Первый
визит Миши Галкина в наш "дамский монастырь" был похож на рождение
сверхновой. Не надеясь на меня, он заготовил набор удостоверений: от
личного помощника президента, до следователя прокуратуры. Обновил
справки из психо-венерологического диспансера о том, что болен СПИДом и
тяжелой формой шизофрении. К справкам прилагалось удостоверение
инвалида афганской войны с правом бесплатного проезда в инвалидной
коляске. Последнее давало ему право утверждать, что не вся его
полиграфическая продукция является абсолютной туфтой.
Миша возник
на пороге библиотеки в черном плаще, под которым скрывался "пояс Адама"
- комплект переносного оборудования, способного выявлять блуждающих
"фазанов". На носу у Миши сидели очки, которые (голову даю на
отсечение) выявляли источник инфракрасных лучей, попросту говоря,
позволяли ему созерцать окружающий мир в очертаниях первозданной
наготы. Первым делом Миша дал мне честное слово не куртизировать
местных красавиц, и, надо отдать ему должное, всеми силами старался
слово сдержать, но своим экстравагантным видом привлек внимание.
Красавицы из всех отделов потянулись к Мише, и я засомневалась, стоит
ли моя проблема того, чтобы он сюда заявился?
- Мой
двоюродный брат, - объяснила я, - увлекается паранормальными явлениями.
Он будет проверять радиационный фон.
Мои
объяснения девушек не насторожили. Они суетились вокруг Миши и
неприлично громко визжали на лестнице. В курилке невозможно было
протолкнуться. Казалось, за сигареты взялись все, кто мог переносить
дым.
- Ой, что
это, Миша? - доносилось до меня.
- А это что
за кнопочка такая?
- А там что
за рамочка?
- А почему
замигал фонарик?
Кому не
хватило места возле героя дня, толпились вокруг, создавая ажиотаж на
пустом месте.
- Это
синхроническая решетка, - отвечал Миша, демонстрируя оборудование
"пояса". - Если объект рассеян, она его визуально концентрирует.
- А вот
здесь, что за штучка? - интересовались дамы.
- Здесь
предохранитель, - объяснял он. - Вырубает энергетический поток при
перегрузках.
- Миша, вы
охотник за привидениями?
- А что,
разве не похож? - рисовался он и рассматривал любопытную даму сквозь
"инфракрасные" очки. - Коллекционирую эктаплазменные образования пятого
поколения. Не желаете взглянуть на коллекцию? В любое удобное для вас
время... Оставьте телефончик.
Перекур
грозил затянуться. Женщин невозможно было оторвать от Миши, а Мишу
отрывать от женщин было небезопасно для жизни. Настал его звездный час,
и если бы не моя начальница, не знаю, чем бы история кончилась. Скорее
всего, депортацией на необитаемую планету. Степановна вышла на лестницу
и рявкнула на подчиненных:
- К
клиентам кто-нибудь выйдет или нет?! Девки! Вы с ума спятили? Кто
работать будет? - затем на выходе она отчитала каждую провинившуюся
сотрудницу персонально.
К обеду
Мишу оставили в покое, и я пошла узнать, как дела.
- Не знаю,
чем тебя порадовать... - сказал он. - Пока ничего.
- Может, он
не захотел являться толпе?
- Если я
правильно вычислил фазу, людей он видеть не должен, - заверил охотник
за привидениями, - только силуэты с близкого расстояния.
- Здесь
было слишком много силуэтов, - напомнила я.
- Из его
фазы хорошо видны неподвижные предметы. Так что встань и замри, если
хочешь, чтобы он тебя заметил.
Миша
оглядел меня с ног до головы и потянулся в карман за очками.
- Только
попробуй...
Очки
скользнули на дно кармана, что укрепило мои худшие подозрения.
- Пардон, -
сказал Миша, и достал другие, с монитором на внутренней поверхности
стекол. - В акустических диапазонах его фаза не работает, но треп он
дешифровать может. Ему должен быть виден акустический рельеф.
- Лучше его
натурализовать.
- Как я его
натурализую, если ты работать не даешь? Очки не надень... с девчатами
не пообщайся...
- Дай-ка
сюда очки.
- Ладно, -
сконфузился Миша.
- Дай их
сюда, пожалуйста.
Миша
сконфузился еще больше.
- Я только
посмотрю и отдам. В чем дело?
- Зрение
себе испортишь, - сказал он.
- Спорим,
не испорчу? Дай сюда очки!
Миша
демонстративно отвернулся, сделал вид, что увлечен показаниями
приборов.
- Ты нас
всех дурочками считаешь?
- Ты о чем?
- О
приборах, которыми ты себя обвешал. Нам в школе рассказывали, что
привидений не бывает. Что я скажу девчонкам, если спросят, откуда
оборудование?
- Не
спросят. Женщины до этих дел нелюбопытны.
- Неужели?
- Спорим,
не спросят? В этом диапазоне они глухи и слепы. Вот если бы ты работала
с физиками...
- Мне не
понравилось, как ты вел себя здесь.
- Все! -
рассердился Миша. - Лови "фазана" сама, а у меня обеденный перерыв.
- Ничего
похожего на обеденный перерыв. Нечего маячить мимо вахты, и в буфет я
тебя не пущу. Все, что я могу для тебя сделать, это принести булочку.
- Мы так не
договаривались!
- Тогда
оставляй аппаратуру здесь. И очки тоже.
- Ладно,
неси булочку, - согласился Миша. - Большую булочку. Все булочки,
которые встретятся тебе по дороге!
До конца
рабочего дня Миша слонялся по лестницам и подсобкам, совал антенну в
батареи и вентиляционные дыры, а к вечеру осторожно приоткрыл дверь в
наш кабинет. Галина Степановна запирала шкафы.
- Иди уж...
- сказала она мне, - сколько ему здесь торчать! Вот же артисты,
ей-богу...
Мы с Мишей
затаились наверху, дожидаясь, пока этажи опустеют.
- Через час
закроют служебный ход, - предупредила я. - Придется выходить через
читалку, а там вахта зверская. Все карманы обыщут.
Миша снял
очковый монитор, на котором в контуре лестничного пролета светилось
бледное пятно антропоморфного очертания.
- Похож? -
спросил Миша.
- Он прямо
сейчас здесь стоит?
- Откуда я
знаю, может это остаточный слэп. Вскроем - увидим.
- Когда?
- Ночью.
Неизвестно что оттуда выскочит. - Миша потряс прибор, но пятно не
сдвинулось с места. - Сфотографировался, как прилип, черт безрогий.
- Давай
лучше вскроем в моей хате?
- Я не
против, если сможешь ему объяснить, по какому адресу ехать и в какую
трубу нырять.
- Мы не
выберемся отсюда ночью, здесь сигнализация.
- Обижаешь,
старуха. Что же я, не разберусь с вашей допотопной сигнализацией?
- Откуда
мне знать, если ты "фазана" пойманного вскрыть не можешь?
- Могу, -
ответил Миша. - Только если это не тот "фазан", Беспупович убьет нас
обоих.
- Я
чувствую, что это он. Вскрывай под мою ответственность.
-
Посмотрите на нее, - улыбнулся Миша. - Хорошо отвечать за то, в чем ни
фига не смыслишь. - Он встал, развернулся спиной к батарее и стал
разворачивать сетку антенн. - Стой внизу, и не дай бог сюда кто-нибудь
сунется.
- Надеюсь,
грохота не будет?
- Сам не
хочу...
Я заняла
позицию у лестницы. В коридоре не было ни души, сверху также ни шороха,
ни звука, ни вспышки, ни звона, с которыми Миша насилует ФД-агрегат.
Сначала я утешала себя тем, что мой товарищ в темноте не может
разобраться в антеннах. Потом я решила, что натурализация "фазана",
может быть, занимает больше времени, чем намазывание на стену резиновых
шлепанцев. Но время шло и вскоре мне стало нечем себя утешить.
- Миша, что
происходит? - спросила я. Тишина ответила мне. - Миша, ты жив? - из
светлого коридора в темноте невозможно было ничего разглядеть. Я
поднялась на ступеньку. - Миша... - наверху что-то зашевелилось.
- Поднимись
сюда, только осторожно, - прошептал Миша.
У чердачной
лестницы неподвижно стоял Птицелов. Его глаза мерцали из-под капюшона.
Он старался понять, что произошло. Миша тоже был растерян, потому что
не знал, как обращаться с натурализованным "полтергейстом". Наверняка,
он делал это впервые.
- Миша, -
представился он пришельцу. - Я Миша, а ты кто?
- Його, -
ответил ему Птицелов.
- Его что
ли, так зовут? - обратился ко мне Миша.
Птицелов
моргнул белым веком, а я пожала плечами:
- Не знаю.
- Здрасьте!
Вы что же, не познакомились?
-
Здравствуй, - ответил Мише Його-Птицелов. - Здравствуй и ты, - сказал
он мне.
Миша
удивился:
- Это точно
он?
Откуда мне
было знать? То, что перед нами именно Птицелов, можно было утверждать с
некоторой степенью вероятности. То есть, где-то в общих чертах, это
было похоже на истину, но абсолютной уверенности быть не могло.
- Решай, -
намекнул Миша, - а то я его отправлю по обратному адресу. - Намекнул и
стал сворачивать антенное хозяйство, а я стала ему помогать, хоть он и
не нуждался в такой услуге.
У меня
сложилось впечатление, что мы допустили бестактность, если не сказать
больше - сотворили непростительную глупость.
- Так это
он или нет? - осторожно спросил Миша еще раз. Я кивнула. - Точно?
Почему ты не знала, как его зовут?
- Мне в
голову не пришло спросить, - ответила я.
- Почему
мне пришло?
- Я не
знала, что у них есть имена.
- Слушай...
- злился Миша, - у меня нет слов на твои выходки. Надо ж иногда мозги
включать. Если есть имя, справки наводятся элементарно.
- А что я
такого сделала?
Миша
покрутил пальцем у виска, намекая на мое легкомыслие.
- Стереги
теперь это чучело. Как бы он гулять не пошел.
"Чучело"
мирно стояло у лестницы и приходило в себя от перепадов физического
состояния.
- Может,
ему плохо? - испугалась я.
- Спроси.
Надеюсь, это ты в состоянии выяснить?
Я так и
сделала. Подошла к Птицелову и потрогала хартианский плащ с запахом
микстуры.
- Його,
тебе плохо? Мы можем чем-нибудь помочь? - Миша презрительно хмыкнул, а
мне вдруг стало невыносимо стыдно. - Його, это я попросила вынуть тебя
из фазы. Извини, может быть, глупость сделала. Миша просто помогал, я
бы сама не справилась с аппаратом.
Птицелов
ничего не ответил, словно не слышал меня совсем.
- Да, -
подтвердил Миша, усаживаясь на ступеньки. - Вот и вся ответственность.
Дураком жить проще. Правда, Його? Всегда можно извиниться и свалить
вину на начальство.
- Она умно
сделала, - неожиданно возразил Птицелов, - а Миша глупо сказал.
Мы с Мишей
обалдели, потому что Птицелов сказал это так спокойно и убедительно,
что язык не повернулся перечить. Никому на свете не пришло бы в голову
расставить нас с Мишей по шкале интеллекта именно в этом порядке, но
Птицелов имел особое мнение, и не собирался его менять.
Охота на
привидение была тихо завершена, "улов" стоял рядом со смотанной
антенной, смотрел на нас. Охотники изучали окрестности библиотеки,
решали, как транспортировать гуманоида, который весит килограмм двести
и вряд ли пролезет в форточку. Я пошла на разведку к вахте, а когда
вернулась, обнаружила, что Його с Мишей исключительно дурно друг на
друга повлияли: Його снова впал в сомнамбулическое состояние, а Миша не
смог справиться с простым замком на чердачном люке. Мы вылезли в окно
нижнего холла, на виду у студентов, припозднившихся на лавочке. На нас
показывали пальцем и свистели вслед, но не гнались. Дали отсидеться в
кустах, пока Миша ловил такси. Помахали нам вслед пивной бутылкой, а
может, погрозили.
Його ожил в
машине. Он, как ребенок в зоопарке, вертел головой, рассматривая
освещенные улицы. В темноте он был слеп как петух, и брал меня за руку,
чтобы не чувствовать себя одиноким. В модуле он повел себя еще более
странно: ушел в сад и пропал. Мы обыскались, испугались, что потеряли
его в фазе, а он неподвижно сидел на фоне зарослей, и сливался с
пейзажем.
- Сейчас
вернусь, - сказал Миша.
Он зашел в
лифт, я запрыгнула следом.
- Миша, мне
нужна твоя помощь.
Он
удивленно приподнял брови.
- Надо
сделать так, чтобы Секториум про Його ничего не знал и не мог случайно
узнать.
- Зачем?
- Так надо.
Я улажу дела, и мы по-тихому отправим его обратно. Обещаю, что никто
лучше меня с ним дел не уладит. Мне не нужно лишнего ажиотажа.
- Мы так не
договаривались.
- Давай
договоримся, - настаивала я, - что это мои проблемы. Обещаю, если
ситуация выйдет из-под контроля, сама пойду к шефу и все расскажу. Дай
мне хотя бы несколько дней.
Миша ехидно
улыбнулся.
- А что мне
за это будет?
- Все, что
пожелаешь.
- Сто ночей
любви, - пожелал он.
- Грязная
свинья!
-
Мадмуазель, вы дурно воспитаны, - сказал Миша и попытался меня обнять,
но получил по рукам.
-
Договорились!
- Сто ночей
и ни секундой меньше!
- Сто и ни
секундой больше, - согласилась я. - Только потом не жалуйся...
В саду,
тускло освещенном фонарями, сидел задумчивый пришелец, обнажив
мускулистый торс. Сидел на прежнем месте, подложив под себя хартианский
плащ, неподвижно и одухотворенно. Я грешным делом решила, что он уснул,
но птичий глаз пронзил сумерки. Я еще не рассмотрела его ужасающую
мускулатуру, не успела привыкнуть к мысли, что он передо мной в
натуральной ипостаси, а он взял и пригвоздил меня взглядом, как бабочку.
- Не спишь?
- спросила я из вежливости, но Птицелова мой этикет не растрогал.
- Я ждал
полный год, - сказал он.
Мне
пришлось устроиться рядом с ним. Гость не желал переместиться в
комнату, как будто сидя на холодной земле ему было проще меня убедить.
- Його,
милый, меня никогда не отпустят на Флио. Это невозможно. Тебя здесь
тоже никто не потерпит...
- Ты не
хотела.
- Я не имею
права хотеть или не хотеть. Здесь за меня решает начальство. Земляне
пока не могут путешествовать по своему желанию за пределы планеты и не
имеют права принимать гостей. У нас будут неприятности, когда тебя
найдут. Давай, я наловлю мух, Миша отправит тебя с ними обратно, а
потом мы встретимся в Хартии, и спокойно обо всем потолкуем.
- Поедь со
мной, - заявил Птицелов.
- Опять за
старое! Что мне сделать, чтобы ты меня услышал? Не могу.
- Я могу
тебя забрать.
-
Допустим... И что я скажу на прощанье своим товарищам?
- Ничего не
надо.
- Значит,
плюнуть на все, что они для меня сделали, забыть о своих обещаниях и
обязательствах. Так надо поступить, ты считаешь?
- Им нужна
Хартия. Не ты.
- Його, -
испугалась я, - а что нужно тебе? Что ты от меня хочешь?
Його взял
мою руку в свою горячую ладонь и развернул, как птичье крыло.
- Защитить.
- От кого?
Пойми, дурень этакий, ты сейчас мое самое уязвимое место. Пока ты
здесь, мне надо защищаться от тебя, а тебя защищать от шефа. Если
узнает шеф, нам обоим капут.
- Мы уйдем
на Флио, шеф останется на Земле, - рассудил Птицелов.
От его
убийственной логики некуда было деться. Мише не торопился на помощь,
Индер и Адам могли сюда заглянуть в любой момент. Намерения этого
гуманоида относительно меня оставались подозрительными.
- Попробуй
понять, - защищалась я. - Моя цивилизация здесь, я привязана к ней и не
хочу ее потерять ради той, которая лучше.
- Пойми
меня, - отвечал Птицелов. - Твоей цивилизации капут, а я могу защитить
только тебя.
- Какой еще
"капут"?
- Флио не
опасна. Земля опасна.
Мое
терпение лопнуло. Я отправилась на поиски Миши и нашла его в офисе за
праздной болтовней по телефону. Он с трудом оторвался от трубки, чтобы
выслушать новость.
- Он тебя
хочет, - объяснил Миша.
- Ты спятил!
- Точно
говорю. Анатомически он способен сделать с тобой все, что надо, но
залета не будет, можешь не предохраняться.
- Миша, я
не могу понять, о чем он говорит, но, по-моему, это очень серьезно.
- Здрасьте
вам... Кто у нас переводчик? Иди, работай и не капай мне на мозги.
- Я буду
работать, а ты постой рядом, на случай, если он что-нибудь натворит.
- Что еще
натворит? - удивился Миша. - Он на нашей территории и будет делать то,
что мы позволим. Начнет приставать, тресни его электрошоком, только не
убей. Иди, дай поговорить с человеком. - Он приложил к уху телефонную
трубку, а я, не солоно хлебавши, вернулась к Птицелову.
- Його, -
спросила я, как можно деликатнее, - когда мы будем отправлять тебя
домой? - но мой собеседник слушал только внутренний голос. Все прочие
голоса мешали ему сосредоточиться. - Ты скажешь, как тебя удобнее
транспортировать, а Миша все устроит. Договорились?
- Земля
опасна, - стоял на своем Птицелов. - Флио безопасна.
- Но Земля
- мой дом! Пойми, наконец, я не собираюсь переезжать на другой конец
Вселенной. Мне принадлежит именно этот участок космоса!
- Земля вам
не принадлежит.
- Кому это,
нам? Сигам или землянам?
- Земля не
принадлежит сигам и землянам. Вы не хозяева. Вы найдете на Земле
смерть. - Птицелов открыл глаза. В свете садового фонаря он стал похож
на каменного идола.
- Ты имеешь
виду техногенную катастрофу? Ядерную войну?
- Нет.
- Что же?
- Небо,
которое земляне строят, чтобы защититься от космоса, однажды упадет.
Когда так будет, тебя на Земле быть не должно.
- Небо не
строили, оно существует столько же, сколько существует Земля.
- Нет, -
сказал Птицелов. - Небо землянам тоже не принадлежит. Предки землян не
ходили вокруг Солнца, и вы не должны.
- Його,
прошу тебя, объясни, что нам может угрожать? Война?
- Война не
угрожает.
- Мутации
биологического вида?
- Мутация -
это развитие.
- Кажется,
мы с тобой начинаем говорить на разных языках.
- Земля
опасна. Я говорю так. Разве ты не понимаешь свой язык? Тебе нельзя на
Земле быть.
- Расскажи,
о чем ты думаешь, когда произносишь слово "небо"?
- То, что
объединяет вас, - ответил Птицелов. - Объединяет все, что должно
погибнуть.
-
Ментальная оболочка? Ты говоришь о субцивилизации? Ты считаешь, что
люди, как муравьи, могут жить единым организмом?
- Не могут.
И ты не можешь, поэтому должна уйти.
- Или я
совсем ничего не понимаю, или ты заблуждаешься. Это связанно с
социапатией? По-твоему, небо нас тормозит в Критическом Коридоре?
-
Социапатия - болезнь. Она берет того, кто слаб. В Коридоре землянин
слаб.
- И
всего-то?
- Коридор
землянин не пройдет.
- Еще
посмотрим...
- Землянин
не пройдет сквозь небо.
- Небо, это
то место, откуда мы с Мишей тебя сегодня достали?
- Формы
неба бесконечны, - объяснил пришелец. - Они сильнее вас. Я видел Землю,
видел небо, мне жаль.
- Кого
жаль? Что ты видел на небе? Крылатых людей с нимбом над головой? Ты эти
формы имеешь в виду?
- Человек
делает матрицу, - сказал Птицелов. - Матрица делает форму.
- Черт!!! -
осенило меня. - Сиди здесь! Никуда не уходи! - я бросилась к лифту. -
Только не вздумай удрать!
Миша все
еще беседовал по телефону. Судя по выражению лица, беседовал с
девушкой. Похоже, его перспективы были неплохи, а мой приход, как
всегда, некстати.
- Ради
бога, Миша, выслушай меня хотя бы десять минут!
- Что? -
удивился Миша. - Он уже кончил? Так быстро? - к моему огромному
удовольствию Мишина физиономия вытянулась, а телефонная трубка сама
опустилась на рычаги. - То-то я смотрю, ты преобразилась. Сделала для
себя открытие...
Убедившись,
что телефонный разговор безвозвратно утрачен, Миша дотянулся до
холодильника, вынул оттуда пачку недопитого сока и охладился.
- У нас
кто-нибудь занимается социапатией в религиозном ключе? - спросила я.
- Анджей, -
ответил Миша, чем удивил меня до крайности. - Точнее, уже не
занимается. Социапатия на религиозной почве - его идея. На этой самой
почве он и тронулся.
- Почему я
узнаю об этом только сейчас?
- А ты не
спрашивала! - удивился Миша.
- Анджей
живет далеко от Земли?
- Ни фига
себе, далеко! - еще больше удивился Миша. - Тут, рядом, в Канаде.
- Чем он
занимается?
- Лекции
читает в своем заплеванном колледже. Он же у нас доктор нечистых наук,
кто ж с Земли выпустит такого ценного специалиста?
- О чем же
он читает лекции?
- А, черт
его знает, - Миша еще раз приложился к холодному соку. - Черт его туда
устроил, черт ему и диктует под руку. Что это ты возбудилась среди ночи?
- Мне пора
познакомиться с Анджеем поближе.
- С Анджеем
лучше не знакомиться, - загадочно намекнул Миша. - А впрочем, если это
он так тебя возбудил... Только потом сама не жалуйся... - Он встал,
надел куртку, ощупал свой кошелек, затем вопросительно обернулся ко
мне. - Что-то я не воткнусь, подруга, мы едем или нет?
- В Канаду?
Прямо сейчас?
- А когда
же? Думаешь, завтра она будет ближе?
- У нас
лифтовый выход?
- Со времен
конкистадоров, - ответил Миша, - только придется делать остановку в
Испании. Так, что? Я не понял, кому нужен Анджей? Тебе или мне?
В Канаде
был вечер. Колледж, который Миша назвал "заплеванным", был ростом в
один этаж и расходился коридорами на четыре стороны. Его окружал
зеленый газон, дорожки, выложенные плиткой, стриженые кусты ровной
линией очерчивали территорию. Дальше ничего не было видно. После
путешествия в лифте я не смогла даже выйти на свежий воздух. Двери не
открывались. Я прошла по коридорам, наглухо запертым от внешнего мира.
Снаружи мелькала освещенная трасса.
- Здесь
точно нет сторожа? - спросила я Мишу.
- Не могу
знать, - ответил он, - зато сигнализация есть точно, а я не взял
инструмент. Так что, на всякий случай, не дави руками на стекла.
- Я только
хочу выйти.
- Ты не на
экскурсии, - напомнил Миша, и набрал на телефонной трубке номер Анджея.
- Будь скромнее в своих желаниях.
Один из
коридоров упирался дверью в полицейский участок.
- Ерунда
какая-то, - ругался Миша. - Где его носит?
- Звони по
нашему коду...
- Звоню я,
звоню... Думаешь, мне охота спать с тобой на школьной парте?
Возле
полицейского участка я разглядела автостоянку, над которой висел
светящийся циферблат городских часов. Он показывал 21.30 и атмосферное
давление, чтобы жители этого недоступного мне города знали, с какой
силой на них давит небо.
- Андрюха!
- раздался радостный вопль из темного фойе. - Ты где?
"Наконец-то,
- успокоилась я. - Теперь нам уж точно не придется ночевать на партах.
Хотя, может быть, даже вполне вероятно, что в ближайшие дни, мне нигде
не придется ночевать".