Глава 23. ДЖОН И КОНФЕРЕНЦИЯ
      


      Конференция была намечена на пять утра. Не пригласили никого. Народ пронюхал сам и начал собираться. Прибывали с вечера, усаживались пить пиво, где попало. Алена спала на моем диване сном праведника. После конференции она собиралась успеть на работу. Народ то исчезал, то появлялся, устраивая в моем модуле перевалочную базу. В прихожей я узнала чемодан Андрея, Аленин мобильник верещал на кухонном столе.
      - Елена Станиславовна? - вопил надрывный женский голос.
      - Кто такая Елена Станиславовна? - спросила я Володю.
      Он указал пальцем в сторону дивана.
      - Посылай всех! - предупредил он.
      - Посылай сам...
      - Милочка моя, - произнес Володя в трубку, - двенадцатый час ночи! Имейте совесть, дайте человеку поспать.
      Миши не было нигде. Я заходила к нему каждый час и слышала, как телефон разрывается от бесконечных звонков. О его местонахождении не знали даже сотрудницы библиотеки.
      - Бон суар! - приветствовал нас Этьен, вынося из лифта коробку и штатив для видеокамеры.
      - Бон суар! - ответила я и прикрыла дверь в комнату, где спала Алена.
      - Кому "суар", а кому "ньюит", - заметил Володя. - Плохо жить близко к конторе?
      Но я привыкла. Путь между моим жильем и офисом составлял секунды, несчастному Этьену приходилось час ждать кабины и столько же стоять в ней, а Андрею и того дольше. Обстановка в офисе была еще более беспорядочной. По коридору разгуливал Адам в рваной футболке, на ходу разбирал прибор, похожий на тостер. Из его рук сыпались детали, он тут же искал их магнитом на паласе. Логику Адама я всегда понимала с трудом. Иногда он казался мне роботом с интеллектуальным расстройством. Адам заметил меня, сидя на полу. Один его глаз был закрыт синей плевой, другой - таращился на меня. Из уха торчал провод, а волосы были собраны хвостом на затылке.
      - Когда ты видела Галкина в последний раз? - строго спросил он.
      - Неделю назад.
      - Он не к матери случайно увалил?
      - Спроси что-нибудь полегче.
      Яркий свет пробивался из лаборатории. Там происходила скрытая возня, пахло гарью. Туда заходили любопытствующие и надолго застревали. В сумерках кабинета Веги, сквозь частокол пивных бутылок, светилось поле монитора. В холле напротив был развернут экран. Его поверхность, похожая на ворс тонкого бархата, излучала свет даже в темноте. Этот удивительный материал сиги везли с родины, поскольку не находили аналога в местном текстиле, и использовали его для проекции, когда требовалось досконально рассмотреть детали. Возле экрана праздно сидели два бэта-сига с черными плевами в глазах и землистым цветом кожи, похожие друг на друга, как два японца. Такого же небольшого роста, с обиженными выражениями лиц, будто им не дали лунный леденец на пересадочной Базе. Плевы они не снимали из-за чувства неуверенности в нашем хаотичном бытии. Я решила не тревожить их, пересидеть в кабинете шефа за бутылками, как вдруг перед монитором увидела незнакомого мальчика. Глазастого и растерянного. Он болтал ногами, сидя на высоком табурете, перед ним на экране вертелись кубики, а он не решался притронуться к незнакомым кнопкам панелей. На мое появление мальчик реагировал с интересом.
      - Привет, - сказала я.
      Мальчик улыбнулся. У него на лбу зияла глубокая ссадина, жирно смазанная гелем, которым Индер обычно залечивал наши кожные повреждения.
      - Ты кто? - спросил я.
      Вопрос привел ребенка в замешательство. Он еще раз улыбнулся, робко и виновато, но не ответил. Следом за мной в кабинет вошел Адам, встал у розетки и стал совать в нее провода из разобранного устройства.
      - Он американец. По-русски ни бельмес...
      - Воч из ер нэйм? - спросила я маленького американца, и его глазки засияли. Похоже, он признал в моих речах родной язык.
      - Джон его "нэйм", - ответил Адам. - Шеф притащил его с того света. Они для него все без разбору "Джоны".
      - Как же так?
      - Так вот! Не клеится у него с американцами. Сколько ни пытался их привлечь, горе одно! Имей в виду, шеф на американцев сердит!
      Маленький американец все еще улыбался мне ласково и виновато. Не помню, чтобы какой-то другой ребенок улыбался мне так долго ни за что.
      - Как понять, "с того света"?
      - Черт! - выругался Адам, когда прибор треснул его электрической дугой. - Где твоего Мишкина холера носит?!
      Появление шефа заставило его собрать прибор и поискать розетку в другой комнате.
      - Как жизнь? - спросил шеф с порога и закрыл за Адамом дверь. - Присядь.
      Я села рядом с мальчиком.
      - Познакомься, молодого человека зовут Джон Финч. Мистер Джон Финч, - уточнил он. Маленький американец еще раз улыбнулся в ответ на мое искреннее недоумение. - Вчера в автокатастрофе погибли его родители, - продолжил Вега. - Каким-то чудом он уцелел. Если бывают на Земле чудеса, одно из них перед тобой. К счастью, он ничего не помнит.
      - Вы уверены, что это была случайная катастрофа?
      - Уверен, - ответил шеф тоном, не допускающим сомнений, - абсолютно уверен в том, что без наших лунных братьев не обошлось. Кроме того, можно утверждать наверняка, что это не последняя их вылазка против Джона. Скоро они поймут, что промахнулись и постараются исправить ошибку. Мальчик видит высокочастотные фазы - нечастый феномен для человечества. Хочу, чтобы вы все поняли меня правильно и помогли как можно быстрее доработать ситуацию.
      - Что от меня потребуется?
      - Джона надо приютить в офисе и наблюдать, - объяснил Вега. - Никаких лишних разговоров о нем, особенно по спутниковым телефонам.
      - "Белые" могут найти его даже здесь?
      - Здесь им будет затруднительно причинить ему вред. Но пока еще у нас есть возможность сделать так, чтобы его не искали. Нигде и никогда. Поэтому, как только Индер закончит работу, ты, Миша и Андрей Новицкий отправитесь в Орегону. Английский знаешь немного?
      - Совсем немного.
      - Скверно, - расстроился шеф, и засомневался. - Лучше было бы ехать Алене, а ты бы осталась с Джоном. С другой стороны, у вас с Мишей контакт получше. С третьей стороны, боюсь, "белые" тебя запомнили, не дай бог столкнуться вам в лоб. Тут не знаешь, где подстраховаться. Все-таки, поезжай... Когда ты с Мишей, мне за него спокойней. Андрей будет с вами, справитесь.
      - Как скажете, - согласилась я, а про себя подумала: "Америка не Флио. Дальше Юпитера не похитят. Авось да вернусь".
      Меня волновало другое: Индер определенно исполнял номер на бис. Мастерил что-то, вызывающее интерес у всех без исключения секториан. Их тянуло в лабораторию, будто магнитом. Не пустили только меня и маленького Джона. Возможно, еще и приглашенных сигов не пустили, но они, в отличие от меня, не стремились туда попасть.
      Как только шеф закончил со мной беседовать, я повторила попытку внедриться в толпу у стола медкабинета. Вонь оттуда разносилась необыкновенная. Адам вытолкал меня в коридор. Что-то дымилось у него в руке. Под потолком начинала собираться копоть. Володя высунулся за нами следом.
      - У тебя микроволновка есть? - спросил он Адама, но тот лишь ругался, потирая обожженный палец.
      - У меня в верхнем доме, - сказала я. - Толпа стала оборачиваться в мою сторону. Даже Этьен вытянул шею, словно понял: я имею нечто ценное предложить общему проекту. - Правда, это Мишина микроволновка.
      - Неси, - сказано было мне.
      - Она здоровая.
      Адам направился к лифту, по дороге сунув в урну детали горелого тостера. Я представила, как к ним скоро присоединится Мишина поломанная печь.
      - Зачем она вам?
      Зеваки снова повернулись ко мне спинами и замерли над столом. Я потихоньку приблизилась к ним, но Олег Палыч сердито погрозил пальцем:
      - Не надо тебе сюда, - сказал он. - Не смотри.
      
      Мимо меня пронесли микроволновку и снова закрыли дверь перед носом. За микроволновкой последовала заспанная Алена. Ей никто не посмел встать поперек дороги, но вскоре она вышла в коридор, вытрясла сигарету из плаща Адама и закурила. Впервые я видела, что Алена курит. Это интриговало еще больше.
      - Что мужики стряпают? - спросила я.
      - Запеканку, - спокойно ответила Алена.
      - Зачем?
      - Иногда надо.
      - Запеканка?
      - Сходи, посмотри, если нервы крепкие, - она уронила столбик пепла на голую коленку и начала просыпаться. - Пойдем, все равно увидишь когда-нибудь.
      Она растолкала стоящих у стола мужиков, и я увидела на развернутом куске фольги обугленные фрагменты детского тела. На моих глазах Индер щипцами достал из печки маленькую кисть руки с торчащей костью и шлепнул в общую кучу. Омерзительный смрад стоял вокруг. Мужики ждали, что меня стошнит, а меня не тошнило.
      - Индер клонировал тело Финча, - объяснила Алена. - А теперь обжаривает для достоверности. Должны же мы подбросить что-нибудь на место происшествия.
      - В наших условиях? - удивилась я. - Так быстро клонировался человек?
      - Так то ж без головы, - ответила она и вышла в коридор с дымящимся окурком.
      
      Эксперты нас дождались к обеду. Индер закончил и лично подключился к поискам Миши. Хотя, гораздо проще было бы клонировать этого субъекта с головой. Еще лучше - одну голову, чтобы держать ее в офисе неотлучно. Олег Палыч отправился в аэропорт бронировать билеты. Вега вынул из стола связку долларов и положил в дипломат с аппаратурой. Народ рассаживался в холле напротив экрана. Алена звонила на кафедру и отдавала распоряжения. Андрей примерял "переводчик" к уху Этьена. Адам устанавливал видеокамеру, как будто помещения офиса без того не были напичканы гвоздями, способными записать тараканий храп. Секториум погружался в работу. Последним организационным моментом стал пробег по коридору опоздавшего Люка, которого я не узнала, потому что видела редко. То, что это именно Люк, стало ясно, как только он отобрал у Этьена наушник, согнал его со стула и отругал по-французски. Аудитория стихла. На экране появилась фотокарта земной поверхности, сделанная с орбиты. Наши инопланетяне называли изображение такого типа "визуальной оболочкой" и использовали в основном для оклейки интерьеров. Один из бэта-сигов взял лучевую указку и заговорил. В динамик пошел перевод. На карте показалась синусоида, опоясывающая экватор. Критические точки засветились тусклыми пятнами.
      - Нами обнаружены четыре пункта проекции гелиосомного биоплазменного субстрата, - сказал "переводчик". Указка обозначила пульсирующие точки в районе Бермудского треугольника, в южной части Африканского континента, в районе Гималаев и где-то в стороне от Новой Зеландии. Синусоида сжалась, вместо четырех зубцов образовала густую гармошку, переходящую в сеть, которая опоясала Землю и двинулась хороводом вокруг магнитных полюсов. - Нами обнаружен эффект гелиосомной проекционной трансляции в ультрачастотном диапазоне, - продолжил "переводчик", - и обнаружена деформация первичных оболочек в двенадцатикратной периодичности, структурирующая геоментальную энергетику. Из этого следует вывод, что гелиосомный плазмоид ультрафиолетового ограничения относится к классу имитаторов. Равноотносительность его влияния на кору четырех ближайших геоидов может свидетельствовать об искусственных имплантантах средней звездной мощности. Причиной имплантации могла служить изначально чрезмерная насыщенность матричных оболочек планетарных тел, делающая невозможным свободное развитие в системе.
      Я придвинулась к Алене:
      - Гелиосомы и биоплазма это что?
      - Вольности перевода, - прошептала она.
      Вега обернулся, мы обменялись недвусмысленными взглядами.
      - Двенадцатикратная периодичность распада плазмоида рассчитана на срок жизни светила, - продолжал лектор, - на Землю она дает эффект двенадцатигодичной циклической перезагрузки основных узлов. Локальные зоны микросоциумов, возникшие не в ритм общего излучающего фона, диссонируют. Если мы сможем наложить плазменную активность звезды на историческую периодику, мы заметим тенденции социальной асимметрии: откатов и природных катаклизмов с коэффициентом смещения в данном периоде. Это подтверждает искусственный характер имплантации.
      - А что ты думаешь про Джона? - спросила я Алену шепотом.
      - Подожди, я хочу узнать приговор...
      - Кому приговор? - повис над нами Адам.
      - Тебя не касается, гуманоид! - отрезала Алена.
      - Но мы рассмотрим только гипотезы ментосферных аномалий, связанных с данным типом гелиосома, - продолжал лектор. - Попробуем на теоретическом уровне разобраться с причиной торможения в первичных планетарных оболочках и предположить последствия спонтанной диссонации узлов под влиянием гелиоплазменного объекта.
      Экран ярко вспыхнул. С фотокарты стали исчезать проекции мегаполисов, затянулись пятна пустынь, континенты двинулись навстречу друг другу, слились в единый материк, стали удаляться.
      - Феномен заключается в том, - объяснял сиг, - что мощность искусственного субстрата рассчитана на ограниченную численность поголовья гуманоидов, которой недостаточно для прорыва в Критических Коридорах. Если численность прирастает, включается процесс акселерации свободных матриц, выходящих из-под влияния гелиосома, и, как следствие, нехватки индивидуального гуманоидного матричного компонента. Нехватка гуманоидного компонента провоцирует замещение его компонентом ближайших земных рас, диапазон развития которых значительно ниже. Возможно, это не называется торможением Коридора в принятом смысле понятия, но явление, безусловно, уникально тем, что имплантант рассчитан на определенную модель развития поливариантной расы, индивидуальный слэповый фон которой допускает всасывание инородных ментальных зон. Этот процесс можно отнести к аномалии развития, требующей от наблюдателя особого внимания к проблеме. У проблемы существует и другая сторона: эффект матричного подобия, возникающего в данной точке системы. Чтобы проанализировать его причины, рассмотрим статистику излучения имплантанта. - Экран засиял еще ярче, приблизил обширное плазменное пятно на затемненной поверхности Солнца и озарил бледную физиономию Миши Галкина, уткнувшуюся носом в стекло из коридора.
      Шеф привстал со стула. Сиги деликатно замолчали. Публика затаилась. Приговор отложился. Разве можно пропустить момент, когда Вега лично сломает стул о голову любимого сотрудника?
      - Продолжайте, пожалуйста, - просил бледный Миша, - очень интересно.
      Его шевелюра стояла дыбом, рубаха был застегнута несимметрично, с одной лишней пуговицей у воротника. Но шеф только отодвинул его с дороги и кинулся к телефону:
      - Олег! - закричал он. - Выкупай бронь на завтрашнее утро!
      Андрей надел пиджак, взял дипломат с долларами и сигирийской аппаратурой, взял наперевес дипломату черный кейс с "запеканкой".
      - Увидимся, - сказал он мне и пошел к лифту, даже не взглянув на стоящего у стенки Мишу.
      Адам последовал за ним с предложением задержаться и обсудить ситуацию с прибывшим коллегой, но Андрей не остановился.
      - Мне сутки добираться до Чикаго! - ответил он и исчез.
      Миша сообразил, что ему предстоит задержаться и поработать, но его вид от этого не стал более собранным. Шеф только критически осмотрел снизу доверху свое интеллектуальное сокровище. Миша продолжал стоять, не вынимая рук из брючных карманов. Никто из присутствующих не горел желанием помочь ему "воткнуться" в суть происходящего.
      - Завтра с Ириной вылетаешь в Чикаго, - объявил шеф, закладывая в его карман кредитную карточку, - документы должны быть в порядке к утру. Все делаем легально. Андрей встретит на месте. Там действуйте по ситуации. - Миша робко кивнул. - Приведи себя в порядок, прежде чем рисовать визы! - нервничал шеф. - Не хватало мне вас вызволять из полиции! И сделай Андрею удостоверение от канадской прессы. Возьми в архиве образцы и сделай... На всех визитках распечатай мои телефоны. Если что, ни дай бог, чтобы все звонки были в офис и только по проводам. - Миша еще раз кивнул, но уже увереннее. - Вернетесь также самолетом из Чикаго. Только в экстренном случае вскроешь лифт. Володя! - позвал он дремлющего в кресле слушателя лекции. Вовчик проснулся. - Алена, дай ему ключи от джипа на завтрашнее утро. Адам, возьмешь номера, мигалку и удостоверение ФСБ. Проводишь, чтобы проблем не возникло. Проводишь до терминала и сразу отзвонишься, - шеф зашел в кабинет, но вскоре снова оказался в коридоре. - Я все сказал или что-то забыл?
      Бледный Миша также неподвижно подпирал стену.
      - Не могу знать, сэр, - ответил он.
      - Ты еще здесь? Пошевеливайся, пошевеливайся! Надо работать! - он оторвал Мишу от стены и подтолкнул к лифту. - Давайте же, шевелитесь все! Чего это вы расселись? Зачем вы здесь в таком количестве? Этьен останется с камерой, а остальные займутся делом! Что вы поймете? Я адаптирую лекционную запись, тогда приглашу всех. Адам, отдай камеру Этьену. Проваливайте отсюда! И ты, давай же, ей-богу, шевелись!
      - Ес, сэр! - ответил Миша, подтягивая на ходу штаны.
      - Все! Действуйте, кто получил задание!
      - Разрешите бегом, сэр?
      - Иди! - отмахнулся Вега, мы направились к лифту, но на середине пути он снова догнал нас и обратился ко мне, как к замыкающей процессию. - За руль его не пускай, - предупредил шеф. - За рулем либо ты, либо Андрей. Если возникнут проблемы с его поведением, сразу звони. Поняла меня, Ирина?
      - Ес, сэр, - ответила я, но шеф нахмурился.
      - Без фокусов там, вы у себя дома!
      - Можно подумать, - удивилась я, - мы часто безобразничаем в гостях? - удивилась, но потом подумала и решила в эту тему не углубляться.
      
      Разумеется, каждый землянин раз в жизни обязан пересечь Атлантику также как посадить дерево и построить дом... Мне казалось, что количество посаженных мною деревьев могло бы избавить от прочих ритуальных обязательств. Тем более что смысл трансатлантического перелета был непонятен с самого начала. Океана я почти не видела. Всю ночь мы трудились над документами и сочиняли фальшивые имена, весь день я держалась бодро, чтобы в Шенноне заснуть у Миши на плече, и проснуться на подлете к Чикаго. Миша спал всю дорогу. Спал странно, то и дело вскакивая и задаваясь нелепым вопросом:
      - Что такое "ближайшие земные расы"?
      - Наверно, бизоны и койоты, - предполагала я. Миша в ответ неприлично ругался.
      - Чтоб я сдох! - говорил Миша. - Это что ж, земляне используют слэпы коровьего стада?
      - Не все, - успокаивала его я. - Только те, кому не достался гуманоидный.
      - Черт меня возьми, - возмущался Миша. - Их "заряд развития" рассчитан на пятнадцать лет! Я-то думал, отчего это человечество так прогрессивно тупеет?
      - Мне кажется, в тебе доминирует свиной слэп, а не коровий, - отвечала я. - У свиней "заряд" еще меньше.
      - О! - стонал Миша. - Если б ты знала, с какими людьми я общаюсь! Однодневными ядовитыми мушками, прилипшими к куче навоза!
      - Ты сам сделал выбор.
      - Классная теория, - восхищался Миша и снова укладывался спать. - Мне понравилась! - он наверняка видел сны, потому что дергался и махал руками.
      В Чикаго нас встретил Андрей, и мы продолжили спать на широком сидении чикагского такси. Частный самолет повез нас дальше на запад, и мы уже спали втроем, но недолго. Не успевали набрать высоту, как снова садились на дозаправку. Пилоты выбрасывали мешки с почтой, закидывали новые. Из всех удобств были только шатающиеся кресла. Самолет оказался старый, с задранной обшивкой крыла и дребезжащими внутренностями, но мы устроились в хвосте салона на почтовых мешках и не жаловались, потому что готовы были к худшему: ехать на автобусах через весь континент.
      - Благодарите бога, - говорил Андрей, - что Петр договорился. Здесь не принято брать левых пассажиров, особенно, иностранцев.
      На новой остановке к нам подсел священник в обществе двух пожилых дам. Дамы забились в угол, видимо, впервые услышали русскую речь. Потом убедились, что мы не палим из автоматов, и подобрели. Стали нам понимающе улыбаться, даже угостили минеральной водой.
      
      В Портленд мы садились в сумерках, облетев половину планеты. Я потеряла счет суткам. Миша больше не спал. Он зевал и пялился на витрину с хот-догами. Я продолжала спать у него на плече уже стоя. Кроме меня на Мишу были навьючены сумки, у ног стоял дипломат, а кейс с "запеканкой" он бережно держал в руках. Андрей бегал вокруг, разыскивая прокат автомобилей.
      - Эй, - обратился ко мне Миша, - сходи, купи сосиску.
      - Сам сходи.
      - Я забыл, как она по-английски.
      - Хот-дог.
      - Не... тот козел на таможне сказал по-другому, а я забыл. Он отобрал мою последнюю сосиску, которую я хочу от самого Чикаго.
      - Кто-то собирался следить за фигурой, а в самолете жрал за двоих...
      - Ты чо, старуха! Я похудел на пять килограммов! Смотри, ремень обвис.
      Действительно, за ту неделю, что мы не виделись, Миша достиг успеха. Не то, чтобы он заметно похудел, просто его живот перестал угрожающе натягивать пуговицу на рубашке.
      - Я ж ее без хлеба съем, - канючил он, но, встретив мое равнодушие, стал раздражаться. - У меня башка не работает на голодный желудок! Я ж не могу как некоторые, на одних конфетах. Я мяса хочу!
      Я устроилась на бордюре газона и еще раз задремала, чтобы не ругаться в первый день приезда в Америку. Миша бывал здесь много раз и съел тонну местных сосисок. Он испытывал чувство голода везде и всегда, даже в невесомости и на поверхности необитаемых планет. Только там он не был подвержен соблазну наброситься на "Макдональдс". Поворчав немного, он начал складывать сумки вокруг меня. Потом пропал, а когда вернулся, был уже добрым и вытирался салфеткой.
      - Во, - сказал он, - Анджей катится. Я уж думал, мы здесь табором стоять будем.
      К газону подрулила машина, открылась дверь. Миша все еще был обижен на меня за сосиску, поэтому все заднее сидение оказалось в моем распоряжении. В последний раз я мне представилась возможность заснуть, но чем ближе мы подъезжали к месту аварии, тем больше холодело на душе, тем чаще мы сверялись с картой.
      - По радиомаяку сто двадцать километров отсюда, - сказал Миша.
      - А в милях? - уточнил Андрей.
      - Семьдесят пять... - Миша посмотрел на спидометр. - С такой скоростью через час будем у цели.
      Мне тоже стало интересно поглядеть на американский спидометр. Ночь, темное шоссе, скорость... Если сейчас нам навстречу вылетит бензовоз, а Андрей чихнет за рулем, мы разделим участь родителей Джона Финча. Как его, такую малявку, выбросило в открытое окно без единого перелома и сотрясения, действительно чудо. Индер говорил, что он сильно обгорел и плакал сидя в канаве у гигантского костра, что бровью не повел, когда его крали инопланетяне. Он ничего не видел и не соображал от боли, а как только в лаборатории обезболили ожог, успокоился, притих и начал улыбаться всем подряд своей очаровательной улыбкой. Наши были уверены, что у ребенка психическая травма, а Джон просто улыбался, ничего не помнил и приводил в замешательство не только своими природными способностями, но и добродушием. Одно стало ясно сразу: в нашей компании появился новый необычный информал. Какая с него польза Секториуму, - большой вопрос, но то, что Джон Финч уже не жилец в социуме, понимал каждый.
      Мы должны были узнать место аварии издалека по черному пятну на дороге. Вся ночь вокруг была одинаково черной. Машина прорубала себе туннель светом фар. Редкие встречные машины выскакивали из темноты, и, как в тайге, ни одного фонаря на километры.
      - Будем ориентироваться на заправку, - рассуждал Миша. - От нее ровно полторы мили. Стоим не больше трех минут. Как только я найду маяк, сваливаем.
      
      Андрей уже спал за рулем, когда на горизонте вспыхнул рекламный щит.
      - Мотель! - воскликнул Миша, но пока Андрей просыпался, мотель с баром и заправкой пролетели мимо. - Остановимся там, заодно и поужинаем.
      Черное пятно стало видно уже через милю. Машина влетела в колдобину прямо под знаком ограничения скорости. Словно на этом месте выгорело дорожное покрытие. В кювете валялся обрывок полицейского ограждения. Пятно "стекало" на поляну. Издали в темноте оно становилось похожим на пропасть. Смотреть на это зрелище без содрогания было невозможно. Андрей неуверенно притормозил у обочины. Только Мише было наплевать на все, кроме предстоящего ужина. Он открыл дипломат, достал антенну, стал напевать себе под нос глупую песенку. Андрей надел резиновые перчатки, взял кейс с "запеканкой" и обернулся ко мне:
      - Сядь за руль, - попросил он. - Если заметишь встречные фары, поезжай вперед. Сможешь?
      - Конечно, - ответил я, и перебралась на его место.
      Из темноты не выплыл никто. Словно на несколько минут нас засосала черная дыра. Миша перестал петь, и стало тревожно.
      - Что? - спросила я.
      Он вышел и вернулся с мятой пивной банкой на магните.
      - Маяк, - сказал он. - Рукой не бери, кинь в пакет.
      Вернулся Андрей, и я с удовольствием уступила ему место водителя. В тот же пакет мы сложили куски фольги, оставшиеся от "запеканки", перчатки, и хотели сунуть все это в аннигиляционный патрон, но Миша передумал.
      - Не здесь, - сказал он. - Поехали отсюда, поехали.
      
      К мотелю мы подкатились молча.
      - Фонит? - спросил Андрей, когда машина встала под фонарями.
      - Еще бы...
      - Черт, а я надеялся...
      Командировка начиналась мрачно.
      - Интересно, - спросил Миша, - полиции никогда не приходило в голову, побродить с дозиметром по местам катастроф? Просто так, ради любопытства?
      Администратор гостиницы, молодой парень, вышел к нам нехотя. Похоже, мы его разбудили. Андрей запретил нам разговаривать между собой на каком бы то ни было языке, кроме чистого "американского", пока не получим ключи от номеров. Как будто по нашим физиономиям не все было ясно издалека.
      - Что за колдобины на дороге? - спросил он молодого человека.
      Администратор зевнул и взбодрился.
      - Авария была, - ответил он удивленно, словно мы стали первыми клиентами, которые еще не знают, как бензовоз прикатал легковушку в полутора милях отсюда. Мы с Мишей поняли без перевода.
      - Душ в номерах работает? - спросил Андрей.
      Парень выдал нам ключи и указал на двор, где виднелась одноэтажная пристройка.
      - Русские? - удивился он, рассматривая карточки.
      - Что за авария? - продолжил расспрос Андрей.
      Мы с Мишей удалились. Забросили в номер сумки, присели у порога. Миша закурил. Дозиметрический индикатор висел у него на браслете часов. Небо было чистым, прибор подмигивал лунным глазком.
      - Что происходит? - спросила я. - Они же могут следить за нами прямо сейчас.
      - Глупости.
      - Почему? Они могли видеть, как шеф подобрал Джона. Они и теперь могут пасти нас.
      - Они нас по туннелям пасут, - ответил Миша. - Успокойся.
      Но я не успокоилась. Он стряхнул пепел и еще раз взглянул на дозиметр.
      - Миш, давай зайдем под крышу, - просила я.
      - Засветились бы уже... - упрямился Миша, - если бы пасли. Шеф бы позвонил. Расслабься. Этим козлам в голову не придет, что можно пользоваться самолетом, имея свою "кастрюлю". Удивительно, - добавил он громче, - что люди и "белые" умны по-разному, зато тупы однотипно. Как думаешь, "белым" тоже не достался приличный слэп?
      Андрей услышал его речи издалека, загнал нас номер и запер на ключ.
      - Здесь не принято курить на виду, - объяснил он, доставая сигарету.
      - Выяснил что-нибудь? - спросил Миша.
      - Похоже, на аварии была не портлендская полиция. Вся округа знает, что найдены два взрослых трупа. Полицейские должны были составить протокол, в котором нет сведений о Джоне. Еще мне удалось выяснить, что родственники ищут ребенка. Как поступим? Надо внести изменения в полицейские документы, раньше чем "белые" пошарят в сети. Надо внести их прямо в компьютер. Это возможно?
      - Прикрой жалюзи, - попросил Миша и сунул в телефонную розетку шнур сигирийского компьютера. - Прикрой плотнее.
      Жалюзи не поддалось, пришлось гасить свет. Засияло поле экрана, блики забегали по стене.
      - Это можно было сделать из Москвы, - ворчал Андрей, осматривая пустынный дворик мотеля. - Меньше риска.
      - Почему ни с Луны? - возражал Миша. - Могу поспорить, что там есть готовая схема коммуникаций. Сколько, например, в округе полицейских участков?
      - Ты сможешь подправить протокол?
      - Если найду его...
      - Зачем же лезть в полицейский компьютер? - спросила я. - Неужели "белые" будут шарить в сетях?
      - А где же они, по-твоему, будут шарить? - удивился Миша, продолжая зондировать телефонную сеть. - Думаешь, они явятся в участок для опознания? Анджей, если хочешь ускорить события, позвони в службу спасения, скажи, что нашелся третий труп... из Москвы прилетел.
      - Само собой, - согласился Андрей, - но сегодня уже темно, а завтра суббота. Утром они привезут "труп" в морг. Пока разберутся, почему не нашли его сразу, пока сделают анализ ДНК. В воскресенье никто экспертизой заниматься не будет. "Белые" же, если ты в курсе, по воскресеньям не отдыхают. Так что ломай пароли сейчас, если сможешь! Ломай, пока они не вскрыли сеть и не нашли "мортиролог" на две персоны.
      Миша насупился.
      - Пойдем, - предложил мне Андрей, - купим что-нибудь на ужин, дадим человеку сосредоточиться.
      Мы заперли Мишу в номере одного.
      - Думаешь, успеем? - сомневалась я.
      - Успеем, если Миша не отвлечется на порносайты, - заверял Андрей.
      Когда мы вернулись, Миша лежал на кровати поверх покрывала, отрешенно глядел в потолок, а работающий компьютер сам себя развлекал картинками далеко не порнографического характера.
      - Не получится, - признался он. - Если я вскрою базу полиции своим приемом, "белые" меня расшифруют. Если хакну через сеть, будет заметно. "Слизь" в любом случае вычислит, чья работа. Хорошо бы знать на каком конкретно компьютере данные. В общем, надо возвращаться и готовить зонд для работы с орбиты.
      - Еще "Марсион" сюда пригони! Тогда они не только вычислят, но и возьмут с поличным, - сказал Андрей.
      - Чтобы незаметно внести изменения, надо знать адрес участка, - повторил Миша, - найти компьютер и подсунуть радиоадаптер. Еще лучше, сесть за клавиатуру. И будет совсем здорово, если нам не дадут за это по шее.
      - Значит, напрячься ты не хочешь, я так понимаю?
      - Разумнее понадеяться на "запеканку" и смыться в Портленд.
      - Это все, что ты можешь предложить?
      - Хорошо, если хочешь, я помолюсь, чтобы "запеканку" нашли на заре...
      - То есть, ты приехал сюда отдохнуть и развеяться?
      - Нет! Пусть "белые" вскроют сеть и вместо "мортиролога" увидят мой автограф. Это тебя устроит?
      - Короче, - заключил Андрей, - никаких отсрочек, зондов и орбит. - Мы остаемся здесь и работаем. Именно работаем, а не надеемся на удачное стечение обстоятельств! Всем ясно?
      - Мне ясно, - согласилась я, но Миша заартачился.
      - Почему ты в офисе не сказал, что придется вскрывать базу?
      - Потому что ты шлялся невесть где, когда нужна была твоя консультация, - ответил Андрей. - И прятался, когда тебя ловили на связь.
      - Ребята, - вмешалась я, - давайте не кричать на всю гостиницу, тем более, по-русски. Давайте разбираться тихо, что нам надо сделать? Вложить адаптер непосредственно в нужный компьютер? Что за адаптер?
      Миша развернул ладонь, по которой ползала штучка, величиной с божью коровку.
      - Этот, - уточнил он.
      Мы с Андреем включили свет и разглядели крошечную гусеничку с желтыми точками на спине.
      - Новая модификация "ползифилиса"? - догадалась я.
      - Ползет к работающему винчу, - уточнил Миша. - С полуметра можно сканировать и вносить правки.
      - Это и есть секретный проект, который был у вас с Индером?
      - Почему был? - удивился Миша. - Индер единственный человек в конторе, с которым можно нормально работать.
      - Индер, конечно, больше всех похож на человека, - согласился Андрей, к которому упрек относился напрямую. - Ты подбрасываешь такую штуку в компьютер, и нет следов взлома?
      - А ты думал, как я вам делал права с официальной регистрацией в ГАИ?
      - Ах, вот ты как делал? - удивился Андрей. - А в ГАИ после этого тараканов травили?
      - Обижаешь, начальник. Эта штука уничтожается после задания. Без шума и пыли!
      Маленькая букашка переползла на тыльную сторону ладони. С такой скоростью она едва ли была способна за сутки преодолеть километр.
      - В округе пять полицейских участков, - добавил Миша, - выясни, чья это территория, все остальное я сделаю.
      - Договорились, - согласился Андрей. - Завтра с утра я звоню... Появится полицейская машина, - садимся на хвост, а дальше по обстоятельствам.
      Он удалился, оставив нас с Мишей одних на двуспальной кровати. Миша не пошевелился. Даже не снял ботинки. Так и остался лежать в куртке поверх покрывала.
      
      Рано утром я проснулась. Миша лежал в той же позе, созерцал потолок. Ничто не изменилось, только исчезли со стола остатки вчерашнего ужина, и комната в солнечных лучах приобрела иной вид. Но, когда луч достиг Мишиного изможденного лика, он ожил и дернул за шнур жалюзи.
      - Как меня достает по утрам этот "желтый карлик"! - прошипел он.
      Жалюзи, сорвавшись с карниза, упало на нас. Я увернулась, а Миша так и остался лежать под завалом, пока Андрей не постучал в окно:
      - Выходите, скорее!
      Мы прыгнули в машину и стали ждать, когда полиция тронется с места происшествия. Черное пятно нам вскоре загородил реанимобиль. Сначала мы удивились: идея реанимировать человека по его обгорелым останкам - что-то новое в человеческой медицине, но из-за этого фургона мы чуть не упустили полицию. Она умчалась в противоположную сторону от Портленда, и мы едва успели пристроиться следом.
      - Послушайте, какая ерунда, - рассуждала я по дороге. - Полиция будет тратить деньги на экспертизу, убеждаться, что "запеканка" - это Джон. Потом они решат внести изменения в протокол и увидят, что информация уже там. Некрасиво получится.
      - Полиция меня не волнует, - ответил Миша. - Мне было задание отмыть парня от "слизи".
      - Человечество вообще его не волнует, - добавил Андрей, и Миша не стал возражать.
      - Интересно, как они устроили аварию?
      - Как обычно, - ответил Миша, и снова погрузился в себя.
      - Обычно, они программируют ситуацию на матрицы, - объяснил Андрей. - Привязывают к объекту слэп с определенной программой, например: крутануть руль влево, как только навстречу выскочит тяжелая машина. Срабатывает, как рефлекс. Может дернуться мышца на руке, судорога схватит, сердце... обычно слабое место в организме находится само. Это действует по той же схеме, что порча или проклятье, только делается профессионалом.
      - Если они прилепили к Джону матрицу, мы могли засечь ее сразу!
      Миша обернулся, чтобы посмотреть на меня, как на дурочку, и снова уставился на дорогу, по которой ехала полицейская машина.
      - Если б знать, - сказал Андрей. - Столько странных слэпов на белом свете. Ты слышала, что говорили бэты?
      - Мы же следили за Джоном? Или не следили? - не понимала я.
      - Следили-то за ним, - подтвердил Андрей, - но за рулем был отец. Вероятно, к нему и привязали матрицу. Что скажешь, Миша? Хитра "слизь"?
      Миша отвернулся, чтобы не участвовать в разговоре. Человечество с недавних пор перестало его интересовать. Оно и раньше его интересовало не целиком, а лишь женская половина. Теперь круг интереса сузился до единственной персоны, которую он вынужден был покинуть ради "хитрой слизи" и незнакомого мальчика.
      
      Мы въехали в провинциальный городишко, посреди которого располагалось серое здание полиции. Напротив - супермаркет с автостоянкой. На этом достопримечательности местного значения были исчерпаны, если не считать ряды частных домов, наподобие канадских спальных районов. Полицейская машина встала у парадного входа. Мы заняли место на стоянке с видом на участок. Андрей сходил туда, но сразу вернулся.
      - Окна закрыты, - сообщил он. - Техники там больше чем я думал. Твоя букашка собьется с курса. Надо заходить внутрь и разбираться. Думай, что мы забыли в этом здании?
      - Допустим, я дам тебе в глаз, - придумал Миша. - Меня заберут в участок, тебя в больницу. Сразу два дела сделаем. У медиков, небось, тоже компьютерная картотека.
      - Там нет защиты, - заметил Андрей. - Можно зайти из сети.
      - Товарищ не понимает! Я так дам в глаз, что из больницы тебя отправят в морг. И там, я тебя уверяю, тоже есть картотека. Ночью выйдешь из холодильника и поработаешь на пять с плюсом. Шеф будет гордиться тобой.
      - Тогда тебе придется задержаться в участке.
      - А что ты предлагаешь? Зайти туда и предложить им значки с советской символикой? Сказать: "Мы вам тут блох натрясем, а вы, ребята, прогуляйтесь"... Нет! - осенило Мишу. - Представь, захожу я в участок и на ломаном американском спрашиваю: "Не здесь ли, господа хорошие, находится общественный сортир?" Они мне отвечают: "Вы очень сильно ошиблись дверью, молодой человек!" А я им плюх адаптер под стол, а они его хлоп мухобойкой!
      - У меня встречное предложение, - сказал Андрей. - Что если я дам тебе в глаз?
      - Не пойдет...
      - Почему же?
      - Посмотри на свой костюм. Посмотри на себя. Кто скажет, что этот джентльмен способен дать в глаз безобидному русскому парню? Мне же еще добавят, чтобы харю не подставлял. А теперь взгляни на меня, - он распахнул куртку. - Карманы дырявые, рубашка без пуговицы, джинсы... Клинтон в юности постыдился бы одеть такие! Ни одного языка, кроме русского матерного. Представь, какое чувство удовлетворения они испытают, когда меня сцапают. И потом, учти, "жук" один! Второй попытки не будет.
      Андрей задумался, как будет выглядеть фингал на его безупречной физиономии.
      - Или, может, Ирке дать в глаз? Ее идея лезть в участок...
      - Ребята, - вмешалась я, - давайте лучше Миша стащит у Андрея кошелек в супермаркете. Андрей сдаст Мишу в полицию, а потом найдет кошелек за подкладкой. И Мишу отпустят, и внешность портить не надо.
      Заговорщики обернулись.
      - Слыхал? - удивился Миша. - Мозговой центр конторы. Как только засветила перспектива получить в глаз, сразу башка включилась.
      - Его ведь обыщут на месте, - сомневался Андрей, - и ничего не найдут. До участка может дело не дойти.
      - Ты скажи, что видел, как он деньги передал товарищу, а тот смылся. Не мог же ты двоих удержать? Зато вы будете точно знать, в какую машину "жука" подкладывать.
      Заговорщики задумались.
      - Если долго размышлять, ничего не получится, - предупредила я. - Надо делать быстро.
      - Портмоне в кармане? - удивлялся Андрей. - В боковой не пройдет, а из пиджака не так-то просто его вынуть. Там и красть нечего, кредитки да визитки...
      - Зачем мне твой лопатник? - уговаривал его Миша. - Возьми пачку баксов, просто скрути и сунь в карман.
      - Кэш в кармане носят только наркоторговцы.
      - Какое кому дело? Не ты же воровать будешь, а я.
      - Нет, - возразил Андрей, - никто воровать не будет, и драться тоже незачем. Идем, - он вышел из машины. - Пойдем, Миша, я попробую их заболтать, а ты по сторонам поглядишь.
      
      Прошло четверть часа, прежде чем из полицейского участка показался Андрей. Вышел, огляделся и направился к машине.
      - Мишка где?
      - Не знаю.
      - Разве он не выходил?
      - Не видела.
      Андрей еще раз огляделся, вернулся к участку, встал на перекрестке и пожал плечами, глядя в мою сторону. Он направился к лавке с прессой, а я обернулась к бару, где торговали хот-догами.
      - Может, он в супермаркете? - предположила я, когда Андрей вернулся в машину.
      - Может быть, может быть, - согласился он. - Все может быть, - и развернул газету на странице объявлений. - Странно, что нет соболезнований семье. Мы стали вместе просматривать газеты, увлеклись и не заметили, как пролетел час.
      - Где же он, господи? - опомнился Андрей и отправился в супермаркет. Из супермаркета он снова зашел в участок и снова вышел ни с чем. - Ты уверена, что он не выходил?
      - А ты уверен, что там единственный выход?
      - Мы сделали все, что нужно. Мишка сказал "о-кей" и пошел курить. Я решил, что он вернулся к тебе.
      Нам обоим сделалось тревожно. И подумали мы об одном и том же одновременно:
      - Там безлюдные коридоры? - спросила я. - Андрей, ты не слышал, чтобы "белые" похищали людей через фазы?
      Андрей задумался.
      - Одно дело людей. Другое дело секториан, - ответил он. - Надеюсь, они понимают разницу?
      - Позвонить шефу?
      - Подожди.
      - Два часа прошло, - напомнила я. - Мишка не мог пропасть сам по себе.
      - Подожди. Зайди еще раз в участок с дозиметром. Поднимись на второй этаж и просто проверь фон. Боюсь, что я им глаза намозолил.
      
      Мишин дозиметрический прибор я закрепила на браслете часов, спрятала под рукав и пошла. Двери в коридоре второго этажа были закрыты, где-то играла музыка. Народу не было видно. Никто не поинтересовался целью моего визита, никто не воспрепятствовал. Американская полиция была ко мне безразлична. Лунный глазок мигал в штатном режиме. У черного пятна он был ярким, здесь - еле светился, и я успокоилась, стала прислушиваться к тому, что происходит вокруг, пока из дальней комнаты не вышел полицейский. Он промчался мимо меня, дверь осталась приоткрытой, и когда грохот его шагов стих на лестнице, мне почудились звуки знакомого голоса.
      На цыпочках я приблизилась к приоткрытой двери и увидела зрелище, которое минуту назад представить себе не могла. Если после "экскурсии" на Флио я была уверена, что ничему в этой жизни не удивлюсь, то теперь мне казалась, что жизнь только начинается.
      Кабинет был заставлен оргтехникой от пола до потолка. Компьютеры громоздились на столах и тумбах, провода от них тянулись во все стороны. В комнате шага нельзя было ступить, чтобы не задеть что-нибудь, непосредственно имеющее отношение к цели нашего проникновения в участок. Посреди этой роскоши сидел Миша. Руки Миши были наручниками прикреплены к табурету, на котором он сидел, но никакой трагедии по этому поводу Мишина физиономия не выражала. Напротив, его восхищенный взгляд был устремлен к стоящей рядом полной женщине с кобурой на бедре.
      - Ай эм со сорри, - произносил Миша с придыханием, характерным для его общения с дамой в состоянии крайнего возбуждения. - Бат ю а со бьютифул вумен! - блеял он, жмуря влажные от страсти глаза. - Эспешали айззззз....
      Реакция "вумен" оказалась недоступной. Происходящее было апогеем сюрреализма, бреда, которым отдавала вся наша американская поездка. Действовать в подобных катаклизмах меня не учили, но бросить русского разбойника на растерзание внезапно нахлынувших чувств тоже было нельзя. Пышный зад, увенчанный кобурой, не оставлял оснований для оптимизма, а когда его обладательница обернулась на скрип двери, я вообще перестала соображать. Она оказалась черной как уголь негритянкой лет семидесяти отроду с выпученными глазами и ноздрями такого калибра, что я отпрянула, вышла на улицу и поклялась, что в следующий раз зайду в это здание только связанная, под конвоем.
      
      Андрей закурил, услышав новость.
      - Хороши дела, - сказал он. - Будем ждать. Что тут сделаешь?
      Прошел еще час. Миша не выходил. Мы купили чипсы, печенье и упаковку Мишиных любимых сосисок, но Миша не вышел даже на сосиску. Андрей снова развернул газету, и стал просматривать объявления адвокатских контор. Его часы заиграли, объявляя полдень. Он готов был принимать кардинальные меры и уже собрался куда-то звонить, как вдруг в распахнутых дверях полицейского участка показалась фигура Миши, растерянная и отрешенная. Фигура побрела через дорогу, игнорируя сигнал светофора. Куртки на Мише не было. Кончик шарфа волочился по асфальту, руки были засунуты в карманы брюк, а рубашка расстегнута до пупа. Одним словом, возвращение Остапа из клуба, построенного на бриллианты покойной тещи Воробьянинова.
      Вечность прошла прежде, чем он достиг машины и ввалился на переднее сидение.
      - Какая баба! - простонал Миша. - О, Чизис! Какая баба! Анджей, ты трахал когда-нибудь негритянку?
      Вопрос повис, из чего могли следовать какие угодно выводы.
      - О! Чизис!
      - "Сосиджис" хочешь? - спросила я, показывая ему сосиску. - Очень похожа на ту, что отобрали в Чикаго.
      Миша засомневался, есть ли это достойная альтернатива его страсти? Мучительный выбор между сердцем и желудком встал перед Мишей в своем извечном противоречии, и он, как всегда, сумел найти компромисс. А именно, совместил удовольствия: схватил сосиску и стал размахивать ею, описывая достоинства негритянки. При этом бюст его возлюбленной упирался в бардачок, а бедра не помещались между дверцей и коробкой передач, но даже такие подробные откровения не вдохновили Андрея на сексуальный подвиг. Он грозно безмолвствовал, оставаясь холодным и рассудительным.
      - Могут быть проблемы при выезде, - сказала я, пытаясь остудить Мишин пыл.
      - Грэйт! - воскликнул Миша, извлекая из пачки последнюю сосиску. - Вернусь сюда и женюсь. Ей-богу, женюсь! Знаешь, как ее зовут? Айседора! Упасть и подохнуть! Только за имя бы женился!
      - Где твоя куртка? - спросила я
      - Куртка? О, щ...щ...щит!!! - Миша дернулся из машины, но мы успели его схватить.
      Андрей немедленно тронулся со стоянки, через минуту мы летели по шоссе в сторону мотеля.
      - Документы при нем? Проверь.
      Я вынула из Мишиного кармана пухлый бумажник. Миша не сопротивлялся.
      - Все! - предупредила я. - Получишь обратно в аэропорту.
      - Думаешь, он без паспорта не убежит к своей Айседоре? Есенин... мать его, старушку!
      Миша пребывал в сладких грезах и не обращал внимания на наши смешные попытки уберечь его от ошибок. Его фальшивый паспорт я на всякий случай спрятала, потому что знала Мишу не первый год. Я знала кое-что и о Мишиных манерах. В то время как мужская половина человечества делилась на тех, кто "способен на все", и тех, кто "ни на что не способен", Миша олицетворял собой особый контингент мужчин, способных черт знает на что. Я также знала, что эта тревожная черта характера с годами обострялась. Любые меры предосторожности были нелишни. Короче, я выполняла работу, ради которой шеф командировал меня сюда.
      
      В баре мы выпили кофе.
      - Я пригласил Ирину в ресторан, - сказал Андрей. - Если будешь в состоянии пойти с нами, попробуешь "ковбойскую" кухню.
      Но Миша выбирал только африканское: шоколадное пирожное потемнее, музыку в стиле рэп и сигареты себе купил совершенно черные. Только в номере он взял себя в руки и положил перед Андреем листок бумаги:
      - Пиши, - сказал он. - Корректно, без ошибок: "Мистер Джон Финч..." или как там его? "Белый, такого-то года рождения"... Печатными буквами пиши...
      Андрей и без Мишиных указаний всегда писал грамотно, не только по-английски, но и по-русски, по-польски и по-литовски. Он был у нас чем-то вроде универсального справочника грамматики. В этот раз он особенно постарался. Мы оставили Мишу наедине с компьютером, вышли во двор, устроились на бордюре и стали гадать, пролезет ли он в окно душевой к Айседоре, или предпочтет "ковбойскую" кухню? Потом отвлеклись, забыли про Мишу. Андрей стал расспрашивать меня о Флио. Я сдуру начала рассказывать. Вспомнили о нем опять-таки поразительно одновременно. Влетели в номер. Миша лежал на той же кровати поверх одеяла. Также, не снимая ботинок, только на этот раз лицом вниз.
      - Между прочим, завтра хоронят родителей, - пробурчал он в одеяло. - Вернее, то, что от них осталось. Родственники остановились в Юджине. Телефон гостиницы я записал.
      - О-кей, - сказал Андрей, а потом вспомнил... - На надгробии так и будут два имени? Их точно хоронят завтра?
      - Я записал телефон конторы, где заказали надгробие, - добавил Миша.
      - С Лунной Базы прочесть текст на могиле - нечего делать, - напомнила я, и Андрей согласился.
      Новый фронт работ вырисовывался. Новая авантюра после сегодняшней нервотрепки была обеспечена. Андрей терпеливо заносил в записную книжку телефонные номера.
      - Все-то он узнал, - хвалил он Мишу. - Все-то он успел...
      - Кстати говоря, - продолжил Миша, - захоронение будет в фамильном склепе. "Белые" конечно мастера разведки, только на этот раз они задолбаются читать тексты под мраморной крышей. Так что, расслабьтесь, ребята и оставьте меня в покое.
      - Собирайся, - скомандовал Андрей, - мы уезжаем.
      Но Миша только перевалился на бок.
      - Скатертью дорога, - ответил он.
      Совместными усилиями, мы стащили его на пол, стали собираться в дорогу. Миша тем временем поднялся на ноги и снова попытался залечь на кровать.
      - На выход! - сказал Андрей и "вынес" его на улицу за шиворот.
      Миша еще пытался улечься под дверью, а когда Андрей рассердился на него всерьез, заявил, что с этой минуты ему все равно, куда ехать. Потому что центр его Вселенной отныне и вовеки веков будет находиться здесь, и мы, простые смертные, не сможем сдвинуть его ни на йоту.
      
      Мы остановились у магазина мужской одежды и вытолкали Мишу из машины. Сначала он морщил нос, рассуждая, как дорога ему куртка с рваными карманами, но потом заприметил черное пальто и притих. Пальто было модным и длинным, с элегантными отворотами. Оно висело на стене, возвышаясь над общей массой вывешенной в ряд одежды.
      - Хочу, - сказал он, а мы вздохнули с облегчением.
      Продавщица сразу пристроилась к нашей компании, и, не дожидаясь просьбы, выдала пальто. Миша надел его перед зеркалом.
      - Шляпу мне, - распорядился он.
      - Сначала пуговицу на брюхе попробуй застегнуть, - предложила я, но Миша пренебрег советом. Так и остался стоять нараспашку с достоинством памятника Вашингтону на мраморной тумбе.
      - Не годится, - поддержал меня Андрей. - В кроссовках и в пальто... Миша, не твой стиль, - он прошелся вдоль вешалок и выбрал такой же длинный кожаный плащ цвета кремлевской стены. - Вот... более-менее. С теплой подкладкой. Вещь! Америку вспоминать будешь. А пальто через год моль съест. Послушай меня.
      Миша не стал слушать даже Андрея.
      - Шляпу хочу, - повторил он, и продавщица встала на защиту интересов клиента.
      - Что он хочет? - спросила она.
      - Черные калоши, - ответил Андрей.
      - И черную розу в петлицу, - добавила я по-русски.
      - И ваксой морду намазать, - продолжил Андрей мою мысль. - Снимай это изделие!
      - Или подбери брюхо! Эта одежда не для пузатых мужчин! - с немалым усилием мне удалось свести пуговицу с петлей на его животе. На Мишу это не произвело впечатления.
      - Я похудею, - пообещал он. - Я уже похудел...
      - А как же ресторан? Ты забыл, что Андрей пригласил нас?
      - В ресторане я пальто сниму, - пообещал Миша.
      - Что вы хотите? - в отчаянии добивалась продавщица.
      - Ай нид ё хэлп, мадам, - начал Миша, но Андрей быстро влез между ними. Пока он общался с продавщицей на очень беглом английском, Миша в последний раз воцарился перед зеркалом и хищно улыбнулся, словно рекламировал зубную пасту.
      - Пуговицу могла бы и перешить, - заметил он между делом, не убирая с лица улыбки.
      - Миша, не позорься. Одевай кожу и пойдем отсюда. Смотри, какая сексапильная штука. Женщины будут падать на тротуары.
      Миша взял плащ за этикетку.
      - Чтоб я сдох!!! - воскликнул он. - Это мои командировочные на Марс за полгода!
      Продавщица присела от испуга.
      - Что случилось? - запаниковала она.
      - Мэм, - успокоил ее Андрей. - Все о-кей! Молодой человек приехал издалека, впервые увидел ценник модного магазина. Сейчас он возьмет себя в руки, а мы с вами подберем ему вещь по размеру...
      Девушка утешилась. Перестала прыгать вокруг нас, начала бегать между торговым залом и подсобкой. Благодаря ее расторопности, мы не успевали упаковывать Мишу в плащи. Один нам не годился в плечах, другой - в талии. Третий не радовал "колором". Миша искапризничался, требуя цвет "кремлевской стены" только потому, что ему понравилось выражение.
      - Очень модная модель... - уговаривала его продавщица. - Хорошее качество. Вы такой элегантный мужчина... Это то, что вам нужно!
      Вскоре ее бессовестная лесть принесла плоды. Клиент перестал вертеть носом и замер у зеркала в обнове.
      Не медля ни секунды, Андрей пошел рассчитываться, а затем мы с треском и скрипом усадили Мишу обратно в машину.
      - Новая кожа должна обноситься, - сказал Андрей. - К ней привыкнуть надо. Сто лет прослужит. Будет одна приличная вещь в твоем гардеробе.
      
      Молча и неподвижно Миша возвышался на переднем сидении, не рискуя без спроса расстегнуть пуговицу. Мы снова катились по шоссе, и уже приближались к черному пятну на дороге, как Андрей неожиданно развернул машину.
      - Надо узнать адрес конторы, где заказали памятник, - сказал он.
      Миша неприлично выругался.
      - Я есть хочу! - напомнил он. - На хрен было трепаться про ресторан?
      Андрей уже достал телефон и набирал номер, одним глазом поглядывая на дорогу.
      - Успеем, - ответил он. - Надо закончить дело, а рестораны работают допоздна.
      Спорить с ним мы не стали, и прибыли в мастерскую надгробий как раз к концу рабочего дня. Мастер собрался уходить. На наше счастье, он оказался русским, беглым скульптором из Санкт-Петербурга. Он принял нас как земляков, но, выслушав просьбу, возмутился:
      - Что значит "дописать"? Это же не тесьма! Надо заново резать камень!
      Андрей полез за бумажником. Мастер умолк, заметив наличность.
      - Старый заказ мы покупаем, - сказал Андрей, - а новый оплатим за срочность.
      Скульптор подумал-подумал и решил контору не закрывать. Старую плиту мы положили в багажник. Машина подпрыгнула на рессорах.
      - Господи Иисусе, - прошептал Миша. - До чего мрачное место. Никакого аппетита жить.
      - Мастер дал мне другой телефон родственников, - сообщил Андрей, когда мы отъехали от ритуальной конторы. - Не тот, что у тебя.
      - Я тут причем? Он был записан в больничной регистрации, - оправдывался Миша.
      - Надо им сообщить, как считаешь?
      - Сам решай. Ты же главный.
      Как только Андрей достал мобильник, Миша словно очнулся от спячки:
      - Думай, что делаешь! - рассердился он. - Нет, вы посмотрите, что он творит! Ты первый день в разведке? Или ты решил засветить нас? Только по проводам! Сколько раз можно талдычить одно и то же! Если есть секреты от "слизи", ни в коем случае не пользуйся мобилом! Это же коню понятно!
      Он успокоился, когда мы свернули с дороги вблизи одиноко стоящего телефона-автомата.
      - Ведете себя, как дебилы, - ворчал он на меня, пока Андрей звонил, - а потом удивляетесь, что "слизь" пасет. Конечно, будет пасти таких уродов. Поехали! Поехали отсюда, - торопил он Андрея, когда тот вернулся в машину. Мимо нас пронесся полицейский мотоцикл. - А хотя, погоди. Пусть свалит подальше.
      
      Предчувствие Мишу не обмануло. Мотоцикл притормозил, развернулся. Мы вышли посмотреть...
      - Ну, правильно, - сказал Миша. - Чтобы пан Новак не влип в историю!.. Здесь вообще-то можно парковаться или нет?
      Андрей заранее приготовил документы. Полицейский устремился к нему и встал вопросительным знаком у опущенного стекла. Документов показалось мало, он стал цепляться ко всему подряд: к тому, что неправильно оформлена страховка, запрещена остановка, и вообще, фотокарточка на удостоверении не вполне соответствует оригиналу. Все это может свидетельствовать о том, что мистер Анджей Новак ведет двойную жизнь: днем он добропослушный семьянин и законопорядочный налогоплательщик, а ночью торгует оптовыми партиями оружия и героина.
      - Мы спрятали дипломат в багажник? - спросила я Мишу. Он кивнул. - И то хорошо.
      - Ничего хорошего. С паном Новаком ничего хорошего отродясь не случилось!
      - Если бы ты не заставил его остановиться, - напомнила я, - все было бы о-кей!
      - Ничего похожего на "о-кей" с паном Новаком быть не может, - заявил Миша и пошел проверить, не осталось ли на сидениях чего-нибудь подозрительного.
      Пан Новак вежливо противостоял натиску, и, похоже, худшие перспективы миновали. Полицейский собрался уходить, как вдруг машина показалась ему слишком просевшей на колесах.
      - Что в багажнике? - спросил он.
      Именно там, поверх мраморного надгробия, лежала наш сигирийский дипломат.
      - Откройте, - приказал он, как вдруг заметил возле себя небритую Мишину физиономию. - Предъявите ваши документы, сэр, - не растерялся полицейский, - а вы, - он снова склонился к Андрею, - выходите из машины.
      Здесь он совершил непростительную ошибку, потому что Миша, вместо документа вынул из кармана небольшой "фонарик" и осветил конусом грозу американских дорог. Наш мучитель застыл в радикулитной позе.
      - Сорри, коп, - сказал Миша. - Ты достал. Нельзя быть жадным и тупым одновременно. Анджей, как будет "достал" по-английски?
      - Ай хав нот чойс, - сказал Анджей, подражая Мишиному акценту, и тяжело вздохнул.
      - Слыхал? Так что, отдохни, пока мы отъедем, а потом поезжай, пожалуйста, в другую сторону.
      По выражению лица полицейского невозможно было определить, что он чувствует. Мне показалось, он пытался понять, что происходит. Я и сама поняла не сразу, но почему-то напугалась. Мы отрулили от его раскрасневшейся физиономии и понеслись по дороге.
      - А как будет по-английски "заколебал", - приставал Миша к Андрею.
      - Не знаю.
      - А "затрахал"?
      - Ты бы вел себя поскромнее, - проворчал Андрей.
      - Расслабься! - успокоил его Миша. - Он еще полчаса не разогнется! Куда ты прешь на летных скоростях? Лучше объясни, каким образом мне следует выразиться в поганой ситуации? Как, например, сказать: "отлезь, гнида легавая?"
      Андрей скорости не сбавил.
      - Нет таких слов в приличном языке, - огрызнулся он.
      - А какие есть? В этом языке есть какие-нибудь слова, чтобы я мог емко выразиться?
      - Я вполне мог решить проблему без твоего вмешательства.
      - Неужели? - удивился Миша. - Что-то я не заметил, чтобы ты ее решал. Я бы сказал, тенденции не намечалось.
      - Ты даже не разобрался в ситуации.
      - Зато я нашел из нее выход.
      - С такими манерами искать выход... Сказал бы я тебе, не при Ирине!
      - Ирка, заткни уши! Чем тебя не устраивают мои манеры? Ну, выкладывай!
      Я заткнула уши.
      - Если мы все начнем себя вести по-хамски, - начал Андрей, - только потому, что обладаем возможностями... - но Миша не дал ему закончить.
      - Я буду делать то, что считаю нужным, - заявил он. - И за свои поступки отвечу сам.
      - Нет, не ты, а Вега будет отвечать за все, что ты вытворяешь! Ты же будешь беситься ровно до тех пор, пока он тебе покровительствует. Потому что сам себя ты контролировать не способен! Мания величия не позволяет!
      - Напрасно завидуешь. Мне его покровительство не бесплатно досталось!
      - Миша! Таким как ты не завидуют, таких как ты жалеют, - сказал Андрей. - Если тебе в Афгане снесло крышу, значит надо лечиться! Человечество тут ни при чем, и твоя работа тут ни при чем. Ты оторвался от реальности и не подумал, что сиги не нанимались к тебе в телохранители. Может случиться, что однажды придется вернуться в общество, с которым ты привык общаться, как с компьютерной игрой. Тогда будет совсем другая жизнь, и ты удивишься, когда узнаешь...
      - Не твое дело, куда я вернусь после сигов! - перебил его Миша. - И не тебе рассуждать о моих правах! Я знаю себе цену. Сиги ее знают не хуже. Если я могу себе позволить больше, чем простой смертный, значит, я заработал это право!
      
      Пока они цапались, я думала, не та самая ли это "хлопушка" сработала? Или что-нибудь усовершенствованное на ее основе? Эту штуку я давно заметила на Мишиной связке ключей и отмычек. Я была уверена, что это фонарь. В Мишиных карманах всегда водилась пара-тройка "неместных" безделушек, которыми он не стеснялся пользоваться в обиходе. Он вскрывал консервы лазерным лучом и вешал шпионские антенны на понравившихся девушек, чтобы узнать их домашние адреса. Можно было, конечно, выпросить у него эту штуку и внимательно рассмотреть, но не хотелось влезать в разборку. Я надеялась дождаться, когда эти два "крутых ковбоя" достигнут того, к чему стремились с утра, а именно, расквасят друг другу носы.
      Ожидание было напрасным. На большую драку у обоих не хватало сил, а мелкая склока оказалась ниже их достоинства. Вместо мордобоя они разделили на двоих последнюю черную сигарету. А когда потащили из багажника плиту, совсем побратались. Мы решили плюхнуть ее в реку с моста и посмотреть, на какую высоту поднимутся брызги. После минуты молчания Миша торжественно объявил, что наша американская миссия подошла к концу, и он не имеет ничего против отметить это событие в ресторане. Потом он расстегнул плащ и пошагал по шоссе вслед за вечерним солнцем. "Гуд бай, Америка, о... - запел Миша, - где не был никогда". Мы сели в машину и тронулись за ним следом.
      
      
      
<< Вернуться в оглавление > Читать дальше >> >
Рейтинг@Mail.ru