность. Дочь стала мечтой его зрелых лет. Девочка планировалась как клон Арестины-Тристаны-Абаль – легендарного биолога, сто лет прожившей на уединённой, каменистой планете. Этой удивительной женщине удалось превратить её в джунгли, стать легендой и основателем направления науки. Женщина умерла давно, и не оставила распоряжений относительно генетического материала. В репродуктивном центре мужчине объяснили, что если каждый желающий начнёт клонировать известных людей, наступит деградация человечества. Его уверили, что материала для клонирования вовсе нет, но будущий отец привык добиваться поставленных целей. Он точно знал, что материал в банке данных присутствует, а значит, может и должен быть использован. В те времена, когда Арестина-Тристана-Абаль покидала Метрополию навсегда, репродуктивные клетки «выселенцев» в обязательном порядке забирались у всех подряд, независимо от желания. Просто в обмен на билеты в один конец. 

Новая Доктрина не убедила подданного в том, что его желание неосуществимо. Все мечты сбылись в один день. Утром он получил из репродуктивного центра пищащий комочек, завёрнутый в санитарный кокон. Вечером пришло уведомление о зачислении в состав экспедиции. В тот день маленькая Арестина увидела родную планету и тут же попрощалась с ней на многие годы.

Капитану не пришлось просить разрешения обнять Марию-Луизу. Она споткнулась о порог и сама упала в объятия.

– Что случилось, детка? Чего испугалась?

– Всё в порядке, – сообщила Лу. – Связи как не было, так и нет. А теперь и локальная отрубилась.

– Горе какое… – согласился хозяин базы и помог девушке дойти до лаборатории.

На столе была развёрнута панорама отсека, где Альдемар с Неоной беседовали об истории цивилизации, уютно расположившись в креслах. «Просьба не беспокоить», – выскочило послание от Неоны, но просьбы «не подглядывать» не было.

– Мы надолго здесь, Герк? Наша база уходит с соляра. Увлечёмся историей – не догоним.

– История человечества не займёт много времени. Хочешь, перескажу её тремя фразами? Первое, – начал Шайен, заметив скепсис на лице собеседницы, – человеческие племена с навыками погибшей протоцивилизации делят между собой планету на государства. Чтобы делёжка шла эффективно, изобретают вспомогательный инструмент: оружие, транспорт, науку… Второе, – продолжил рассказчик, – исчерпав ресурсы Земли, государства объединяются под идеей освоения новых планет. Третье… 

– Разве мы уже проскочили вторую? – удивилась Лу.

– Тебе неинтересно, что будет с цивилизацией после нас?

– И что же?

– Разрозненные колонии выродков с навыками погибшей протокультуры создают независимые «Доктрины» и делят между собой Галактику на маленькие, гадкие, злобные, пакостные цивилизации, готовые убивать друг друга за водяную ледяшку. Цивилизация, детка, примитивна и проста, если понимать её основной мотив: захват… освоение… новый захват и опять освоение…

– Но без цивилизации человечество невозможно, – ответила Лу. – Разве не так?

– Так! Но без цивилизации возможен человек – мыслящее и разумное существо, не ограниченное в возможностях, которыми наделила его природа. Человек, который не обязан служить навязанным истинам. 

– Зачем мы тебе нужны? Соскучился по общению?

– Однажды Неона спросила у человека с чёрной рукой, что этот Герк Шайен хочет от жизни?

– Чего же ты хочешь?

– Дать человеку шанс. Вырвать его из заколдованного круга событий, которые бесконечно повторяют сами себя.

– Потому что сами они никогда не закончат себя повторять?

– Потому что другого шанса человеку никто не даст. Сейчас или никогда. Всё или ничего. Конечно, новый шанс он упустит с той же лёгкостью, что все предыдущие, – с грустью произнёс инфолог. – Даже не сомневаюсь. Но я должен этот шанс предоставить.

– Значит, надежда всё-таки есть?

– Никакой. Я должен дать человеку шанс потому, что это – цель и смысл моей собственной жизни. А чего хотят от жизни сотрудники Космотранса?

Вопрос ненадолго поставил капитана медборта в тупик.

– Ничего, – ответила Лу, немного подумав. – Просто живут. Осваивают территории и делят их, осваивают и опять делят.

Отделавшись от капитана Шайена, Лу решила связаться с базой, забронировать место на грядущий сезон, пока их порт на пассажирской палубе не занял гостевой челнок с восторженными туристами. Связи так и не появилось.

– Ареша! Над нами здесь издеваются, – пожаловалась она. – Ты где? Надо поговорить.

Лу вышла на палубу и закрыла порт личным кодом. Однако у лифта остановилась, вернулась и убедилась, что порт закрыт. Этаж «бассейна» подмигнул ей голубым глазком, замкнулась кабина, транспортёр рванул к «северным шлюзам» и выдворил пассажирку в темноту, где та немедля набила синяк на коленке.

– Арестина! – позвала она и ударилась головой о низко висящие шланги гидросистемы. Луиза пошла вперёд, держась за трубу, что тянулась по стенке, изгибалась на поворотах, разветвлялась и собиралась в большую гофрированную кишку, наполненную тёплой жижей. – Я иду к тебе!!! – предупредила Луиза, но дорога упёрлась в стеклянную стену. Из ёмкости, наполненной слизью, ей натужно улыбался червяк. Опирался маленькими человеческими ладошками на поверхность стекла, пошевеливал усиками, пучил глазки и покачивался, словно собирался её обнять.

– Арестина… Только не смейся, и не говори, что это видение. Кажется, мне улыбнулся червяк.

– Черви не улыбаются, – ответила Арестина. – Если он прижимает голову к животу, значит, ты его раздражаешь. Сейчас подтянет сородичей, начнут пыхтеть и пускать пузыри. Возвращайся к транспортёру и двигай на «юг». 

На обратной дороге Луиза обзавелась ещё одним синяком. Лифт вынес её к южному полюсу базы, в освещённый коридор, снабжённый всей необходимой разметкой. На инфопанели был развёрнут план грузовых отсеков, похожий на цветок, со шлюзовым портом в центре и камерами для транспортировки пород. Панель не просто ознакомила Луизу с палубой, но и указала дорогу. На центральной площадке прямо над шлюзом возвышалось до потолка «золотое яйцо». Здесь ничто не напоминало павильон зоопарка. Здесь геологи хранили машины и инструмент. Полы были усыпаны крошкой от сверлящих и копающих аппаратов, словно это не «ОКО», а «ЧЕЛЮСТЬ ХИГЛА». Яйцо висело на магнитной подставке, как существо из другой реальности. Арестине, чтобы добраться до его гладких боков, понадобилась стремянка.

– Не наглей, – предупредила Лу. – Герк увидит, что ты ломаешь ангары.

– Он просил открыть аппарат, – Арестина счищала с корпуса фольгу, под которой прятался ряд шурупов. Выкручивала их отвёрткой и складывала в карман.

– И архивы тоже просил взломать?

– Заплатил информацией за услугу.

– За какую услугу? За то, что сам не смог открыть «банку»? – не поверила Лу.

– Мало ли, что внутри.

– А сканер?.. Здесь геологическая платформа. У них самые сильные сканеры.

– Их сканеры работают только с грунтом.

– Значит надо отправить объект на грунт. Вдруг там зародыш дракона? Я не хочу, чтобы он тебя съел.

– Это подарок от колонистов. Благодарность за связь.

– За связь? – усмехнулась Луиза. – Если за связь – ничего кроме жидких фекалий там быть не может. После его настроек у меня на обзоре сплошной дикий космос. Система уверена, что Разумный Мир сдох.

– Шайен делал связь для колоний, – уточнила Арестина и содрала с корпуса ещё кусок позолоты. Ряд шурупов образовывал угол и устремлялся вниз. – Колонии не интересуются Разумным Миром.

– А я хочу знать, когда мы вернёмся на базу?

– Хороший вопрос.

Луиза нерешительно приблизилась к корпусу.

– То, что ты пытаешься отковырять, явно порт. Если б это была крышка, она бы опоясывала…

– Опасности нет, – зачем-то предупредил её секретарь. – Вредное излучение не фиксируется, в ареоле не найдены вредные химические соединения. Превышение озона в помещении незначительное. Радиация в норме.

Рукоятка выпятилась наружу из-под слоя фольги. Замок открылся, порт плавно откинулся на пол. На внутренней поверхности оказались ступени, обитые тканью. Последняя опустилась точно к ногам Арестины. Холодом повеяло изнутри «яйца», запахом технической смазки и сушёной травы, как из пустого контейнера, использованного в колониальном хозяйстве. Ни зародыша, ни фекалий. Едва нога человеческая коснулась ступени, внутри вспыхнул свет. Секретарь предупредил, что в ангаре меняется концентрация кислорода. Из вентиляции дунуло сквозняком и всё стихло. Захлопнулись клапана, подающие воздух, словно база готовилась к аварийной разгерметизации шлюза. Рабочий костюм Лу, годами не менявший режима, начал проверять системы жизнеобеспечения. Внутри «яйца» располагался пульт управления аппарата орбитального класса, рассчитанный на одного пилота. Просторный и чистый, только уж больно чудной, словно краденный из музея первопроходцев.   

Арестина поднялась на борт. Загорелась подсветка панели приборов. Купол был проклёпан золотыми болтами и ничего не транслировал, кроме тусклого отражённого света. Вместо рабочего поля перед креслом пилота располагался плоский экран. Но больше всего умиляли управляющие гашетки и кнопки, похожие на маленькие чашечки с позолоченным ободком. Кнопки были повсюду – большие и малые, круглые и квадратные, вдавленные в плоскость и торчащие из неё на тонких ножках. Позолоченные рычажки, отмеченные непонятной символикой, и стрелочки за стеклышками, взятыми в рамки.

Луиза поднялась в салон вслед за подругой. Случить ей оказаться за пультом такой машины, она бы не знала, что делать. Вероятно, связалась бы с музеем истории. Обратилась бы к гиду, что часами рассказывает, как древние астронавты управляли железными аппаратами.

– Связь! – осенило её.

Под пустым экраном располагалась настроечная шкала, на которой имелись частоты радиоволн, и круглая ручка, которая гоняла стрелку по кругу. По наитию Лу схватилась за рукоятку и прошла частотный диапазон, давно неиспользуемый в навигации. Динамик шипел пустотой эфира. За минуту она прокрутила все диапазоны и нашла лишь ритмичный писк, который никак не соответствовал навигационным сигналам. Не обнаружив братьев по разуму, Луиза вернулась к «писку». Три отрывистых гудка, три протяжных сменяли друг друга с размеренной частотой.

– Это музыка? – спросила она Арестину. – Или сломанная акустика?

Атлас на плоском экране рисовал извилистые линии материков. Планета была расчерчена сеткой меридианов и параллелей, крутилась перед глазами, словно желала загипнотизировать зрителя. Но вдруг замерла и показала координату: два ряда чисел – знаки широты-долготы, которыми пользовались древние географы человечества.

– Дети нашли радиочастотный транслятор и балуются, – предположила она. – Вставили батарею и терроризируют космос. Интересно, что находится в этой координате? Детский пансион? Ареша… А вдруг они хотят нам что-то сказать?

– Иди к себе.

– Разве космический кодекс не предписывает пилотам…

– Космический кодекс, – напомнила Арестина, – запрещает капитанам гостевых бортов отлучаться от рабочего места.

Луиза вернулась. Но не для того, чтобы караулить медборт. Она достала из архива подробный атлас планеты, не торопясь, спроецировала на него сетку с пульта «золотого яйца», убедилась, что никакого детского пансиона в координате нет. В координате не было ничего, кроме гранитного камня, стёсанного ниже уровня океана. Практически, местность представляла собой котлован, из которого выбирали породу, пока не нарушили нормы геофизической безопасности. Выбрали столько, что хватило бы для засыпки гигантских каньонов. В итоге участок бесплодного грунта в вечной мерзлоте пустовал. Лу узнала, что местность пустует не просто так, а, будучи в собственности лица, которое не желает уступить её государству. Самодуру нравится платить немыслимые налоги за камни, на которых Доктрина всё равно не позволит строительство. Будет брать измором собственника, который все ещё полагает, что территория Земли может быть объектом частного интереса.

Попутно атлас предоставил Луизе справку, что архаичный институт частной собственности на планетарную территорию уходит в прошлое и составляет не более сотой доли процента. Доктрина гордилась фактом, что во время её правления ни один частник не был урезан в гражданских правах и мог свободно распоряжаться личной делянкой.

Гранитный котлован пустовал. Луиза задумалась о причинах такой немыслимой, ничем не оправданной расточительности. Может, владелец участка – выживший из ума наследник богатого рода? Или гений, обладатель патента, чьи мозги высохли от постоянной стимуляции? Она бы с удовольствием предложила ему услуги психиатра. С одного гонорара скромный медборт превратился бы в элитную клинику экваториальной зоны.

– О чём размечталась? – услышала Луиза и вздрогнула. Рядом с ней стоял братец Йорк и с умилением рассматривал атлас. Сначала Лу решила, что спит. Потом протянула руку, желая убедиться, что перед ней не идентичная голограмма, а именно брат, которому надлежит находиться в учебном комплексе шестого соляра. Йорк усмехнулся. – Ахорная связь. Не пугайся! – Луиза отпрянула вместе с креслом.

– Ты?.. – спросила она.

– Объясняю: другая связь вашу базу не пробивает. Я пробовал. Замучился искать контакт. А потом подумал – почему нет? И вот: подвалил в учебку к связистам, объяснил ситуацию. Сказал, не хочу один на свете остаться. Смотри… – продемонстрировал он себя изумлённой сестре, – как выглядит связь мечты. С её помощью сексом заниматься можно. Червяки так и делают. Они бы заменили нашу гнилую навигацию, если б умели считать до трёх. Нет, ты оцени натуру! – Йорк коснулся рукой сестры и та ещё раз вздрогнула. – Оценила?

– Что это?

– Мозг выдаёт ложные ощущения за настоящие.

– Это как?

– Ахорка не рисует картинку на экран, она внушает её. Гипноз, понимаешь? Гипноз, который глушит всю навигацию. Ахорники не умеют работать с технической инфой. У них недоразвиты логические участки мозга.

– Зато воображение переразвито, – догадалась Луиза, но «гипнотическая» картинка продолжала казаться ей нереальной.

– Вам видна вся Вселенная – вас не видит никто. Только учебка связистов, потому что я навёл на координату, которую точно знал. Но координата уже нестабильна, имей в виду, база вас тащит. Сказать, куда? К исторической родине.

– Мы идём к Метрополии?

– Через сутки встанете на «девятое небо», а через двое будете шляться по павильонам и нюхать цветы. Прими лекарство от аллергии. 

– Думаю, тебе пора убираться из учебки, – нахмурилась Лу. – Кто из связистов пустил тебя баловаться за пульт? Девица похотливая, не иначе.

– Причём тут девица? Имею права знать, что довело до суицида ахорного червяка? Между прочим… если надо слить инфу на базу – скажи. У тебя не получится, пока их антенны активны.

– Передай в диспетчерскую, пусть сохранят порт стыковки. Вернёмся – за всё заплатим. Если вернёмся… Передай так: либо мы богатые, либо покойники.

– Да что там сучилось?

– Не скажу. Много треплешь родителям.

– Им интересно. А ты только врёшь.

– Знаешь, что сделай… Пока ты у связистов, поройся в архивах времён Освоения. Там должна быть радио-азбука.

– Морзе! Зачем?

Лу включила сигналы, полученные «золотым яйцом»: три протяжных гудка, три отрывистых. Йорк неожиданно стал серьёзным.

– Узнай, что это может значить.

– Сигнал бедствия.

– Бедствия?

– Натурально, просьба о помощи. У Арестины спроси, она точно знает.

– Убирайся! – приказала Луиза. – Мне некогда. Убирайся и перешли сюда азбуку целиком. Понял, Йорк? Мне нужен полный словарь и автомат-дешифратор, если имеется. Только бегом!

Когда Арестина вернулась за новыми инструментами, обиженная Луиза лежала в кресле перед рабочим столом. Рассматривала потолок, такой же пустой, как космос Разумного Мира.

– Почему не сказала, что это «SOS»?  Только не ври, что не знала!

– Потому что тебя это не касается.

– Меня? Не касается сигнал бедствия? – возмутилась Лу. – Я лицензированный пилот Космотранса!

– Сигнал был послан из Метрополии.

– Допустим. Но сказать ты могла? Почему не сказала, что мы идём к орбитальной зоне?

– Разве идём?

– Не надо!.. Уж об этом ты не могла не знать! Зачем тебе инфология? Собираешься на Шайена работать? Он сделал тебе предложение? Какие ещё услуги ты собираешься ему оказать?

– Справочный материал бывает полезен.

– Ничего себе справочник! – возмутилась Луиза. – Там формул больше, чем слов. Что ты задумала? Я пока ещё капитан «банки» и в праве знать о намерениях экипажа!

Арестина кинула гарнитуру на стол подруги и вышла, прихватив портативный сканер.

Не любопытства ради, а только из чувства ответственности Луиза полезла в чужие дела. Она, капитан практикующего медборта, должна была понимать ситуацию, но не представляла даже цели визита на «ОКО ХИГЛА». Обида была не только на Арестину. Неона также не желала давать капитану отчет.

– «Демоника», – представила игру гарнитура и сразу пояснила для тугодумов, – территория великого иллюзория современной эпохи. Здравствуй!

– Я «здравствуй»?! – удивилась Лу. – Меня здесь ни с кем не путают?

Арестина была далеко. Зачем ей понадобилась игра интеллектуалов и неудачников, объяснять было некому.

– «Неведь» или «реал»? – спросила программа.

– Это как?

– Будешь играть за «серых» или «цветных»?

Из общего кругозора Луиза знала, что «серые твари» – большая проблема начинающих геймеров, на которой можно потерять состояние. А можно и заработать. Она никогда не бралась играть. Понимала, что в погоне за виртуальным счастьем останется не только без денег, но и без медицинского борта – последнего имущества, из которого можно извлечь доход. Луиза знала, что иллюзорий «Демоника» – коммерческий проект по выкачиванию денег профессиональными геймерами из дураков, желающих урвать халяву.

– Начинающим проще играть за «цветных», – посоветовал Ассистент Игры. – Ты получаешь в подарок жизнь по статистической выборке или покупаешь основу с нужным ресурсом. Задача – максимальная реализация персонажа. Обычно это статус и власть, но… бывают иные идеи, не менее достойные, которые человек не смог реализовать. Мы поможем реализовать их в Игре. Развить невостребованные черты характера, получить впечатления, недоступные в жизни. В игрозоне ты идёшь дорогой, которую выберешь сама. Ошибки не фатальны. Я всегда буду рад помочь.

– А если за «серого»?

– Прокачка тарха – задача нетривиальная, – сообщил Ассистент. – На это уходят годы. Вместо персонажа ты получаешь простую инфому. У «неведи» свои законы и правила. Малейшая неточность приводит к трагедии. Много сил уйдёт на то, чтоб поставить «серого» на ноги. А будет он верным помощником или проклятьем – никто не знает.

– Значит, тархи – не для пилотов среднего интеллекта.

– Мы никому не отказываем в Игре. Для любого уровня интеллекта найдётся масса возможностей.

– А купить готового «серого»?

– Прокачанные тархи – драгоценный товар.

– Не для рядового сотрудника Космотранса…

– Прокачанные «серые» могут разорить даже опытного игрока. Начни с «цветных», вот мой совет.

– Ну да, – вздохнула Луиза. – Даже геймерские сети знают, что мой банковский счёт невелик. 

– На Игру можно занять у партнёров, – посоветовал Ассистент. – Некоторые охотно сделают подарок. В игрозоне полно состоятельных и нежадных.

– Если соглашусь играть за их интересы…

– Условия оговариваются. Они могут быть обоюдно приятными и полезными. Сейчас в Игре двенадцать миллионов. Среди них обязательно найдётся родственная душа.

– Двенадцать миллионов…  Прямо сейчас! То есть у этой паршивки гарнитура на связи?.. 

Рассерженная Луиза вышла на палубу, не закрыв за собой порта, и направилась к транспортёрам.

– Арестина! – крикнула она. – Есть разговор. – Кабина опустила капитана медборта к южному полюсу. – И не вздумай делать вид, что занята! – предупредила Луиза, пробираясь к шлюзовому отсеку.

Арестина оторвалась от пилотского пульта «яйца».

– Что?.. – спросила она.

– Почему не предупредила, что твоя гарнитура держит связь по геймерским сетям?

– Неужели? Не ждала от неё…

– Только не надо изображать удивление. Нам скоро влепят штраф за потерю связи, а она качает инфу по геймерским сетям и помалкивает. Зачем тебе «Демоника»? Собираешься проиграть состояние? Сначала оплатишь все штрафы, на которые я из-за тебя попаду!

– Что ещё?

– Ты работаешь в команде, дорогая моя, и мы здесь – не пустые болванки. Мы тоже отвечаем за свои участки работ. И, между прочим, нуждаемся в твоей помощи, а не в секретах. Я хочу, чтобы ты услышала мои слова и проанализировала их.

– По-моему, ты хочешь подраться. Давно не видела брата?

– Сейчас я хочу подраться с тобой. И собираюсь врезать, как следует!

Панель приборов погасла. Арестина вышла на трап и Лу попятилась, приняла «позу паука», которая помогала сконцентрировать энергию на ударе.

– Давай так… – предложила Луиза противнице. – Пропущу – прощаю без извинений. Достану – извинишься, и больше не будешь вести себя так.

Арестина приблизилась. Лу отступила ещё на шаг и начала раскачиваться в стойке. Никто не нападал на капитана-Лу. Никто не приближался на расстояние атаки. Соперница смотрела на мерное покачивание «щупальцев», пока Луиза не потеряла равновесие и не села на пятую точку.

– А теперь объясняй, как ты это сделала?

– Никак, – ответила Арестина и помогла подруге подняться. – Ты перенапрягла плечевой пояс и потеряла контроль над коленями. О чём мы говорим после каждой тренировки? Напомни, пожалуйста!

– О профессиональной болезни пилота, – ответила Лу, – дисконтроль ног.

– Посмотри: у пилота «яйца» под ногами двадцать педалей – у тебя ни одной. Чтобы ноги не были «глупыми», нужна тренировка. А что надо делать тому, кто ленится, но любит подраться?

– Хотя бы переступать с ноги на ногу, – вспомнила Луиза, стряхивая с себя мусор.

– Ты вместо этого крутишь задницей.

– Здесь мало места.

– Иди к себе, – Арестина поднялась в аппарат.

– Пожалуйста… Дай минутку трафика хоть через геймеров, – не успокоилась Лу. – А вдруг в Метрополии действительно кому-то помощь нужна?      

– Может и нужна, – согласилась подруга. – А ты нужна на рабочем месте.

От безделья и мучительной неопределённости, Лу едва не вошла в Игру. В последний момент одумалась. Нашла в бортовом каталоге справочник по психиатрии, ввела в него данные биопаспорта и получила подтверждение: человеку её типа ни в коем случае не стоит ввязываться в Игры подобного класса. Можно остаться не только без счёта в банке, но и без головы на плечах. «Демоника» в своё время не только разорила, но и лишила рассудка многих выдающихся личностей. В списке мелькнуло имя Сабурова, и у Луизы ёкнуло сердце. «Капитан телескопа покончил собой в результате острого психического расстройства», – прочла она. – «Эффект Сабурова-Римаса», – неожиданно добавил информацию бортовой секретарь. – Пример спонтанной активации «серого поля». Лу обратила внимание, что инфа пришла из архивов акадепа, где никоим образом не могла находиться. Явление должно было остаться незамеченным учёным сообществом цивилизации. На худой конец, засекречено. Но уж никак не бродить по справочникам, не кидаться на геймеров, которым дела нет до науки. Луиза вскрыла весь файл и поняла, что зря волновалась. «Эффект Сабурова-Римаса», не был помещён в разделы великих открытий. Скорее использован для иллюстрации того, как не надо шутить с природой. Потому что «…щупать границы Вселенной «вакуумной колбой», – утверждал справочник, – всё равно, что ковыряться в зубе протонной пушкой».

– Интересно природа устроена, – сказала Лу. – Глазеть всегда безопасно. Участвовать – извольте платить за аттракцион. А если хочешь понимать, что к чему – будь любезен отдать жизнь за науку.

– Не переживай, – поддержал сестру Йорк. – Тебе в этой жизни ничего не светит, кроме как поглазеть.

– Здравствуй, детка, – ответила Лу, подражая пренебрежительной интонации Шайена. – Сделал, что я просила?

– Какой же я детка? – не понял Йорк. – Я «стержень вселенского зла», «управляющий кристалл мировых катастроф», «предтеча Армагеддона Разумного Мира»…

– Кто ж тебя так приложил? Уж не инструкторша ли, за которой ты волочился до Мезаметании?

– Я ж не за ней.

– Ну… за её сочной попой. Она на сто лет старше тебя, придурок!

– Не на сто, а на тридцать пять, – уточнил Йорк. – И я ещё ничего не решил. Только нарвался на оскорбление.

– Она у связистов?

– Как ты узнала? – удивился Йорк.

– Вижу, тебе там понравилось. Провалишь пилотаж – заниматься тобой не буду.

– А я просил заниматься? – обиделся брат. – Я тебе морзянку слил на рабочий стол.

– Зайди в кодекс, – попросила Луиза, – уточни, я имею право игнорировать сигнал бедствия, если он исходит из Метрополии?

– Ты не имеешь право заходить дальше пятой орбиты.

– Это точно?

– С твоей «магистральной банкой» – только в ремонтный док. Или по специальному разрешению.

– А если их спасатели не слышат радиочастоту?

– Орбитальные радары слышат даже сквозняк на краю Вселенной.

– У Вселенной нет края, – напомнила брату Лу. – Это такой же нонсенс, как край Земли, у которой все бока круглые.

– Значит, база идёт к Земле. Как, база идёт к Земле? – дошло до Неоны. – О таких маневрах заранее предупреждают субэкипажи! Все меня слышали? АКСа идёт к Метрополии!

– Когда-то ты не побоялась ринуться в космос! – напомнил Шайен.

– Со мной был космот, которому я доверяла!

– Такой же авантюрист, как и я.

– Здесь тебе равных нет! Признавайся, зачем ищешь «звезду Тетриархов»?

– Затем… – Шайен печально вздохнул, – что есть у меня идея. Со дня на день начнутся праздники. Турникеты отключат, народ расслабится… А «колба», которую я изобрёл – полный хлам. Отмычка от всех замков, да и только. Я думал, прикидывал... сопоставлял рассказы Каспера со своей линейкой конструкций; проверял догадку в расчётах и могу утверждать: Тетриарх приобрёл не звезду, а Оператор. Четвёртый прибор линейки АДФО.

– Откуда он взялся?

– Анахроник мог взяться откуда угодно. Возможно, он не человеческими руками сделан. Возможно, сделан не для людей. Но это шанс, который я не могу упустить. 

– Каждая твоя авантюра называется «шанс»!

– Когда-то Галилей сделал против меня мощный ход – он мне доверился. Мне, ничтожеству. Теперь я прошу тебя повторить его подвиг. Просто доверься.

– Галилею нечего было терять.

– А тебе? Жизнь на туристических палубах – то, о чём ты мечтала? Безработица, безденежье, вызовы от психов, которым скучно дежурить на базах. Командировки, когда не знаешь, вернёшься назад или нет! Может, такая карьера дорога малышке-Луизе? Или эта… девчонка из конвоя, которую я боюсь… не найдёт, что изменить в своей жизни к лучшему?

– Её все боятся. Лучше поговорим о делах.

– Скоро День Обращения, – повторил Шайен. – Службы безопасности будут мобилизованы на праздничные мероприятия. Мы встанем на «девятое небо» в течение суток. Действуй по обстоятельствам, а я обеспечу полное информационное прикрытие.

– Все слышали? – обратилась Неона к подругам.

– Дальше «девятого» – без меня, – отозвалась Луиза.

– Арестина, ты с нами? Без неё, – предупредила Неона, – я с места не сдвинусь!

Ассистент Игры подробно анализировал биопаспорт Арестины, прежде чем представиться новому геймеру. Сбивался и анализировал снова. Проходил по пунктам, пока не выявил целостную картину.

– Добро пожаловать в игровую зону Великого Иллюзория Разумного Мира, – приветствовал Ассистент. – Вселенной, открытой каждому. Здесь ты найдёшь для себя смысл бытия и утешение от потери. Здесь ты получишь возможность…

– Мне нужен один «ход фаворы», – ответила Арестина, чем на корню подрубила активность принимающей стороны.

Но Ассистент Игры внимательно читал биопаспорт. Он понимал, что против всякой хитрости найдётся тупость – верное средство, не предполагающее больших энергозатрат.

– Хочешь выбрать ник или вступить в Игру под собственным именем? – спросил он.

– Я привыкла отзываться на имя.

– Будем играть за «серых» или «цветных»?

– Согласно правилам, – напомнила Арестина, – Ассистент Игры, который случайно или намеренно не услышал обращения игрока, подвергается предупреждению или штрафу. Мне нравится штраф.

– Уже играла?

– Нет. Внимательно читала устав.

– Значит, должна понимать: «ход фаворы» даётся действующим игрокам. Богатые его покупают, умные могут получить в виде бонуса, если их линия поведения не противоречит общему теону сюжета. Иногда, в редких случаях, счастливчика выбирает жребий.

– Я покупаю.

– Но ты не игрок.

– В правилах такого условия нет.

– Это подразумевается логикой.

– Не вижу логики. Лично моей – ничто не противоречит.

– Может быть, Арестина плохо себе представляет желаемое? «Ход фаворы» – не просто информационный сбой в логической структуре сюжета. Это пророчество, которое сбудется. В неподготовленной ситуации он не имеет смысла. «Ход фаворы» может стать подарком судьбы только в случае, если ты ориентируешься в сюжете и умеешь использовать дополнительную возможность. У Арестины в «Демонике» нет сюжета.

– И что?

– Арестина хочет манипулировать чужой судьбой?

– С угрызениями совести я разберусь. Что ещё?

– Не все правила прописаны в кодексах и уставах. Некоторые складываются путём долгой эволюции взаимоотношений. Ими мы особенно дорожим.

– Разве я против правил?

– Никто не вступает в игру «ходом фаворы», – разъяснил Ассистент. – До таких «ходов» наши игроки дозревают годами.

– Правила придумали люди, заинтересованные в развитии Игры, поэтому и не задали жёстких рамок. Еще раз повторяю: правилами не оговорено, что «ход фаворы» – прерогатива геймера. Оговорено, что в исключительных ситуациях его можно купить. Я покупаю.

– Если «ход» заденет доминантную сюжетную линию, он сработает вхолостую. Средства, потраченные на его приобретение, возвращены не будут. Вторая попытка, согласно правилам, не предоставится.

– Не сработает – я не в претензии, – согласилась Арестина с Ассистентом Игры. – Какую сумму готовить?

– Мне жаль Арестину, но «ход фаворы» может совсем не сработать, если под этим именем не будет подразумеваться действующий персонаж.

– Что ж… Умные люди на идиотах делают состояния. Почему бы и вам немного не заработать?

– «Идиотские» идеи рассматривает Совет Игры, – ответил Ассистент. – Мы свяжемся с тобой, когда примем решение.

Тёмная сторона геоида показалась на обзорном экране, и Лу почувствовала опасность. Её, человека с солярной аллергией, пугало не Солнце, а планета-родина, расчерченная линиями экспрессов, как клетка для зверя. Родина, которая может не простить космоту измены. Эту мысль ей однажды внушили родители: «Ты должна побывать на Земле хотя бы раз в жизни, – утверждали они. – Каждый человек обязан там побывать». Настойчивое внушение включило противодействие. Мария-Луиза делала всё, чтобы избежать путешествия. В детстве она болела, в юности опаздывала на экскурсионный челнок, в зрелые годы просто посылала подальше любого, кто осмеливался предложить прогулку на Землю. Солярная аллергия стала её оберегом, но сегодня в первый раз капитана-Лу тянуло к планете не чувство долга, а профессиональная необходимость, подкреплённая перспективой хорошо заработать. Информация множилась на рабочем столе по мере приближения к «девятому небу», предъявляла медборту требования, задавала вопросы, с которыми едва справлялся бортовой секретарь. От напряжения Луиза чувствовала слабость – следствие лучевой болезни, с которой продолжала бороться. Самое время принять лекарство, но Лу взяла себя в руки. Решила не отвлекать Неону от дел, которые считала более важными. 

– …Политическое равновесие мира не было достигнуто само собой. Доктрина сделала важный шаг – узаконила сословное неравенство общества, – рассуждал Альдемар-Каспер, сидя на полу пилотской кабины. – Но если в древние времена можно было родиться дебилом в правящем клане и всё равно унаследовать власть, то сейчас нужно доказать интеллектуальное право…

– Когда это было, чтобы отпрыски правящих кланов чего-то не доказали? – возразила Неона.

– А я?

– А кто увёл у родного дядьки двадцать процентов электората?

– Я же нечаянно! Я не хотел! Я извинился, а дядя Ли обещал не держать обиды.

– Ну, хорошо, – согласилась Неона. – Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

– До Разумной Доктрины интеллектуальная деградация правящих кланов вызывала раздражение народа, – продолжил Альдемар-Каспер. – Ни к чему, кроме сословной ненависти, она привести не могла. Но вдруг… всех уравняли в правах, и случилась иная крайность. Власть получил не тот, кто её достоин, а тот, кто смог её получить. А, получив, сам решил передать по наследству. Со временем, сословная иерархия возвратилась на место, такая же несовершенная и неэффективная. Доктрина нашла единственно разумный порядок: «социальный статус», который можно получить благодаря природным способностям и трудолюбию.

– По этой схеме тебе не светило даже место садовника, – напомнила Неона. – Но дядька нашел бы вакансию в акадепе. Неужели уважаемый человек позволит племяннику работу стюарда?

– Допустим, – не стал возражать племянник. – Но для того, чтобы занять пост, я собирался работать. В любой школе с меня бы спросили больше, чем с других. И при каждой неудаче упрекали бы родственником. Я был готов и собирался преодолеть все трудности. Согласись, человек, не наделённый способностями, тоже может сделать карьеру, благодаря упорству и трудолюбию.

– Дурак, накачанный информацией, всего лишь дурак, накачанный информацией, – вмешалась в разговор Лу. – Неона права, если в правящую элиту не пускать свежей крови, она выродится. «Статусы» будут определять не интеллектуальные тесты, а банковские счета.

– Это не так! – стоял на своем Альдемар-Каспер. – Элита прошла много поколений селекции не для того, чтобы в неё вливалась чужая кровь. Человек, чьи предки занимали государственные посты, мыслит иначе, чем талантливый карьерист, оказавшись у власти. Дед всегда говорил: ответственные решения не должны принимать случайные люди. Сколько раз в истории человечества казнили монархов, отдавая власть карьеристам – столько раз начинались войны и смута. Ради чего? Чтобы из потомков карьериста снова сформировались династии? Что будет, если я возьмусь лечить несчастных самоубийц? Неона начала осваивать профессию раньше, чем появилась на свет. Её предки служили психиатрической медицине. Никто под сомнение не ставил её способности. Чем же хуже потомки правящих кланов? Разве их работа легче? Разве в ней меньше ответственности? Только в устойчивых кланах рождаются люди с одним и тем же эгрегором. А эгрегор – приговор от рождения. Хочешь, Луиза, я внесу тебя в президентские списки? – предложил молодой человек. – Представь, что твоя кандидатура наберёт большинство. Что будешь делать?

– Повешусь, – ответила Лу. – Нет! Откажусь от поста в пользу дядьки. Пусть повесятся избиратели.

На мгновение Лу представила себя на Земле, с лишним голосом против могучих Каннов. Об этом событии брат немедля доложит родителям, и начнётся психическая атака на все раны сразу. Первым делом, родители подпишутся на сетевые трансляции, которые предложат устроители выборов. Всем расскажут о «счастливой семье». Все узнают обстоятельства появления на свет Марии-Луизы. О Мысе Алых Лун, на котором была начата её жизнь. О весёленьком местечке для парочек, желающих заняться сексом на «лоне дикой природы».

Мыс-вулкан когда-то вдавался в море. Водоём обмелел, превратился поначалу в озеро, затем – в бассейн по колено. Вулкан заткнулся ещё до Новой Доктрины, его живописные склоны и кратер устилала трава. Окрестный парк был поделён на зоны. Кусты и деревья имели номера, как комнаты отелей Космотранса, одинаковые и безликие. Каждая пара арендовала кусок территории и занималась друг дружкой, пока не истекал срок аренды. Немногим удавалось зачать потомство в «диких» условиях. Большинство разорялись после безуспешных попыток. Редкие счастливицы с эмбрионами в животах атаковали центры репродукции. Удивляли персонал тем, что половина работы уже проделана. Осталось только сдать в инкубатор плод своих трудов и сделать генетический анализ наследника. Если будущих родителей вдруг не устраивал пол или прогнозируемый уровень интеллекта, разгорался скандал, в котором обвиняемой стороной были генетики, а потерпевшей – поклонники секса на свежем воздухе.

Родители Лу относились к счастливчикам. Им не просто удалось достичь цели. Они ухитрились протащить эмбрион мимо орбитальных транспортных турникетов, которые обязаны засечь беременность на стадии умысла, а тут – прохлопали трёхдневный зародыш. Родители Лу не просто нарушили закон. Они надругались над всей репродуктивной медициной, потому что малышка в дальнем космосе родилась совершенно здоровой, если не считать аллергии, дальтонизма и длинного списка психоневрологических отклонений.

Собственных воспоминаний о родине Лу не имела, как не имела представления, с чего начать разговор, когда родители узнают о её визите на Землю. «Как? Ты не заказала заранее место на Мысе Лун? Чем ты занималась, пока борт шёл к Земле? Хорошего полового партнёра в семействе Каннов уже не найдёшь. Они дегенераты и импотенты. Обращайся, пожалуйста, к общественной базе данных. Чем раньше начнёшь осваивать секс, тем меньше будет проблем с физическим тонусом. И не забывай о гимнастике, когда займёшь ответственный пост!»

– Действительно, – согласилась Неона, заметив почту на рабочем столе пилота. – Почему не сообщить родителям, где тебя носит?

– Шкаф хорошо заперла? – спросила Луиза.

– Не бойся. Малафея спит крепко.

– Что с ней делать, когда проснётся? Ал… – обратилась она к молодому человеку, – что с этой «мятной бомбой» делал Шайен?

– Игнорировал. Он её, а она его.

– Малафея считает «ОКО ХИГЛА» собственным домом, – объяснила Неона, – такие вещи как купля-продажа жилья принципиально не понимает.

– Колониальный менталитет – не эгрегор. Его можно менять.

– Есть особенность психики, не признанная расстройством: болезненно-агрессивная уверенность в своей правоте. Все, кто придерживается другого мнения, вызывают у такой персоны припадки раздражения, доходящие до ярости и потери самоконтроля. Как следствие – помутнение рассудка. «Атма» – сложный эгрегор. Самые деспотичные диктаторы человечества являлись его носителями.

– Зачем тащить на борт опасный груз? – не понимала Лу. 

– Оставить её на базе я не могла. Шайен проснётся с отрезанной головой – кто будет виноват? Психиатр, который обследовал экипаж и не принял мер безопасности. Эгрегор, конечно, приговор. Но ослабить его доминанту можно и нужно. Хотя бы откорректировать поведение. У нас такой тяжёлый случай, что альмологи обязаны принять меры.

– Однажды она вырубила воздушный насос, – вспомнил Альдемар-Каспер. – Герк провёл с ней беседу. Я думал, убьёт. С тех пор она выглядит, как чокнутая, и ведёт себя также.

– Логично, – согласилась Неона. – Сначала она пыталась командовать вами, потом поняла, что манипулировать проще и безопаснее.

– Почему он не прочёл ей лекцию о гигиене?.. Арестина!!! – крикнула Лу, заметив незнакомые символы в зоне связи. – Где она? Сюда срочно!

– Реклама, – объяснила Неона.

– Арестина, мы подходим к Лунной орбите! Слышишь?

– Не старайся. Её буксиром не оторвёшь от справочника.

– Но сейчас её место здесь!

– Лучше посмотри, что прислали рекламщики. Капитану, впервые прибывающему на орбиту, полагаются преференции: бесплатный транспорт, кое-какие программы экскурсий… Кстати! Есть красивый обычай: первая орбитальная стыковка должна проходить в ручном режиме.

– Нет! Ареша!!! – испугалась Лу, но заметила улыбку на лице подруги. – Бессовестная!.. Не шути со мной так. Я таких шуток не понимаю!

– Что? – спросила Арестина, явившись на порог пилотской.

– Ничего. Подежурь, я лекарство приму. 

Катер сбросил скорость на подходе к «девятому небу», к орбите, которую земляне испокон веков называли Лунной. Началась подготовка к стыковке. Техническая платформа для ремонта негабаритных судов принадлежала компании «Бибос». Компания занималась сборкой космических баз, ремонтом, доставкой комплектующих и ресурсов, равно необходимых для землян и космотов. «ОКО ХИГЛА»  было спроектировано, сделано и списано именно этой компанией, точнее заводом, расположенном на юпитерианском соляре. На орбитах Земли производство обходилось дорого. Здесь было дорого всё, но Герк Шайен считал платформу оптимальной точкой стыковки. Пассажирские челноки сюда не совались. Они, набитые туристами и транзитниками, не имели на «Бибосе» удобного стыковочного порта. Зато персонал платформы имел собственный коридор в наземные филиалы. Сотрудники и клиенты без контроля попадали с «девятого неба» в общественный транспорт, потому что экспрессы, расчертившие планету во всех направлениях, тоже нуждались в ремонте. Шайен предусмотрел всё. События развивались уверенно и спокойно. Только молчание брата тревожило Лу. В этот раз особенно сильно. Она была уверена, что Йорк затаился, ждёт, когда нога сестры ступит на грунт, чтоб вся семья застала её врасплох.

Мыс Алых Лун вызвал у капитана-Лу новый припадок ярости. К слову сказать, Луны над Мысом были алыми до тех пор, пока химический комбинат, расположенный по соседству, не отправился на тот же юпитерианский соляр, где нашли своё место все заводы, отравляющие среду обитания. Поближе к могучему энергоресурсу, подальше от человеческого жилья.

Бортовые системы обменялись приветствиями, приняли друг от друга информацию о стыковке. Экспресс-диагностика показала, что медборт идёт без видимых дефектов, в ремонте не нуждается. Только в дезинфекции, замене ресурсов и фильтров – сама собой разумеющаяся процедура для аппаратов магистрального класса.

– Можно усилить движок, – предложил диспетчер. – Есть возможность нарастить разгонный блок на тот, что имеется, и заменить программы для ускорителя. – Лу узнала человеческий голос среди машинного речитатива. – Слышишь, капитан? На твою «банку» открытый чек. Заказывай. Модернизация, профилактика, чистка… список сервисов у тебя на столе.

Лу забыла о Мысе Алых Лун, когда увидела список. Не заметила, как Неона вышла из отсека. Молодой человек притих в углу, словно предчувствовал нагоняй от дядьки.

– …Заменить блок питания на компактные батареи? – не верила глазам Луиза. – Это же ресурс для дополнительного багажника! Могу я старый блок утилизировать прямо здесь? И поставить развилку на дополнительный модуль?.. Если усилить движок, мы сможем ходить по Первой Линии Магистрали. А можно водопровод поменять? Сделать так, чтобы его не было слышно? …Нет, он в порядке, просто трубки ревут. Достали! Можно заменить на бесшумные?.. – каталог на рабочем столе разрастался. – Держись, Шайен! Будешь знать, как издеваться над медиками Космотранса. Да… я всё это хочу заказать, – подтвердила Луиза, когда борт прошёл габаритный экран и картинка сменилась схемой расположения служб и отсеков. – Нет, – капризничала она, – буду выбирать сама. Время есть... Конечно, не тороплюсь. Совершенно точно, ни в какую Метрополию не направляюсь. Мне у вас нравится.

– Экипаж платформы приветствует тебя на «девятом небе», – сообщил секретарь. – Открытие порта ожидается через двадцать минут.   

– А что такое Первая Линия Магистрали? – спросил Альдемар-Каспер. – Она самая скоростная? Туда пускают только с хорошим движком?

– С хорошим движком пускают везде. Эй, в отсеках! Выгружайтесь! – скомандовала Луиза. – Что дорого – выносите на пассажирку и оставляйте в камеру хранения. Слышали меня все? Я отправляюсь в ремонтный док и отстегиваю модули.

В коридоре стали скапливаться кипера и толкаться между собой. Неона гремела приборами в лаборатории, не могла решить, что брать с собой, что оставить на базе. Никто не заметил, как порт открылся, как багаж поплыл на пассажирскую палубу и построился в ряд. Луиза ждала, когда возня на борту затихнет, чтобы не спеша начать подготовку к ремонту, но вопль отчаяния заставил её оторваться от пульта.

– Кто открыл шкаф?!!! – кричала Неона.

– Никто! – напуганная Луиза выбежала в коридор.

– Я закрыла его на замок!

– Кто мог открыть? Ал всю дорогу у тебя на виду! Арестина… Арестина!!!

Луиза осмотрела шкаф, провонявший мятной кислятиной. Багажное пространство могло вместить лишь одну персону в сидячей позе, но персона отсутствовала. На полу лежала разорванная в клочья термоподушка. Арестина явилась на место происшествия последней.

– Задала режим нагрева, не стабилизировала, – объяснила она. – Подушку разорвало.

– Что делать, Ареша?

– Иди к диспетчерам, объясняй. Пусть пройдут сканером по отсекам.

– Тепловым сканером, – уточнила Луиза. – Задница твоей пациентки будет дымиться до президентских выборов. Только разговаривай тихо, чтобы вся диспетчерская не ржала. Работать некому будет, – она проверила дверь шкафа на прочность. – Ничего себе! Мне бы сил не хватило её отжать изнутри. Даже ногами.

– Если б под тобой взорвалась подушка – отжала бы, – уверила Неона подругу.

Она взяла себя в руки и вышла на палубу, но увидела лишь строем стоящие кипера да три пустых коридора. Жёлтый был обозначен значком паспортизации, зелёный вёл в жилые сегменты, фиолетовый традиционно указывал пересадочные, багажные и прочие транспортные отсеки.

– Куда её понесло? – спросила она пустоту.

– Иди к диспетчерам, – повторила Лу, – пока твоя Малафея не нырнула на чужой борт. Ничего себе начинается день в Метрополии! А, может, пусть бегает? Рано или поздно добежит до нужного пансиона.

– Если меня лишат медицинской лицензии, будешь катать туристов по шестому соляру, – пригрозила Неона. – Лучшей работы тебе не светит.

– Мы же привезли её для того, чтобы сдать в пансион.

– Что за проблемы, девчонки? – сотрудник «Бибоса» шёл к соседнему порту заказать челнок для гостей.

– Пациентка сбежала.

– Буйная?

– Необследованная, – объяснила Неона. – Всякие сюрпризы вас ожидают. Лучше найти… – она заметила чёрную перчатку на руке сотрудника.

– Проголодается – найдётся, – пообещал он.

– Она может нагадить в бар-автомат, – предупредил Альдемар-Каспер.

Орбитальный челнок прибыл и сообщил о готовности транспортировать гостей в филиал. – Не пилотировать, – предупредил сотрудник. – Идёт автоматом. Порты не ломать, даже если за бортом чистый воздух. Ждать, когда припаркуется. В нашем скромном магазинчике есть всё, что нужно космоту, даже стоянка такси. 

Неона обняла на прощание Луизу.

– Будь хорошей девочкой! – попросила она. – Веди себя так, чтобы мне не пришлось отгонять кавалеров палкой. Объявится Малафея – запри.

За багажом приплыл гостиничный аэрокар. Сотрудник с чёрной перчаткой помог киперам разместиться на грузовой площадке и хитро подмигнул капитану-Лу. «Скоро вернусь, – было написано на его бесстыжей физиономии, – жди меня, малышка. Скучно не будет».

Луиза дождалась отбытия экспедиции. Отправила последние багажные кейсы и двинулась за ними по зелёному коридору к бытовым секторам и зонам отдыха. Дошла до буфета, присела за столик. Без родного борта капитану-Лу стало плохо. Ей не хотелось идти в гостиницу, но и на палубах нечего было делать. Её никто не звал и не ждал. Даже буфетный автомат не торопился навязывать клиентке услуги. Редкие сотрудники пробегали мимо, не повернув в её сторону головы. Никто не кричал, не ломился с киперами в пассажирские лифты. Совсем не так Лу представляла себе Метрополию, набитую богатенькими бездельниками. Не на таких землян она насмотрелась, когда база проходила зрелищный и недорогой круизный маршрут. «Нет ничего противнее дешёвых туристов», – предупреждали коллеги, но Луиза других не видела. На «Бибосе» туристы отсутствовали, и она не знала, чего ждать от жизни. Здесь не было ничего похожего на обстановку, которая окружала её до сих пор. Лу ощутила «голодную» дурноту и ознакомилась с меню, которое нельзя было назвать разнообразным.

– Мне нужны добавки со специальным гемоглобином. Это возможно? – спросила она, и курсор указал место ввода дополнительной информации.

– Нужно время на синтез, – предупредил секретарь.

Луиза перебралась в тёмный угол, когда свет начал «резать» глаза. Она чувствовала себя одинокой, словно мир вокруг обезлюдел. А может быть затаился, чтобы издалека показывать пальцем на пришелицу. В детстве Луиза была уверена, что за каждым космотом земляне ведут особое наблюдение, не выпускают из-под контроля даже в санитарных кабинах, чтобы потом насмехаться над их привычками. Но сотрудники «Бибоса» занимались своими делами. У каждого была работа, только у Луизы – боевая задача: не упасть в обморок, пока автомат готовит коктейль. К «голодной» дурноте добавилась слабость. Препараты отправились в ремонтный док вместе с лабораторией. Почему-то о них Луиза подумала в последнюю очередь и теперь не знала к кому обратиться за помощью.

Пакет с коктейлем возник перед ней, словно материализовался из тумана. Сделав глоток, Лу почувствовала себя в безопасности. Вместе с коктейлем за её столом материализовался сотрудник в чёрной перчатке.

– Гроб тащила? – спросил молодой человек и нагло улыбнулся. – Замучилась? Надо было меня дождаться.

– Что тащила? – не поняла Лу.

– Спальное место, – уточнил сотрудник. – У нас в отелях стандартные, а вампиру положен гроб. Разве нет? Ну… ящик, который спасёт от света. Меня зовут Хаяр, если интересно.

– Мария-Луиза-Мартинес-Америга-Майа, – представилась Лу полным именем, которое с детства терпеть не могла.

– Не злись. Я обратил внимание на заказ. Худенькая, бледненькая… в тёмном углу сидит, гемоглобинчик посасывает. Не страшно на третьем соляре? Не бойся, на пляж приглашать не буду, а в ремонтных доках темно и холодно. 

– Любишь погреться? – спросила Лу. – Так сильно мёрзнет рука, что перчатку надел?

– Не… – смутился Хаяр и спрятал чёрную руку под стол. – Это чтобы не путать правую с левой.

– Что тебе надо?

– Спросить.

– Спрашивай и вали.

– Что за услуги вы оказали Шайену на открытый чек?

– Допустим, мы умеем делать то, что не умеют другие.

– Уж не знаю, прилично ли уточнить, что?.. Три симпатичные девчонки!

– Лучше заткнись, – посоветовала Луиза.

– Давно знаешь Герка? Что-то он о тебе не трепался?

– А о ком трепался? О Галилее?

– Впервые слышу!

– Впервые слышишь, что Земля вращается вокруг Солнца?

– Неужели вращается?

– Теперь уже да.

– А раньше было по-другому?

– Что тебе надо от меня, человек?

– Да так… – смутился Хаяр. – Пообщаться.

– С целью?..

– Познакомиться поближе. Хочешь, сам займусь твоей «банкой»?

– Малафею найди! – попросила Лу. – С «банкой» разберусь без тебя.

– Костюмчик возьми с солярной защитой, – посоветовал молодой человек. – Посмотри по маркировке, он так и называется «гроб вампира».

Хаяр улыбнулся и ушёл, а Мария-Луиза долго смотрела в пустоту. Размышляла, правильно ли она поступила, произнеся сакральное имя в присутствии непонятной персоны. Что-то в этом типе её решительно отвращало, а что-то располагало к опрометчивой откровенности. Луиза не понимала причины: последствия лучевой болезни, усталость, стресс или особый гормон, который вырабатывается у космота только в гравитационном поле родной планеты. Ей хотелось забиться в тёмный шкаф и перестать дышать до возвращения экспедиции.

– Хватит, – сказала себе Луиза. – Вампирам не место на третьем соляре. Вампирам место в гробу, – на смену отчаяния пришёл настоящий припадок ярости. Беспричинного и бессмысленного желания наговорить гадостей первому встречному, или подраться. Одна хорошая драка решила бы все проблемы, но буфет по-прежнему пустовал. Никому не было дело до сотрудника Космотранса, переживающего гормональные неудобства.

Мысли о Малафее немного отпустили Неону. Не то, чтобы оставили вовсе, просто перестали душить, когда «скромный» магазинчик «Бибоса» стал виден с нижних орбит. Четырёхконечной звездой он раскинул свои галереи во все стороны света и вознесся к небу парковочными мачтами, пригодными для габаритного орбитального транспорта. Вблизи «неприметного» объекта сдохло всё живое, даже ветка меридиональной «Струны» дала крюк, чтобы избежать контакта с архитектурным монстром. На мачтах присутствовал только технический транспорт.

Лифт опустил гостей в служебную зону. Ни одного вопроса не задал пассажирам, словно это был упакованный груз. Площадка встала в пустом фойе как праздничный фонарик Дня Обращения, не нашедший адресата. В служебном фойе кислорода было не больше, чем в багажных отсеках АКСы. Зона не была рассчитана на ожидания, не имела указателей и привычных цветовых ориентиров. Всё говорило о том, что сотрудники «Бибоса» не приветствуют чужаков. Турникеты были и здесь, но работали в одну сторону: выход – свободный, вход на орбитальные парковки – только для сотрудников базы.

Альдемар-Каспер заблудился в карманах костюма, который впервые надел. Неона помогла подопечному разыскать конфету. Круглую с сахарным пояском, похожую на Сатурн. Молодой человек волновался, поэтому Неона помогла развернуть «успокоительное» и проследила, чтобы оно отправилось точно в рот. Ничего больше сделать для экспедиции она не могла. Даже выбрать нужный коридор из множества одинаковых и безликих.

– Что дальше? – спросила она.

– Герк сказал ждать, – ответил Каспер.

– Герк твой… никогда не отвечал за свои поступки. Всегда находил человека, который, который за них ответит.

Не успел молодой человек прожевать конфету, как в конце коридора вспыхнул аварийный фонарь. Послышалась ругань. Что-то громыхнуло, лязгнуло, ухнуло и взрывной волной понеслось на них. Оборона турникетов была прорвана. В фойе вломилась высокая дама. Пёстрый халат придавал её телу пару лишних размеров. Шляпа, украшенная бабочками, парила под потолком. Тяжёлые подошвы истово грохотали по полу. Даже Арестина на момент оторвалась от справочника.

– Где?.. – воскликнула дама. – Где моя дорогая?! Где красавица моя ненаглядная!!! – Неона опомниться не успела, как дама заключила её в объятия. Ботинки взметнулись в воздух. Запах цветочных духов оккупировал помещение. Неона едва не лишилась чувств. Ей показалось, что Мирзаян узнал о её прибытии и выдвинул на перехват самую буйную пациентку.

Придушенное тело было поставлено на пол, но, обретя равновесие, Неона потеряла дар речи.

– Гаргана, – представилась дама. – Можно Гарга! Красавица моя, брат столько о тебе говорил, что ты мне роднее сестры.

– Мы тут… – Неона обернулась к товарищам.

– Про этих… – Гарга указала на молодого человека и Арестину, которая косо поглядывала из-под визора, – …про этих брат не говорил ничего.

– Мы… – повторила Неона, –  не поняли, как выйти к транспорту. Надо нанять автомат.

– В задницу автоматы! Машина ждёт. Все за мной!

В дороге Неона несколько раз обернулась. Убедиться: Арестина всё-таки в команде, всё-таки идёт за ними. И, если не собирается обеспечивать безопасность, то хотя бы присутствует. Пока ничто не противоречило плану. Проблемы возникали и решались сами собой. Неоне вспомнился день, когда она также в спешке покидала планету, чтобы вернуться сюда через двадцать лет. Тогда она не верила в своё возвращение, как сейчас не верила в то, что вернётся в лабораторию, брошенную на «девятом небе». Тогда в её жизни был человек, за которым не страшно было идти, а теперь родная планета казалась чужой и враждебной. Всякие обстоятельства могли накинуться на неё, и некому было за несчастную заступиться.

Гаргана уверенно возглавляла процессию, но у машины остановилась, заметила, что гостья тревожно смотрит в открытое небо.

– Подумать только, какой высокий купол у этого павильона, – произнесла она. – Таких высоких, моя красавица, раньше не видела? Нет, это не купол. Это настоящее небо Земли. Смотри, какое оно огромное. Больше не бывает.

На «красавицу Неону» собралась поглядеть большая компания. День Обращения ничуть не затмил приезда гостей, а только придал размах празднику. В просторном холле, украшенном «голубками», был установлен бар деликатесов, категорически непригодных для человека из космоса. Здесь были пышные булки и сладкие улитки, выращенные из идентичного белка. Пирамидкой сложенные гнезда сушеных, хрустящих водорослей из живых галерей третьего соляра, которые стоили безумных денег и не имели ни вкуса, ни запаха. Зато они прекрасно сочетались с острым сыром, от которого гурманы сходили с ума. Всё, что подходило для карантина первого дня – это пара коктейлей, которые сразу расхлебали земляне. Хотели показать пришельцам, что Метрополия разбирается в космической пище.

Жилище Гарганы всем своим видом стремилось в космос. Синева орбитальных зон отсюда была видна лучше, чем грунт. Мебель крепилась за потолок, стулья и кресла свободно парили, из пола пробивались световые столбы. Может быть, на Земле это называлось «космическим стилем», только в космосе всё больше предпочитали уютный диван и светильник под абажуром. До верхних полок можно было дотянуться только при отсутствии гравитации. В плавающем кресле мог усидеть лишь акробат, поэтому гости рассаживались на мягкий пол вокруг аквариума с червяками. Многоэтажные тарелки, похожие на парковочные мачты, сами опускались к едокам, поворачиваясь вкусными боками.

– Черви ненастоящие, – определил Альдемар-Каспер. – Настоящие ахорки не светятся и не дёргаются. Это просто еда.

– Не просто, – возразил один из гостей, запустил пятерню в аквариум, поймал червя и засунул в рот. Светлячок лишь махнул на прощанье ладошкой и вспыхнул последний раз, за щекой. – Вкусно до невозможности, – сказал гость, пережёвывая деликатес. – Пробуй. В космосе таких не поешь.

Пиршество привлекло соседей, желающих поглазеть на праздник с высоты жилища Гарганы. Родственники приехали издалека и не торопились домой. От публичного представления экспедиции следовало держаться подальше, но гостей не интересовали тайные миссии. Они собрались, чтобы демонстрировать обществу наряды и остроумие, а заодно нечеловеческий аппетит. Неона старалась держаться в тени, но постоянно оказывалась в центре внимания. На вопросы отвечала сдержанно, односложно, за себя и за Альдемара-Каспера. Только то, что от них хотели услышать. Желающим познакомиться ближе объясняла, что в ближайшие дни предпочтёт адаптивный сон. Её удивило, что никто не лезет с разговорами к Арестине, которая не прячется и не отводит глаза. В сторону её подруги никто не повернул головы. Словно это не космот, а надоевший дукер. 

Над Заповедником Игл появились красочные платформы и слегка отвлекли гостей. На грунт спускались беседки с аттракционами и едой, разворачивались площадки для пикников. Полимерная трава покрывалась ароматизатором. Расставлялись деревья и декоративные ограды. Пространство между небоскрёбами украшалось феерической голограммой историко-патриотического содержания. Прозрачные стены небоскребов превращались в экраны – зрительские трибуны для домоседов.

– В нашем квартале, – рассказывали приезжие родственники, – пикники устраивают на крышах соседних домов! Очень удобно. И лифты не перегружены.

– А в нашем, – сообщали другие, – лифты не перегружены никогда. Наши поклонники физкультуры устроили вертикальный трек. Переполюсовочка в вестибюле на девяносто градусов – и иди пешком по стене к себе на этаж. У вас в Космотрансе такие есть?.. – обратился к Неоне пожилой сосед.

– Конечно есть! – ответили родственники раньше, чем Неона открыла рот. – Космотранс и придумал эту фигню!

Заповедник Игл, погружённый в ночь, наливался огнями праздника. Марш первопроходцев, сыгранный на трубах большого органного зала, заставил вибрировать сердца патриотов. Неона придвинулась к Арестине. Понадеялась, что «плащ-невидимка», которым обладала подруга, немного прикроет её, но чрезмерная скромность только разожгла интерес. Пожилой сосед устроился напротив и неприлично долго глядел в глаза. Сначала философствовал, потом демонстрировал интеллект: «Что будет, – спрашивал он, – если на АКСе произойдёт разгерметизация бытовых отсеков?» Неона растерялась. За двадцать лет она ни разу не столкнулась с проблемой, но собеседник точно подсчитал ущерб и расписал порядок действия экипажа. «А что должен делать капитан, когда борт потерял управление и идёт прямым курсом на массивный объект?» С «прямыми курсами» Неона также отродясь не имела дел, но сосед не оплошал даже в экстремальном пилотаже. Подробно объяснил женщине, какие меры следует принять и в какой очерёдности. Самый оригинальный вопрос, который космот мог получить от землянина, прозвучал за вечер уж в сотый раз: «Не планирует ли она бросить кочевую жизнь и навсегда вернуться в Метрополию, завести семью и детей?»

С пожилым соседом Неона начала расслабляться. Впервые она находилась в компании пациента, которого не нужно обследовать и лечить. Она чувствовала себя посетительницей музея катастроф, чудом уцелевшей в одной из них. Мужчина убедился, что его интеллект получил у собеседницы высший балл и перешёл к комплиментам. За комплиментами последовало предложение  «прогуляться». Была упомянута луна и дикие травы… Неона знала, что мужчине с его дефектами психики нечего делать в траве под луной. А ей, чтобы пресечь провокации, стоило согласиться. Однако мужчина обрадовался и немедля собрался в дорогу. «Не может быть, – удивилась Неона, поднимаясь с ковра. – Не с моим стажем совершать промахи в диагностике очевидного».

Профессиональный долг обязывал психиатра убедиться, что диагноз соответствует симптоматике. Женщина направилась за соседом в лифтовое фойе, поднялась на верхний этаж. Их восхождение продолжилось по тёмным, путаным лестницам жилого хозяйства и закончилось прямо под пиком «Иглы». Острая оконечность небоскрёба при близком рассмотрении оказалась похожей на маленький купол. Словно нано-мир под микроскопом вдруг обнаружил формы, непривычные глазу. В приглушённом свете Неона увидела луну, зажжённую под куполом павильона, и дикие травы… и кусты с плодами. Многоярусные гидросистемы для выращивания ботанических культур, которые только готовились принять саженцы. Хозяйство было ухожено. Даже сухие листья сложены в контейнер для переработки биоматериала. Мужчина запер входную дверь. Неона поняла, что совершила ошибку. 

– Здесь выращивают еду? – спросила она. – И не боятся санитарного надзора?

– Это тайна, – предупредил кавалер. – У каждого землянина должна быть маленькая тайна от департамента безопасности. Доктрина внесла эту поправку в кодекс гражданского благополучия, когда учёные доказали: маленькая тайна благотворно влияет на личностную самооценку.

– И всё это можно есть?

Чтоб не быть голословным, мужчина сорвал с лозы виноградину, засунул в рот, прожевал, и проглотил. «Интересно… – подумала Неона, – если он умрёт прямо здесь, как я открою дверь? Как найду дорогу обратно?» К ужасу своему, она вспомнила, что гарнитура не подключена к сетям. «А если не умрёт?» – спросила она себя.

Несмотря на возраст, мужчина был крупный и сильный. Несмотря на то, что жил в богатом районе, плевать хотел на приличия: облизывал губы, глядя в глаза избранницы, и нагло покачивал бёдрами.

– И яблоко можно есть?

Кавалер, не раздумывая, сорвал с лозы плод, похожий на яблоко. «Когда подойдёт машина реанимации и просветит его желудок, я лишусь статуса и лицензии, – решила Неона. – А этот живоглот продолжит жить и приплясывать, потому что он – хозяин Вселенной, а я – никто. Биологический материал, не промаркированный для транспортировки».

– А слива? – спросила она, когда поняла, что клиент не загнулся от спазма.

Неона испугалась не на шутку. Ни один справочник психиатрии не знал, сколько диких слив может затолкать в себя человек, прежде чем желудок целиком завладеет его вниманием.

– Сколько у тебя желаний… – восхитился мужчина, пережёвывая ягоду. Сок тёк по его подбородку, как кровь бизона, съеденного дикарём. – И у меня желание есть. Угадаешь, какое – съем всё, что попросишь.

Неона подняла с пола контейнер с сухими листьями, но кавалер ничуть не смутился и начал хрустеть листвой, причмокивая от удовольствия. Чем громче он поглощал еду, тем сильнее надеялся впечатлить избранницу. Чем дальше, тем больше обстоятельств загоняло в тупик психиатра, немного понимающего в медицине. Точнее, до сегодняшней ночи Неона была уверена, что неплохо разбирается в человеческой анатомии. На момент она засомневалась в том, что перед ней человек. Мужчина был похож на робот-утилизатор, такой необходимый в публичных оранжереях.

Пустой контейнер из-под листьев был аккуратно поставлен на пол.

– Теперь я хочу увидеть тебя обнаженной в свете луны, – пожелал обжора и вытер рукавом испачканный рот.

– А патруль депарбеза, – рука Арестины легла ему на плечо, – в свете синего фонаря... Не хочешь?

Мужчина вздрогнул. Щёки вспыхнули, озарили румянцем «лунные» сумерки. Куда он делся, Неона не поняла. Только лёгкий сквозняк взбудоражил листву, да щёлкнула дверь в глубине технических лабиринтов.

– Как ты сюда вошла? – удивилась она.

– Иди за мной.

– Как нашла нас? – Неона пошла за подругой по тёмной лестнице, похожей на ветки лианы. – По запаху ориентировалась? – не понимала она. – Наверно, хотела вернуться в детство. Твой отец тоже держал нелегальную оранжерею, признайся! За что его выслали из Метрополии? Эй… не так быстро! Я не вижу ступеней!

Арестина остановилась.

– На твоей гарнитуре есть режим «обратной дороги».

– Наверно есть, но я не умею…

– Научись. Несложно.

– А как ты открыла дверь? Там кодовый замок! – не унималась Неона. – Наверно, твой отец… 

– Если б мой отец держал сад, – ответила Арестина, – сливы росли бы не на лозе, а на дереве.

Праздник вылился из апартаментов на парковые газоны. Соседи разошлись, родственники отправились погулять. Вниз вдоль стены пронёсся медицинский эвакуатор, и Неона заволновалась. Она спустилась в фойе, вышла на грунт, и бесчувственный нос пробил забытый аромат праздника. А может, активировал зону мозга, где когда-то был записан и сдан в архив. За огнями и парящими платформами не было видно неба. Подъёмники не простаивали ни минуты. Празднующие толпы растекались по территории, собирались вокруг палаток и зрелищ. Больше всего зевак набежало под трап неотложки, но вместо отравленного мужчины на борт поднялся ребёнок. По дороге отпустил «голубка», похожего на крылатый аэрокар. У Неоны камень с души упал. Народ толпился везде, даже в одноместную кабину ухитрились натолкаться пять человек с коробками для пирожных. Веселились, подпрыгивали обнявшись. Старались обмануть компьютер, произвести на него впечатление одного, но очень толстого пассажира. Только компьютер давно пересчитал компанию по головам и заблокировал ствол. Как можно было говорить с такими людьми о серьёзных вещах, Неона не понимала. До бегства с Земли это было возможно. До бегства с Земли у неё была лаборатория для разговоров с неадекватными пациентами. От лаборатории ничего не осталось, а пациенты прибывали и прибывали. Когда открылись витрины «Угощений от Будущих Президентов», её едва не втоптали в траву. «Сахарные фигурки в скафандрах первопроходцев» смели с газона вместе с лотками. Одни и те же лица бегали по кругу, одни и те же жесты и голоса. Неоне стало дурно от бесконечного и бессмысленного круговорота событий. С большим трудом ей удалось найти дорогу назад, в апартаменты Гарганы.

Комнаты опустели, световые столбы поблёкли. Только объедки свидетельствовали о присутствии жизни на верхнем ярусе небоскрёба. Неона вышла на свет экрана, распластанного по чистой стене, и остановилась в недоумении.

– Шайен… – сказала она, глядя на каменный барельеф с выдающейся бородой, в высоком головном уборе, который использовали кураторы одичавших колоний для маскировки коммуникаций. Картинка принадлежала Вселенской Энциклопедии и имела ссылку на музейный архив. Неона почувствовала, что сходит с ума.

– Эхнатон, – прочла Арестина. – Восьмая династия египетских фараонов.

– Шайен! – не поверила ей Неона. – Одно лицо.

– Я тоже вздрогнул, когда увидел, – согласился Альдемар-Каспер.

Неона постаралась взять себя в руки, но стресс пережитого дня закончился шоком,  к которому она никак не готовилась.

– Ареша, я не знаю, что делать, – призналась она. – Я в тупике. А ты? Как твоё самочувствие?

– Один ноль в пользу бессонницы.

– Мозг давит на череп?

– Для первого дня терпимо.

– Что ты хочешь найти в музейных архивах? – Неона не могла оторваться от изображения, словно боялась потерять последнюю точку опоры в непривычном ей мироздании. – Почётче картинка есть?

– Ты удивишься… У них не было даже объёмного скана.

– Если изучать историю по учебникам, – добавил Альдемар-Каспер, – надо серьёзно разбираться, что у них было, чего не было.

– Справка считает Оперу мифическим артефактом, – пришла к выводу Арестина.

– Гал видел её в реале! – возразила Неона. – Гал – не тот психотип, которому можно внушить иллюзию.

– А дед говорил, что это маленькая звезда, – вспомнил Альдемар-Каспер. – Я верил.

Барельеф Эхнатона сменился линейкой египетских иероглифов. Перевод потёк по экрану ленивой строкой, расписывая быт и нравы египетских царств.

– Кинь идею, Ареша! Куда её могли деть? Как бы пройтись по всем музейным хранилищам…

– Бесполезно, – Арестина вывела на экран файл Вселенской Энциклопедии, который, наконец, собрал информацию для показа. – «Опера» или «Оператор»… – прочла она. – Принято считать, что прибор унаследован человечеством от протоцивилизации…  имеет сложное техническое строение и непонятное назначение. Природное происхождение объекта, как и техногенное, не доказано. «Оператор» может представлять смертельную опасность для здоровья. Правила обращения с «Оператором» были утеряны в долетописные времена. Упоминания о нём содержатся в манускриптах и наборных текстах дометрополианской эпохи, но не имеют фактической достоверности…»

– Почему бесполезно? Если б я получила в наследство реликвию – музейное хранилище было бы самым надёжным местом.

– «Надёжные места» хороши для ловушек. Где твои родители, Каспер? – спросила Арестина, и тот растерялся, услышав забытое обращение.

– У меня только дед.

– Отец – генетический донор, – объяснила Неона. – Брат Канна, который порвал связи с семьёй задолго до появления Каспера. Скорее всего, этот тип не знает про сына. На него не рассчитывай.

– Есть ли родственники, которым ты доверяешь?

– Моя кузина Кале.

– Любимая дочь Канна, – добавила Неона.

– Мы с Кале дружили в детстве.

– О Кале можешь забыть. Кто ещё?

– Мы были очень дружны. И дядя Ли хорошо ко мне относился.

– Или родители или никто, – подвела итог Арестина. – Братья и сёстры исключены, как конкурирующие наследники. Что с матерью? Тоже донор?

– Дед Тетриарх при жизни слышать о ней не хотел. Информации не осталось.

– Но Кале занимает пост в акадепе! – настаивал молодой человек.

– Каспер-Альдемар! – рассердилась Неона. – Слушай, что тебе говорят, и отвечай на вопросы. Рассуждать и принимать решение – не твоя работа!

– Но она может знать, где реликвия.

– Надо было учиться в школе, куда тебя направили родственники, а не таскаться по жизни за персонами вроде Римасов! Сейчас бы сам занимал посты, и реликвия стояла б на месте.

– Но тогда… я бы не познакомился с вами! – напомнил Каспер. – И чего бы стоила вся моя жизнь?

– Кроме Римасов с кем общался? – продолжила допрос Арестина.

– Адо не выпускал меня в мир до совершеннолетия. Так велел ему дед. Потом я познакомился с Сэмом, потом с Галилеем…

– Как познакомился с Сэмом?

– Сэм… интересовался молодыми парнями, – объяснила Неона. – Особенно теми, кто имел доступ в закрытый архив. Он умел очаровывать.

– Я спросила Каспера.

– С Сэмом?.. – растерялся молодой человек. – Дед завещал мне учиться на астрофизика, чтобы потом работать у Сэма. Полярные Обсерватории курируют самые мощные телескопы Галактики. С тех времён, когда дед возглавлял колониальный департамент, он мечтал видеть из рабочего кабинета всех землян, расселённых по Вселенной. На любом удалении.

– Кто такой Адо?

– Слуга.

– Слуга – человек?

– Самый настоящий. Адо и дед появились на свет в один день и не расставались до смерти.

– Живой?

– Не знаю, что с ним.

– Начнём с того, что выясним.

– Интересоваться такой персоной опасно, – предупредила Неона.

– Сегодня праздник или не праздник?

– Сегодня не работает ни одна инфотумба. Все заняты рассылками «голубков».

– Значит, поздравим старика с Днём Обращения.

– Определим местонахождение по почтовой доставке?

– В общей суматохе. Пока не кончились праздники. Повезёт – считай, зависли над целью.

– Его могли уволить, он мог вернуться к семье, поселиться в соседнем небоскрёбе… Он мог убежать с планеты, когда лишился последнего подопечного.

– У Адо семьи нет, – сообщил Альдемар-Каспер. – Не было, и быть не могло. Он всю свою жизнь посвятил деду и мне.

– Тем более. Он может быть под пожизненным наблюдением. Не опасно, Ареша?

– Артефакт заныкал кто-то из родственников. Надо понять, кто. Тогда будет ясно, где вещь.

– И с нами… всё будет ясно. Честно скажу, мне идея не нравится.

– И мне не нравится, – согласилась Арестина с подругой. – Но других пока нет.

Физиономия Гарганы возникла, как Луна над поляной влюблённых.

– Вот они где! – обрадовалась она. – Чего не гуляется моим космотикам? Чего не празднуется?! Смотрите, какая радость у нас. Скоро выборы. Чем занимаетесь? Никого не поздравили, ни с кем не повеселились?

– И правда, – согласилась Неона. – Дедушку надо поздравить.

– В чём же дело?

– Не хочется засветиться.

– Родственник… – догадалась Гаргана. – Начнутся расспросы-допросы: двадцать лет, красавица, где пропадала? Правильно! От родственников надо держаться подальше. Это круг общения, который не мы выбираем.

– Именно!

– Иногда они ведут себя некомфортно. А что ты сделаешь, если человек тебе родной брат?!

– Только расплачешься, – согласилась Неона.

– Тогда на площадь! Там теперь собственной задницы не найдёшь. А то засели, как дикари. Разве в космосе бывают такие красивые праздники?! Уедешь ты, и что вспомнишь? Как просидела день у экрана? В космосе мало экранов? Геркулес поручил тебе во всём потакать, поэтому мы вместе пойдём поздравлять деда, – Гаргана обняла Неону и повела к лифтам. – Давно не поздравляла родственника с Днём Обращения? Давно не видела?

– С детства.

– Так он тебя и не вспомнит!

– Так и не надо.

Арестина последовала к транспортному фойе за обнявшимися дамами. Альдемар-Каспер остался один в опустевших апартаментах. Между экраном с портретом древнего фараона и миской съеденных сладостей. 

Гаргана решительно напала на инфотумбу. Толпа расступилась, видимо, была хорошо знакома с соседкой. Даже экран почтовой доставки, распознав её, побледнел. Неона напряглась, чтобы вспомнить дату рождения великого Террания Тетриарха.

– Какое пожелание пишем на «голубке»? – уточнила Гаргана. – «Счастья тебе и прогресса Разумному Миру»? – предложила женщина самое банальное, набившее оскомину, поздравление человечества.

– Годится.

– «Голубка» заказываем простого или выбираем из каталога?

– Какой скорей долетит.

Неона спряталась за спину Гарганы, чтобы не попасть под сенсор почтовой программы. На секунду в поле экрана возник реквизит получателя, не имевший ничего общего с правительственным объектом. Ещё секунда – Неона увидела отчёт о доставке, но старика не увидела. Заказ получил медработник в форме сотрудника пансиона. От волнения она не запомнила ничего.

– Улыбнись, – посоветовала Арестина. – Народ подумает, что ты послала поминальную капсулу. Нет, так… Улыбнись без напряга, как дурочка, которая только что отправила «голубка».

Спальные пакеты, которые ждали Марию-Луизу в гостиничном блоке, ничем не напоминали гроб. Они соответствовали стандарту Космотранса, но сон не шёл. Сдав «банку» в ремонтные доки, она осталась лежать с открытыми глазами. Глядеть, как по потолку бегают проекции всего, что записал и обработал её секретарь за истекшие сутки. Лу с усилием закрывала глаза, а они открывались. Она отвыкла засыпать без Неоны. Препараты, которые могли заменить подругу, отчалили в док вместе с лабораторным модулем. Сны стали посещать наяву, до того бессвязными казались картинки: геоид Метрополии с освещённым востоком; «алая луна», похожая на аварийный маяк; сигналы бедствия на радиоволнах… «Если попросить у автомата снотворное – вся платформа узнает, что вампиры после смены не спят, – рассуждала Луиза. – Пока не напьются крови, они рыщут по палубам. Караулят жертву у санитарных модулей, пока она голая, чтобы не тупить клыки об оболочки комбинезонов». Ей уже не хотелось подраться. Ей хотелось вцепиться зубами в откормленного землянина, чтобы кровь брызнула из него фонтаном.

Лу испугалась собственных мыслей и выскочила из спальника. Сама не понимая, зачем пошла по безлюдному коридору, по которому сотрудники «Бибоса» не слонялись без дел. Мимо тесных и мрачных модулей, предназначенных для бессонницы.

Коридор закончился «общественной зоной» – галереей витрин и торговых автоматов. Лу решила приобрести подарок для Йорка. Поздравить его с успешной сдачей тестов, чтобы родители не вздумали её упрекать за невнимание к брату. Какую-нибудь летающую фигню, светильник для интимных встреч а-ля «Свет Луны», или модный учебник по технике секса. А лучше симулятор, достоверно имитирующий процесс, который придаст уверенности молокососу.

Запрос слегка ошарашил гида-секретаря:

– Подарок младшему брату?

– За то, что не вышвырнули из школы после тестов первого уровня, – уточнила Луиза.

Перед клиенткой развернулась витрина детских товаров. В ячейках стояли «кукольные домики» с разными компаниями внутри. В одних, похожих на дворцы, гуляли крылатые феи. Из других выглядывали первые лунные поселенцы, приглашали пользователя поиграть с ослабленной гравитацией. В прозрачном шаре металась ящерка. «Гаргулия крупная, синтетическая, – было написано в аннотации. – Привыкает к хозяину. Не требует подзарядки». Санитарный сертификат прилагался и гарантировал беспрепятственную перевозку. В соседнем окошке стояла клетка-контейнер для «крупной синтетической гаргулии», на случай, если беспрепятственная перевозка окажется невозможной. Лу улыбнулась, рассматривая музыкальный инструмент для развития гармонии у ребенка от четырнадцати до двадцати пяти. Ей навстречу вышла голограмма робота. Пообещала, что подружится с её братом и будет помогать в учёбе. Синтету на вид было года три. Он знал наизусть все формулы тригонометрии, мог цитировать классические хроники, написанные сложным стихом на архаичных языках человечества. Ничего похожего на секс-тренажёр витрина младшим братьям не предлагала, зато имела набор технических головоломок, популярных среди будущих инженеров. Луиза остановилась перед каталогом.

– Радио-конструктор, – попросила она.

– Детский радио-конструктор, – уточнил каталог, – стимулирует развитие логического мышления…

Лу оглянулась. Галерея была пуста. Отдыхающие сотрудники предпочитали бар. Вряд ли у кого-то из них были дети. Вряд ли они подозревали, что на базе есть витрина детских товаров. Луиза стояла одна, у всех на виду, под прицелом следящих камер, а значит – взглядов бездельников из диспетчерской.

«Паническая атака, – решила Луиза. – Нормальная реакция космота на Метрополию». Она прекрасно знала, как с этим бороться: побольше заниматься делами, поменьше зацикливаться на ощущениях. И, по возможности, не торчать на виду. Идея выбрать для брата подарок, больше не казалась ей остроумной. Гаргулия сразу удерёт от Йорка, «лунный» домик превратится в «публичный»: скафандры с космонавтов будут сняты и несчастных маленьких кукол заставят заниматься непристойностями. Радио-конструктор её бестолковый брат не соберёт до конца своих дней, даже пробовать не захочет. «И хорошо, – решила Луиза. – Мало ли чего наловит на радиочастотах». Она направилась к ремонтным докам, не сообщив секретарю окончательного решения.

У стендов зеваки не собирались. Работа кипела. Экраны занимали объём не меньше магазинной витрины и четко показывали операции. Здесь же имелся подробный протокол всего, что Лу пропустила: как робот разобрал медборт по модулям, что от него при этом отвалилось, что разлетелось… Какие ремонтник применил профилактические химикаты, почему поставил на дезинфекцию и держал в активном поле багажный модуль... Дело делалось. Запчасти и отработавшие детали разлетались фонтанами, только успевали прилипать к ловушкам. Первым разгерметизировался пилотский отсек. Не выдержал демонтажа разгонного блока и треснул по контуру стыковочного порта. Лу наблюдала вылет из-под ложемента эспандера для спины. Проекционные очки оторвались от крепления и ушли «гулять» в открытую щель. Банка с санитарным гелем метала розовые шары. «Сказала же… – злилась Лу, – предупредила по хорошему: препараты закрыть». Она представила, как лопнут шкафы её личного модуля и зажмурилась, чтобы не сгореть от позора.

– Гаргулии, которые делают секс, в продаже отсутствуют, – предупредил каталог. – Только на спецзаказ.

– Я покупаю радио-конструктор.

– Упаковать к пересылке? Вложить обращение? Поздравление?..

– Зачем?

– Чтобы брат испытал особое удовольствие, – пошутил секретарь.

– Перебьётся.

– Доставить товар в личный модуль?

Луиза открыла глаза. Санитарный гель продолжал фонтанировать розовыми шарами. Треснувший модуль зафиксировался для монтажа. Стенд тестировал двигатель на разгонных фазах, приглушая яркие вспышки. Капитану-Лу подурнело, словно не аппарат, а её саму терзали на операционном столе, заменяя отработавшие органы.

– Тяжко без секса? – услышала она голос, не похожий на рекламного робота. Хаяр держал в руках коробку с радио-конструктором. – Предпочитаешь игрушки? Живые партнёры не рассматриваются?

– Не поверишь… – ответила Лу. – Я редкий случай ребёнка из архаичной семьи.

– Я тоже.

– У меня генно-идентичные отец и мать, которые до сих пор без ума друг от друга.

– У меня тот же тяжёлый случай.

– Родители не скрывали от меня интимных подробностей. Наоборот. Считали, что я должна быть в курсе всего.

– Надо же, как много у нас с тобой общего! От меня тоже ничего не скрывали.

– В результате меня от секса тошнит.

– А меня не тошнит. Если что…

– Если то? – рассердилась Луиза.

– Если что – обращайся.

Оставшись наедине с покупкой, Лу открыла вводный файл и убедилась, что нужные радиочастоты вполне достижимы. «Интеллектуальная игра предназначена для подростков, – сообщил инструктор, – талантливые собирают модель в течение трех часов…»

Луиза собрала модель за пятнадцать минут, настроилась на частоту и вернулась в кошмар, от которого хотела очнуться: три отрывистых сигнала и три протяжных продолжали терзать эфир.

В координате аварийный объект отсутствовал. Среди снежного поля, укрывшего каменоломни, объектов не наблюдалось вообще. Частная территория не выдала имя владельца, она была похожа на испытательный полигон. Кусок планеты, который не успели застроить и заселить до освоения космоса. Вероятно, стоил баснословных денег и определённо принадлежал самодуру – любителю снежных пейзажей. Поработав с транслятором, Лу нашла лишь дымок, идущий из-под сугроба. Даже определила состав: водяной пар с незначительной примесью парфюмерного наполнителя. Чтобы углубиться под снег и увидеть источник сигналов бедствия, требовался как минимум геологический скан «ОКА ХИГЛА». Ещё лучше – «колба» Шайена. Оборудование такого класса медицинскому борту не полагалось. В Метрополии оно полагалось только спасательно-поисковым службам департамента безопасности. Можно было рискнуть и навести справку… познакомиться с последним землевладельцем в истории человечества, заодно поставить в известность, что на его территории терпит бедствие неопознанный радиолюбитель. А можно было послушаться Арестину и не совать нос в чужие дела.

– Что?.. – с раздражением спросила Лу, обнаружив Хаяра на пороге спального модуля.

– Она в экспедиторской. Тётка, которую вы потеряли, – уточнил молодой человек, – Говорит, «ОКО ХИГЛА» захватили злодеи, чтобы измываться над ней. Тебе лучше пойти туда.

Раздражённая Лу появилась у экспедиторов, когда её перестали ждать. Остановилась на пороге отсека, заваленного тарой и спецодеждой, но Малафеи в помещении не увидела. Перед ней на куче хлама возвышалась владычица мира, надменная и величественная дама с туловищем бегемота и гордо посаженной головой, ничем не похожая на привидение «ОКА ХИГЛА». Вокруг сидел отряд экспедиторов, с укором глядел на капитана-Лу. Все молчали, словно правосудие должно было свершиться само собой, потому что вселенское зло переполнило чашу терпения. Компания молчала. Переполненная «чаша» не знала, на какой бок опрокинуться.

– Нужен катер, – сказала Луиза.

– Прошвырнуться на грунт? – догадался Хаяр.

– Туда и обратно.

– У нас катера-автоматы. Подожди немного, выйдет родная «банка» из дока, пристегнёшь медицинский модуль и иди куда хочешь.

– Разве я могу?

– К медбортам никаких вопросов. Надо – ложись на грунт. Где ты собираешься её выгрузить?

– Кого? – не поняла Лу и посмотрела на Малафею. – Её? Только этого не хватало! Я отправляюсь одна и не собираюсь отчитываться о маршруте.

Луиза вышла, а Малафея осталась возвышаться над толпой экспедиторов. Не дрогнула в своём оскорблённом величии, не потеряла осанки, только свита недовольно заворчала вслед.

– А я предупреждал, – напомнил Хаяр. – Вампиры кусаются.

«Банку» Лу встречала из дока в солярной защите. Костюм «вампира» отличался от нормального наличием визора, целиком закрывающего лицо, и перчаток, которые не рекомендовалось снимать. Борт подошёл к причалу бесшумно и мягко. Хозяйка не сразу узнала его изнутри. Стены коридора расширились, пилотская провалилась вперёд, а корпус удлинился из-за дополнительных разгонных блоков. Конечно, её бы больше устроила одноместная машина габарита аэрокара, снующего по коридорам космических баз, но аргументы Хаяра были приняты. Мало ли, что ожидало в координате прибытия. В экстренных случаях Метрополия разрешала медицинским бортам игнорировать правила.

– Система не загружена, – сообщил бортовой секретарь. – Система требует сутки, чтобы загрузиться и протестироваться...

– Пойдём на ручном, – решила Лу, – некогда ждать. Пусть у Неоны язык отсохнет злорадствовать. У нас экстренный случай, цель лежит в приполярной пустыне. Пойдём по орбитальным маякам к точке спуска. – Она ввела координату и дала команду замкнуть контур.

– Не может быть исполнена автоматикой, – сообщил секретарь. – Борт на ручном управлении. – Что означало: «если такая умная пилотесса, вынимай попу из ложемента и закрывай свои порты, как знаешь. Хоть пинками». 

Лу пошла попрощаться с Хаяром, который всё ещё стоял на палубе, ожидая приглашения на борт. 

– Туда и обратно, – повторила она. – И не смотри на меня так! Вообще не смотри в мою сторону, когда я работаю. 

– Может… всё-таки мне с тобой?

Порт закрылся перед носом Хаяра. Стыковочные крепления отошли. Борт поплыл к габаритным экранам по фарватеру магнитного коридора. У Луизы было несколько секунд, чтобы вернуться за пульт и извлечь маневровые рычаги. Вспомнить, как выглядят эти любимые в детстве игрушки.

– Расчётное время спуска в координату – тридцать минут, – сообщил секретарь. – Ниже пятой орбиты силовые элементы двигателя должны быть блокированы, разгонные узлы отключены, батареи переведены в спящий режим…

Лу отключила секретаря. Азбуку орбитального пилотажа она помнила лучше собственного имени, только применить до сей поры не могла. Никакого трепета в душе не возникло. Просто волосы встали дыбом от напряжения. Борт прогулялся по девятой орбите, занял «спусковую» точку, и материк стал расползаться на обзорном экране. Светлые пятна превращались в посёлки; нитки дорог в толстые стволы магистралей. Диспетчерские запросы стали чаще возникать на рабочем столе, но вдруг прекратились. Орбитальная навигация оставила борт, передала на растерзание планетарной транспортной службе, которая сразу предупредила о визите на частную территорию.

Борт завис над координатой, и Лу потеряла счёт времени, словно сдала экзамен по экстремальному пилотажу. Парковочные программы не работали. Сети молчали. В кабине «пищал» только радио-конструктор. Маневровые рычаги мутнели в глазах капитана, руки немели. Белая пустыня простиралась вокруг – укрытые снегом каменоломни.

С усилием Лу освободила пальцы от перчаток. Прибор показывал температуру и высоту от уровня океана. В эпицентре каменоломни она достигала отрицательных показателей. Департамент ресурсов вытащил отсюда мрамора на океан, но ничем не заполнил пустоты. Зеленоватый дымок, пропитанный сортирным парфюмом, светился на фоне сумеречного полярного неба. Газоанализатор требовал от пилота загрузки программ. Лу обратилась к бедствующим морзянкой, но сигнал неожиданно прекратился. Никто не вышел на грунт, не приветствовал её появление. Словно клиент, дождавшись спасения, умер от счастья. Луизе прежде не приходилось ставить катер на грунт. «Банку», которая не имела грунтовых опор и специального трапа. Только медицинский модуль был оснащён подходящим шлюзом. Прежде чем воспользоваться ресурсом медблока, Лу изолировала его от прочих отсеков. Катер зафиксировался на высоте достаточной для трапа. Двигатели погасли, но снег под корпусом успел превратиться в лужу.

– Мрамор! – определил секретарь, изучив площадку из стесанного камня.

– Не может быть, – удивилась Луиза. – Я думала, Метрополия покрыта сплошным полимером.

– Нет возможности исследовать забортную атмосферу. Скафандр обязателен.

– Я – человек, который, между прочим, вернулся на Землю.

– Люк может быть открыт после проверки систем скафандра.

Лу вручную разблокировала люк. В модуль вломилась глыба холодного ветра и замерла, превратившись в облако. Трап коснулся грунта, зажёг направляющие маячки. Она пожалела, что не надела скафандр. «Солярный» костюм, напуганный до смерти ручным пилотажем, стал раздуваться от перепада температур.

– Я человек, – успокоила себя Луиза, – это моя планета… с родной атмосферой, которую космоты покупают в сувенирных лавках, чтобы угощать товарищей.

И Лу угощалась ароматом из баллончика с надписью «Лес», от которого немного щекотало в носу. Но ничем подобным в снежной пустыне не пахло. Только гарью от низко висящих двигателей, сыростью и оттаявшим химикатом, которым обработали корпус на выходе из ремонтного дока.

– Рассказать родителям – не поверят, – решила она, шагнула с трапа в сугроб и утонула в нём по колено.

Луиза продвигалась к парящей скважине, прожигая себе дорогу горячей струёй фена. Ступала по мокрым камням, проваливалась в расщелины, забитые снегом, спотыкалась о стыки плит. Прямая дорога превращалась в зигзаг и казалась ужасно долгой, потому что ноги не гнулись, а руки не слушались. Когда до цели оставалось рукой подать, Лу оглянулась. Катер с пристёгнутым медицинским модулем висел над проталиной. Она не привыкла видеть его таким. Чёрная громадина, бесформенная, дикая, с погашенными двигателями и едва подсвеченным трапом. Нелепая и несуразная. Катера «магистрального» класса не предназначались для парковки на грунт, но у Лу было особое обстоятельство. Она уже знала, что врать, когда собственник территории свяжется с ней через депарбез. Она заранее предусмотрела всё, но в следующую секунду испытала настоящий шок. Из-под снега, прямо у неё перед носом, выпрыгнул совершенно голый мужчина, и стремглав понёсся к её кораблю.

– Эй!.. – крикнула вдогонку Луиза.

Неторопливое облачко пара вырвалось из-под визора и растворилось в воздухе. Мужчина прыгал по сугробам, высоко задирая колени. Так стремительно, словно кто-то гнался за ним. От его влажной кожи шёл пар. Обнажённый зад дикой луной сверкал в сумерках. Лу ничего не могла предпринять. Могла только ахнуть, глядя, как субъект достиг трапа и лихо взметнулся на борт.

– Э…э! – повторила она, с трудом сделав шаг. Фен выпал из рук. – Это как понимать? – она приблизилась к скважине и заглянула внутрь. В каменной лунке стояла бадья с горячей водой. Под бадьёй еле-еле тлел огонёк. Рядом с огнём стоял детский радио-конструктор. – Эй, вы! – обратилась она к обитателям ямы и на всякий случай натянула перчатку, добытую Арестиной перед экспедицией к «ОКУ ХИГЛА». – Выходи оттуда по одному!

Яма была пуста, на борту медицинского модуля жизни также не наблюдалось. Только мокрые следы метались от шкафа к шкафу. Метались-метались да высохли. Сканер отказался искать незваного гостя. Обнулил настройки и требовал новых. Луиза решила сохранить изоляцию модуля до лучших времен.

– Рационально, – согласился секретарь с капитаном. – Протокол событий не вёлся. Контактная зона не прошла карантин. В следующий раз соблюдай технический регламент, когда машина выходит из дока, начинай с тотальной перезагрузки в соответствие правилам безопасности.

Лу стащила с себя надутый костюм. Зашла в душевую кабину, позволила струям пара окружить себя со всех сторон сразу.

– Так как изоляция медицинского модуля была нарушена, – не унимался бортовой секретарь, – рекомендую дополнительную санитарную обработку.

Лу добавила мощность струям пара, чтобы не слышать зануду, но голос Арестины достал её сквозь шум душевой.

– Луиза! Что с медбортом?

– Ничего.

– Секретарь считает, что у тебя авария. Модуль ищет связь с Неоной.

– Он не перезагрузился после ремонта.

– Ты на грунте?

– На грунте, – призналась Лу, потому что не умела врать. Арестина чувствовала враньё подруги раньше, чем та успевала раскрыть рот.

– Медблок цел?

– Да чтоб он провалился со всеми шкафами и тумбочками!..

– Выдвигайся в мою координату.

– Прямо сейчас?

– Если всё в порядке – работай!

– Но … у меня небольшая проблема.

– А у меня – большая. Нужен медборт. Давай, шевелись.

В следующий раз ноги Марии-Луизы коснулись родины, когда уже не гнулись в коленях и дрожали от напряжения. Арестина ждала на верхнем воротнике парковки. Под ней утопал в тумане район Метрополии. С куполами и транспортными трубами, ныряющими под грунт; с частоколом вентиляционных труб и шахт обслуживания подземного города. Ветер старался сдуть Арестину с площадки, вышка гудела воздушным фильтром, который очищал атмосферу от смога. Арестина продолжала стоять на краю, рассматривая ландшафт. Внизу, на грунте, похожем на схему радио-конструктора, не было видно людей. Лишь машины доставки иногда выпрыгивали из облачной мути, чтобы снова в неё нырнуть.

– Еле нашла парковку, – оправдывалась Луиза. – Меня приняла ремонтная фирма. На общественные «банка» не лезла. В следующий раз сама становись за рычаги, потому что я не понимаю, что творится на городских эшелонах. Навигация грузит какую-то инфу, потом её отменяет… Ареша, я едва втиснулась в грузовой ангар. Не знаю, кто будет тащить машину обратно. У меня дрожат руки, – Луиза сняла перчатки, чтобы продемонстрировать тремор.

– Пансион видишь? – Арестина опустила взгляд к подножию парковочной мачты.

– Ничего не вижу в этой грязи.

– Там держат стариков, которые прожили жизнь и не спешат умирать. Среди них бывший слуга Тетриархов. Будем забирать деда.

– А городским такси обойтись нельзя?

– Не понимаешь…

– Не понимаю! – согласилась Луиза.

– Здесь пансион для стариков, которых на прогулки не выпускают.

– Зачем гулять? Можно в фойе пообщаться.

– Клиент в коме.

– И Неона согласилась его откачивать? 

– Видишь сферу у стены павильона?

– Элемент конденсации… – определила Луиза. – Земляне всегда выносят конденсатор за контур, им не надо расширять защиту за счет единственной батареи. Почему такой здоровый? В пансионе сады с фонтанами?

– Конденсатор можно пробить канистрой азота, если кинуть с большой высоты.

– С ума сошла?

– С грузовых платформ часто падает мусор. Случай будет рассматриваться страховым департаментом. Заработают все.

– Тебя уже выгоняли из конвоя за хулиганство. Ещё хочешь?

– Выманить коматозных может только тотальная эвакуация.

– А если не будет эвакуации?

– Как не будет? Мы нарушим их микроклимат. Будет дан запрос по ближайшим медицинским бортам. Наш придёт первым.

– А если у пансиона свои борта?

– Только транспорт доставки, – ответила Арестина. – Для коматозных нужен оборудованный модуль. Пока хватятся, будем на «Бибосе». Пока доберутся до «Бибоса» – будем на «ОКЕ ХИГЛА».

– «Банка» не встанет на их порты, – сомневалась Луиза.

– Отстегни медблок. Пусть идет автономным ходом.

– На автономке он еле шевелится!

– Не надо рекордов. Нормальным транспортным эшелоном дойдёт.

– А иначе никак?.. – Лу приблизилась к краю платформы и отступила. – Баллон с азотом имеет сложную аэродинамику. Почему не стрельнуть прицельно, если без катастрофы нельзя обойтись?

– Между растяпой и диверсантом есть разница.

– Но с такой высоты!..

– Снаряд должен набрать скорость. Неоне всё равно закупать азот. Один баллон вполне может выпасть из рук.

– Три трусихи уронили баллон, испугались и дали дёру. Прекрасная репутация!

– За побег в состоянии шока не судят, даже когда есть жертвы, – напомнила Арестина. – Спонтанную реакцию психики человек контролировать не обязан. А депарбез – обязан дать время на осознание и явку с повинной.

– Над нами будет смеяться весь Космотранс!

– Если докажут, – утешила Арестина подругу.

– В Метрополии везде следящие точки!

– Здесь – ни одной.

– Куда ж они девались?

– Забились магнитной пылью.

– Какой ещё пылью? Откуда на таком ветру взялась пыль?

Арестина стряхнула с ладони остатки металлической пудры.

– Случайно выпала из кармана.

Машина вынырнула из городского тумана и понеслась мимо пустых парковочных стеллажей до верхней площадки, свободной от транспорта и любопытных землян. Осветила фигуры, стоящие у края, и погасила движок.

– В багажнике… – доложила Неона, открывая контур. – Каспер, выгружай баллон! Лучше два. С первой попытки не попадем.

– Ал попадёт, – ответила Арестина, не отводя глаза от шаровидной надстройки у купола павильона.

Альдемар-Каспер застыл на краю платформы в обнимку с баллоном.

– Нет, – испугался он. – Не могу! Я не могу! Только не я. Пусть кто-то из вас!

– Альдемар! – обратилась Неона к подопечному. – Ты обещал меня слушать.

– Но это опасно!

– Под куполом конденсатора людей нет. Только приборы.

– Но пострадают приборы!

– Каспер! Пора сказать слово. Синтет не может во всём руководить тобой.

– Ал прав! – заступился за товарища Каспер. – Его накажут за порчу имущества. Его могут уничтожить и за меньший ущерб.

– Но тебя не тронут! В худшем случае Шайен заплатит штраф за обоих. Каспер! Ты хочешь сделать подарок лучшему другу? Переступи через правила. Нам нужно вытащить Адо из пансиона. Слышишь меня? Каспер примет решение, а Альдемар поможет рассчитать траекторию.

– Альдемар не преступник. Он не сможет!.. Пусть кто-то из вас!

– Этого только не хватало, – вздохнула Неона.

– Не сможет рассчитать траекторию – сам полетит, – решила Арестина.

– Так нельзя! – еще больше напрягся Альдемар-Каспер.

– Как нельзя? Ронять синтета с платформы вниз головой?.. 

– Можно погубить человека!

– Какого ещё человека? – взгляд Арестины оставил в покое цель и переместился на беспомощного «стрелка». Существо, отягощённое баллоном, побледнело.

Неона заметила, как тело пациента сжала судорога, но Луиза решительно повела её к лифту.

– Не надо на это смотреть… – шептала она. – Идём… идём отсюда подальше. Не будем мешать.

Неона последовала за подругой в фойе. Здесь не было ветра, и не гудели трубы. Здесь было тепло и спокойно, словно за бортом не назревала война. Луиза опустилась на пол, усыпанный магнитной пылью. Закрыла глаза. На секунду ей показалось, что тремор в пальцах утих, колени перестали вибрировать и навсегда зафиксировались в согнутом положении. Неона не спускала глаз с фигур, стоящих у края бездны.

– Она не сделает это…

– Сделает.

– Сбросит парня со стеллажа?

– Не учи спецконвой работать. Лучше мне помоги…

– А что с тобой? – насторожилась Неона.

– Не знаю, как и сказать.

– Выкладывай…

– Кое-что неожиданное. Ты уверена, что нам нужно использовать медицинский модуль?

– Как иначе забрать старика? – удивилась Неона и перестала оглядываться. – В такси его не отпустят. Человек в коме.

– Ну, тогда я не знаю…

– Чего ты не знаешь?

– Как сообщить тебе новость. Может, лучше не сообщать?

– А ну, признавайся, что натворила!

Луиза вытянула вперёд руки.

– Видишь, дрожат? Как пилотировать с таким тремором?

– Фу ты… – отмахнулась Неона. – Напугала! На транспортных эшелонах сплошной автомат. Заложишь цель и расслабишься.

– Какой автомат, если на борту ни одной рабочей программы?

Подруги умолкли, когда Арестина вошла в фойе. Неона вскочила на ноги. Марии-Луизе пришлось поднимать себя, держась за перила. С пустыми руками и опущенной головой Каспер-Альдемар сидел на краю платформы.

– Что? – испугалась Неона. – Собирается покончить собой?

– Собирается.

– Можно к нему подойти?

– Готовьте модуль. Ждите запрос на эвакуацию.

Когда Неона выбежала на парковочный воротник, молодой человек уже свесил ноги над бездной. Внизу мигал красный фонарь. Машины с зеваками собирались в кучу над местом аварии. В глазах молодого человека царило непонимание самого себя и неприятие этого сложного мира, который прежде казался простым и понятным.

– Каспер... Я здесь.

– Надо было умереть, когда всем от этого стало бы легче, – ответил несчастный.

– Теперь поздно, – согласился лечащий врач. – Теперь нужно жить.

– Теперь моя смерть никому не принесёт облегчения.

Молодой человек находился на грани нервного срыва, пока персонал медборта чистил модуль для приёма гостей. Слишком неуверенный для Альдемара и недостаточно убеждённый самоубийца, чтобы называться Каспером, он не находил себе места. Никому не было дела до пациента с глубокой душевной раной. В отстёгнутом модуле Касперу-Альдемару нашлось место только на голом полу. Аппарат снижался к зияющей дыре конденсатора. Бурые испарения пробивались вверх через пелену тумана. Модуль искал парковку. Луиза осваивала ручной пилотаж. Неона готовила трап к стыковке. Арестина просматривала файлы, присланные Ассистентом Игры. До молодого человека никому не было дела.

Растерянность перетекла в депрессию, когда пробитая оболочка разверзлась прямо под корпусом аппарата. Пациентов выводили на галерею. Кого-то держали под руки, кого-то везли в ложементах. Модуль причалил. Сотрудники зашли на борт, чтобы оценить готовность, и выдать Неоне дополнительные инструкции. Первым у трапа оказался контейнер с биоматериалом. Он же занял половину свободной площади. Объект не распознавался, не имел маркировки, но предупреждал, что должен быть доставлен в срок и предлагал усилить свою охрану.

– Что-то не так? – догадался пансионный куратор.

– Модуль рассчитан на транспортировку людей, – объяснила Неона.

– В ящике их больше, чем в зональных хосписах.

– Пациентов здесь архивируют вакуумным прессом? – предположила Луиза.

– Вот что! – решила Неона. – Ящик выгружать не буду, но на оставшиеся места возьму исключительно коматозных. «Консервы» можно отправлять грузовыми бортами.

– Конечно… – развёл руками куратор и вышел на палубу. – Волонтёрам Космотранса закон не писан. Они сами вольны выбирать пациентов.

Из лифтовых кабин продолжали выгружать стариков. Чтобы расчистить дополнительные места, Лу выставляла за борт контейнеры и коробки.

– Выкидывай всё! – поддержала её Неона. – Сюда идёт пять профильных бортов!

– Грузись и освобождай порт, – торопили сотрудники. – Выбираешь, так выбирай быстрей. Коматозных! – крикнул кто-то в толпе, и лифты рванули вниз.

Пять кресел и шкаф-аквариум выплыли на галерею одновременно. Пять завернутых в коконы коматозных старцев и шкаф. Молодой человек узнал слугу, и чёрные мысли перестали терзать его душу. Лицо Адо едва было видно под маской. Голову поддерживал обруч с системой жизнеобеспечения.

– Адо… – шепнул он Неоне, но габаритный «аквариум» занял последнее место в очереди.

Луиза вышла из модуля. Даже Арестина явилась взглянуть. За стеклом шевелилась биомасса, похожая на человеческую кожу, содранную с великана и аккуратными складками упакованную в ёмкость. На панели жизнеобеспечения присутствовали все признаки комы.

– Ещё одного возьмём!.. – распорядилась Неона.

Старого слугу подкатили к трапу, когда в медблоке осталось место только для худого пилота. Секретарь предупредил о перегрузке. Кураторы вели переговоры с прибывающим транспортом. Луиза в отчаянии старалась продвинуть груз внутрь, пока шкаф не придавил к столу её рабочее кресло. Ложемент Адо на полкорпуса продвинулся внутрь.

– Спокойно, – приказала Неона всем, кто тревожно смотрел в её сторону. – Сказала, возьмём – значит, возьмём.

Арестина протиснулась к пульту и вырвала из креплений помятое кресло. Сидение вместе с рычагами и гашетками, шлёпнулось на платформу. Шкаф упёрся в рабочий стол. Кресло Адо зашло в модуль.

– А чем маневрировать? – шёпотом спросила Луиза.

– Головой, – ответила Арестина. – Тремора будет меньше.

– Справимся, – успокоила подруг Неона.

– Нет уж, пусть Арестина…

– Эти умники… – Неона указала на Арестину и Каспера, – останутся погостить.

– Всё! – обрадовались кураторы, когда модуль закрылся. – Освобождайте порт! Вы и так долго возитесь.

Машина отошла от платформы. Ожидавшие эвакуаторы ринулись к открывшемуся причалу.

– Адо… – прошептал вслед Каспер. – Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

Арестина достала конфету, и молодой человек устыдился. Вместо конфеты он обрадовался бы хорошему подзатыльнику. – Но я… – сомневался он, – уже злоупотребил на празднике. Герк запретил. То есть, он разрешил мне следующую конфету, когда предмет будет найден.

– Правильно, – согласилась Арестина. – Когда найдём – съешь конфету, которую разрешил Герк, а эту я тебе разрешаю сейчас.

Каспер-Альдемар проглотил слюну и нерешительно взял угощение.

Арестина отошла подальше от толчеи, сложила коробки, которые Луиза выкинула из модуля. Установила кресло с гашетками у стены. По галерее бродили пациенты, летали кипера и аэрокары. Нервные кураторы собирали подопечных в очередь.

– «Демоника» приветствует Арестину, – сообщил Ассистент Игры.

– Привет «Демонике».

– Совет Игры рассмотрел запрос и принял положительное решение. Во избежание некорректного «хода», каждый шаг Арестины в Игре будет под строгим контролем. Финансовое согласие должно быть подтверждено лично.

Сумма, ради которой Совет Игры согласился пойти на риск, озадачила. «Сейчас или никогда, – сказала себе Арестина, – всё или ничего». Неудачный «ход» мог перечеркнуть её заработки за последний десяток лет. Удачный – тоже не обещал богатства. Сумма не предполагала заключения сделки. Она была рассчитана на то, чтобы отпугнуть, но…

– Мечта того стоит, – ответила Арестина и подтвердила согласие. – Мечта стоит и большего.

На этот раз «завис» Ассистент Игры, но скоро взял себя в руки.

– С чего начнём?

Из лифта на платформу выставили напуганного старика и велели ждать, но тот, оставшись без конвоиров, решил бежать. Кабина закрылась и не реагировала на вызов. В отчаянии несчастный прижался к панели лбом. Система была приучена блокировать обращения пациентов. Она читала инфу с ладоней и не понимала, чей лоб нуждается в трансфере. Порт открылся. Арестина порадовалась за беднягу.

– Вот это маневр! – отметила она. – Не думала, что в Метрополии такие простые коды.

– На таких идиотов, как мы, большего и не надо, – философски заметила пожилая дама, присевшая на коробки. – Что теперь будет? – спросила она. – Нас поселят вместе или раскидают по пансионам?

– Думаю, раскидают.

– Вот, хорошо. Как мне надоели эти мятые рожи.

Дама отправилась на посадку. Ее место занял Альдемар-Каспер.

Ещё один борт отчалил до отказа заполненный оборудованием. Пациентов в коридоре становилось всё больше. Медики недоверчиво косились на сотрудницу Космотранса. Альдемар-Каспер подвинул коробку к подруге и сам попал под косые взгляды.

– Мне так неловко, – признался он. – Я вёл себя как трус. Так омерзительно, гадко! Не знаю, сможет ли Герк простить меня. Ведь он рисковал всем, чтобы мне помочь, а я… в самый ответственный момент чуть его не подвёл.

– Твоё поведение – симптом расстройства поливестибулярной личности, – ответила Арестина. – Науке известны случаи, когда в человеке уживаются несколько персон. С этим расстройством можно счастливо жить, а можно вести войну.

– Я виноват… – повторил молодой человек и нахмурился, как ахорный червяк на кусок рафинада. – У Каспера слабая вестибуляция. Он не ощущает себя центром мироздания, как должен ощущать себя человек. Это потому, что вестибуляция – свойство сложных архивов, а у Каспера архив простой.

– Вестибулятор нужен для того, чтобы система действовала себе на пользу, а не во вред. Почему ушёл из жизни Сэм Римас? Импульс «прямого луча» деформировал «вестибюль», лишил систему точки опоры. Та же проблема у Каспера. Хочу понять, почему. Куда вы оба могли сунуть любопытные носы, если Сэм никогда не брал тебя в обсерваторию, и на борт глиссера не пускал?

– Сэм любил меня! Сэм был самым главным для меня человеком!.. – вспомнил Каспер-Альдемар и расплакался.

На рыдающего мужчину стали обращать внимание пациенты.

– Чтобы жить в согласии Касперу и Альдемару нужно разделить сферы влияния, – продолжила Арестина. – Вы оба правы, только правота всегда относительна, а ответственность за всё несёт Герк Шайен. Каспер и Альдемар – два пассажира на одну «банку». Есть вопросы, в которых силён Ал, в других – разбирается только Каспер. Экипаж может спорить и не соглашаться друг с другом, но как только борт отошёл от причалов, решение принимает капитан. Когда медблок работает с пациентом – все подчиняются решениям медика.

Молодой человек задумался. Вытер нос и перестал рыдать.

– Но Каспер с Альдемаром – два капитана.

– Капитаны делят между собой вахты: один работает – другой спит. Касперу с Альдемаром нужно договориться. Если Ал сунется в дела Каспера, он должен понимать: искусственный интеллект, который мешает работать естественному, подлежит редукции. Если Каспер не захочет играть по правилам – ему стоит напомнить о людях, которые верят в него.

– Да… – согласился Альдемар-Каспер, словно впервые услышал простую истину. – Если со мной ещё раз повторится такое, я не переживу позор. Пойду в альматорию, признаюсь, что нелегальный синтет. Скажу, что задумал уничтожить Разумный Мир. Они обязаны будут стереть архивы. А если стереть архив до критического уровня, вестибулятор погаснет сам. А если вестибулятор погаснет – Альдемар-Каспер умрёт, и никто не сможет вернуть его к жизни.

– Кто тебе сказал, что ты не можешь заниматься наукой, парень? Из тебя бы вышел прекрасный учёный.

– Правда? – воскликнул молодой человек, перепугав столпившихся пациентов. – Но тесты говорят, что у меня совсем нет мозгов!

– Науке не нужны мозги. Науке нужен кураж – смелость и энтузиазм докопаться до истины.

– Но моих знаний не хватает для тестов!

– Знать и думать – не одно и то же. Ни один учёный не рождается с готовым архивом. Важна целеустремлённость. А у тебя её хватит на весь акадеп.

– Ты действительно так считаешь? – не верил молодой человек. – Это правда?

– Чего раскричались? – спросил сотрудник пансиона. – Поднимитесь на вышку, возьмите такси. Эвакуаторы заберут только сотрудников и пациентов. Чего вы ждёте? Боитесь злодеев, что пробили нам конденсатор?

– Имущество стережём, – проявил находчивость Альдемар-Каспер и указал на коробки, выброшенные из медицинского модуля.

Сотрудник ушёл, а Арестина освободила лицо от визора, на котором всё ещё висел чек. Сомневался в финансовом согласии игрока. Требовал повторного подтверждения.

– Интересно… Ведь дед мечтал тебя видеть учёным, – вспомнила она. – Тетриарх был реалистом. Он бы не мечтал, если б внуку не хватало мозгов.

– Конечно бы, не мечтал.

– Вот я и думаю: если не Римас прикатал твой «вестибюль», то кто это сделал? Когда и зачем?

– Просто я заболел от горя, когда деда не стало, – объяснил молодой человек. – Когда не стало Сэма, заболел ещё больше.

Мария-Луиза отказалась от автомата. Маневрируя стоя, без рычагов, она получила «тремор» нижнего века, который прогрессировал по мере снижения к портам принимающего пансиона. Порты были узкими, низкими. Крепления мёртвой хваткой вонзились в трап. Дама-куратор встретила неприветливо и тщательно пересчитала шкафы. Казалось, она совсем не обратила внимания на пациентов, только при попытке отчалить, заблокировала замок.

– В чём дело? – спросила дама тоном человека на грани нервного срыва. – Где ещё один пациент?

– Все, что были – выгружены, – сообщила Неона, чем окончательно вывела кураторшу из себя.

– Нет, вы посмотрите на этих космотов! – обратилась она к воображаемой аудитории. – Может, на Магистрали вы самые умные, только здесь все подчиняются правилам Метрополии. А правило простое: сколько загрузили – столько выгрузили.

– Он что? По дороге выпал? – пошла в атаку Неона, но у дамы с чувством юмора не сложилось.

– В чём дело? – повторила она. – Мне просканировать борт или сами пороетесь в своих биокамерах.

– Мы не чипировали пассажиров, принятых на борт. Эвакуация шла в аварийном режиме.

– Не делай из меня идиотку, коллега! Вы приняли на борт шесть коматозных персон. Выкатили пятерых. Где ещё один?

– Поищем, – вмешалась в разговор Лу и силой оттащила Неону от порта.

Та ещё пыталась спорить, но, осознав нелепость положения, прислонилась к стене и закрыла глаза.

– Придётся его отдать, – решила она. – Иначе нас арестуют до «первого неба». Придётся отдать и… чтоб я ещё раз повелась на криминальную авантюру!..

Луиза завела подругу в модуль и поставила у рабочего поля.

– Активируй скан, – попросила она.

– Зачем?

– Неона! В этой «банке» я пока ещё капитан. Делай, что говорят.

– Что ищем? – на рабочий стол легла схема модуля.

– Биологический объект.

– Пожалуйста: вот ты, вот я, – Неона указала на две фигуры, отображённые сканером. – Вот Адо спит в своём кресле. Больше никаких биологических организмов! – Сканер дошёл до конца и вернулся, чтобы подтвердить информацию. – Ой! А почему забился утилизатор? Что ты делала в лаборатории без меня?

– Только не вздумай очистить капсулу! – Лу подскочила к утилизатору, открыла крышку ёмкости, предназначенной для загрузки отходов, и застыла на месте.

– Кто это? – шёпотом спросила Неона. – Твой новый поклонник?

Из капсулы утилизатора на подруг таращились два синих глаза. Безмолвно и напряжённо, словно ожидали смертного приговора.

– Какая разница, что? Придумай, как это оттуда достать.

– А как оно туда влезло?

Неона попыталась схватить незнакомца за нос, но отдёрнула руку. Субъект съёжился.

– Током дерётся. Так не вытащить. Придётся разбирать капсулу. Да это не человек!

– А кто это!? – испугалась Луиза. – Зачем ты меня пугаешь?

Неона выхватила их технички резак, с которым не расставалась после возвращения с «Кардиналя».

– Отойди от него на два шага! – приказала она. – И не вздумай дотрагиваться. – Эй, ты! – луч прицела лёг точно на лоб существа, засевшего в утилизаторе. – Выходи медленно, без резких движений. – Человек вылез. Неона толкнула вперёд медицинское кресло. – Садись! Подними с пола простынь, накинь на себя… Лу! Пусть он сядет и завернётся, как коматозный.

Луиза кинула пациенту простынь, но тот извернулся, выскочил в коридор, прыгнул на платформу прямо перед удивлённой кураторшей, и был таков.

– Куда! – крикнула дама.

За «коматозным» беглецом немедленно пустилась погоня.

– Что я могла сделать? – развела руками Неона. – Он прятался в утилизаторе. Ума не приложу, как он туда залез…

– Коллега! – строго сказала кураторша. – У тебя и так репутация неблестящая. Лучше разберись, почему твои пациенты лазят в утилизаторы. Разберись, пока вопросом не заинтересовалась лицензионная комиссия! Всё! Космотрансу привет!

Женщина ушла. Борт отчалил с парковки.

– Кто это был? – спросила Неона.

– Не знаю.

– Я тебя убью, Мария-Луиза!!!

– Не надо!

– Но сначала твои родители узнают о тебе всё.

– Сначала убей!

– Однажды эти двое несчастных узнают всю правду о своей дочери!

Серая гора вырастала из облака и подпирала вершиной космос. Аппарат опустился. Трап нащупал в тумане твердь и пригласил пассажиров «на выход».

– Здесь «неведь» – территория тархов, – сказал Ассистент Игры. – Серая зона. На заре естествознания тархами называли инфологов, а «неведью» – странную науку, которую они хотели поставить в ряд с физикой. На заре цивилизации классические учёные противопоставляли свою осведомлённость новой области знаний, в которой не работают признанные законы. А попросту, опасались связываться с одержимыми. И здешний люд предпочитает обходить инфозоны. Кто селится на переменных частотах  – сидит под землёй, лишний раз из тумана не появляется. Люди боятся даже мёртвых тархов. Сюда не ходит никто.

Арестина отметила, что существо, ведущее её по Игре, похоже на старика. Начинающим всегда давали в помощь ровесника, который рос вместе с геймером и старился с ним. Начинающим тархам не полагалось даже напутственных слов. Разве что амулет – камешек со склона горы, который никуда не ведёт по жизни. Тем временем Ассистент нащупал ногами лестницу.

– Иди за мной, – позвал он. – Здесь всюду расщелины.

Гости серой горы восходили – туман опускался. Скоро ступени стали видны – полоска неровных, неполированных экскурсантами уступов на склоне. Дорога петляла, горизонт укрывали лиловые облака, похожие на предвестия бури, но «неведь» не знала бурь.

– На переменных частотах цивилизации нет, – объяснил Ассистент, когда заметил, что гостья рассматривает пустую линию горизонта. – Здесь изгои, отшельники, их могилы, их кости, их неприятности... иногда навещают. Гору называют «Серым Мемориалом» и внизу, у подножия, совершают жертвоприношения, но всё напрасно. На этой частоте жертвоприношения не помогли никому. Это мёртвая зона Игры.

Из истории «Демоники» Арестина знала, что музей мёртвых тархов не всякому открывает ворота. Гора не любит зевак. Иным посетителям приходится тратить годы на то, чтобы подойти к подножию. Другие, кто похитрее, несут с собою подарки. Кто поумнее – овладевают методикой, которая помогает обмануть «неведь» – прикинуться камнем, катящимся в гору. «Неведи» всё равно, куда катится камень, вниз или вверх. Арестина целиком доверилась Ассистенту Игры и не прогадала. Будь она на месте Совета… опасайся она спонтанного «хода фаворы» – ни за что бы не дала надсмотрщика геймеру, идущему в инфозоны.

Путники успели устать, когда гора открыла ворота.

– Первый этаж – уровень низших тархов, – объяснил Ассистент. – Тот, что интересует тебя, находится у вершины, но только сама гора знает, где её пик. Сегодня здесь – завтра там. Сейчас к нему ведёт дорога – завтра поперёк дороги встанет стена. Гора сама открывает переходы и лестницы. Не будем торопиться. Здесь все ступени придётся пройти ногами. Остановиться у каждого стенда, каждому экспонату уделить время, которого не хватало при жизни. Низшие тархи – хроно-вампиры. Мстительные, обидчивые. Но умеют быть и великодушными. Начнём с амулетов. Мёртвых амулетов, – уточнил Ассистент, – которые когда-то имели хозяев, но потеряли их. А значит, потеряли силу. Амулеты, которые никому не проданы, не подарены, никем не найдены и неспособны сами найти себе место в Игре. Здесь ты поймёшь и увидишь, что такое примитивные тархи. Чем выше – тем сложнее будет видеть и понимать.

Первый экспонат валялся в грязи на полу – человеческая рука, отрубленная у запястья, которая скрючилась и почернела от времени.

– Святые мощи тоже теряют хозяев? – удивилась Арестина.

– Мощи – примитивные орудия эгрегоров и теом, – сообщил Ассистент. – Их следовало бы держать под землёй, но «Серый Мемориал» давно не открывал подземных пещер. Теонные тархи диссонируют с низшими. Они умирают вместе с теоном – вместе с ним и должны покоиться, но в игрозоне не осталось храмов. Мощи приходят в общий могильник. Здесь и валяются.

Коридор закончился лабиринтом света с вечно горящими лампадами поминальных стендов. Чего только не увидела Арестина на полках и в нишах. Только колец и кулонов было собрано несчётное множество. Булавок, пуговиц, деталей, отвалившихся от механических устройств и изрядно испачканных. Затычек от бутылок с дорогим алкоголем и флаконов с прокисшей водой. В экспозиции имелись лягушачьи лапки, птичьи перья… Изжёванная капа – и та кому-то служила оберегом, снижала вероятность получить в зуб.

– Низшие тархи не возникают в природе сами собой, – объяснил Ассистент. – Они – объекты материального мира, которые человек наделил особыми свойствами. Учёные рискнули предположить, что тархи всех уровней в сущности порождение человеческого интеллекта, но инфологи доказали, что это не так.

– В древности люди спорили о курице и яйце, – вспомнила Арестина, – пока инфология не решила переписать естественные науки.

– Чтобы исключить логические тупики, – объяснил Ассистент. – Сначала инфологи спорили с учёными, приводили весомые доказательства. Потом замолчали, стали гордыми, скрытными. Знаешь, что они сделали с твоим миром?

– Перетаскали кур с яйцами из физических категорий в философские.

– Они остановили прогресс, потому что объяснили, куда он ведёт. Между тархами и людьми было достигнуто глубокое взаимное непонимание… Садиться нельзя! – предупредил Ассистент, когда Арестина остановилась у кресла. – Каждый, кто садился в кресло без приглашения, умирал в течение года.

– Для мертвеца – неплохая защита.

– Лучше не рисковать. Экспонат, который пред тобой, относится к стихийным тархам. Они сильнее тех, что активирует человек. Игра Игрой, но стихийным плевать, реальный это мир или иллюзориум. Им всё равно, на кого придётся удар.

– Оружие, которое не имеет хозяина – неправильное оружие.

– Низшие тархи – невестибулярны. Они – малая часть сложной программы, которую сам тарх может не понимать, но подчиняться обязан: оберег – значит оберег; проклятье – значит проклятье. Ему всё равно, у кого в руках ключ. Хозяин это или случайный воришка. Низший тарх подчиняется ритуалу, поэтому и опасен. Вот ещё один экспонат…

Ассистент подвёл подопечную к стене, на которой висел прибор с шестерёнками. Колёсики вертелись, молоточек колотил мембрану. Механическое потрескивание было усилено динамиком, прикреплённым к коробке.

– Заводные часы?

– Обрати внимание, без стрелок и циферблата. Ими обладал древний род, каждый представитель которого был долгожителем, потому что не видел, как идёт время. Не верил в то, что оно идёт. Как все вокруг, он считал дни и годы. Не хуже других был осведомлён о том, что время человека в Игре, как в жизни, ограничено здоровьем и обстоятельствами. Но на стене его комнаты висели часы без стрелок и циферблата. Человек, который на них смотрел, чувствовал себя выброшенным на берег времени, несущего всё и вся.

– Инфология…

– Чистейшая «неведь», – согласился Ассистент с Арестиной. – Никакими физическими законами феномен объяснён быть не может. Определённо предмет тащил за собой инфому, которая управляла жизненными процессами. И перестал это делать, когда хозяин продал часы. Ошибка в том, что это были бумажные деньги. Тархи не любят бумаг. Они не любят расчётные чеки и прочий финансовый суррогат. Из всех объектов материального мира тарх с уважением относится только к золоту и огню. Может быть, обменяй хозяин часы на слиток – амулет был бы жив.

– Почему золото?

– Этот металл больше прочих подчинён информационному миру. Инфу, которую тарх запишет на его структуру, сложно стереть. Даже переплавленный золотой амулет сохраняет свойства.

Ассистент Игры собирался продолжить экскурсию, но вдруг замолчал. Экспозиция померкла, уступила место интерьеру «скромного магазинчика» компании «Бибос». Интерьер напоминал «Серый Мемориал» из пустующих побрякушек, которые лишились хозяев. К ужасу своему, Арестина поняла, что потеряла Каспера-Альдемара.

Адаптер отключился, перестал имитировать ощущения, и магазинные гиды заполонили обзор. Программы соседних отделов едва не дрались за право взломать архивы клиента. Личный секретарь не успевал сортировать информацию. Против атаки ополчился справочник инфологии, который имел «поплавок» на обзоре и не хотел уступать место рекламе. Вся виртуальная армада личного компьютера Арестины выступила против магазина единым фронтом и терпела сокрушительное поражение.

Продавец-автомат взломал приватную зону, но круг интересов не распознал. Сначала сделал ставку на среду обитания и предложил сувенирные безделушки для тех, кто «не хочет возвращаться из Метрополии с пустыми руками, без подарков для коллег и друзей». Номер не прокатил. Автомат решил привлечь внимание покупательницы к профессиональному ассортименту.

– Защитная «линза» – универсальный щит от наиболее распространённых видов психотропного оружия. Незаменим в экипировке человека, чья жизнь связана с сопровождением грузов.

– Я не хожу с игрушками на работу, – ответила Арестина.

Но менеджер не терялся. Задней мыслью он продолжал углубляться в историю жертвы.

– Земля! – осенило его. – Натуральный слой плодородного грунта, упакованный в герметичный контейнер. Сертифицирован для транспортировки. Лицензия на вывоз прилагается.

Арестина получила удовольствие, наблюдая логические маневры. Ей не хотелось втягиваться в войну. Ей хотелось дождаться, когда конфликт исчерпает себя, и она получит возможность покинуть торговую зону без истерики и скандала. «Плодородный слой» был тотчас продемонстрирован. От нескольких граммов в упаковке, которая поместилась бы в карман рукава, до увесистого пакета, который стоил больше, чем экипировка конвойных служб. Странной консистенции вещество, зеленовато-рыжее с вкраплениями минералов, похожих на колотый мрамор. Арестина знала цену товару. Сумасшедшие ботаники иногда собирали окаменевшие крохи, совершая вылазки в исторические кварталы.

– Если обратиться к истории, – вступился за пользователя справочник инфологии, – Последний раз натуральным плодородным грунтом торговали археологи позапрошлого века, и все без исключения были наказаны.

Арестине понравилась тактика справочника, который не был обязан воевать на её стороне. Но менеджер, ответственный за прилавок, ответил агрессией. Автомат не просто ввязался в дискуссию с программой, многократно превосходящей его интеллектом. Он пустил в ход территориальные аргументы. Напомнил системе, что она не в академических корпусах, а в торговых. Попутно обозвал полезную вещь «глючной болванкой». Аргументы и доводы уступили место взаимным оскорблениям, которые машина не позволила бы себе в отношениях с человеком. Переход на личности вылился в угрозы, относительно цензурный лексикон сменился профессиональным.

– Тебе нечем себя занять? – спросил сотрудник торгового павильона, который давно наблюдал конфликт. – Или нравится издеваться над прогой?

Арестина впервые оборонялась от прилавков с товарами. И эта ситуация забавляла её, пока в ход не пошли настоящие психотропные методы. Только справочник инфологии был непрост, и владел психическими приёмами лучше, чем нападавшая сторона. Арестина задержалась в зоне, чтобы позволить справедливости восторжествовать. Точнее, направилась к кондитерским витринам, надеясь встретить Альдемара-Каспера. Менеджер-кондитер тут же напал на торговца грунтом. Инфология уступила ему поле битвы. Теперь перебранка шла между настоящими мастерами. С «закидыванием» друг друга тарталетками, липким кремом, червяками и мраморной крошкой. Сотрудник приблизился к Арестине.

– Следовало бы взять тебя за шиворот и выставить за порты! – намекнул он.

– Как только найду товарища.

– Объелся пирожными товарищ. В уборной сидит.

Справочник инфологии вернулся на прежнее место, раскрашенный тарталетками с аппетитным желе.

– Неправильно поставленная задача не может иметь решения, – сообщил он хозяйке. – Стремление автомата тебя отоварить было так велико, что желание клиента не принималось в расчёт.

– Я не держу обиды на глючную прогу, – ответила Арестина.

– Большая мечта иногда выдаёт себя за реальность.

– И ты не дуйся.

– Оператор – не просто большая… Это несбыточная мечта человечества, ради которой можно терпеть научный прогресс и рушить сложившиеся устои.

– Стоп!!! – Арестина замерла на пороге санитарной комнаты. Справочник умолк и покрылся конфетами, словно прыщами. – «Аналог генератора «прямого луча» в мифологии и фольклоре». Давай сформулируем запрос по-другому: «Прибор, который даёт абсолютную власть над материальной природой».

– «Абсолютный нонсенс с точки зрения физики, – продолжил мысль секретарь, – он же цель и смысл информологии как науки».

– «Абсолютная свежесть… изысканный вкусовой букет… умопомрачительное деликатесное ощущение…» – робко добавил секретарь-кондитер, приглашая вернуться в торговую зону.

Обзор очистился. Пространство погрузилось в туман, словно Поле Абсолютного Вакуума сгустилось, прежде чем взорваться «прямым лучом».

– «Волшебная палочка» – сообщила Вселенская Энциклопедия.

– Что за «палочка»?

– «Волшебная», – повторил секретарь.

Бледный и мокрый молодой человек прятался в санитарном блоке. Боялся высунуться за дверь, оказаться один на один с менеджером-кондитером, который «разрешит» ему огромный сливочный кекс.

– Расскажи, как ты «заболел» в день смерти деда, – попросила Арестина.

– Не помню. Надо спросить у Адо.

– Полез в киву любоваться «звездой»?

– Мы все туда лезли.

– Но дед позволил только тебе?..

– Он никому не позволил. Запер киву и запретил приближаться. Только потом, когда деда не стало, мы открыли её. Оперой любовались все жители заповедника.

– «Фонарик», которым вы любовались, никакого отношения к Опере не имеет.

– Как не имеет? – растерялся Каспер.

– Прибор умыкнули сразу после смерти деда.

– Такого не может быть.

– Принимая во внимание аппетит твоих родственников… Если б не умыкнули, – пришла к выводу Арестина, – от Метрополии осталось бы облако сахарной пудры. Это очень опасная вещь.

– Да, – согласился Каспер, – «звезду» не сразу решились принести в заповедник. Долго подбирали надёжную киву.

– Дед умер, когда пошёл поглядеть на «звезду»?

– Нет, он жил до следующего утра. Кажется… до утра. Не помню, – признался Каспер. – Мы вернёмся на базу и спросим Адо.

– Ты вернёшься, Альдемар-Каспер! – вмешалась в разговор Неона. – Арестина задержится. Ареша, слышишь меня? – На фоне туалетной кабины возникло изображение женщины только что проигравшей драку. – Мне нужно, чтобы ты разыскала одну персону. Каспер не маленький, доберётся. Прими информацию.

Деликатесные подробности были удалены с экрана вместе со справочником.

– Из бочки с кипятком... – уточнила информацию Арестина, – прямо в утилизатор? Какая температура была в плафоне? …Каким образом влез, я догадываюсь. Нужна точная температура… Ну и что, что голый? Конечно, бегает!..

– Ареша, я тебя умоляю! – переживала Неона. – Персону надо найти раньше, чем это сделает депарбез. Он на территории пансиона. Давно бы попался, если б рванул за турникеты.

– Не думаю.

– Пациенту не позволят бесследно сгинуть. Но ведь будут искать Адо, а между ними ничего общего. Найдут – и что?

– Если это то, что я думаю – берите слугу и уходите на «ОКО».

– Или что?..

– Шайен прикроет Адо. А ты – прощайся с лицензией. Выволочку от депармеда я тебе обещаю.

– Нахалка! – рассердилась Неона. – Идея была твоя!..

– Не надо жалеть батарей на очистку утилизатора. Превратила плафон в питомник для паразитов – не удивляйся, что они бегают.

– Кураторы требовали слугу! Нам пришлось отпустить…

– Что значит, «требовали»? Посылать их подальше!

– Но они угрожали обыском!

– Не имеют право шмонать приватные медборта. Ты должна это знать.

– Так они не отпускали без шмона!

– А кто позволил заблокировать трап? Я предупреждала…

– Но я забыла! Могла бы остаться, проконтролировать!

– Неона! Ты сказала что справишься. Выставила нас с Каспером за габарит…

– Что делать, Ареша? Надо его найти!

– Для клиента нужен специальный скан. В Метрополии их не используют. На доставку уйдёт время. Снимайтесь и уходите на «ОКО».

– Можешь хотя бы обшмонать пансион! – умоляла Неона. – Если его там нет – не ищи. А если есть – попробуй забрать. Пусть считают, что Адо пустился в бега.

– Пансион обшмонаю, – согласилась Арестина. – Дальше – как сложится.

Пансион, который приютил пациентов закрытого заведения, никогда не имел проблем. Инфотумба отфутболивала посетителей к фонтану, в «комфортные кресла», в очередь, которая могла тянуться годами. По залу слонялись толпы бездельников. Здесь угощали коктейлями и делали бесплатный массаж. Менеджмент заведения создавал себе репутацию «приятного места» и агитировал молодых людей вкладывать средства в беззаботную старость.

– Нужно передать корреспонденцию лично в руки, – ругался с турникетом курьер, – …А мне наплевать, что пациентов нельзя беспокоить!.. Ну и что, что поужинал и лёг спать?

Арестина надела служебный жилет. Народ в фойе, встрепенулся. Курьер закончил препирательства и освободил площадку.

– Космотранс, – представилась она, когда прибор идентифицировал личность. – Служба сопровождения опасных грузов. В пансион был ошибочно доставлен контейнер с активным биологическим веществом и стертой маркировкой. Пожалуйста, разыщите и верните его в течение получаса.

Ответ турникета обескуражил даже видавшего виды сотрудника Космотранса.

– Прослушай лекции о выращивании ахорных червей, верно ответь на вопросы викторины и получи в подарок личинку.

– Время пошло, – предупредила Арестина и дождалась, пока турникет прекратит симулировать неисправность.

Автомат здравому смыслу не внял. На обзоре развернулась обучающая программа. Мир наполнился блёклыми красками подземелья, пропитанного сероводородом. Арестина ничего не предприняла, чтобы прекратить самовольно начавшийся процесс обучения будущего заводчика ахорных червей.

Посетители перестали галдеть, застыли в «комфортных креслах». Персонал, что лениво перетекал между ними, забегал. Вводная часть лекции сменилась описанием личиночного периода развития червяка.

– На этот адрес ошибочно доставили контейнер с опасным грузом, – повторила она.

– Понятно, понятно… – раздражённо ответил диспетчер.

Вместо того, чтобы проявить настойчивость, Арестина проявила выдержку. Прослушала ещё один раздел курса. Узнала всё о среде, в которой следует содержать личинку. Арестина узнала, что юного ахорника ни в ком случае нельзя перекармливать, чтоб не испортить его интеллект, и так не самый надёжный. Получила список препаратов, которые следует добавлять в белковый сироп детёныша, чтобы его ахорная железа развивалась правильно и достигала максимальных кондиций.

– У вас пятнадцать минут, – предупредила она.

– Что будет, если мы его не найдём? – спросил запыхавшийся сотрудник.   

– Доклад департаменту безопасности о сокрытии немаркированного опасного груза. Дальше – не моё дело, что с вами будет.

– Это ясно, – расстроился сотрудник. – А что там за вещество?

– Понятия не имею.

– А что будет с нами, если контейнер вскроется?

– Я имею предписание восстановить маркировку и проконсультировать персонал о том, как минимизировать риск. Не увижу груз – ничем не смогу помочь.

– Как выглядит контейнер?

– Плохо выглядит, если маркировка слетела.

– Мы ищем! Ищем на территории контейнер без маркировки, – волновался невидимый собеседник. – Куратор по безопасности уже идёт к турникету.

Пока куратор шёл, Арестина успела ознакомиться с особенностями полового созревания ахорника и правилами ухода во время вынашивания потомства.

– Всё равно не получишь личинку, – пугали неудачники, прошедшие той же дорогой. – На вопросы викторины не может ответить даже энциклопедический справочник. Они составлены так, чтобы любой ответ оказался неправильным.

– Я пробовал восемь раз, – жаловался мужчина, который занимался разведением червей всех пород. – Проще купить личинку. Толстую, с гарантией от питомника.

– Не проще, – возражали дамы-близняшки. – Мы купили, а нам не отдали. Сказали, что уровень интеллекта недостаточен для того, чтобы растить червяка. Разве имеют право?

– Имеют, – отвечал человек с достаточным интеллектом. – Это не так просто, как кажется. Я купил для частного аквариума парочку тварей. Всё делал по инструкции. Обе сдохли. Купил ещё – опять сдохли.

– Только идиоты покупают личинку, – возражала публике осведомлённая дама. – Я купила молодую половозрелую особь. Прожила год.

– И что? – спросили её.

– Удрала в канализацию.

– И не дала потомство?

– Мало того, – жаловалась заводчица. – Оказалась самцом.

– Надо было заглянуть червяку под хвост!

– Заглядывала, когда покупала. Сволочь поменяла пол. Оказывается, температура в инкубаторе была неправильной.

– Надо было покупать береме…е…емнную, – советовали ей. – Беременные самки такими гадами не бывают.

– Зато дорого стоят.

– Нам говорили, что они гермафродиты, – уверяли студенты, которые всей компанией скинулись на одного червяка.

– Всё ерунда, – подал реплику конченый пессимист. – У них и личинок-то нет для рассылки. А знаете почему? Личинки почтой не высылают. Ха!.. Ха-ха! Ха-ха! Так вам и надо!

– А я пробую, – услышала Арестина такого же оголтелого оптимиста. – Уже ответил на два вопроса, оба правильно. Осталось ещё сотни полторы и личинка моя.

Арестина поймала себя на том, что увлеклась биологией. С ней в компании курс изучали человек триста, отпускали по ходу шуточки, рассказывали истории из жизни. Триста человек в едином порыве схватились в борьбе за личинку и с жаром продвигались к недостижимой цели. Мужчина в форме охранника пансиона возник перед гостьей, словно полип среди слизи ахорного царства. Лекция провалилась. Турникет вернулся на передний план.

– Первый раз вижу спецуру Космотранса в реале, – признался он. – Ваши ребята вскрывают турникеты без разрешения.

– Мне казалось, я в культурной среде Метрополии.

– Верно, – согласился охранник. – Вам сотрудники не нужны? Я слышал в особый конвой нереально протестироваться даже статусному контингенту.

– Не сложнее, чем выиграть личинку ахорника.

– Ну да… – нервно усмехнулся охранник. – Люблю иметь дела с конвоями Космотранса. Только «чёрные» у нас в первый раз. Всё больше «синие жилетки» да «голубые». Иди за мной, – Арестине казалось, что капюшон на голове сотрудника скрывает прижатые уши. – Можешь, конечно, пройтись по периметру своими сканерами, но наши люди обыскали все этажи и ничего не нашли. И вообще… – предупредил мужчина, – мы немаркированные грузы не принимаем. Все контейнеры вскрыты, обработаны и утилизированы, согласно инструкции. В данный момент на территории нет чужой тары.

– Куда идём?

– На центральный пульт. Там вся статистика.

– Меня не за статистикой посылали. Тара где?

Сопровождающий растерялся.

– В секторе утилизации. Где же ещё? Только туда нельзя. Рад бы помочь, но у меня нет даже кодов доступа.

– Спасибо, у меня есть.

– Шутишь?

Арестина не собиралась шутить. Не имела такой привычки. Она нашла технический карман, помеченный символом «не вскрывать», и лекция уступила половину обзора служебному долгу. Другую половину оставила за собой, потому что курс о типичных болезнях и недомоганиях ахорных червей считала важнейшим. Болезни этих нежных созданий немногим отличались от человеческой хандры на почве интеллектуальной бескормицы. Арестина без скана видела, как насторожились сотрудники. Попрятали неблагонадёжных, избавились от вещей, порочащих репутацию заведения, и решили, что дело сделано. Она чувствовала, как напряглись следящие точки, увеличили разрешение, усилили звук.

Между этажами и сектором утилизации курсировал конвейерный транспортёр. Промежуточных остановок не делал, перемещение персонала не предполагал. Куратор безопасности попятился, когда Арестина влезла в ячейку конвейера.

– Что? – спросила она. – Расхотелось тестироваться в конвой?

– Защиту надо надеть, – объяснил сотрудник.

– Надевай. Мне некогда.

Ячейка вывалила Арестину на сортировочный транспортёр, который распознал биологический статус объекта и сдвинул его в кучу с объедками. Промедли он полсекунды, Арестине на голову свалилась бы упаковка салфеток и тапочек, которые не имели сертификата, соответственно были закуплены контрабандой. Администрация продолжала принимать меры по защите репутации. За упаковкой летел спрессованный куб пищевых наполнителей, которые нерадивые рестораторы добавляют в еду. Ящик убойного габарита грохнулся в упаковочный сегмент, был смят, утрамбован и заложен в капсулу утилизатора раньше, чем дал распознать содержимое. От авральной работы камеры утилизации «закипали». Такого обилия улик Арестина ещё не видела: на каждого сотрудника десяток «пожизненных сроков в колонии».

Отходы поступали так интенсивно, что не помещались в ячейках, сваливались с транспортёра. Автомат прессовал тару с химикатами, запрещёнными в Метрополии. Контрабандный ингредиент брызгами окроплял всё вокруг. Биоконтейнеры с просроченной утилизацией подвергались излучению, которое начисто стирало маркировки. Работа шла. Отходы двигались, гремели, трещали и хлопали. Только лента конвейера для утилизации биоматериала замерла в мёртвой фазе. Крышка отказывалась герметизировать ёмкость.

– «Альмативный объект в плафоне», – сообщала техническая панель.

Сопло окатило Арестину жаром перегретого автомата, которому не давали выполнить штатную операцию. Из темноты на неё глядели два синих глаза.

– Спокойно… – попросила она автомат и перевела его в режим охлаждения. – Не будем пугать клиента. Всё равно, бежать некуда.

Она проникла в остывающее пространство зеркальной трубы. Испуганное, абсолютно голое существо таращилось на неё, словно молило о пощаде. Лекция о разведении ахорных червей зависла между ними стеной, словно задумалась: стоит ли распылять своё красноречие в данной ёмкости. Только два синих глаза пробивали сумрачный фон экрана.

– «Я расскажу тебе историю… – сказала Арестина, усаживаясь рядом с клиентом, – добрую и красивую. В ней реки текут по горам, и солнце на закате ложится в море. Только мечты этой больше нет. Мы вернулись через тысячи лет, чтобы найти её такой же красивой. Мы не изменились, мы всё это время продолжали помнить о ней. Но это не та Земля, что проводила нас в космос. Она перестала быть родной». Знаешь… – обратилась Арестина к голому соседу по капсуле, – любимому существу важно напомнить, что оно любимо. Может быть важнее, чем мечтать о взаимности. «Тот, кому дано видеть звезды сквозь облака, увидит истинный смысл всяких слов… – клиент вытянул шею, чтоб заглянуть в глаза собеседнице, но глаза были скрыты экраном визора, по которому скользили строки хроник первопроходцев. – …Мне никто не смог тебя заменить. После нашей разлуки в душе пустота, которая всегда будет напоминать о потере…»

Охранник явился в сегмент в полной выкладке. Защита годилась для «прогулки» в космический вакуум. Арестина ожидала его, сидя на закрытом контейнере.

– Нашла! – охранник кинулся к ящику и ощупал место, где должна была присутствовать маркировка. – Вот ерунда! Понятия не имею, как она могла затереться. Наверно, к нам уже пришло в таком виде. А что там? Вирусная проба? Почему такая высокая температура внутри? – удивился он, рассматривая датчики.

– Для вашей безопасности.

– Оружейное топливо? – проявил сообразительность человек. – Ничего себе! За такие проколы можно лишиться статуса. Если б он вскрылся, был бы заражён весь район! Твои коллеги явно не доработали.

– А твои?

– Давай договоримся, – предложил охранник. – Я не спрашиваю, что там за груз, а ты не направляешь отчёт депарбезу.

– То есть, транспортирую его за свой счёт?

– Хорошо, давай так: я отправлю груз за счёт пансиона. А ты – сделаешь вид, что ничего не нашла. Просто пришла, когда он уже был отправлен.

– Почему я всегда отдуваюсь за чужое разгильдяйство?

– Вот и замечательно! – обрадовался охранник. – Вот и договорились! Никакой отчётности. Просто сбой в программе доставки.

Кроме Арестины, посадки в орбитальный челнок дожидался контейнер, промаркированный как «срочный опасный груз». Почтовый курьер топтался у трапа. Школа разведения ахорных червей заполняла пустоту коридора. Время тянулось. Под потолком появились первые вопросы викторины, когда катер «Бибоса» подошёл к причалу.

– База гостей не принимает, – предупредил автомат.

Курьер доставки сопроводил груз на борт. Арестина устроилась в пассажирском салоне и успела ответить на девять вопросов, когда поняла, что рейс задержан. Курьер уговаривал автомат, который не желал закрыть порт: 

– Груз опасный. Я не могу послать его просто так, – объяснял почтовый сотрудник.

– «Бибос» принимает только субэкипажи, которые стоят у нас на ремонте.

– Но я сопровождающий…

– На базе чрезвычайная ситуация.

Арестина прислушалась. Викторина свернулась на десятом вопросе. Повесила на обзор «поплавок» с пузатым червем.

– Оставь контейнер и выйди, – попросила она курьера.

Человек замешкался, вспоминая инструкции: обязан ли он подчиняться командам сотрудников «Особых Конвойных Служб»? Исполнительный почтальон первый раз попал в ситуацию, к которой его не готовили.

– Но бросить груз… – сомневался он.

– Запри в багажник и возвращайся.

Платформа «Бибос» неприветливо встретила пассажирку с грузом.

– База ангажирована службой орбитальной безопасности, – предупредил парковочный автомат. – Субэкипажам просьба в служебные зоны не выходить. По возможности, держаться своих бортов и не допускать блокировки связи.

Измученная Неона вышла к портам.

– Что случилось? Кто сдёрнул меня с экзекуции?

– Почтовая доставка.

– Как вовремя! Как я мечтала немножечко отдохнуть!

Багажный аэрокар прибыл следом и предложил клиенткам услугу. Луиза вздохнула с облегчением, когда в медборт ввалился контейнер с двумя сопровождающими подругами.

– Наконец-то! – воскликнула она, обнимая Неону. – Я думала, они никогда тебя не отпустят. Ареша! Ты в курсе, что мы арестованы? Она тебе рассказала?

Неона отключила модуль от локальной связи и упала в кресло.

– До решения суда, – уточнила она.

– Малафея!.. – объяснила Луиза. – Несёт бред, но этой вонючке верят. Мы думали, ты уже не вернёшься. Ареша! Надо что-то делать. Срочно!

– Докладывай.

– Всё плохо, – доложила капитан-Лу. – Или Неона докажет, что старуха – её пациентка, или лишится лицензии. Мы все превратимся в изгоев, а Шайен удерёт за соляр и скажет, что нас не знает. Он никому не отдаст «ОКО ХИГЛА».

– Почему он не сделал этого до сих пор?

– Мы пока не проиграли процесс, но в Метрополии на Малафею работает комиссия экспертов всех направлений психиатрии. Они говорят так: «У Неоны ни одного фактического доказательства, что тётка больна». А она им: «Я с этой пациенткой только начинаю работать. Первые несколько суток не обязана вносить в депармед информацию». А они говорят: «Обязана!» А она: «Праздник был? Был. Никакие регистры инфу не принимали, сети работали с перегрузкой. «Голубков» рассылали». А они: «Приведи весомое доказательство её сумасшествия!» Комиссия диагностирует только пограничное состояние, не хочет проколоться, за статусы опасается. Ареша! Какое счастье, что ты вернулась! Нас хотят обвинить, ни много ни мало, в насилии над личностью. Надо любой ценой подтверждать диагноз! Что делать?

– Думать, – ответила Арестина.

Лу решила выпить воды. Неона придвинулась к столу, чтобы порыться в архивах. Подруги взяли на раздумья минуту и той не выдержали.

– Малафея утверждает, что пираты захватили «ОКО ХИГЛА», когда она была в экипаже, – продолжила Луиза. – И этот факт, между прочим, нашёл подтверждение. Шайен прислал бортовой журнал, из которого удалена половина файлов, но в колониальном департаменте нашлась копия, о которой никто не знал.

– Плохо.

– Но почему? Копия колониального департамента не может рассматриваться, как документ.

– Может.

– Там сплошные фальсификации.

– Если сможете доказать…

– Мы смотрели кодекс. Только официальные реестры и каталоги могут быть документом. А они хорошо подчищены. И не факт, что чистил Шайен. С тех пор, как АКСу захватили пираты, она была продана и перепродана много раз. Он абсолютно законный приобретатель. «Банка» отработала не меньше ста лет, когда попала к Шайену, но комиссия не хочет рассматривать это как аргумент. Собирается конфисковать базу. Малафея прошла мозговой скан, подтвердила в «цветных картинках» какие-то факты насилия. Только шизофреники дают «цветные картинки» на скан! Доказанный факт! Но для комиссии и это не аргумент. Меня привлекли как свидетеля. Спрашивали, за что я её ругала? А что я скажу? Старая дура гадит в буфетные автоматы! Не знала, что в их департаменте за это надо хвалить. С юридической точки зрения это не патология, это абсолютная норма...

– Короче, – подвела итог Арестина. – Тактика защиты?..

– Малафея – редкий случай психического расстройства, – сообщила Луиза. – Склонность верить в собственное вранье.

– Это не редкий случай.

– Ладно, Ареша… Думай, что делать! Издеваться будешь потом!

– Панику прекратить. Где персона?

– Каспер в буфете. Жалуется на жизнь Шайену, а ему не больно-то хочется в драку лезть. Ждите, говорит, свою Арестину. Пусть придумает, как свалить с «девятого неба», а там – я прикрою. А дальше?.. Наниматься к пиратам? Космотранс не примет изгоев. Надо отмываться, Ареша. Пока не все шансы потеряны. Правда, не все?.. Или все?

– Неона, возвращайся к юристам, заяви ещё одного свидетеля и постарайся меньше болтать, – Арестина направилась к выходу.

– Нет, ты скажи… – настаивала Луиза.

– Что я сейчас скажу? Буду пробовать.

– А я?.. Чем вам помочь?

– Загружай навигацию, тестируй разгонные блоки… Занимайся работай и не высовывайся!

Молодой человек действительно был в буфете. Его сорвало на порцию сладких батончиков. Конфеты стояли в вазе на тонкой ноге и молниеносно исчезали.

– Хочешь? – предложил он, и Арестина с удовольствием угостилась. Тем более, что не ела с тех пор, как закончился праздник в апартаментах Гарганы. – Герк предлагает тебе работу. Оплата – открытый чек.

– Разве я не работаю?

– Нет. Ему нужна твоя помощь на долгий срок. Ещё он сказал… Нет, приказал беспрекословно подчиняться тебе во всем. Но Неона с Луизой… В общем, пока я буду подчиняться один. Говори, что делать.

– Вставай и пошли.

– Куда?

– Герк велел задавать вопросы?

– Только объясни, что мне нужно делать там, куда мы придём?

– Продолжать есть конфеты.

– Ага, – кивнул молодой человек, – делать вид, что всё хорошо. – Он поднялся, затолкал в рот горсть батончиков, а всё, что не влезло, рассовал по карманам. – Вще понял! Пофли! Шишас мы им жделаем предштавление.

В служебной зоне толпились люди. Ждали, когда комиссия возобновит работу. Каждого сотрудника «Бибоса» волновала судьба Малафеи. Арестину и Альдемара-Каспера проводили до общественного фойе, отгороженного от всех коридоров.

– Свидетель пришёл, – отчитался сотрудник департамента безопасности. – А это кто? – спросил он, указывая на человека с конфетами за щекой. – Без чипа и паспорта!..

– Вещественное доказательство, – ответила Арестина.

Порт открылся. Свидетели вошли в помещение с интерьером судебного зала, предназначенного для массовых зрелищ. Транслятор расширил стены фойе до размеров площади. В центре размещались две скамьи, отгороженные стеклом, чтобы обвиняемая с потерпевшей не вздумали напасть друг на дружку. На одной скамье сидела гордая Малафея, напротив – Неона судорожно рылась в архиве, закрыв лицо визором. Под «облаками» висел герб Доктрины, объединившей человечество идеей освоения космоса. Всё было готово для увлекательного представления, только антракт затянулся. Первый ряд над скамейками занимали представители обвинения и защиты, которые большей частью отсутствовали. Над их головами возвышалась Судейская Ложа, исписанная постулатами о незыблемости законов и прав. Ярусом выше находилась трибуна Наблюдательного Совета, опоясывала зрелище плотным кольцом пустых кресел. Над трибуной Совета располагались Свидетели Правосудия. Здесь народу было полно. Бездельники собирались компаниями, несли с собой попить и покушать. Устраивали пикничок на парапетах. Народ жаждал разнообразия среди витрин и музеев.

Арестина заняла место на скамье «представителей». «Вещественное доказательство» село рядом и прекратило жевать. Пустые места верхних ярусов начали заполняться. Кто был занят – отложил дела. Кто дремал – проснулся. Первой пришла в себя Малафея.

– Он! – обрадовалась женщина и указала пальцем на Альдемара-Каспера. – Синтет-аналог, запрещённый кодексом безопасности Новой Доктрины!

Члены Судейской Ложи поставили на головы ритуальные «шапочки» и обратили взоры к свидетелю.

– Хорошо, – согласилась Арестина. – Истица утверждает, что перед нами синтет-аналог. Можно ли считать психически-адекватным человека, который предъявляет такое обвинение члену экипажа?

– Он лежал в упаковке! – торжествовала Малафея.

– И, тем не менее, это наш пациент, личность которого можно подтвердить альмаграммой. Его история болезни присутствует в архиве медицинского департамента.

– Назови пациента, чтобы запросить из архива ресурс, – предложил судья.

– Терраний Тетриарх Третий, – представила Арестина.

Оторопь достигла апогея не сразу. Сначала комиссия пялилась на наследника, разинув рты. На верхних ярусах затихал галдеж. Челюсти отказывались становиться на место. Даже Неона впала в ступор. Судьи полезли в архивные справки.

– Терраний Тетриарх Третий пропал без вести двадцать лет назад! – объявил самый быстрый.

– Приношу извинения за то, что клиент, будучи в коме, не слал о себе вестей, – ответила Арестина. – Но это не значит, что он пропал.

– Визуальная информация не соответствует, – добавил другой судья, когда на обзоре появился портрет.

– Суицидальный пациент имеет право сменить внешность и заменить повреждённые органы аналогами. Если ему понравилось лицо из упаковки с синтетом-андроидом, это говорит о его дурновкусии, но не имеет состава преступления. А персона, которая не может отличить человека от робота, не должна самостоятельно выдвигать обвинения.

– Сколько лет вы с Терранием Тетриархом Третьим проживали на одной базе? – напали на Малафею судьи, но та лишь пыхтела и злобно озиралась по сторонам.

– Истица утверждает, что попала в плен к роботу, терпела издевательства и насмешки! – дошло до оратора Наблюдательного Совета. – Известно всем, что Терраний Тетриарх Третий, человек незаурядного ума и доброты, не способен к насилию!

– Наследник Тетриархов извергом быть не может! – крикнул кто-то из Свидетелей Правосудия. – Тётку надо лечить! Отдайте тётку куратору!

– Люди! К нам вернулся наследник Великого Тетриарха! – подхватила толпа.

Народ разогрелся. С верхних ярусов посыпались «фрукты» и «овощи». Их проекции таяли, немного не долетая до адресата. Страсти двигались к кульминации. В трансляционную зону повалили толпы зевак. Продавцы ритуальных «снарядов» подтягивали лотки с надутыми «помидорами». Следящие за порядком старались превратить толпу в очередь. Количество сетей, запросивших «картинку», перевалило разумный предел.

– Мы закончили! – испугался главный судья.

– Я даже не начала… – возмутилась Арестина.

– Вопрос решит альменная карта представленного лица, – постановила Судейская Ложа. – Если личность Террания Тетриарха Третьего подтвердится – следствие будет закрыто. Медицинскому куратору Космотранса присуждается штраф за пребывание в Метрополии без паспортного контроля.

Неона тревожно посмотрела на Каспера, но тот только улыбнулся в ответ.

– Хочешь конфету? – предложил он. – Не переживай! Герк заплатит.

Лабиринт освещала лампада в руках Ассистента. Дрожал от сквозняка язычок пламени. Арестина не видела ступеней. Здесь не работала гарнитура. Обострялся слух и зрение, просыпались инстинкты, забытые человеком. Невольно она представляла, как действовала бы сама, оказавшись в таком странном месте. В пространстве, где переплетаются этажи и шахты, где нет ни одной ровной грани. Наверное, сто раз бы подумала, прежде чем войти в лабиринт, и хорошо подобрала бы экипировку.

– Производные тархи упокоены бессистемно, – объяснял Ассистент Игры. – Где попало, и как попало. Нет энтузиаста, который взялся бы организовать для них павильон и распределить по стендам. Большинство экспонатов хозяева бросили, а народ «неведи» боязлив. Связываться не хочет даже за высокую плату. Тархи, правда, тоже с характером. Производные – уже не единичная функция, а вполне самостоятельный участок сложной системы, который действует осмысленно. Большинство – вестибулярные, поэтому требуют личностного подхода. Как правило, тархи не любят посторонних глаз, но бывают исключения из правил. – Ассистент терялся, выбирая между рядами пустующих ниш, и остановился у мерцающего «окошка». – Вот!.. – Арестина не увидела ничего, кроме джунглей над облаками. – Бывший владелец воссоздал пейзаж, чтобы увековечить подвиг тарха, который спас ему жизнь. Там мост, – объяснил Ассистент. – Объект, который не строил никто. Он появился, когда был нужен, и исчез, когда выполнил миссию. – Между крутыми берегами реки действительно был перекинут мостик из веток. – Экспедиция умирала в джунглях. Мост был единственной дорогой к спасению. Новому геймеру сложно понять, насколько сильна была воля человеческая, чтобы материализовать переправу из пустоты.

– При мне такой же мост аборигены за ночь перетащили с каньона на каньон, – вспомнила Арестина, – и укрепили, как будто всю жизнь стоял. А следующей ночью другой такой же увели из-под носа охраны. Сканом с орбиты чесали джунгли – концов не нашли. Они ухитрились его расплести, разобрать по веточкам и замаскировать под ландшафт.

– В игрозоне аборигенов нет.

– Мы тоже думали, что колония чистая, пока разведчик не получил стрелу в глаз. И стрелу сначала приняли за инфому.

– Аборигенам неоткуда взяться в Игре. Люди, которые бегают по диким лесам, не играют в «Демонику». Для этой категории у компании другие проекты. Для тех, разумеется, кто имеет доступ к сетям.

– Зато люди, которые играют в «Демонику», бегают по лесам. Сказки рассказывай туристам, а мне покажи… если есть, что показывать.

– Производные тархи несовершенны, – согласился Ассистент и неуверенной походкой продолжил путь. – Это вторая, промежуточная ступень деградации истинных монстров. Они не так зрелищны, как амулеты из сувенирных лавок, и не всесильны, как высшие тархи. Производные, в первую очередь, свойство детской фантазии вызывать инфомы и придавать им осязаемый облик. Одинокие маленькие создания, лишённые участия, выдумывают фей и драконов, наделяют их свойствами, дружат с ними... с ними же вырастают. В процессе Игры производные тархи могут быть видимы и осязаемы для других. Но когда заканчивается Игра – не оставляют даже убедительную картинку. А ведь производный – почти что второе я. С ним можно обсудить проблемы, на него можно скинуть страхи и комплексы – словно посмотреть на себя со стороны. Он проживёт с тобой жизнь, пройдёт всеми дорогами и вслед за тобою покинет житейский мир. Многие благодарные владельцы воссоздали образы своих «друзей» для Мемориала. В каждой нише можно найти что-нибудь удивительное, если присмотреться. Но никто, кроме бывших хозяев, не увидит истинное лицо тарха. Вместо него посетителям предложат сомнительные реконструкции дукеров.

– Хозяева навещают любимцев?

– Иногда, – подтвердил Ассистент. – Они – главная статья доходов «неведи». Если б не навещали – частота бы закрылась. Навещают, общаются. Здесь хранилась «деревянная бабочка» – машина, которая летала раньше, чем первое колесо покатилось по земле первобытных материков. В те времена никто не верил в чудо. Мастера объявляли еретиком и трижды казнили. Но каждый раз он находил средства, чтобы вернуться в Игру и доказать свою гениальность. Доработать машину не удалось. От четвёртой казни геймера спас его тарх – мечта, которая стала реальностью. Хозяин приходил в Мемориал, чтобы благодарить его. Приводил друзей и «деревянная бабочка» летала вокруг горы. Летала-летала и улетела… – посетовал Ассистент. – Упустили мы её. Искали, да не нашли. Одно утешение: дальше игрозоны не улетит.

– Я бы поискала в Метрополии. В зоне, где расположены ваши главные сервера.

– Тарх – сущность информационной природы.

– Поэтому легко может спутать реал с Игрой.

– В отличие от низших тархов, – заметил Ассистент Игры, – производные не воплощаются в материальные объекты. Даже если машина летает над серверами – её никто не увидит.

– Но поймать надо. Непорядок же.

– Чистое безобразие, – согласился Ассистент с Арестиной. – Мы можем получить штраф, если утечка проявится. Да и экспонат жалко. Красивая машинка. Хозяин её любил. Мы все любили…

– Небось, кинулась за хозяином?

– Наверняка за хозяином.

– И не поймать?

– Производные не имеют носителя, на который можно их приманить. Носитель – это хозяин. Только мастер может поймать машину, а он давно вне Игры.

– А приманить в реале не пробовал?

– Тарха? В реале? – Ассистент загадочно улыбнулся. – Были авантюристы, но всех уже схоронили.

Новый движок медицинского борта посвистывал в тишине, словно напевал мелодию. На борту стоял полумрак. Из пилотской пробивался синий свет пульта. Неона закончила работу и поднялась к Арестине в модуль.

– Адо вышел из комы, – сообщила она. – Точнее, мне удалось привести его в чувство и стабилизировать.

– Хорошо.

– Ничего хорошего. Несёт бред, про Оперу ничего не знает. Я разрешила ему поспать до прибытия. И ещё, если тебе интересно… – Ассистент Игры провалился в тень. Сумерки лабиринта растаяли вслед за лампадой. Арестина оторвалась от гарнитуры. – Шизофрения Малафеи не подтвердилась. Просто распущенная баба. До крайности распущенная.

– Хорошо.

– Тоже ничего хорошего. Можно было бы сделать коррекцию. А теперь что с ней делать?

– Верни Шайену, – отозвалась Луиза из пилотской кабины.

Неона грустно вздохнула.

– Шайен нас вышвырнет за габарит с пустым чеком и голым задом.

– Арестину вышвырнет. А нам – пусть заплатит за нервотрёпку.

– Ты слышала? Шизофрения не прокатила! – заступилась за Арестину подруга. – А неврозы с психозами не лишают персону юридической дееспособности. Какой у нас выбор? Рано или поздно Каспера пришлось бы легализовать. Иначе как он заявит права на Оперу? Правильно говорю, Ареша?

– Сначала найди её, – огрызнулась Лу.

– Успокойся! Всё кончилось, мы идём к «ОКУ ХИГЛА»… – Неона зашла в пилотскую и ахнула, увидев синяк на запястье подруги. – Опять дралась с Йорком?

– Издержки ахорной связи, – уточнила Луиза, – которую Шайен навесил на мою «банку». Я его просила?

– Это дорогой подарок! Не каждый пилот может себе позволить…

– Всякий прогресс должен вовремя остановиться. Объясни, откуда взялся синяк, если ощущения физического контакта были только в моей голове?

– Стигматика, детка, – объяснила Неона. – Раздел альмологии. Инфолог тебе объяснит, потому что это не синяк, а стигмат. Он пройдёт, когда перестанешь злиться на брата. Не перестанешь – останется.

– Если навигация начнёт работать на «червяках», я с ума сойду, – ворчала Луиза. – Не спрячешься ни от друзей, ни от родственников. Придётся горстями есть рафинад, чтобы разбираться в их грамоте. Космотранс засахарится и покроется карамельной глазурью, а Шайен заработает на идее все деньги Разумного Мира. Так пусть заплатит нам хотя бы малую долю. 

– Ахора – тупиковая ветвь эволюции, – утешила подругу Неона.

– Нет, искусственно направленная! Результат генной инженерии. Возьми у Арестины справочник и убедись. А я домой хочу! К маме с папой! Как мне надоела такая жизнь!

Физиономия молодого человека с подбитым глазом проявилась в обзоре, среди монотонных параметров траектории.

– Йорк… – обратилась к нему Неона. – Бедный мальчик! – Синяк темнел, наливался лиловым соком. – Сходи в медбокс, пока не растёкся по морде. И дай сестре отдохнуть. Ей в последние дни досталось не от тебя одного.

– Пусть видит! Пусть ей стыдно будет на меня смотреть!

– Скажи нам, как связист-стажёр, что у ахоры нет технических перспектив.

– Конечно, нет. А что я такого сказал? Я сказал, что с ахоркой круто заниматься сексом, а она – драться!

– Объясни сестре: чем менять систему связи Разумного Мира, лучше поменять цивилизацию… на какую-нибудь другую. Которая не будет прятать друг от друга интеллектуальную собственность и требовать мзду за прохождение зон.

Герк Шайен встретил экспедицию у причала. Проводил взглядом кресло со старым слугой и обнял Альдемара-Каспера.

– Мой мальчик, – сказал Шайен, – ты был героем! Горжусь тобой! Идём, я приготовил тебе подарок.

Немного поразмыслив, Неона отправилась за пациентами. Компания поднялась на жилую палубу, проследовала к модулям и остановилась у распахнутой двери. Солнечный свет лёг жирной полосой поперёк коридора. Взорам открылась гостиная, нависающая над садом. Внизу, сквозь заросли, виднелось озеро в мраморной чаше. Одинокая лодка причалила к пирсу особняка. Лоза обвивала колонны. На крыше стояли скульптуры космонавтов-первопроходцев, покорителей первых земных орбит. Сумасшедшие ароматы цветущих трав наполняли пространство. Таких родных и знакомых.

– Мой дом… – узнал Каспер-Альдемар. – Парадная зала, где дед принимал гостей. Как тебе удалось передать это, Герк?!

– Твой бесподобный Герк унёс с «Кардиналя» не только «колбу», но и обсерваторию в полном боекомплекте, – предположила Неона.

– Тьфу тебе на язык, фавора… – улыбнулся Шайен. – Я так переволновался за вас, что готов был объявить войну человечеству. А ты… вспомнила про какую-то обсерваторию. Я ведь не для корысти, я ведь всё для науки.

– Как будто вернулся домой… – Каспер-Альдемар подошёл к перилам балкона. – Вон там дорожка, лестница к озеру. Возле неё – тропинка к киве. Сейчас от кивы остался только фундамент, который превратили в причал. Видишь, причал? – он обратился к спящему слуге. – Адо!

– Не опирайся… – предупредил Шайен, но было поздно. Молодой человек сел на перила и провалился в пыльную пустоту модуля.

Изображение дрогнуло, но вскоре восстановило прежнюю чёткость. Герк помог подняться растерянному товарищу. Неона принюхалась к встревоженным волнам ароматического транслятора.

– Неужели Канны дезодорируют озёрную воду?

– А я не чувствую, – Луиза незаметно присоединилась к компании. – Ты придумала, куда деть радиста? – шёпотом спросила она. – Или он будет валяться посреди модуля?

– Как ты можешь почувствовать аромат, если никогда не нюхала озеро?

– Так я не поняла, куда деть контейнер с радистом? Надо навести на борту порядок, а он не лезет ни в один шкаф.

Кроны деревьев слегка шевелились от ветра. Особняки, похожие на сказочные картинки, торчали из зарослей. Крыши отражались в гладкой воде. Лу понюхала воздух.

– Пастилу кто-то жрал, – сказала она. – Космотрансовскую. На Земле таких нет.

– В носу у тебя пастила! – поставила диагноз Неона. – Давайте-ка оставим Каспера наедине со слугой! – предложила она и первая покинула модуль.

За ней последовала Луиза с вопросом, который так и остался без ответа.

– Может, вынуть его из контейнера и засунуть в ящик поменьше?

– Мой маленький господин… – транслировала локальная связь на все палубы «ОКА ХИГЛА». – Что за люди вокруг тебя? Что они ищут? Старому Адо не в чем себя упрекнуть…

– Не подслушивай, Герк! – попросила Неона. – Он и так тебе всё расскажет.

– Времени нет. Нагрянут «синеглазки» – придётся уходить за соляр, а я не потерял надежды прихватить Оперу.

– С каких пор депарбез тебя видит? – удивилась Лу.

– Вы притащили на порты маячок, – объяснил капитан. – Уж не знаю, кто его вам навесил, только мои ахорники бесятся.

– Знаю, кто… – заявила Луиза и пошагала к медборту. – Даже не сомневаюсь. От самой Метрополии не вылезает из геймерской сети. Ну, сейчас я ей покажу!

– Лу! – испугалась Неона. – Не нарвись…

– Она меня достала! – Луиза поднялась на борт катера и распахнула дверь, за которой Арестина общалась с Ассистентом Игры. – Что ты делаешь? – спросила она. – Я спрашиваю, чем ты сейчас занимаешься?

Шайен с Неоной присоединились к капитану-Лу. Нехотя Арестина освободилась от гарнитуры.

– Работаю, – сообщила она.

– Гляньте-ка! Работает. А мы отдыхаем!

– Ареша, ты сейчас неправа, – согласилась Неона. – Геймерские сети – тоже сети. Если мы работаем командой, значит надо как-то согласовывать действия.

– Что ты ей объясняешь? В первый раз она себя так ведёт? Сколько её выгоняли из отряда? Ну-ка вспомни…

– Ну, так возвращали же, – заступился за Арестину Герк. – Девчонки… я сам немного расслабился, не принял меры предосторожности.

– Меры должна принимать она, – подруги указали на Арестину, которая удобно устроилась в спальном модуле и ещё не потеряла надежды продолжить Игру. – Ты хоть понимаешь, что нас подставила? С минуты на минуту сюда придут «синеглазки».

– Девчонки… – попросил капитан, – не надо войны. Аппарат на «рабочем шаге», если что – увернёмся. Погоняются – перестанут.

– Ареша, мы тебя позвали в экспедицию для того, чтобы ты решала проблемы, а не создавала их. Поставщик проблем у нас Герк Шайен!

– Сейчас она скажет, что сделала это для нашей пользы, – предупредила Луиза. – Сейчас соберётся с мыслями и начнёт из нас делать дур, вот увидишь, Герк! Мы же в итоге будем просить прощения. И это не в первый раз!

– Правда, Ареша… Нельзя так относиться к друзьям. Мы же доверяем тебе. Можно было предупредить.

Луиза перешла в пилотский отсек и развернула рабочую зону.

– Ну вот! Доигралась? На базу уже кто-то лезет. Да нет, уже влез. Впервые вижу такую наглость. Арестина!!! Вставай и работай!

– Действительно, наглость, – согласился Шайен и вышел встречать гостей.

Катер «срочной доставки» прошёл габаритный экран и без разрешения пристыковался. Порт открылся. Из салона вышел мужчина в жилете «чёрных конвоев» с коробкой в руках и поприветствовал Арестину, взяв её за ухо.

– А…а... – сказал человек, торжествуя, – попалась, Росомаха! Держи! – он сунул посылку адресату и замер в ожидании благодарности. – Почта не могла тебя разыскать, – объяснился он. – Обратилась в офис. Ваш, говорят, сотрудник – вы и работаете на доставке. Ну, будь здорова! – человек ещё раз подержал за ухо коллегу, скрылся в салоне и в тот же момент освободил порт.

Арестина открыла коробку с надписью «Приз» и пышным поздравлением от учредителей викторины. Внутри находился аквариум для транспортировки живого груза. В слизи возился белый червяк с крошечными ладошками и бусинками акустических сенсоров на усатой макушке.

– В конвоях профессиональный фольклор – за уши друг друга таскать? – поинтересовался Шайен. – У вас там все такие придурки?

– Нет, – ответила Арестина. – Придурок один. Остальные – нормальные.

– А Росомаха – это кто?

– Это – она! – объяснила Луиза.

Экипаж «ОКА ХИГЛА» собрался в центральном отсеке.

– Расслабился я… – укорял себя Герк, просматривая зональную навигацию. – Со времён основания базы не было интервенций.

– Зато теперь знаем предателя, – Лу укоризненно косилась на Арестину, занятую подарком. – Сколько раз договаривались – всё без толку. Даст слово и тут же его нарушит. Думаешь, ей стыдно? Ареша!.. Она считает себя главной на любом борту, даже при наличии капитана!

– Ладно, – вступился Герк. – Ничего страшного не случилось.

– Так это вопрос времени. Всё случится!

– Времени и везения, – уточнила Неона. – Сегодня пришла посылка – завтра группа захвата.

– Её уже выгоняли из конвойных служб, – напомнила Лу. – Понижали в статусе до «синего жилета». Как только ни воспитывали – всё впустую. Подло было не предупредить экипаж. Слышишь меня, Арестина? Понимаешь, что сделала подлость? Знала, что идём на закрытый объект, что база «невидима»!

– Может, для такого решения была причина? – предположил капитан Шайен. – Спроси…

– А зачем? Как будто я не знаю, что она скажет! «Вас предупреди – вы в панику, скандалить начнёте, – скажет она. – Будете мешать мне работать». Ну?.. Я права? Молчит. Как с ней договариваться? Как иметь дела с человеком, который в любой момент предаст? Оторвись от своей козявки, Ареша!

– Выброси её в аквариум Герка, – посоветовала Неона. – Они растут только в клоаках.

Никаких попыток расстаться с подарком Арестина не предприняла, чем ещё больше разозлила подруг.

– Я не буду готовить для неё корм! – заявила Неона.

– А я… – пообещала Лу. – Вышвырну её за габарит при первой возможности. Ещё не хватало червя на борту! Без него мало гадов, – Арестина водила пальцем по прозрачной стенке аквариума, а личинка гонялась за ним, стараясь схватить ладошками. – Зачем тебе тварь, которая вымахает во всю длину коридора?

– Нет, – возразил Герк. – Этот как раз средних размеров. Крупные те, у которых на хвосте кисточка. Чем раньше устроишь его в колонию, тем лучше.

– Это девочка, – ответила Арестина.

– С чего ты взяла?

– Она красавица.

– Вот, – Луиза указала на подругу пальцем, – издевается! И так каждый раз. Начнёшь ругать – будет издеваться ещё больше.

– Ну, что вам сказать, девочки мои хорошие, – взял слово капитан Шайен и погасил проекции, чтобы лучше видеть собравшихся. – Поступок, мягко говоря, странный. Но зона чистая. Будем считать, что всё обошлось. Это научит меня впредь лучше контролировать периферию потому, что сам виноват, если разобраться логически.

– Если логически… – Арестина отложила коробку с личинкой, – быть на виду иногда безопаснее, чем скрываться. Пансион не мог не заинтересоваться моей персоной. Пропал непростой пациент.

– Почему не предупредила? – спросила Неона. – Почему ты никогда не играешь в открытую?

– Потому что я не играю. Моя работа – обеспечивать безопасность, а не запугивать экипаж. Вы играете, а я стараюсь не мешать вашим играм.

– Очень старается! – подтвердила Луиза. – Попросишь её раз в год подменить за пультом – тут же уснёт. Лишний раз панель навигации не откроет. Она спит-то только тогда, когда я прошу подежурить. Короче, за дурной поступок надо объясниться перед товарищами, а личинку – пристроить. Жалко тварь, сдохнет в коробке.

– Распаковать хотя бы, – предложила Неона. –  Ей нельзя находиться долго в закупоренной ёмкости.

– Личинка – муляж, – предупредила Арестина. – В ней маяк. И довольно мощный. Он заработает, если вскрыть упаковку.

Тишина ненадолго повисла над круглым столом. Собравшиеся приблизились к подарку, чтобы разглядеть существо.

– Пансион решил за нами шпионить? – удивилась Луиза. – Я думала, ты выиграла викторину.

– Я не ответила верно и на половину вопросов.

– Очень плохо.

– Пока не очень. Когда будет очень плохо, я сообщу.

– Неужели, муляж? – сомневалась Неона.

– Я внимательно слушала лекцию.

– А маяк… Точно от пансиона? Может, от депарбеза?

– Мы засветили наследника Тетриарха, – напомнила Арестина. – Придёт время – им воспользуется депарбез.

– Ты засветила!

– Мы засветили! В день прибытия в Метрополию. В компании Гарганы был «разведчик». Информация о нелегалах пошла в департамент прямо с праздничного стола. Её проанализировать – вопрос времени.

– Как «разведчик»? – не понял капитан Шайен. – Откуда «разведчик»?

– Ничего страшного. Твоя сестра вела себя правильно, но среди гостей оказался человек с ахорой.

– С ахорой?..

– Той же, что вы имплантировали Касперу. Богатые люди со слабым интеллектом иногда используют железу как чип сетевого доступа, а депарбез использует их в разведке, когда носители не подозревают об этом.

Капитан Шайен вытер со лба испарину.

– Назови его имя!

– Не стоит. Человек с железой может нам пригодиться.

– Ты определила ахорный трафик без оборудования?

– Праздник был, – напомнила Арестина. – Вокруг сплошные трансляторы. У тебя на борту та же проблема. Дай максимальное разрешение голограмм – заметишь вибрацию. Почерк вполне узнаваемый.

– Ах, вот отчего вибрация!

– Может не с депарбезом… – надеялась Неона, – с библиотеками был контакт? Они весь вечер изгалялись в остроумии, сыпали цитатами…

– Почек разведки я знаю.

– Как же так… – досадовал капитан. – Я же всё рассчитал, продумал до мелочей. Где подсеклись? Стукач на «Бибосе»?

– Нет.

– Нарвались на скрытые турникеты?

– Подсёк «орбитальный мусорный щит», если тебе интересно. Скан, который ловит немаркированные объекты на нижних орбитах. «Немаркированных» пассажиров тоже ловит, но редко сливает инфу. Просто не повезло.

– Слил в честь праздника, – вздохнул капитан. – Надо было обсуждать вопрос с тобой, а не с Неоной. Впервые слышу о «мусорных щитах».

– Ничего удивительного. Ими интересуются только контрабандисты.

– Что ж это делается, девочки мои дорогие! Выходит, я вас подставил?! – дошло до Шайена. – Прямо из-за праздничного стола могли взять! В пансионе, куда пригнали медблок – тоже наверняка запросили идентификацию! А за то, что не отдали слугу – под арест! Так, Арестина?

– Пансионы не имеют полномочий для ареста. Идентификацию медборта выдал Космотранс, а там всё легально. У Гарганы – я б не позволила их забрать. Реальная опасность угрожала только Неоне на «Бибосе», если б суд не признал Малафею больной. При прочих дрянных раскладах мы уходили.

– Я только не понял… – обратился капитан к Неоне, – зачем ты оставила Арестину в Метрополии? Она должна была охранять каждый ваш шаг!

– Потому что… – Неона с Луизой переглянулись. – Надо было закрыть вопрос.

– Закрыли?

– Закрыли, но сначала нужно было…

– …поймать «вопрос», – уточнила Луиза.

– Поймали?

– Могу показать.

– Показывай, – разрешил капитан, – что ещё притащили на базу!

– Ничего особенного, – предупредила Неона, поднимаясь с кресла. – Не то синтет, не то плазмоид-аналог. Я становлюсь похожей на Малафею. Не могу на глаз определить андротип. Его нельзя было оставлять в пансионе.

– Необследованный пациент от неё удрал, – объяснила Лу.

Герк Шайен застыл над контейнером, разогретым до критических величин. На дне, свернувшись колечком, лежало голое существо и таращилось на него голубыми глазами.

– Чтоб мне провалиться сквозь палубу вверх тормашками! – выругался он. – Где вы его нашли? Это анеафан, которого я купил на технической выставке. С тех пор поймать не могу. Я уж плюнул, и думать о нём забыл.

Луиза открыла справочник инфологии.

– «Анеафан – игровой персонаж, – объявила она, – который является ниоткуда и исчезает… Используется, когда сюжет заходит в тупик. Корректировка геймерских программ». Хочешь сказать, что анеафаны существуют в реале?

– Доказанная история, – подтвердил инфолог. – Вот же он!

– Ты смотришь раздел «игровые тархи», – заметила Арестина. – Переключись на «науку».

– «Наука… – продолжила Лу, – …класс андро-плазмоидов»! Ох, ничего себе! Это опасная штука.

– И, между прочим, дорогая, – добавил капитан.

– «Анеафаны-роботы обладают свойством проходить сквозь стены…» Вот это да! «Контактировать только в специальной защите». «Возможны психогенные и альмативные интервенции».

– Всё правильно, – подтвердил капитан, – он на контакты и не рассчитан. Жил в герметичных стендах. Демонстрировал посетителям, как работают технические приборы начала Разумной Эры. Электрические, паровые машины, с движками на топливе. В этих стендах бешеная температура и такая же вонь. Я, наивный, решил, что он поможет мне разобраться с «яйцом».

– «Характеристики робота-анеафана!.. – продолжила Лу. – Автономные и дистанционные…» Этот какой?

– Кто его знает.

– Всё равно… программа на удалённых серверах. Встроенные архивы отсутствуют. Вот, дерьмо! – разочаровалась Луиза. – Чтобы перепрограммировать, надо связаться с разработчиками.

– Они решили его списать.

– Тогда лучше не связываться. «Меры предосторожности: не работать без спецзащиты, не прикасаться к оболочке в фазе напряжённого контура… соблюдать параметры, предписанные конкретной модели…» Какие параметры? Где инструкция? «В разряженной фазе не вынимать из пенала!» Где «пенал»? И что такое «разряженная фаза»?

– Впервые вижу такую игрушку! – призналась Неона.

– Он специалист по древней технике, – напомнила Лу, – а не по современной психиатрии. Где вы могли встречаться? Радист работал в закрытом стенде. И, между прочим, неплохо разбирался в машинах. Передатчик собрал из полного барахла. Он должен был только вскрыть «яйцо»?

– И научить меня с ним работать, – добавил Шайен.

– Он бы мозг тебе вскрыл… без инструкции. Скажи, Неона! Арестина тебе вскрыла «яйцо» – она и научит пользоваться. А этого запакуй в тару и спрячь.

– Лучше отнести его в модуль к Адо, – предложила Неона. – Поставить рядом с креслом.

– С ума сошла? – испугалась Лу.

– Андро-плазмоиды имеют активные альменные матрицы. Пустые и мощные, а значит липучие до архивов. Это всё равно, что протез, который сам хватает за ногу. Здоровой конечности он, конечно, мешает, но у Адо прогрессирует архивация. Ему шаг до маразма. Не знаю, сколько дней смогу его протянуть. Следующая кома будет летальной.

– Хочешь остановить маразм?

– Надеюсь, притормозить. По крайней мере, продлить ремиссию.

– А как имплантировать матрицу?

– Должна подписаться сама. Если не ставить между ними «защиту», интервенция неизбежна. Сама природа баловалась такими «гибридами». Чем мы рискуем?

– А люди?.. – поинтересовалась Лу. – Баловались? Или мы будем первыми?

– С синтетом-андроидом девятого поколения… – напомнила Неона и поглядела на Шайена, застывшего над контейнером. – Конечно, андро-плазмоиды – игрушки опасные. Поэтому производятся штучно и не продаются кому попало. Только рисковым инфологам… Вместе с пиратскими базами, полоумными тётками и ещё неизвестно чем. Что скажешь, капитан-Герк? Рискнём?

– Попробовать стоит, – согласился инфолог. – Адо терять нечего. А ты что думаешь, Арестина?

– Гениально!

– Правда?

– Идея – на учёную степень! Только не удивляйтесь, если однажды Адо прыгнет в утилизатор погреться.

– На плафонах хорошие фильтры. Прыгнет – достанем.

Бледный Каспер возник на палубе неожиданно и стоял, никем не замеченный, рядом с контейнером, погружённый в раздумья. Дожидался, когда крышку закроют и отнесут радиста-анеафана в модуль слуги.

– Что ты узнал? – спросил Шайен, оставшись наедине с подопечным.

– Адо никого не хотел обманывать, Герк. Меньше всего он хотел обмануть меня. Мы не должны его осуждать за это…

– Каспер-Альдемар… – Шайен потряс за плечи товарища. – Мальчик мой! Если ты меня любишь, если доверяешь, как прежде, будь со мной откровенен! Ты узнал, где находится Опера?

– …В тот день я только приоткрыл дверцу кивы. Дед оттолкнул меня. А когда умирал, рядом был один лишь Адо. Только ему дед доверил исполнить завещание. Мне, как и всем другим, было сказано: Терраний Тетриарх покончил собой, потому что сделал в жизни всё, что хотел. А я наследственно перенял его склонность к суициду. Все поверили. Я тоже поверил. Но Адо сказал, что дед меня спас, заслонил собой от света «звезды».

– Что дальше? – насторожился Шайен. – Вспомни все подробности.

– Дед своими руками вложил Оперу в безопасный патрон и запер его. Он сделал так, чтобы спасти наш мир от её смертоносного света. Перед смертью просил Адо спрятать «звезду» в такое место, где наследники не найдут. Чтоб ни один человек Разумного Мира не смог на неё взглянуть или завладеть ею. Спрятать, чтобы забыть навсегда. Деда хоронили на следующий день. Пока шла церемония, Адо нашёл мастера и заказал светильник, похожий на Оперу. Яркий, чтобы никто не смог его рассмотреть. Светильник был помещён в киву. С тех пор каждый желающий мог безопасно туда зайти.

– Он сказал, куда спрятал вещь?

– Скажет. Обещал, если я дам слово, что ему позволят уйти из жизни. Он считает, что заслужил смерть.

Экипаж внимательно выслушал капитана и взял паузу на раздумья.

– Решение об эвтаназии могут принять родственники, – сообщила Неона товарищам, – куратор или капитан борта, на котором возникла такая необходимость. Каспер – не родственник, я – не куратор. Герк… решение за тобой.

– Адо сказал, что хочет умереть «здесь, на Земле», – уточнил Каспер-Альдемар. – Рядом со своим обожаемым господином. Он не знал, где находится, когда сказал это. Он и сейчас не знает. Он думает, что вернулся в наш дом, и ждёт меня из похода. Как выполнить просьбу?

– Он хотел умереть «здесь» или «на Земле»? – не понял Шайен.

– «Здесь, на Земле», – процитировал Каспер. – Рядом с человеком, которому верно служил до конца. Я не против того, чтобы отпустить моего любимого Адо. Жизнь престала приносить ему радость.

– Если они прячут киву с фальшивкой, значит, уверены, что «звезда» настоящая, – предположила Луиза.

– Дом унаследовал двоюродный брат, – сообщил Каспер. – Ему же принадлежит территория. Адо сказал, что кива пропала раньше, чем новый хозяин успел вселиться. Куда – он не знает. Пусть это будет тайна моего брата. А нам что делать?

– Что скажет инфолог? – обратилась Неона к Шайену. – «На Земле» или «здесь»?

– Если по совести и по чести, то на Земле, – сказал своё слово Шайен и все посмотрели на Арестину.

– По совести – на Земле.

– Альмена может дезориентироваться на удалении от геоида, – согласилась Неона. – Землянин, умерший в космосе, рискует получить эвтанально-травматический шок. Это как при гибели в катастрофе. На нашей базе сгорел экипаж буксира. В их сегменте до сих пор никто не хочет работать. Кто пробовал – всех ёжит от страха.

– Блуждающая альмена – не просто инфома, детки, – объяснил Шайен. – Это очень опасная инфома, которая вяжется к чему попало. Я тоже «банкой» не хочу рисковать. Что решим, экипаж?

– Думать надо, – предложила Неона и все ещё раз посмотрели на Арестину.

– Надо, – согласилась она.

За круглым столом в центральном отсеке собрались все, кто не утратил способность думать. Каспера послали утешить слугу. Анеафану нагрели контейнер, но достойного места хранения не нашли, так и бросили в модуле с «озёрным пейзажем». Про Малафею думать забыли. Старуха просочилась в родную среду и больше не жаловалась на жизнь.

– Не принципиально, где именно свернётся альмена, главное, чтобы свернулась правильно, – рассуждала Неона. – Адо всю жизнь прожил в Метрополии, где своя программа архивации. В космосе – другая. На Магистралях – свои карантинные сроки, которых точно никто не знает. Они рассчитываются для каждой координаты, для каждой базы. Если ты не космот, это будет не просто эвтанальная травма. Это может быть сущим кошмаром, после которого «ОКО ХИГЛА» придётся списать в утиль.

Луиза не согласилась с подругой:

– Первопроходцы умирали в космосе вахтами – ничего. На тех базах действующие музеи.

– С привидениями, – напомнила Неона.

– Альмена – тоже программа, – сказал своё слово инфолог, – только записанная на тонких носителях. Чтобы затормозить корабль и причалить к базе, ты задействуешь сотни программ. Процесс по имени «человек» тоже должен грамотно тормозить, чтоб не наделать аварий. Здесь миллион программ. Каждая мелочь имеет значение. А координата в соляре – не мелочь. Координата и геофактор – главная часть протокола, которая может сбить все настройки.

– Даже космоты стараются зачать потомство в Метрополии, – напомнила Неона, – потому что риск отклонений в развитии слишком велик. Такой же риск возникает при некорректной смерти, только под ударом оказываются все вокруг, вплоть до техники. Если мы берёмся делать для Адо эвтаназию, значит, подразумеваем ответственность. На базе движок теле-болида. Собьём настройки – Герк уже не купит другой… также легко, как списанный андро-плазмоид.

– Отключим его на время, – предложила Луиза.

– Что потом? Известны случаи, когда базы, поражённые эвтанальным синдромом, уничтожали, как пиратские борта, без разговоров и предупреждений. Только альмологи умеют корректно сворачивать прогу в любой среде. Я – не альмолог. Я – реанимобиль на все случаи жизни. Меня не учили даже рассчитывать карантин.

– И меня не учили, – добавил Шайен. – Мне будет проще организовать церемонию на Земле, чем тащить с собой мусорные файлы слуги.

– В Метрополии получить разрешение на эвтаназию суррогата – морока такая, что лучше не начинать. А если ты при этом слуга Тетриархов…

– Почему не дать ему умереть самому? – не понимала Луиза. – Откажи в эвтаназии.

– Отказать-то можно, – согласилась Неона, – но, сколько времени старик будет ждать естественной смерти? Через день-другой он вернётся в кому, и может пролежать двадцать лет.

– Значит надо найти геоид габаритов Земли. Если геофактор – основная часть «протокола»...

– Основная, – согласилась Неона, – но не единственная. Слуга хотел покоиться рядышком с Тетриархом, которому верно служил.

– Умереть рядом с Тетриархом, – поправил Шайен. – Так пусть держит за руку Каспера, пока остывает. Малыш – такой же Тетриарх. И тоже его подопечный. Но где я найду для него геоид аналогичный Земле? Такие планеты все на учёте и под контролем. По крайней мере, доступные. Свободную можно искать сто лет. Не доживёт.

– Надо срочно решать, – торопила Неона, – пока он помнит, где Опера. Через сутки может не вспомнить.

– Иди к нему, – решил капитан, – сообщи: мы согласны. Скажи, всё сделаем по высшему классу. Как для отцов-основателей. Только если обманет – я достану его из регарха! Предупреждаю! Будет работать привидением в клоаках дальнего космоса! Иди и скажи, что я жду.

Прошло время, прежде чем Герк Шайен появился на пороге медборта и застал за пультом Марию-Луизу в обществе Хаяра, который развлекал девушку метрополианскими байками. Молодой человек смутился, заметив капитана базы в отсеке.

– Привет, Герк! – поздоровался он, подняв вверх руку в чёрной перчатке. – Всё в порядке? Если я нужен…

– Вообще-то я искал не тебя, – в руках хозяин базы держал сундук, окованный узорными пластинами. Предмет весил немало, но Шайен предпочитал держать его за ручку и багажных тележек не применял.

– Жаль, – ответил Хаяр, посмотрев на сундук.

– Не то слово… – согласилась Луиза. Вероятно, это был первый случай, когда девушка согласилась с молодым человеком. – Арестина перебралась в модуль. Не мы её выгнали, честное слово. Наверно, играет. Ты знаешь, спецура не носит глазные чипы, а игры идут в проекции, вот и нашла помещение попросторнее.

– В жилых отсеках я её не нашёл.

– Значит, не хочет общаться.

Капитан Шайен не отчаялся и предпринял вторую попытку найти Арестину. Он ожидал застать гостью в Игре и подбирал слова, чтобы правильно извиниться, но Арестина сидела в пустом пространстве модуля с выключенным проектором, и продолжала наблюдать, как маленькая личинка шлёпает ладошками по стенке аквариума. Словно фальшивая победительница викторины не могла смириться, что червяк – такая же фальшивка.

– Не говори, что откажешься от рюмочки бурбулета. – Шайен установил на столе сундук, украшенный чеканным узором, и повернул в замке ключ. Сундук разломился по шву, развернулся вокруг бутыли с зелёной жидкостью, обнажил ячейки с рюмками. Лазурный фонарик осветил композицию. Музыка мини-органа полилась из динамика. – Базе стало известно, что бурбулет – любимый напиток «чёрных конвоев».

– Если настоян на травах.

– Обижаешь, детка. Этот я купил у пиратов специально, чтобы выпить с тобой. Пираты фуфлом не торгуют.

Арестина взяла рюмку и поглядела на свет сквозь стекло.

– Выменял бурбулетницу на балансир?

– Как узнала?

– Загнутые внутрь борта рюмок… Ребят немного болтало в дороге.

Герк Шайен торжественно снял пломбу с горлышка и расплескал по бокалам зелёную муть.   

– Вообще-то я продал им панель целиком. Точнее выступил посредником между ними и фирмой, поскольку у ребят нелады с законом. Ну…  За знакомство! Если честно, не рассчитывал узнать даже примерное местонахождение Оперы. Считал затею абсурдной.

– Работа не закончена.

– Без тебя она бы не началась. Обиделась на подруг за «предателя»?

– По крайней мере, – ответила Арестина, прежде, чем осушить ёмкость, – они никогда не пытались выставить меня из «отряда».

Первая доза была обоюдно воспринята и не вызвала нареканий угощаемой стороны. Герк начал подозревать, что Арестина ждала его здесь именно с бурбулетницей, содержимое которой пробовала до того, как разрешила пиратам её продать.

– Какие планы? – спросила она, наблюдая, как рюмка снова наполняется жидкостью.

– Хочу узнать, как ты относишься к ограблению Мемориала «Полюс Эпохи».

Шайен развернул проекцию атласа. Климатический павильон распростёрся от рюмки до коробки с личинкой. Монументальный, эпический, похожий на корпус парусного корабля. На таких древние мореходы прокладывали пути между материками, далёкими как галактики. Комплекс, накрытый полем, как свящённые руины цивилизации, напоминал крепость, спущенную с небес для одичавших поселенцев колоний.

– Первый этаж – усыпальница основателей Доктрины, – пояснил Шайен. – Второй – деятели политики и науки, чьи открытия совершили прорыв. На третьем – всякая требуха: звёзды просвещения, благотворители, основатели фондов и рейтинговых порталов, герои… Знаешь, кто такие герои? Люди, которых хорошо подставили. У этих поминальные капсулы с крысиный глаз. Их миллион штук в упаковке, из которых собирали колонны. То ли дело политики-инфократы. У этих модули-саркофаги. Космот в таком бы жил и не парился.   

– Слуга спрятал Оперу в саркофаге Тетриарха?

– Согласись, не тупое решение.

– Интересное. Как думаешь, грабить?

– Посоветоваться хочу.

Арестина сделала глоток бурбулета.

– Неплохо… – оценила она. – Букет соответствует рецептуре.

– Отдаёт раздавленными клопами, – уточнил Шайен.

– Стёртыми ботинками первопроходцев, которые забыли в шкафу лет на двести.

– Настоянными на ядовитой колючке. С добавлением секрета половых желез таракана.

– Точнее на тараканьих кладках, вымоченных в имбирном экстракте.

– В этом напитке – послевкусие истории цивилизации, – подвёл итоги Шайен. 

– Я бы сказала, предвкушение её апокалипсиса. Выкинь из головы, Герк. Даже не думай.

– Я не жду мгновенных решений. Как бы ты действовала, получив заказ на такую афёру?

– Отказалась бы.

– Считаешь, невозможно?

– Не знаю, как это сделать.

– Подумай.

Арестина сделала ещё глоток.

– Нет, – повторила она. – Чтобы ограбить Главный Мемориал, нужно стечение обстоятельств, которое я не могу представить.

– Должен быть вариант. Разве туда не ходят толпы бездельников?

– Экскурсантов водят в проекционные залы. Комплекс законсервирован. Это фактически иллюзорий. Поставь на проекцию фильтры – увидишь, как светится консервант.

– Хм… – удивился Шайен, заметив изумрудные ореолы над куполом. – Полезным приёмам вас обучают.

– Фокус показал брат Луизы. Видишь… Если в системе консервант, то какие толпы? Мемориал не имеет контактных портов. Внутри стерильно. Снаружи – ловушки. Я их глазом вижу с десяток, а сколько не вижу?.. Взлом таких объектов готовят годами, а тебе надо действовать быстро.

– Время тонизирует, когда работает против меня.

– Оно работает против Каспера.

– На «ОКЕ ХИГЛА» он в безопасности.

– Могу я узнать, на кой тебе Оператор?

– В той «святой бурбулетнице» ключ управления альменными функциями биологического вида. Теон всех теонов. Эгрегор всех эгрегоров. Не понимаешь?

– Не понимаю, зачем он нужен тебе?

– Не хочу подчиняться чужим программам. Хочу понимать, на что способен сам человек.

– А ты уверен, что это четвёртый прибор линейки?

– Да, – с уверенностью ответил инфолог.

– А уверен, что четвёртый прибор – именно то, что ты себе представляешь?

– Разберусь. Я, – без ложной скромности заявил капитан, – последний учёный Разумного Мира, который может его протестировать, а не строить догадки.

– Брать штурмом «Полюс Эпохи» – не дело.

– Какие есть варианты?

– Каспер может заявить права на наследство. Прах предков – такая же часть имущества, как кива.

– Претендовать на саркофаг Тетриарха?

– Это было бы «апогеем шизы», как выражается Неона, когда её не слушают пациенты. Но и Каспер ваш – эксцентричный малый.

– Они даже слушать не захотят!

– Просто надо грамотно торговаться. Канны раскроили государственные посты между потомками до сотого колена. Наследник Тетриарха для них сейчас – герой всех кошмаров. Пусть потребует себе колониальный департамент, которым заправлял дед. Особняк в заповеднике, киву с фонариком… Пусть родственники напрягутся. Банковский счёт, опять же, наверняка остался от деда. Прах предка для человека с психической травмой может быть вариантом, который устроит всех. Что? – Арестина не поняла ухмылки собеседника. – Никто кроме нас не знает, что Опера в саркофаге. Это шанс. 

– Думаю, с какой мордой предлагать Каннам торг.

– Сами предложат. Увидишь, они не смогут игнорировать возвращение Каспера.

– Ты уверена, что не смогут? Канны могут всё!

– Повиси немного в соляре, тут такая возня начнётся.

– Может, сыграть на опережение?

– Лучше дождаться инициативы с их стороны.

– Играть на поле противника?

– Какие игрушки? Мы рискуем и очень здорово.

– Отпустить девчонок?

– Не сейчас… «Банка» с движком теле-болида безопаснее для нас всех.

– Надо продумать тактику публичного процесса, – предложил Шайен. – Заказать трансляции сетевым воротилам, нанять бригаду самых модных юристов, с которыми считается инфократия.

– Против Доктрины они не пойдут.

– А кто воюет против Доктрины?

– Сделай-ка вот что… Поройся для начала в архивах дедушки Тетриарха. Поищи копмромат. Насколько я знаю, у него были сложные отношения с Канном. Меня интересуют юридические документы, которые можно предъявить в публичных процессах.

– Так я не понял, ты берешься за дело или просто даешь советы?

Арестина сделала еще глоток бурбулета и поставила емкость на стол, прямо в проекцию саркофага.

– Работу предлагаешь? Вытащить Оперу из-за пазухи главного министра Вселенной, погребенного в Мемориале «Эпохи»?

– Больше, чем работу. Предлагаю тебе больше, чем все деньги этого мира вместе взятые. Я предлагаю тебе смысл жизни. И готов поспорить: Космотранс ничего интереснее не предложит.

Ассистент не лукавил, когда предупреждал, что лабиринты на игровой частоте трехмерны, а переходы произвольно меняют направления; то там, то здесь возникают и закрываются двери, словно «неведь» играет сама с собой, ожидая ход геймера. Арестина умела выходить из лабиринтов, ориентируясь на магнитные полюса, если база или геоид обладала хоть сколько-нибудь выраженным магнитным полем. Хотя бы имела мощный энергообъект. Лучше два. На частоте, где прятались изгои и строились мемориалы тархов, не было ничего, кроме камня и облаков.

– …Из всех веществ материального мира тархи признают только золото, – сказал поводырь.

– Ты говорил.

– Мне казалось, что ты не слушала. Была погружена в иной мир. Большинство людей грешат невниманием к информации, даже очень важной для них.

– Я отношусь к меньшинству.

– Не камни, именно золотые амулеты – самые сильные и самые вечные, – продолжил мысль Ассистент. – Они же самые опасные. Человека золото привлекает не меньше, чем тарха. Здесь точка соприкосновения «неведи» и «реала» Игры. На золото человек привлекает инфому – тарха, который будет вести его за руку к счастью и благополучию. Но тархи бывают разные. На золотой амулет можно привлечь и проклятье.

– Можно ничего не привлечь, – добавила Арестина.

– Тварь, которой понравился золотой медальон, сложно от него отогнать. Если тарх не хочет уйти – человек бессилен. Чем выше сущность – тем чище пробу предпочтёт. Высшие тархи – это полная, самодостаточная автономная программа, которую называют Идеей. Самая популярная идея тарха – абсолютная власть над материальной природой. Поэтому «абсолютное» золото представляет опасность даже в реальном мире. Не зря оно запрещено в свободной торговле.

– Зато им успешно торгуют контрабандисты.

– Вот как? – удивился Ассистент Игры.

– В реале нет запрета на «чистое» золото. Есть государственная монополия – это разные вещи.

– Монополия потому и возникла, что «чистое» золото в руках человека представляет опасность.

– Да… – согласилась Арестина. – В руках невежды представляет опасность даже банка с коктейлем. Но мы говорили о высших тархах. Кроме абсолютной власти над материальной природой, другие Идеи есть?

– Подчас они непостижимы умом человеческим. Идеи высших тархов бывают связаны с направлением прогресса, с наукой, искусством, с коррекцией событий, которые им почему-то не нравятся. А почему – у тархов особая логика. Геймеры, которые играют за высших, в реале странные люди. Они не имеют собственного лица. Игроки состоят из Идеи также, как их игрушки.

– Тогда возникает вопрос, кто игрок?

– Когда игрок меняется местами с игрушкой, Игра прекращается, потому что перестаёт быть игрой… – заявил Ассистент.

– Прекращается или перестаёт быть игрой? – не поняла Арестина.

– Перестаёт быть игрой, поэтому прекращается.

– Для кого?

– Ты должна вести себя осторожнее. В верхней галерее не просто золотая коллекция. Там история Разумной Вселенной, которая может стать историей человечества. Ей не задают риторические вопросы. Ей подчиняются или гибнут.  

Ассистент Игры продолжил путь мимо пустых стеллажей. В редких сегментах присутствовали предметы: медальоны и кольца. Попадались ракушки, оплетённые золотыми нитями. Вазочка, украшенная камнями, была сильно помята, но сплошь изрисована узорами, похожими на письмо.

– Интересует огранка? – Ассистент Игры заметил внимание подопечной к бриллианту, выпавшему из оправы.

– Прога, которая пишется на кристалл.

– Только низшие тархи пишут программу на носители материального мира. Истинные монстры не оставляют следов.

– Кроме золота?

– Вот главное заблуждение человечества! Я открою тебе тайну: на золото программу пишет хозяин тарха, чтобы найти его и призвать на помощь в любую точку Вселенной. Почему высшие тархи стоят целого состояния? Пока жив амулет, никакая опасность не грозит человеку. Но если тандем распался…

– Значит, игрок с игрушкой менялись местами.

– Что ты задумала? – спросил Ассистент Игры.

– Хочу понять, почему золото. Мне всегда казалось, что кристаллы надёжнее.

– Камень хорош для техники. Миллиарды сетевых антенн работают на однотипных кристаллах. Разбитый не восстановишь, но легко скопируешь с аналога, когда он есть под рукой. Если нет – человек обречён на одиночество. Золото не теряет информацию никогда, не меняет свойств, даже из сплава его можно вернуть в относительно чистое состояние. Я говорил тебе…

– Говорил.  

– Что же ты хочешь понять?

– Смысл, – ответила Арестина.

– Смысл чего?

– Собственной жизни. Всё остальное мне в общих чертах понятно.

Ассистент остановился, замер в ущелье между пустых стеллажей, чтобы посмотреть в глаза гостье.

– «Ход фаворы» – большая ответственность, – напомнил он.

– «Необдуманный легкомысленный шаг, – процитировала Арестина вердикт Совета Игры, – способ пустить на ветер состояние, заработанное трудом».

Когда в следующий раз Герк Шайен заглянул к Арестине в модуль, за её столом сидела Неона. Изучала ритуалы эвтаназии, разбавляла остатки бурбулета водой и взбалтывала ложечкой для коктейлей. В проекционной зоне располагались файлы церемоний с изысканными саркофагами и поминальными стендами на заказ. «Упокойные» фирмы распростёрли голограммы за стены модуля и за его потолок.

– Твоя ахора с сетями плохо работает, – сказала Неона. – Боится мощного трафика. – Она закусила разбавленный бурбулет конфетой и церемониальный пьедестал, развёрнутый на столе, рухнул в плоскостную проекцию. – Что? Сделал предложение Арестине и думаешь, все проблемы решил?

– Где она?

– «Похмеляется» теоретической инфологией.

– Пусть идёт в центральный отсек, заниматься практической…

– Хорошо подумай… – предупредила Неона, – если собираешься с ней работать. Мы с Луизой пользуемся услугами Арестины только в экстренном случае.

– Пугаешь меня, фавора?

– Предупреждаю. Она работает по собственным правилам, не считаясь ни с кем. Ты должен это принять, как факт. Исключение не делается ни для кого. Эта подруга всегда будет считать себя главной, и не обязательно сдержит слово. Скажет всё, что ты хочешь услышать, а потом сделает по-своему. Как бы она ни располагала к себе, Герк, не забывай, что «чёрные конвои» всё-таки подотчётны департаменту безопасности.

– Мне всегда нравились эти ребята, – признался инфолог, – своим конкретным подходом. Когда на них жилеты – они работают, лучше не стой на пути. Сняли форму – обыкновенные люди.

Неона с недоумением посмотрела на капитана.

– Дружочек мой, – сказала она. – С нашей Арестиной всё наоборот. Работает она исключительно без жилета. А расслабляться предпочитает в нём. В любом случае, лучше на её пути не стоять.

– Запугала. Теперь говори, где «похмеляется» твоя ужасная Арестина?

– Её эгрегор определить невозможно. Первый случай в моей практике. Там очень сложный психогеном. Мутации неизвестно какого порядка.

– И что?

– Ничего, – пожала плечами Неона, мешая коктейль. – Прогнозировать поведение такого человека бессмысленно. Она тебя удивит.

– Теряешь любимую пациентку?

– Тьфу тебе на язык! – испугалась Неона. – Ни за что бы не взялась курировать такую персону! Да мне бы никто не позволил.

– Тогда пусть подойдёт в центральный. Я её жду.

Вход в центральный отсек закрылся за Арестиной. Лучевые коридоры заблокировали порты.

– Подойди, – капитан пригласил к столу, на котором были развёрнуты схемы, больше подходящие для технического справочника инфолога. – Всмотрись в шкалу. Не удивляют обозначения?

– Частотная шкала, которая упирается в «ноль»?

– Каждая наука делает удобный для себя инструмент. Луч с «нулевой амплитудой волны» инфологами был взят за условную точку отсчёта. Теоретически шкала существует с начала науки. Практически с ней работаю только я. Всякое может случиться. Мне будет спокойнее, если ты научишься обращаться с вакуумной «колбой». Первый шаг: настраиваем ахорную антенну на нужный архив… Какой тебе нравится? Возьмём для примера «Телескопы Полярных Обсерваторий». «Погонщиков» покойных помянём. – Запрос пошёл по архивам и моментально вынул инфу из доступных сетей: «Объект с таким названием в реальном космосе никогда не существовал. Мифический артефакт был активирован и уничтожен геймерскими атаками с целью сбора аудитории для рекламных целей». – Когда мы сужаем уровень доступа, приходится вводить код. Возможно, тебе достаточно пароля спецслужб. Но если ещё раз выгонят из отряда… Экипаж! – рявкнул капитан в локальную сеть. – Уйти в безопасную зону!

Недоуменная тишина сменилась торопливыми шагами Малафеи по коридору.

– Безопасная это где? – робко уточнила Луиза. Она вышла на платформу и обнаружила, что пол окрасился в зелёный цвет, точно как в старые времена на военных базах. – Безопасная – это куда?

– Жилые зоны у него безопасные, – успокоила Неона. – Опасная идёт через ахорный отсек. Не лезь в «северный» лифт и ничего с тобой не случится.

Шайен дождался, когда архив Полярных Обсерваторий запросит код доступа, и подвёл «прицел» к идентификационной панели. Вспышка оставила рваную дыру на месте контакта.

– Надевай очки, если не носишь глазные протекторы. А лучше носи, – порекомендовал инфолог. – Теперь служебная информация: «Телескоп «Погонщики Скорпиона» относится к классу погранично-гелиосферных, предназначен для наблюдения за Галактикой… был собран на орбите Юпитера фирмой… отправлен за соляр…»

– Если Доктрина доберётся до твоей «колбы», будет сделан идеальный перехватчик теле-болидов.

– Тьфу тебе на язык, фавора!

– Запатентуй. Твоё имя переживёт Армагеддон, а саркофаг встанет рядом с Тетриархами. Потомки получат особняк в павильоне.

– Не для того я парил мозги!

– Акадеп не пропустит такую заявку. Ты сделал полезную вещь, но неправильно преподнёс её человечеству. Хочешь, чтоб я работала с твоей базой – вводи биокод доступа. С оборудованием сама разберусь.

– С чем разберёшься? – рассердился инфолог. – Как сжечь сетчатку? Как потратить время и средства на восстановление глаза?

– Твоя «колба» отличается от «шарика» только тем, что позволяет направить луч. Ах, какая ловушка для болидов пылится без дела!

– Так вот, детка! У меня ничего не пылится. А «направить луч» – называется кардинальным прорывом в инженерной информологии!

– Тебе не архивы надо ломать. Тебе надо открыть инфозону. А это, как минимум, анахроники.

– Мне надо, чтобы ты научилась безопасно работать с оборудованием базы, потому что одного «Погонщика» с меня хватит! Надо, чтобы ты понимала, как выбирается угол атаки луча, умела регулировать мощность, настраивать диафрагму, задавать параметры импульса… если не хочешь отправиться вслед за Сабуровым-Римасом. Пока не сдашь экзамен – не получишь доступа даже к портам на причале. Сколько я их просил, умолял… – злился Шайен. – Сколько предупреждал об опасности! Кричал и вопил, стучал кулаками в их закрытые лаборатории, но Римас с Сабуровым были одержимыми дураками! Уверенными, что всё просчитали до мелочей. А ты кто такая? Учёным не хватило ума выслушать мои доводы, потому что дебилы, а ты...

– Я выслушаю тебя, Герк.

– В самом деле?

– Обещаю, что выслушаю до конца и отнесусь серьёзно к каждому слову.

Старый и немощный Адо ночь провёл на балконе перед транслятором в ожидании эвтаназии. Но утром, когда над заповедником его молодости взошло солнце и залило красками кроны деревьев, слуга позавтракал, выпил чашку коктейля и решил, что этот мир не так уж и плох. Он согласился на коррекцию и пару-тройку эндопротезов, которые позволят ему носить обветшавший организм, не прибегая к полной санации. Неона трудилась над пожеланиями старика, позабыв об отдыхе. Но когда на борт «ОКА ХИГЛА» доставили погребальное кресло, Адо перебрался в него и ни разу не воспользовался новыми возможностями организма. Ложемент, в котором уважаемые покойники отходили в лучший мир, оказался таким удобным, что вся работа пошла насмарку. Эндопротезы не заработали, дыхательный клапан, рассчитанный на нагрузки, быстро увял и стал издавать хрип. Неона махнула на пациента рукой, а тот, подкатившись к балкону, часами наблюдал восход и закат под куполом климатического павильона. Всё, что его тревожило в нынешнем положении дел – отсутствие отражения в зеркалах парадного зала. Чтобы доставить удовольствие старику, Шайен сделал трансляцию обоюдно доступной. Теперь не только слуга любовался проекцией апартаментов, но и апартаменты отражали его персону от всех без исключения гладких поверхностей.

Идиллия царила на «ОКЕ ХИГЛА» до поры, когда в одно прекрасное утро на пороге холла не возникла Кале Иллария Канн, двоюродная сестра Каспера, в сопровождении доверенного лица. Дама оторопела, увидев слугу, и попросила доверенное лицо потоптаться за дверью.

– Адо… – обратилась она к проекции. – Что ты здесь делаешь?

– Я здесь живу и работаю, госпожа, – ответил старик.

– Разве? Тебя устроили в прекрасный пансион, почему ты вернулся?

Адо успел забыть о пансионе, и с удивлением поднял глаза на Кале Илларию.

– Госпожа знает – я всегда жил при своём господине и останусь при нём, пока нужен.

– Но здесь… здесь… – растерялась Кале. – Здесь будет зал для занятий гимнастикой и танцами. Сюда привезут девушек с поселений шестого соляра, которые собираются стать матерями. Их будут обучать красивым движениям и манерам.

От удивления у Адо заклинило дыхательный клапан. Старик представить не мог, какая связь может пролегать между его господином, который пошёл за конфетами, и будущими матерями шестого соляра. Взаимное, глубокое непонимание воцарилось между бывшим слугой и будущей хозяйкой объекта.

– Придёт мой господин, – ответил Адо. – Он скажет, как будет.

Кале Иллария развела руками. Она оглянулась, желая заручиться поддержкой доверенного лица, но «лицо» топталось за периметром холла. Сопровождающему в голову не могло придти, что в закрытом павильоне, на приватной территории его хозяйке может угрожать неожиданность.

– Неужели Каспер вернулся? – сообразила Кале. – Не может быть! Я так рада, так рада… – её улыбка стала похожа на шейную складку ахорного червяка, желающего отыскать свой пупок.

Экипаж «ОКА ХИГЛА» стал собираться в модуле.

– Давай, дед!.. – подначивал Шайен.

– Вообще-то он помирать собирался, – напомнила Луиза товарищам.

Растерянная Кале Иллария стояла напротив слуги и лепетала о будущих матерях шестого соляра, которым собиралась помочь эстетически подготовиться к миссии. И о том, что переживала за брата Каспера, тоже вставляла реплики.

– Вырождаются правящие династии, – заметила Неона. – Неужели она не видит, что это – проекция?

– Рафинированное воспитание, – объяснил Шайен. – Дева не может допустить такой низости в отношении своей персоны. Она когда-нибудь уберётся оттуда? Или мне выключить проектор при ней?

– Надо её отвлечь! – постановили собравшиеся.

– Ал! «Консерву» сюда!

– А вдруг она испугается? – засомневался Альдемар-Каспер.

– «Консерва» не испугается. Ей уже всё равно.

Молодой человек отлучился на склад и вернулся, толкая впереди себя ещё одно погребальное кресло. Даже у Неоны дрогнуло сердце при виде тела, истерзанного лазерным резаком. Швы не успели зарубцеваться, только покрылись корками. Кровь от времени почернела. Бледная голова откинулась набок, губы посинели, прозрачные, невидящие глаза, уставились в пустоту. Лу первая нарушила молчание:

– Почему вы не выбросили это? – спросила она.

– Ну-ка… – попросил Шайен, – вкати-ка «трон» в поле проекции.

Кале Иллария ещё лепетала, когда ложемент с покойником встал за её спиной. Разъясняла Адо положения о статусе материнства, о гуманитарной миссии, которую на себя возложила, о том, что Каспер, отправляясь в опасную экспедицию, завещал имение брату, а тот счел её наиболее достойной хранительницей особняка Тетриархов. Её речь могла продолжаться дольше, чем президентское обращение, но у капитана Шайена сдали нервы, и он подтолкнул «катафалк» к говорливой особе.

– Мой господин никому не завещал имущества, – возразил Адо. – Сейчас он придёт и всё объяснит.

– Ой!.. – Кале Иллария обернулась, когда подножка ложемента коснулась её ноги. Выпрямилась, замерла. Она хотела что-то сказать, но вдруг глаза перестали видеть и закатились за веки. Девушка вздрогнула, словно хотела вскрикнуть, но силы оставили несчастную, она рухнула на пол между двумя идентичными голограммами.

– Доигрались! – сказала Неона. – Что теперь?

– Ничего, – ответил Шайен и выключил проектор. – Всё, что надо сделано. Честно говоря, я устал ждать хода с их стороны. Будем считать, что мы инициировали событие. Ты не против, Ареша?

– Мы договорились, – напомнила Арестина, – что сначала думаем, потом действуем.

– Но… – растерялся Шайен. – Мы не договаривались ждать вечно.

Арестина первая покинула модуль. За ней последовали Лу и Неона. Вскоре Каспер решил вернуться к буфету. В модуле, пропахшем конфетами, он постоянно чувствовал голод.

– Если б человек управлял судьбой, – заметил себе Шайен, – жизнь была бы неинтересной. – Это счастье, что судьба управляет человеком. Счастье, которое не может продолжаться вечно.

Послание «ОКА ХИГЛА» молниеносно достигло цели. В тот же день Хаяр замаячил на обзоре медборта и попросил, чтобы перед ним собрался весь экипаж.

– Альмаграмма Террания Тетриарха Третьего подтверждена экспертизой, – сообщил он, словно сделал доклад перед скамьёй Наблюдательного Совета.

– Ну и… – помогла ему Мария-Луиза.

– Семья оповещена о событии и очень обрадована. Словом, он может вернуться, – неловкость докладчика выдавало нервное почёсывание за ухом. Чёрная перчатка исчезла. Беспокойство не давало парню выражаться естественным языком, а юридическая терминология на ходу забывалась. – Словом… словом, семья, родные и близкие ходатайствуют о возвращении Тетриарха и с нетерпеньем… не могут дождаться, короче...

– Давай длиннее, если «короче» не получается, – издевалась над поклонником Лу.

– Словом… все недоразумения должны быть разрешены при личном общении, потому что… потому что они переживали, считали его погибшим… Все неприятности, которые произошли с наследником, признаны чистейшим недоразумением и цепью нелепых случайностей. Родственники готовы инициировать следствие с полным сетевым доступом, и наказать всех виновных.

– А имущество вернуть не готовы? – поинтересовался Шайен.

– Утверждается… что имущество в сохранности ждёт хозяина. Никто на него даже не претендует.

– Как опекун, я желаю говорить лично с Канном.

– Ну, Герк… – совсем растерялся Хаяр, – лично Канн очень занят и не очень в курсе подробностей. Однако он готов освободиться на день, чтобы встретить племянника. Ты сформулируй претензии... Тебя как человека просят помочь восстановить справедливость.

– Справедливость? – удивился Шайен. – Канны знают, что это такое?

– Ты разъясни по пунктам, какие претензии к семье у твоего сладкоежки? – уговаривал капитана Хаяр. – Может, договоритесь. Зачем же сразу скандалить? Ни тебе, ни семье скандала не надо.

На совете экипажа первое слово капитан предложил Арестине, которая сутки напролёт изучала завещания Тетриарха. Тексты изобиловали нравоучениями, историческими примерами государственной мудрости, но не содержали ни слова, за которое можно было юридически зацепиться. Луч надежды блеснул, когда среди файлов попался чек погребальной фирмы, в сотни раз превышающий затраты Шайена на эвтаназию для Адо. Арестина задержалась, чтобы навести справки. Фирма, которая оказала услугу старику Тетриарху, изготавливала особый товар: фамильные склепы, похожие на «небесные корабли», способные «вечно» нарезать круги по орбитам без дозаправки и коррекции траектории.  

– Даже не сомневаюсь, что это ловушка, – сообщила она товарищам. – Что делать – не знаю. Я бы подождала, посмотрела, как будут развиваться события.

– Я… – выдавил из себя Каспер, – никогда не предам тебя, Герк! Я не вернусь к семье, даже если их пожелания искренни.

Шайен наблюдал трансляцию из правительственного особняка. На балконе перед дремлющим слугой, уже рябили коробки всех цветов радуги, перевязанные ленточками и кружевными полосками. Торты громоздились на садовых столах. По травке бегала прислуга, расстилала салфетки на фуршетные стойки. Всюду монтировались подставки для напитков и десертных вазочек. Три остроносые яхты с прозрачными парусами причалили к пристани Тетриархов. «Мы ждём тебя, Каспер!» – было написано на дирижабле, поднятом под купол павильона. «Мы скучали по тебе эти долгие годы!» «Здесь твой дом», «Мы по-прежнему тебя любим». Глядя на праздничную суету, молодой человек едва сдержал слёзы.

– Запрети ему на это смотреть, – попросила Неона. – Арестина, пусть Шайен ему запретит, иначе я не знаю, чем кончится.

– Каспер… – обратилась Арестина к наследнику, – твой дед заказывал склеп для орбиты Сатурна?

– Да, – вспомнил молодой человек.

– Он не желал выставлять свое тело в Мемориале на обозрение туристам?

– Конечно же, не желал, – подтвердил Каспер-Альдемар. – Он хотел покоиться на орбите Сатурна, в красивейшем месте Вселенной. Да! – заявил внук. – Точно! Заказывал склеп, в котором хватит места и для меня.

– Тебе надо вернуться в семью, чтобы выполнить волю покойного.

– Нет! – возразил Шайен.

– Ни в коем случае, – согласилась с капитаном Неона.

– Я сделаю всё, о чём ты попросишь, Герк. Даже ценой собственной жизни.

– Побудь рядом с Адо, – попросила наследника Арестина.

Напряжённая пауза проводила Каспера до двери в коридор.

– Я сделаю всё, – повторил он, прежде, чем удалиться.

– Зачем сдавать парня? – не понимала Луиза.

– Канны не оставят выбора. Его придётся вернуть.

– Каспер знает, где Опера, – напомнила Неона. – Родственники «взломают» информацию сходу. Никакой героизм не может противостоять мозговому скану. Ареша! Он серийный суицидальный маньяк!

– Не взломают.

– Пусть скажет, – разрешил капитан.

– «Колбой» Оперу не достать. Для решения вопроса Каспер должен быть на той стороне. Или дело кончится болтовнёй.

– Парню конец, – вздохнула Луиза. – Без вариантов.

– Есть вариант.

– Говори, что делать! – постановил капитан Шайен. – Арестина говорит – все молчат!

– Неона… Можешь скормить червям коржи поминальных тортов. Они не понадобятся.

– Идти кормить?

– Иди. Лу… возвращайся на катер и будь на связи. Герк… Поймай свою Малафею и запри, чтобы не маячила. С этого момента никто ничего не предпримет без моего разрешения. Предупреждаю всех: опасность реальна. Именно сейчас я прошу присутствующих забыть о том, что «Доктрина тупа и беспомощна». Прекратить даже шутки на эту тему.

– Неужели всё плохо… – вздохнула Луиза.

– Пока не все. Когда будет плохо по-настоящему, я скажу. 

Сутки напряжённого ожидания потянулись на «ОКЕ ХИГЛА». Сутки никем не нарушенной тишины и обманчивой пустоты на обзорном экране. Земля была похожа на горошину, окружённую каскадами звёзд. Космос словно затаился вокруг, словно готовился принять первопроходцев на ракете Гагарина, которая только сунулась на орбиту и тут же дала задний ход, чтобы занять своё место в истории. База Шайена с той же отвагой готовилась занять место в небытии. Жизнь стала возвращаться в отсеки, когда Арестине наскучило рыть архивы. Она направилась в ангар к яйцеобразному аппарату и открутила набалдашник от рычажка, чтобы подвергнуть его химическому анализу. Сделав дело, она вооружилась отвёрткой, вернулась к аппарату и стала прощупывать нижнюю часть корпуса, где по технической традиции должен был располагаться багажник. Капитан Шайен решился нарушить её одиночество.

– Ни грамма драгоценных металлов по крайне мере в обшивке корпуса, – констатировал он. – Стопроцентный полимер. Мне обещали «золотую тонну»… Колонисты, которые отравили производством всю атмосферу. Морды синие, глаза красные, сопли текут, как из паркового фонтана. Говорю, может вам бригаду медиков подогнать или установку по очистке воздуха? Нет, отвечают. Сопли и синие морды – признак здоровья. Этих доходяг можно демонстрировать в зрелищных парках и иметь прибыль. Только зрелищами в Разумном Мире зарабатывает Доктрина.

– Попробуй опустить рычаг под правым подлокотником, – попросила Арестина.

Шайен лениво поднялся по трапу. Что-то скрипнуло внутри «яйца», что-то лязгнуло, словно механизм упёрся в препятствие.

– Что-то держит створку. Знать бы в какой конфигурации у него разлом. Если диафрагма – надо искать узел на «южном полюсе».

– «Лилейный» разлом, – ответила Арестина, ощупывая «южный полюс» машины.

– Если у «лилии» три «лепестка» – хорошо. Если тридцать три – закопаемся шурупы крутить. Как ты планируешь эту «банку» использовать?

– Как поминальный транспорт для саркофага дедушки-Тетриарха. Должен войти.

– Каспера не отдам. Друзей на саркофаги не меняю!

– Участок, на котором нашли радиста, принадлежит тебе?

– Мне, – признался Шайен. – Как узнала?

– Пошарила «колбой» по нужным архивам.

– Молодец!

– Сделай внука совладельцем участка. Только не забудь объявить об этом в сетях.   

– Это зачем?

– Территориальные собственники Метрополии и ближайших колоний по закону не могут быть подвергнуты мозговым интервенциям.

– Если он попадёт в объятия родственников…

– …они должны знать, что Каспер имеет юридический иммунитет. Репутация Доктрины – вопрос её безопасности.

– Впервые слышу о подобных «иммунитетах».

– Закон был принят, когда мозговые сканы вошли в обиход. Когда Землёй владели богатые кланы, имели лобби в правительстве и всеми средствами защищали свои богатства. Доктрина не отменила только земельный «иммунитет». Нашла способ заставить их добровольно отказаться от территорий.

– Тогда пойду… заодно поищу автомат для откручивания болтов.

– Поищи.

Арестина вынимала шуруп за шурупом и складывала в карман. Шло время. Возле «золотого яйца» то и дело маячили ноги. То Неона приходила убедиться, что подруга на месте, то Герк, не найдя подходящего механизма, предлагал в помощь мужскую силу, но Арестину работа успокаивала и помогала сосредоточиться. Когда Луиза принесла подушку под голову, ей вообще не захотелось вылезать из-под аппарата. Ей захотелось остаться здесь навсегда и только по ботинкам вокруг догадываться, что происходит в человеческом мире.

– Хаяр спятил, – пожаловалась Лу, присев на ступеньки трапа. – На «Бибосе» он рассказывал про мать и отца, про сестру, про то, как он их любит без памяти, как они поддерживают друг друга. А сейчас уверяет, что одинок. Что всю жизнь он, несчастный, находится в поисках близкого человека и никак не может найти.

– Психопаты – не моя тема, – напомнила Арестина.

– Неона считает, что это нормально: когда человек хочет понравиться, он пытается подражать объекту симпатии. Внушает, что сам такой же, потом забывает, что врал.

– Парнишка с «Бибоса»?..

– А кто же? Прилип как магнитная пудра. Я объясняю: парень, ты мне не нужен. Я не собираюсь делать с тобой семью. Я вообще семью делать не собираюсь…

Арестина положила инструмент и размяла онемевшую руку.

– Парень, который клеил тебя на «Бибосе»?

– Ты оглохла? – не поняла Луиза. – Я же сказала, да!

– Когда ближайший контакт?

– Он всё время в ахоре. И сейчас у меня сидит. Как будто на АКСе работы мало. Я вышла, чтобы отдохнуть.

– Не нравится мне твой парень.

– Конечно, – согласилась Лу. – Хотела б я видеть парня, который тебе понравится. Такие вымерли вперед динозавров. Устала? Для механической работы есть экзопротезы…

– Очень не нравится мне твой парень, Лу. Зови сюда Герка.

– И что он с ним сделает?

– Для начала подменит меня.

Хаяр действительно ждал. Нервно крутился в ложементе второго пилота. Его ахорный диапазон не позволял шататься по палубам, но молодому человеку не терпелось узнать, чем его пассия занималась? Не скучно ли девушке на «ОКЕ ХИГЛА»? Планирует ли ещё раз посетить Метрополию, и давно ли общалась с братом?.. для которого возможно найдётся место на «Бибосе», потому что работы невпроворот, персонал не справляется, а специалистов с навыками пилотажа среди обитателей Метрополии мало.

– Ты ведь врал, что работы на «Бибосе» нет, – уличила его Луиза. – Только что мне жаловался, что клиенты от вас разбежались.

– Тебя не было час. Наверно каждый второй из экипажа Шайена – твой поклонник.

– Продолжай, – попросила Арестина, – только не болтай лишнего, – она поймала в коридоре Неону, которая металась между лабораторией и старым слугой.

– Зайди в пилотскую, посмотри и послушай.

– Там личные разговоры.

– Зайди и послушай.

– Мне нужно сделать анализ Адо. Когда вернусь…

– Когда вернёшься… послушаешь ещё раз.  

Неона вошла в пилотскую и замерла у стены, не выпуская из рук прибор для анализа. Так и простояла в растерянности, пока Луизе не надоела болтовня, и она не отправилась ещё раз прогуляться по палубам. Её место нерешительно заняла Неона.

– Привет, Хаяр… – сказала она.

– Привет, – ответил молодой человек. – Возвращайся… На АКСе найдётся работа всем. Хочешь, родителям бизнес устроим? Они у тебя ребята весёлые?

– Надо подумать.

– Подумай.

– Посоветоваться с родителями.

– Советуйся.

В состоянии шока Неона вышла в медблок.

– Бедный мальчик. Может, «сетевичок» или робот-имитатор? Нет… – сама себе возразила Неона, – ахорка не дала бы идентичный формат с имитатора. Что они делают? Зомбируют нашу Луизу?

– Не паникуй. И Лу не пугай.

– Она могла слить информацию и не помнить. Надо предупредить её… и Шайена предупредить.

– Не надо.

– Ареша! Если узнают…

– Пусть зомбируют! Иди, работай!

Неона выбежала на палубу, столкнулась с Луизой, но звука не проронила, только крепче сжала в руке анализатор.

– Что с ней? – удивилась Лу. – Чем запарилась?

– Анализы плохие у деда.

– Откуда им быть хорошими? Он же собирается пережить Доктрину. С хорошими анализами такого дерьма, как наша Доктрина, не пережить.

Из-под брюха «золотого яйца» торчали белые тапки Шайена. Именно в таких работали альмологи в своих стерильных лабораториях. Обувь, которая не годилась ни для чего, кроме бесшумного хождения по чистым полам.

– Как дела на причалах? – поинтересовался он.

– Штатно.

– Кроме одной малости, так? На «ОКО ХИГЛА» психическая атака? Если тебя не напрягает это обстоятельство, то на причалах всё штатно.

– Ты спросил – я ответила.

– Интересно, спецуру когда-нибудь мучает совесть?

– Луиза лишнего не сболтнёт. Я поставила фильтры на передатчик, – физиономия Шайена, показалась из-под аппарата. – Ещё до экспедиции в Метрополию.

Недоверчивый взгляд капитана сменился хитрой улыбкой.

– Поднимись на пульт, – попросил он, – если не трудно. Опусти рычаг. Каждый раз я думаю, что болт последний, и каждый раз какая-то сволочь держит.

– Вылези для начала.

– Запарился я лазать туда-сюда. Опускай!

Арестина опустила рычаг и едва устояла. «Яйцо» подпрыгнуло, словно выпустило жар из реактивного сопла. Днище аппарата разломилось. На пол рухнула груда белого порошка. Вершина осталась в недрах багажника, края медленно поползли в стороны.

– Чтоб тебя… – выругалась Арестина. – Все, кто слышит, – обратилась она по аварийной связи, – Срочно! Собраться в «южном» ангаре! С фенами, помпами и всем, что может быстро раскидать порошок. Бегом! – повторила она, заметив замешательство экипажа и начала выгребать из-под днища белое вещество.

Хозяин «ОКА ХИГЛА» был вынут из завала живым, но очень напуганным. Хлопья набились ему в ноздри и уши, размякли, расползлись по коже липкой кашей. Альдемар повёл друга в душ, остальные члены команды разошлись. Не стали слушать отборную брань из санитарной кабины.

– Занималась на тренажёрах? – спросил Хаяр взмокшую от работы Луизу.

– У тебя дела нет, кроме как трепаться в сети?

– У нас карантин. Тотальная зачистка периметра, персонал отдыхает. Работают спецбригады. Одну отправим – другую пришлют. Клиентов не принимаем, и самим не велено отлучаться до полной дезактивации. Все привыкли. А я, чтобы время не терять, согласился помочь семейству вернуть пропавшего родственника. Так что?

– Готовим план соглашения, – ответила Лу.

– Ну, ты, подруга, меня извини, так соглашения не готовят. Так голову морочат. Канны вам пошли на уступки во всём, хотя могли бы поспорить. И тело покойного, если уж по закону, не личная собственность внука, а государственная реликвия.

– Я тут при чём? – удивилась Лу. – Условие наследника. Он – потерпевшая сторона, имеет право капризничать.

– Жизнь была непростая?

– Откуда я знаю? Парень нервный, со странностями. В том числе по вине семьи.

– Нервный… – усмехнулся Хаяр. – По-моему наследник – резидент иллюзория в чистой фазе. Хотя, если честно, двадцать лет назад я голосовал за него. Может, придётся – ещё раз проголосую. Зачем ему дедов гроб? Пусть требует фамильные деньги. Их куча.

– Не знаю. Он захотел.

– Именно в Кольца Сатурна?

– Такова была воля деда.

– Все Тетриархи со странностями.

– Не моё дело.

– Конечно, вынос гроба из Мемориала будет зрелищнее грызни за наследство. А после хорошего шоу и дела идут проще. Наследник-то, может и не дурак. Пусть выйдет к народу, скажет чего-нибудь. Двадцать лет назад он развеселил человечество до припадков. «Бибос» задыхался от хохота, на четвереньках ползал. Я за всю жизнь так не ржал, как с президентской речи Мелкого Тетриарха. Только ради него народ выйдет в парки. Сделал бы праздник электорату – получил бы от дядьки «портфель»… департамента зрелищных мероприятий. Или он претендует на финансовый департамент?

– Сам у него спроси.

– Дядьке-то ничего и не надо, кроме как бродягу обнять. Почему не встретиться, не поговорить, прежде чем устраивать вселенский спектакль?

– Сказала же, – злилась Лу. – Я не решаю вопросов.

– Лучше скажи, что Шайен не хочет его отпускать. Боится, что наследник переметнётся к родичам.

Неона свалилась от усталости на лабораторный стол и очнулась, когда в медблок вошла Арестина.

– Нужен протезный принтер, – попросила она и поставила на стол золотой набалдашник, – кое-что распечатать.

– Он для зубов, – объяснила Неона. – Работает с костной органикой. Для металла нужны высокие температуры печати.

– Твой должен работать с температурами.

– Нужны запчасти к «яйцу»?

Арестина показала подруге картинку с изображением.

– Протезный для мобильных лабораторий должен плавить титан, – объяснила она. – Пока ещё не перевелись любители имплантировать чипы в зуб.

– Что за пластинка с дракончиком? – спросила Неона. – Перстень? Хочешь сделать подарок Касперу?

– Посмотрим, как будет себя вести.

– Вообще-то на их гербе трёхголовый, – Неона увеличила изображение. – В Метрополии такие штуки частенько в моде. Оборачиваются вокруг пальца – практично и на любой размер. В Медакадемии сначала носили кольца, потом перешли на такие же. Со змеёй на гербе. На указательном – профессора… Вообще-то на указательном перстни носят руководители корпораций. На среднем – охрана, на безымянном и мизинце – сотрудники рангом ниже. Откуда символика? У Тетриархов она другая.

– Из энциклопедии.

Неона ещё больше увеличила картинку.

– Из энциклопедии «Демоники»? Зачем тебе геймерские понты?

– Найди принтер и спи дальше, – попросила Арестина подругу.   

В следующий раз Неона проснулась, когда на лабораторный стол шлёпнулся комок каши.

– Что это? – спросил Шайен, переодетый в чистый комбинезон. – Что за отравы я наглотался?

Анализатор поделил субстанцию на углеводы, белки и непонятные инфологу соединения.

– Это не отрава.

– Тогда почему меня от неё тошнит? Имею право знать, сдохну в ближайшие дни или нет!

– Если и сдохнешь – точно не от «манной каши».

– Биокаша, – сообщил секретарь результат лабораторных исследований. – Изготавливается в форме сухой смеси. Универсальна в применении. Предназначена для подкормки и разведения биологических культур любого типа в лабораторных условиях. Представляет собой хлопья светлых тонов, от бежевого до белого. В условиях повышенной влажности разбухает, превращается в кашеобразное вещество, под действием физраствора может увеличиться в объеме в сотни раз. В составе вещества белковая структура, клетки которой обладают способностью к делению даже в условиях пониженного содержания кислорода. Препарат применяется в колониях, как экономный источник питания для бактерий и микроорганизмов… На вкус сладковатый, приторный. Приводит к быстрому насыщению. Безопасен для человека…

– Тьфу! – ответил секретарю Шайен, которого мутило от приторной сладости. – Лишь бы Альдемар не нажрался. Надо скормить эту мерзость червям.

– Не кидай в бассейн сухую смесь, – предупредила Неона. – Забьёт ёмкость под потолок и за габариты полезет. Каша в физрастворе разбухает с бешеной силой. И влажность убери в ангаре, пока не поздно. На всей базе надо понизить влажность до минимума.

– Она и так на нуле, не считая моих соплей.

– Значит, не распускай сопли, пока вещество не будет собрано в ёмкость.

Получив задание, Каспер-Альдемар орудовал в ангаре пылесосом. Порошок, который не успел впитать влагу, собирался в мешки; каша – в бочки.

– Куда её? – спрашивал он Арестину, сидящую за пультом «золотого яйца». – Может, в утилизатор? Наши ахорники столько не слопают. Она испортится и будет пахнуть дерьмом, – наследник принюхался к бочке. – Уже дерьмом пахнет. Понюхай!

– Теперь отовсюду пахнет дерьмом, – согласилась Арестина.

– Я слышал, на базах биокашу используют в качестве наполнителя в еду. Герк запретил даже пробовать. Сказал, что могу отравиться. Он так волнуется за меня. Клянусь! – Каспер приблизился к трапу. – Я не скажу Каннам лишнего слова, даже если меня будут бить. Они ведь теперь не имеют права меня сканировать, правда?

Арестина не растрогалась. Она старалась понять, как управляется яйцеобразный агрегат в условиях гравитации.

– Да, – подтвердила она.

– Лучше я съем бочку с дерьмом, чем предам мечту лучшего друга.

– Скоро мы все налопаемся дерьма. 

– Можно я посижу за пультом? Обещаю, ни к чему прикасаться не буду.

– Нельзя.

– Иногда я мечтаю, что «золотое яйцо» опустится на площадь правительственного квартала! Я выйду к людям и расскажу о Каннах всю правду. Ведь они хотели меня убить. Они хотели, чтобы Герк провёл жизнь в нищете, а его открытия остались никому неизвестными…

– Арестина, подойди в центральный! – пригласил Шайен.

– Можно? – канючил Каспер. – Я только недолго посижу за пультом.

– Нет, – Арестина дождалась, когда поднимется трап. – Пока в ангаре грязь – никаких посиделок за пультом, никакой болтовни в отсеке.

Последний коридор в центральный узел закрылся за Арестиной. Герк прогуливался вокруг стола, который медленно поднимался, вытаскивая транспортную площадку.

– Прошу! – пригласил хозяин и первым ступил в транспортёр.

Площадка провалилась на уровень «экваториального» пояса. Управляющий пульт приветствовал капитана, указывая дорогу в кромешной тьме. 

– И здесь воняет дерьмом, – заметила Арестина. – Или меня преследует фантомный эффект?

– Малафея нагадила в воздуховод. С тех пор фантом возникает в самом неожиданном месте. Дерьмо убрали, даже секцию заменили. Но что ты будешь делать с живучей инфомой?

Ни вентиляции, ни технических отдушин в отсеке предусмотрено не было. Фантомная вонь сменилась туалетным антисептиком, который гнался за вонью, но догнать и обезвредить не мог. Пространство казалось изолированным от мира, даже воздуха в помещении оказалось немного. Логотип компании, производящей ПАВ-аппараты, появился и пропал, уступил пульт панели настроек теле-болида.

– Мало ли что со мной… Ты права, второй код доступа в систему не помешает. Хочу, чтобы ты могла «рулить» без меня, поэтому смотри и вникай, – Арестина заинтересовалась информацией на панели, но Герк вскрыл сегмент ствола и протиснулся внутрь. В коконе смертельно опасного излучения, оплетённый «жилами» и облепленный «присосками» датчиков, стоял пенал с вакуумной «колбой».

– Она у тебя вместо движка? – удивилась Арестина.

– Почему нет? «Шар» аннигиляции один и тот же. Даже по габариту подходит. Блокируется труба, и система работает без ущерба мощности. Только на диапазоне хода сбоит.

– Ничего себе…

– Что поделать?

– Извини, капитан. Идея красивая, но «шарик» лучше вернуть. Пока мы на прицеле у депарбеза, «рабочий шаг» должен выполняться чётко во всех диапазонах.

– Долбанулся «шарик», – признался Шайен. – Решил вскрыть оболочку – ну и… рвануло. Как вспомню – так звон в ушах. Я думал, корпус болида погасит импульс. Он ведь, собственно, «кива»! Родной контур аннигиляции. Должен был работать как защита ангара.

– Дукер ты, капитан! – улыбнулась Арестина. – Корпус «шара» вскрывают только в «зеркальных» ангарах. Поражаюсь, как ты спроектировал «колбу» и не взорвал альматорию.

– Взорвал. За то и поплатился карьерой, – ответил капитан и вышел из тесного пространства ствола. – Без защиты там долго находиться нельзя, – сказал он. – Крепление пенала видела?

– Видела.

– Вскрыть сможешь?

– Смогу.

– Вот и поставишь «шарик» на место, когда заработаешь. Тебя же учили работать с теле-системой?

– Учили… – ответила Арестина. – Но приёму, который освоил ты…

– Я освоил только «рабочий шаг» за пределы соляра! Потому что я не пилот, – пояснил капитан в ответ на удивление подруги. – Я простой инженер-инфолог. И база, чтоб ты знала, идёт на родном движке. Запустишь её в «телепорт» – очень мне поспособствуешь.

Арестина внимательно изучила настройки.

– «Рабочий шаг» за пределы соляра…

– «Шаг» работает, – уверил её капитан. – Но после таких рывков не то, что депарбез… я сам себя не могу найти в космосе. Они это знают, поэтому не подходят к портам. Это с их стороны – бездарная трата времени.

– За пределы соляра… точно в тестовый полигон, где салаг учат обращаться с бортовым арсеналом. Сам выбрал координату или выставил наугад? 

– Вот и поправь! А я введу в систему твой биокод.

– Отдаёшь мне полномочия капитана?

– Только не забывай, что работаешь на меня. Решаешь организационные вопросы. Идеи проекта – прерогатива хозяина базы.

– Я бы начала не с замены настроек.

– Начни с чего хочешь.

– Заставлю для начала твою Малафею отдраить воздуховоды, – приняла решение Арестина.

– Ну! – удивился Шайен. – Самое время! Скорее это сделает дядюшка Канн.

– Трудовой ресурс бездельничает, работы навалом. Давно бы уже очистили от каши ангар. И вообще, АКСе не помешает генеральная уборка.

– Даже не знаю…

– Смотри, Герк!.. Однажды «банка» схватит такую заразу! Не ты от депарбеза, он от тебя шарахаться будет.

– Применить Малафею к уборке – мощная мысль, – оценил капитан. – Справишься?

Арестина грустно улыбнулась в ответ.

– Если не справлюсь со вздорной бабой, тогда на что я гожусь?

По случаю помянутая Малафея с миской в руках встретилась Арестине по дороге к ангару и шарахнулась. Шлёпнула на пол лужицу белой каши. Лужица растеклась. Тетка в мятых тряпках исчезла. Порт ангара оказался закрыт.   

– Каспер! – Арестина обратилась по локальной связи. – Альдемар! Открой…

Глухая тишина стояла за дверью, замурованной, словно это был не порт отсека, а каменная стена исторических зданий.

– Не могу, – отозвался молодой человек. – Кажется, я застрял в аппарате.

– Как это застрял? – подключилась к разговору Неона.

– Не могу спустить трап. Заблокировался, – убитым голосом признался Каспер-Альдемар. – Прости, пожалуйста, я всё-таки залез, а трап взял и закрылся. Наверно Малафея закрыла. Она приходила взять каши и не хотела, чтоб её видели.

– А кто запер ангар? – спросила Арестина. – Альдемар, я спрашиваю тебя. Каспер молчит.

– Я не знаю.

– Что ты трогал на пульте?

– Ничего…

– Каспер-Альдемар! – испугался Шайен. – Ты в «яйце»? На крышке трапа есть рычажок. Опусти его.

– Уже пробовал. Не идет. Я ж говорю, заклинило. Герк, ты меня достанешь отсюда?

– Ничего не делай без моего разрешения, – ответила Арестина за капитана.

Стол центрального узла опускался медленно и чинно, словно спасательный аппарат ложился на грунт планеты, отравленной вредным производством. К людям с синими от ужаса мордами и глазами.

На рабочем столе возник ангар с «яйцом», которое не просвечивалось бортовым сканом. Брошенный инструмент, которым наследник Тетриархов только что разгребал завал, повис в пространстве. Бочки с кашей оказались прилеплены к стенам, некоторые даже стояли на потолке.

– Что там случилось, Ареша? – испугалась Лу.

– Каша разбухла… и спрессовалась. Заклинила не только трап, но и порты отсека.

– Надо резать, – предложил Герк. – Задохнётся!

– Альдемар! – обратилась к пленнику Арестина. – Под креслом должен быть кислородный прибор. Посмотри, какой уровень смеси в баллоне… Одной заправки колонистам хватает на сутки, – успокоила она присутствующих. – Альдемар, просто потряси баллон и посмотри на цифры, которые появятся на корпусе.

– Здесь нету цифр, – ответил молодой человек. – Наверно баллон пустой.

– Если пустой, будет «ноль».

– Но в нём что-то плещется. Примерно половина.

– Примерно десять часов, – с облегчением вздохнул Шайен. – Успеем вырезать.

– Ничего не получится, – огорчила Неона инфолога. – Вскроем отсек – каша попрёт в коридор.

– Попрёт, – согласилась Арестина. – Сейчас надо думать, выдержат ли давление стенки ангара и как их укрепить. Треснут – будем обороняться от каши на всех палубах сразу. Альдемар… – обратилась она к несчастному, – вспомни, что Каспер трогал на пульте?

– Ничего…

– Каспер, что трогал Альдемар?

– Какие рычаги вы лапали, два болвана?! – вспылил капитан.

– Только тот, что на крышке трапа…

– Ясно… Крутился в ложементе, сорвал спусковой рычаг резервуара с водой, – пришла к выводу Арестина. – В ангаре столько влаги быть не могло. Зарядили порошок – соответственно и фляги залили. Надо было сразу понять. Часто ли в колониях льют дожди?

– Не надо было пускать его в ангар! – переживал Шайен.

– Герк! У тебя на базе четыре безмозглых дукера лазают, где хотят, – напомнила Неона.

Капитан в безмолвии замер над рабочим столом, наблюдая, как разбухшая масса уплотняется, блокирует системы ангара.

– А «яйцо»-то выдержит давление? – переживала Луиза.

– Арестина… – тревожный голос Альдемара-Каспера нарушил тишину. – Когда ты достанешь меня отсюда?

– Резать! – настаивал капитан.

– Не вздумай! – возразила Неона. – В резервуаре была не вода, а физраствор. Это я вам точно говорю. От воды бы не разбухло так сильно. Нарушим герметичность – каша взорвёт базу. Ресурса хватит, чтобы замуровать нас живьём. Ареша, думай! Как укрепить отсек. Вырезать его придётся снаружи.

– Потеряем базу, – предупредила Луиза. – Надо попробовать открыть внешний шлюз. Пусть каша лезет за габарит.

– Открывать шлюз и просить депарбез, который пасёт твою «банку». Пусть вытащат наследника на свободу. Арестина! Почему молчишь? Створки шлюза выходят наружу…

– Не получится. Каша забьёт шлюзовой канал. Пробка будет покрепче обшивки. Чтобы она пёрла наружу, надо запускать движок аппарата и разогревать эту дрянь изнутри.

– Ну, вы даёте! – удивился Шайен.

– Я думаю, – продолжила мысль Арестина. – Если удастся вытолкнуть аппарат, сможем ли мы принять его на порты? Перехватчика на базе нет. Переходных камер для нестандартных… тоже.

– Депарбесы его перехватят, – успокоила Неона. – Начнём плеваться кашей – их там будет эскадра.

– А движок? – уточнила Лу. – Как его запустить?

– Запустить не сложно, – ответила Арестина, – но справится ли Каспер с машиной на рабочем ходу? Система неустойчивая, а я даже пульта отсюда не вижу!

– Давление растёт, – волновалась Неона. – Надо что-то решать. Открывайте шлюз, если других идей нет!

– Вот что! – Арестина встала из-за стола. – Герк! Снижай температуру в отсеках.

– В каких? – не понял капитан.

– Во всех. Вырубай всё, что даёт тепло.

– Что ты придумала? – испугалась Лу.

Она пошла за подругой в модуль Адо и остановилась перед контейнером, в котором должен был покоиться радист-анеафан. Емкость оказалась пуста. Арестина без промедления направилась в отсек утилизации и вскрыла нерабочий плафон. Два синих глаза сверкнули надеждой из темноты.

– Альдемар… – обратилась она к молодому человеку. – Слышишь меня хорошо?

– Когда ты откроешь трап, Арестина? – переживал несчастный.

– Когда я говорю с Альдемаром, Каспер молчит! Альдемар! Справа от тебя регулятор температуры внутри салона. Выкрути на максимум.

– И что? – спросила Луиза. – Анеафан справится «золотым яйцом»?

– Он для этого сделан, – ответила Арестина. – Надеюсь, пилот окажется в аппарате, а не в утилизаторе депарбеза. Всё, друзья мои, – обратилась она к экипажу. – Обратного хода нет. Операция начата. 

– Только не депарбесам… – вздохнул Шайен. – Я за него заплатил нереальные деньги, а им достанется за «спасибо».

Парк-квартал мемориального комплекса «Полюс Эпохи» начал заполняться зеваками задолго до начала событий. Ещё во всю трудились дизайнеры, двигали клумбы с деревьями и цветами. Громоздили висячие трибуны с креслами для лучших людей Земли и скамейками для всех остальных. Тащили на площадь подарочные коробки с бантами и надували торты. «Завещание Великого Тетриарха будет исполнено!» – вспыхивал лозунг над куполом Мемориала и загадочно угасал, чтобы Разумный Мир, понятия не имеющий о содержании документа, питался сплетнями и фантазией. Небо над парком раскрашивалось всеми цветами праздника.

Лу бродила по палубе, потому что боялась примёрзнуть к креслу.

– Надень термокостюм, – советовала Неона.

– В пилотской подскочит температура.

– Не подскочит.

– Подскочит!

– Сядь, в конце концов, не ходи по льду! Упадёшь!

Неона сама боялась добавить лишний градус в лаборатории. Капитан Шайен переживал за червей, которые носились по остывающей жиже бассейна. С той же скоростью по обводным коридорам летала Малафея, завернувшись в упаковочный полимер. На «ОКЕ ХИГЛА» не мёрзла одна Арестина. Время от времени она возвращалась к отсеку утилизации, чтобы убедиться: голубые глаза всё ещё светят наружу из остывающего плафона.

– Жарко, – жаловался на жизнь Альдемар-Каспер. – Арестина… Герк говорит, что не уйдёт с соляра, пока я не вернусь на борт; что Канны не могут держать меня силой, что я свободный человек…

– Ты птенец, который выпал из гнезда. Замри и не дёргайся.

– Двадцать процентов… – сообщила Луиза, вернувшись на рабочее место. – Слышите меня все? Двадцать процентов общих сетей заказало трансляцию возвращения наследника. Гуманитарное сумасшествие!

– Каспер, терпи. Недолго осталось, – уговаривал подопечного капитан. – Скоро ты получишь свободу и много свежего воздуха. Субэкипаж! Предупреждаю, база подходит к девятой орбите!

– У тебя на причалах – каток! – нервничала Неона. – Убери влажность, пока сосульки не наросли!

– Девочки мои любимые. Если дело выгорит, клянусь, голыми руками отбить все сосульки, которые причиняют вам неудобства.

– Кислорода в «яйце» осталось на два часа, – напомнила Лу. – Арестина, слышишь?

– Время есть.

– У неё всегда время есть. Сначала есть, а потом хлоп – и нету!

– Оставь её в покое, – вступилась за Арестину Неона.

В локальную сеть вернулась напряжённая тишина.

Парки экваториальной зоны заполнялись народом. Трансляторы делили панорамный обзор. Устроители зрелищ расчищали небо для будущих проекций. Булки, политые сладкой глазурью, раздавали бесплатно всем, кто соглашался не путаться под ногами, не занимать площадки для аттракционов, не препятствовать автомату наводить лоск на общественных газонах.

– Кажется, нам светит новый праздник: День Возращения, – предположила Луиза. – Как думаете, торжества будут идти всю неделю?

– Давайте, сначала вытащим Тетриарха из каши живым, – предложила Неона.

– Теперь уже не имеет значения, живым или мёртвым. Человечество намерено праздновать.

Торжество начиналось постепенно и неотвратимо. Народ собирался всюду. Где тормозили двое – сразу набегала толпа. Зрители ещё не осознавали смысл предстоящего зрелища, но уже торопились занять места, постоять в толчее, ощутить себя стаей, частью единого человечества, которое никому не удалось разобщить.

Почётные гости начали заполнять трибуны, когда Арестина вооружилась баллоном с жидким азотом и последний раз направилась к утилизатору.

Крик Альдемара-Каспера поднял по тревоге всех!

– Здесь радист! – испугался несчастный.

– Уступи ему место пилота! – просил Шайен. – И не трогай руками…

– Он голый!

– Ал! Отдай ему ложемент и опусти до минимума температуру в салоне. Ты помёрзнешь, мой мальчик, но это недолго. Это необходимо!

– Он не даёт крутить ручку!.. – жаловался Альдемар. – Он крутит её обратно!

– Открути на минимум и оторви рычаг! – обратилась к пленнику Арестина. – Ал! Потяни рычаг терморегулятора на себя. Оторви от пульта и кинь за панель управления, чтобы радист не достал.

– Он дерётся током! Он хочет меня убить!

– Надень перчатки! – приказал капитан. – И делай, что говорят!

Тишина то возвращалась в эфир, то взрывалась истерикой Каспера. Сначала не было ничего. Потом палуба дрогнула под ногами. Все затихло. Руки Луизы вцепились в маневровые рычаги. До захода на «девятое небо» оставались минуты. Почётный эскорт приблизился к корпусу базы. Выдвинулись аппараты сопровождения, нарядные, как торты. Платформы, которые выпускали из правительственных ангаров только в честь великих событий. Трансляция возвращения наследника Тетриархов на планету пошла по сетям. «ОКО ХИГЛА» получило предписание зафиксироваться в координате и обеспечить «эффектный выход» наследника. Пауза затянулась.

– Активировать пилота из анеафана не удалось, – пришла к выводу Лу. – Из болванки, которая имени своего не имеет.

– Из твоего брата пилота каким-то образом активировали, – напомнила Неона. – Та ещё «болванка».

– На современный рабочий стол одной извилины хватит. Другое дело «яичный» пилотаж. Арестина не разобралась с рычагами. Хочешь, чтобы андро-плазмоид сел и «поехал»?

– Погоди…

Мерный гул волнами растекался по корпусу базы. Едва уловимый, но уже вполне отдающий дрожью в коленях. Неона вышла на причал удостовериться: ей не кажется, палуба под ногами действительно вибрирует, уверенно и спокойно набирая ураганную мощь.

– Шлюз открывайте! Герк!!! – испугалась она. – Да что ж они ждут?! Арестина!!! Хочешь, чтоб разорвало базу? Открывайте шлюз!

Из ангарного шлюза выпятился ком «биокаши» и застыл, покрывшись глянцевой коркой. Стал похож на кулак, угрожающий человеческой «колыбели». Что-то хлопнуло в недрах АКСы, словно лопнул гигантский пузырь. Неона поскользнулась и ушибла колено.

– Уходи от порта! – крикнула она Луизе, но голос уже заглушал низкий гул. – Отходи от причала, пока не сорвало крепления!

– Субэкипаж! – приказал капитан Шайен. – Уйти в карантин, выставить защитное поле! Кто-нибудь слышит меня?

Протуберанец прошел сквозь палубы и на момент ослепил Луизу.

– Защитное поле!!! – кричала Неона. – Уходи в карантин!!!

– Нельзя!!! –отвечала Луиза.

– Делай, что сказано!

– У причалов – нельзя!

Катер сорвался с порта. Базу тряхнуло, медблок едва не разбился о габаритный экран. Двигатель взревел на холостом ходу, изображение с обзоров исчезло и появилось вновь, до неузнаваемости помятое.

АКСа вибрировала. Сначала глухо и беспокойно, как сердечный стук напуганного человека. Визжала, урчала, наконец, поймала рабочий ритм. Из шлюза вылетела ледяная пробка и приложила катер эскорта, который неосмотрительно приблизился к «южному полюсу». «Контуженый» борт вспыхнул аурой защитного поля и сгинул. Пробка разлетелась, облепив осколками парадный строй катеров. Следом из облака тумана выстрелила «сопля», на лету покрываясь глянцем. Катера эскорта брызнули врассыпную. «Оплеуха» вращалась, выбирая жертву, пока не разбилась о корпус «ОКА ХИГЛА». Врассыпную брызнули даже «броневики» орбитальной охраны.

Эскорт собрался в безопасной зоне. Ближайшие объекты получили предписание изменить маршрут. Сети Разумного Мира замерли в ожидании. Зеваки на трибунах затихли. Даже реклама, на момент уступила место трансляции. Несколько миллиардов землян и резидентов орбитальных баз, разинув рты, наблюдали процесс «эффектного возвращения» наследника из космического вулкана, как и подобает потомку трехголовых драконов.

Ледяные снаряды продолжали «бомбить» орбитальную зону. Защитное поле выставила даже платформа, намеренная принять «золотой саркофаг». С порциями разогретого киселя из шлюза летели бочки и взрывались белыми облаками. Новая «сопля» биокаши, нагретая до запредельных температур, шмякнулась о борт «ОКА ХИГЛА» и раскрасила его кружевным узором. Двигатель «яйца» клокотал и булькал, разогревая пространство ангара. Сосульки в отсеках срывались и таяли налету. Скоро температура на «южных» палубах стала зашкаливать. Черви в аквариуме прекратили метаться и замерли, словно из холодильника угодили в суп. Даже старый Адо сбросив с колен одеяло, решил достойно принять конец. Когда «яйцо», разгоняя ледяной туман, показалось из чрева базы, наступила внезапная тишина.

– Вот… – прошептала Неона. – Всё и кончилась. – Она попробовала связаться с Шайеном по локальной сети, но связи не было. Руки дрожали, ноги отказывались держать тело. – Лу… – обратилась она к капитану медборта. – Мы ещё живы?

– Откуда мне знать? – огрызнулась Луиза. – Арестину спроси.

Жизнь вернулась на борт медицинского катера с дуновением влажного ветра. Когда Луизе удалось закрепиться на причале и «откупорить» дверь, на которой заклинило автоматику.

– Неона, вставай! Ты спишь почти сутки.

Она увеличила громкость транслятора. Гимн Разумного Мира наполнил модуль величественной ритмичной мелодией, которой Лу старалась подвыть. Система закончила анализ ходовой части и не нашла дефектов.

– Что я слышу? Ты поёшь гимн? – удивилась Неона.

– Я всегда пою гимн. Под эти звуки начинаю гордиться тем, что я человек. Как всякое ничтожество, которому больше гордиться нечем.

На трибунах Мемориала «Полюс Эпохи» закончилась церемония вынесения саркофага и шоу, посвящённое основателям. Люди, стоя, рыдали под звуки гимна. Те, что сидели в креслах, скрывали чувства под масками гарнитур. На галёрке, подвешенной к небу, молодёжь раскачивалась в такт мелодии. Незнакомые люди обнимались и благодарили друг друга за чистое небо, за то, что кончились войны, и человечеству больше никогда не придётся голодать. «Мы народ, которому принадлежит Вселенная, – пели они. – Мы те, кто сделает Вселенную разумной и прекрасной. Мы те, кто шагнёт за её предел. Мы человечество, слава которого будет вечной…»

– Вы никогда не достигнете края Вселенной! – напомнила им Неона. – Слышите меня, ничтожные инфократы? Никогда. Это завещали вам Римасы. А Римасы трепаться не будут.

– Вставай! Они будут петь, пока не охрипнут, а нам пора собираться. База «шагнула» на пятый соляр.

– Была атака?

– Не знаю. «ОКО» в зоне ремонтных баз, а наших умников нет на связи. Ареша в игре. Шайен – в печали. Жаль, ты не видела торжественного выноса саркофага. Как они его затолкали в багажник «яйца»!.. Поднимайся и собирайся. Мы свободные люди. Закончится День Маразма, заработает банковская сеть – будем ещё и богатыми.

«Мы – люди, которые вместе одна громадная сила, способная превратить Вселенную в цветущие сады и фонтаны», – пели собравшиеся у Мемориала «Эпохи». Им вторили миллионы сетевых соучастников, выстроившись перед трансляторами от Метрополии до границы гелиосферы, откуда не виден свет солнца.

– Смотри, – удивилась Лу, – торт настоящий. Вон тот, огромный и белый, как биокаша. Его уже режут… Наша ахорка захлебнётся слюной. Куда её теперь денут?

– Черви уже передохли от страха.

– Как бы ни так! Они перехватили разговор пилотов эскорта. Говорят, «столько дерьма из одной «банки» не вылетало за всю историю Освоения». Насчитали три полных объёма базы. Мобилизовали утилизаторы смежных зон. Торты из биокаши теперь войдут в моду.

– Каспер жив?

Луиза переключила транслятор с площади на платформу, плывущую к Кольцам Сатурна. Там тоже пели. Среди государственных персон Неона узнала Каспера-Альдемара. Молодой человек стоял впереди шеренги почётного караула и с чувством исполнял гимн. Его взгляд был устремлён в даль, душа переполнена торжеством. Проекция звёздного неба над его головой была такой яркой, что не требовала дополнительных фонарей.

– Если б ты слышала, что он нёс на церемонии возвращения! Если б знала, какие героические небылицы плёл о своих скитаниях в космосе, и какой «биокашей» поливал нас всех. Оказывается, его удерживали в плену, пока он не захватил «ОКО ХИГЛА» и не вырвался на свободу.

– Это не Каспер, – заявила Неона.

– Нет, это он. Не успел ступить на трибуну – понёс! Пять часов не затыкался, рассказывал, какой он герой и какие мы сволочи.

– Это ритуал.

– Ничего себе, ритуал! Он выложил все планы Шайена. И про капсулу в саркофаге доложил, хоть его никто и не спрашивал. А потом поклялся, что сам будет охранять саркофаг, чтобы злодеи не похитили главную реликвию человечества. Неона! Его даже не успели подвести к скану!

– И Герк это слышал?

– Куда ж бедняге было деваться?

– Как он?

– А как бы ты себя чувствовала на его месте?

– У Каспера-Альдемара стресс. Вряд ли он отдаёт себе отчёт.

– Инфологу теперь тоже необходим психиатр.

– Какой психиатр?

– Суицидальный, – уточнила Луиза. – На нём лица нет.

Неона поднялась на ноги.

– Где он?

– Вообще-то он не хотел ни с кем говорить. Просил оставить в покое. Сматываться отсюда пора, – напомнила Лу. – «ОКО» после события только на капремонт. И наша «банка» в перезагрузке, как будто вышла из дока. Я думаю… надо инфолога брать с собой. Как его оставить? Поди, поговори. Меня он не слушает.

Мрачный Шайен сидел в центральном узле. Трансляция праздника блекла перед ним на обзоре. Сканер что-то искал в районе развороченного ангара, среди жареной каши, размазанной по стенам и потолку. Чёрная дыра зияла на месте «яйца», словно напоминала о нелепой утрате. Пустой бурбулетный бокал стоял на подлокотнике кресла.

– Что?.. – хозяин базы заметил гостью. – Пришла пожалеть неудачника?

– Никто не собирался тебя предавать, Герк. Всё от стресса… – На капитане действительно лица не было. Хорошо изношенная маска серого цвета. Только покрасневшие глаза говорили о присутствии жизни. Он поднял пустую бурбулетную ёмкость, принюхался к аромату и поставил на место. – Что говорит Арестина?

– «Утирка соплей – не моя работа», – процитировал капитан.

– Каспер не пытался выйти на связь?

– Прошу при мне этого имени впредь не произносить. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

– Его могли обработать, Герк! Мы бы не заметили, как.

– Могли… но не понадобилось.

– Через ахорку, – добавила Луиза, прячась за спину подруги. – Как его обработали на «Кардинале» – так же и здесь.

– Какая ахорка? – отмахнулся Шайен. – Ахорка сдохла на «Кардинале».

– Кто же ставит в мозг синтету ахорные железы? – удивилась Неона. – Не будь ребёнком, Лу.

– Зачем же вы кормите его сладким? Такая информология?

– Такая психиатрия. Без сладкого парень не пытался соображать. Привык перекладывать миссию на товарища. Не переживай, Герк. Ты жив. База цела. Более-менее на ходу, я хотела сказать. Они ведь могли её уничтожить.

– Они уничтожили меня, – вздохнул капитан. – Лучше б грохнули базу.

– Забудь, Герк! – уговаривала Луиза. – Опера – ещё не вся жизнь. Вы видели склеп Тетриархов в Кольцах Сатурна? Не склеп – особняк с фонтанами! Его охраняют, как «Полюс Эпохи». Герк! Ты учёный, а не воришка! Сделай лабораторию и работай. Прости его, дурака. Ведь он просто дурак, и ничего больше. Может быть, всё только к лучшему. А хочешь – сдавай базу и пошли с нами. Ремонтники её купят вместе с Малафеей, и неплохую цену дадут. А в Космотрансе всегда найдётся работа для инженера.

– Со мной покончено, – ответил капитан. – А вы – возвращайтесь домой. Теперь вы собственники территории. Её достаточно, чтобы построить клинику.

– Мы собственники территории?

– Каменной пустыни у полярного круга, – объяснил капитан. – Там, где нашли радиста. И не вздумайте уступить её Доктрине. Вы на паях с Галилеем мои наследники и партнёры. Если объявится, гад!.. А участок – ваш юридический иммунитет, статус и оберег на все времена. После истории, в которую вы втянулись из-за меня – это лучшее, что я могу для вас сделать.

– Разве земельный статус работает? – удивилась Неона.

– Как видишь. Если меня до сих пор не тронули, к вам тем более не должно быть вопросов. 

– А Арестина?

– Она отказалась. Сказала, что не выполнила работу.

– Значит, остаётся с тобой?

Капитан Шайен поднял глаза на подруг.

– Для этого больше нет оснований. А тебе спасибо, капитан-Лу!

– За что?

– За то, что не включила защитное поле. Моя база цела только благодаря твоей храбрости. Сгорели бы причалы – и теле-движок можно выбрасывать вслед за кашей.

– Пожалуйста…

– Только больше не делай так никогда. Во-первых, субэкипажи должны подчиняться командованию базы…

– А во-вторых? – поинтересовалась Луиза.

– Жизнь стоит дороже, чем воспоминания о ней. Даже самые ценные.

– Собирайтесь! Закончу тесты и выдвигаемся.

Луиза ушла. Тяжёлая пауза повисла над трансляцией праздника, над человечеством, распевающим гимны непокорённой Вселенной.

– Хочешь знать, какую героическую историю предстоит изучать потомкам? – спросил Неону Шайен.

– Герк, ритуалы человечества немного странные, но это наша история, наши традиции, с которыми мы прошли через все испытания и стали такими, какие есть.

– Нет… ты много потеряла, что не слушала речь. Наш сахарный червь лично поручил учёной группе Полярных Обсерваторий испытание «колбы», а потом спас от гибели экипажи двух телескопов.

– Если ты думаешь, что кто-нибудь в это верит…

– Рискуя жизнью, он пробрался в болид, чтобы научить Галилея им управлять. А мы, экипаж, только и делали, что строили козни. Подсыпали яды в скафандр. 

– Это же праздник. Народ собрался послушать сказки. Представь, что бы было, если б Каспер рассказывал правду.

– О чём? О реликвии, которую дед-Тетриарх утащил с собой в саркофаг? Тут он рассказал всё, как есть. Ничего не напутал. Всё, о чём мы говорили с ним в последние двадцать лет, вывернул на потеху будущих избирателей.

– Всё, о чём вы здесь говорили, та ещё сказка. Не знаю идиота, способного в неё верить. Вспомни, какую чушь нёс в сетях его дед, когда избирался президентом! Вспомни речи Каннов. Пойми, что всё это делается ради праздника. Мы вспоминаем собственную историю, смотрим на себя со стороны, иногда смеёмся, иногда плачем. Политики Новой Доктрины сейчас – артисты жанра, которые просто хранят традиции. Не позволяют таким, как ты, подводить человечество к пропасти и смотреть, закружится ли у него голова. Ломать устои Каспер не имел права. Даже он понимал, что Опера – провальный проект. Возможно, он сделал это только для того, чтобы спасти твою жизнь. Теперь ты точно не получишь опасный прибор.

– А зачем мне жизнь без прибора?

– Затем, то ты не вор, а учёный. Луиза права. Тебе стоит потратить средства на лабораторию, которой позавидует сам акадеп, и делать свою линейку АДФО до белой головы, до маразма…

– До белой головы я буду делать Фиксатор, который не решит ни одной проблемы. Потом умру. До Оперы цивилизация не доживёт, потому что маразм не может продолжаться вечно. Я вор, детка! Я хочу всё и сразу, здесь и сейчас. Я видел цель, и это была отнюдь не проектная документация, которую похоронят в архивах.

– С помощью «колбы» ты обобрал Разумный Мир на приличную сумму. С помощью Фиксатора сможешь его запугать. С помощью Оператора – угробишь.

– Когда я забирал тебя с Земли… – напомнил Шайен, с трудом поднимаясь с кресла, – когда увозил на «Кардиналь», обещал, что верну. Мы в расчёте.

– Я не могу оставить тебя здесь в таком состоянии.

Не прощаясь с подругой, капитан покинул отсек. Блеклая трансляция праздника продолжалась. Люди всё ещё стояли на площадях, всё ещё держали друг друга за руки и смотрели в небо, провожая платформу, которая уносила саркофаг Тетриарха к Кольцам Сатурна.

– Такой же, как у тебя, – Ассистент Игры заметил золотую пластину, перстнем обёрнутую вокруг пальца гостьи. Экскурсия остановилась у ниши. На подушке из чёрного бархата лежал «оберег» Тарх-Шайена. – Кумир детства? Ещё бы! Тарх «золотой сотни» – один из сильнейших в Истории Игры. Равных ему по мощи и статусу нет до сих пор. Тарх-Шайен правил Теневым Кабинетом Министров чаще, чем монаршие особы получали законный трон. На его счету восемь войн, которые едва не разорили «Демонику». Сокровища клана Шайенов не умещалось в подвалах фамильного замка. А своды парадной залы были выложены слитками золота…

– Хозяин… не беспокоил?

– С тех пор, как геймер закончил Игру, о нём ничего неизвестно. Хочешь понять, как можно добровольно отказаться от власти?

– Хочу понять, что собой представляют люди, способные управлять высшими тархами.

– Чтобы вырастить такого, нужно изуродовать несколько поколений. Кто слабее духом, сходят с ума. Геймер высшего тарха – человек со сломанной психикой. Реальный мир для него – тюрьма. Если тебя интересует портрет хозяина…

– Интересует.

– Либо он нищенствует, либо очень богат и ничем не обязан Доктрине. Не ищи его в Метрополии. Тарх-геймера статусы не волнуют. Вероятно, он избегает контактов. Никогда не уверен в себе. В сетях об этих людях никто не болтает, в политике они не участвуют, к искусству, скорее всего, равнодушны. На светских мероприятиях тарх-геймера тоже не встретишь. Да и нигде не встретишь. Разве что по случайности. Все без исключения – фоновый тип «вестибюля», но никто не знает, кто они такие на самом деле. Этих людей живьём поедают комплексы. Даже оставив тарха, геймер продолжает служить Идее. Идея становится смыслом жизни, плавно перетекающим в сумасшествие. Тарх-Шайен был одержим абсолютной истиной, но не смог применить её в дело. Власть, деньги, слава – ему только мешали.

– Просто он хотел сразу всё.

– «Сразу всё» – слишком много даже для тарха.

– Если б знать, что это такое, «сразу и всё».

Арестина сняла перстень с пальца, чтобы удостовериться – они действительно идентичны.

– Не отличить, – подтвердил Ассистент, когда гостья положила вещь рядом с оригиналом. – Когда тарх Шайенов был жив, многие поклонники носили на пальце перстень кумира. Теперь их редко встретишь.

– Каким образом Тарх-Шайена могла убить абсолютная истина?

– Тарха нельзя убить, – объяснил Ассистент. – Высшие не умирают, они могут только упокоиться в забытьи.

– Значит, есть шанс его пробудить?

– У хозяина есть.

– Но он отказался играть.

– Только хозяину известен код входа. Его не подберёшь и не угадаешь. Информация охраняется и передаётся преемнику. Как правило, это несколько слов или фраз, принятых в обиходе, которые не вызовут подозрения у случайных свидетелей, но без них…

– Всё или ничего, – произнесла Арестина. – Сейчас или никогда.

Из трубки перстня поднялся теневой бугорок. Оторвался от тверди, развернулся, стал похож на морского конька. Существо расправило плавнички, завибрировало, задрожало над двумя одинаковыми предметами. Ассистент усмехнулся.

– Вот в чём дело, – догадался он. – За какую сумму ты приобрела информацию?

– Чудеса не имеют цены.

– Чуда не будет. Здесь ничего не значащий ярлычок. «Поплавок», – объяснил Ассистент. – Недоигранный тарх оставляет его для ориентира, когда надеется вернуться в Игру.

– Недоигранные должны надеяться.

– Тархи ничего не должны человечеству. Наоборот, они считают, что люди у них в долгу. Тарх-Шайен – странный малый. Ревнивый и мстительный. Он выйдет только к хозяину. Если хочешь иметь с ним дела…

– С хозяином… или тархом?

– Хозяин мёртвого тарха – человек, с которым я никому не рекомендовал бы связываться. Ни в личной жизни, ни в профессии. Не знаю, при каких обстоятельствах ты пересеклась с этим типом, но ваш совместный путь не будет успешным. Хозяин мёртвого тарха способен на рисковые сумасшествия и не готов отвечать за свои поступки. Будь осторожна. С мёртвым тархом, тем более, толку не выйдет. Им с людьми скучно. Высшие заранее знают всё. Мы не знаем, что будет завтра, а они уже прожили нашу жизнь и вернулись в исходную точку. Что касается Тарх-Шайена… он и при жизни ленился, а мёртвый – даже не пошевелится в твою честь.

Тень морского конька порхала над перстнями, но вдруг замерла. Точно «поплавок» программы на рабочем столе, потерявший доступ к архиву.

– Не ошибётся, – пообещал Ассистент. – Эти твари не ошибаются. «Поплавок» всегда найдёт «гавань». Такая Игра.

– Один раз в жизни ошибётся.

– Ни у кого нет полномочий менять Правила.

– Но у меня есть право на «исключение»… На одно! – напомнила Арестина. – Я делаю «ход фаворы»: один раз в жизни «поплавок» ошибётся. – Тень морского конька припала рыльцем к ложному перстню, принюхалась, последний раз похлопала плавничком и провалилась в трубку. – Пусть Совет Игры занесёт событие в каталоги абсурдов. А ты…  помоги мне найти дорогу назад.

Капитан Шайен не явился к причалам, чтобы проводить гостей. Не сказал напутственные слова, которые говорят друзьям перед вечной разлукой. Просто наблюдал с транслятора, как подруги строили планы – решали судьбу капитана, пока Арестина не навела порядок в субординации. Неона заперлась в лаборатории. Лу решила поспорить, но Шайен не слушал доводы, потому что они не имели значения. Для него не имел значения даже гимн человечества, который утверждал идеалы вселенского гуманизма. Капитан Шайен ждал, когда борт освободится от посторонних, чтобы надеть сонную маску, вернуться в иллюзорий, из которого однажды его достал Галилей. В мир, в котором нет неудач и потерь, потому что радости тоже нет.

Информация о развороченном ангарном отсеке наплывала на трансляцию праздника, на дорожные сборы медицинского экипажа. Доктрина объявила «Днём Справедливости» чёрный день его жизни. Обитатели Метрополии получили новое развлечение – тащить из архивов завещания предков и безукоризненно их выполнять. Бортовой секретарь выдавал по сто предписаний в минуту. Шайену было наплевать на неисправный шлюз. На системы безопасности, которые нуждались в ремонте. Ни одна из систем Шайену не была нужна. Он перестал понимать смысл происходящего: чем быстрее загнётся защита базы, – думал он, – тем скорее наткнётся на астероид, и закончится ещё одна бесполезная, непутёвая, никому не нужная жизнь.

Секретарь предупредил капитана о том, что гостевой борт отчалил. Рука потянулась к маске со сновидениями и застыла на ней. Уходить в иллюзорий не имело смысла также, как оставаться в реале. На данный момент для Шайена потеряла смысл даже смерть, которая всё приведёт в порядок. Никакой порядок капитана больше не интересовал. Проекция легла на потолок. Сканеры «ОКА ХИГЛА» блуждали по пустым отсекам в поисках живой души. Транслятор с площади Мемориала следил за роботом, который равнял истоптанные дорожки, подбирал недоеденные куски тортов, пока на них не завелись паразиты. В зоне Мемориала наступила ночь, и в модуле стало темно и пусто. Только полоска света проникла из коридора. Кто-то вошёл… Кто-то присел у капитанского ложа.

– Э… – удивился Шайен. – Я думал радист вернулся. Во что мне обойдётся «утирка соплей» сотрудником спецконвоя? Брось, Ареша… Ещё успеешь догнать девчонок. Возьми мой челнок. Что ты здесь делаешь?

– Смотрю на человека, предавшего собственную мечту.

– В конце концов, я предал только себя. Я не предавал людей, которые мне доверяли.

– Так сильно привязался к парню?

– Как же иначе, детка? Я возился с ним двадцать лет! Кормил из соски, когда он не мог шевелить челюстями; учил ходить, говорить… думать! Чему не учат ни в одной школе Мира. В конвойной школе учили думать?

– Меня учили военной стратегии. Знаешь, что такое «паразитарный» удар?

– Термин времён колониальных войн.

– Представь себе: прёт военная база наводить порядок в колонии. Не база – броня! Параллельным курсом тащится катерок, хочет примазаться к дармовому ресурсу. Проходит время и база разрешает стыковку на внешний причал; проходит время – открывается порт между бортами. И идёт себе катерок, присосавшись к базе. А к нему подходит неприметная пушка и бьет через корпус «паразита» в открытый канал. Малым зарядом точно в ядро.

– И что вас учили делать после «удара»?

– Выживать, – ответила Арестина. – Не можешь выжить – не сможешь защитить клиента. Первое правило: в любой дерьмовой ситуации нужно найти положительный момент и использовать его. Ты сбросил балласт, который навязал тебе Галилей. Сбросил, но перед этим использовал. Не он тебя. Ты его. Когда поймёшь – многое изменится.

– Я перестал верить людям.

– Не надо верить. Плати по счетам за работу, которую заказал. Тебе будет легче – людям спокойнее.

– Почему ты осталась, Ареша?

– Ты первый, кто заказал мне работу по специальности. В моей профессии это роскошь. Чаще приходится заниматься ерундой, с которой справится экспедитор.

– А что у тебя за специальность? – поинтересовался работодатель.

– «Сопровождение опасных грузов в незащищённых зонах космоса». Оперу я считаю не просто опасным, сверхопасным грузом. Останки Великого Тетриарха никогда не упокоятся в Кольцах Сатурна. В склеп везут копию, которую турист не отличит от оригинала. Если б ты без нервов слушал речь подопечного, ты бы понял: они побоялись вскрыть саркофаг, когда узнали, что в нём. Если бы пригляделся к трансляции, увидел бы: они грузили в «яйцо» покойника, не снимая защитного поля. На парадной платформе сейчас стоит «трон», который Канны в панике одолжили у музея копий.   

– Если к Сатурну идёт копия, – насторожился Шайен, – где же оригинал?

– По инструкции его должны конвоировать в военный ангар, где хранят не взорвавшиеся боеприпасы.

– Знаешь, сколько таких ангаров… – вздохнул Шайен. – Жизни не хватит, чтобы обшарить. А в каталоги Оперу не внесут.

– Не внесут, – согласилась Арестина.

– Надо быть идиотом… зная, что я работаю с «колбой», вносить «опасный груз» в каталоги.

– Даже не старайся искать. Только запутаешься.

– Ты осталась, чтобы сообщить мне об этом?

– Скорее всего, Доктрина не будет создавать учёные группы для исследования прибора.

– Смеёшься, детка… Они вычистят из архивов даже историческую информацию. А прибор… не сомневаюсь, что о нём никто и не вспомнит. Эх, знать бы, что «яйцо» уйдёт с саркофагом, подложить бы в него червячка. Вот, не подумал. А ведь это был бы совсем другой поворот! Просто невероятно… – у Шайена перехватило дух от отчаяния. – Немыслимо. Эх, как же мы не подумали!

– Ты не подумал, – уточнила Арестина.

– Пощади, фавора! Что ты сказала?

– Я сказала: ты не догадался подсадить в «яйцо» червяка.

– А ты?

– Догадалась. Иначе не было смысла в этом «яичном» шоу.

– Маленького синтета, которого прислали из пансиона?

– Живой бы не выжил. А что? Червяк – синтет, а ахорка в нём настоящая.

– Он засунут в салон «яйца»?..

– Ну да, – ответила Арестина, словно это было само собой разумеющееся событие.

Герк вскочил на дрожащие ноги.

– И что, идёт сигнал?

– Идёт.

– Что теперь? Надо думать, как забрать вещь.

– Это моя работа. Твоё дело – ремонтировать АКСу, менять шлюз. И вообще, заняться, наконец, уборкой палуб.

– Да ты хоть понимаешь, что нас к арсеналам не подпустят!

– Тебя не подпустят, – согласилась Арестина, – а я пока что сотрудник «особых конвоев».

– Вылетишь из отряда… Твои же коллеги будут гоняться за нами по Галактике. Признайся честно: ты заранее просчитала такой вариант?

– Вариантов всегда полно, капитан. Какой-нибудь да сработает.