Все-таки
термин "гелиосом" - не абракадабра автоматического перевода. Как,
впрочем, и к синонимам слова алгоний он тоже не относится. Его можно
перевести на человеческий язык, как "солнечное тело". А для того, чтобы
понять смысл, надо знать древние сигирийские легенды, согласно которым
творение человека произошло из звездного вещества. Из него, как из
глины, лепились неуклюжие головастики. Их разносили во все стороны
Вселенной эфирные потоки. Головастики обретали телесную форму, с ними
происходили метаморфозы, трактовать которые также не имеет смысла, не
зная сигирийской культуры. И, наконец, на поверхностях планет
формировался жизнеспособный homo-sapience с маленькой головой и
мускулистым телом.
По
сигирийским легендам, не все гелиосомные образования одинаково успешно
преодолевали путь. Часть из них застревала вблизи светила, часть - в
дороге. Чем ближе к планете, тем больше внешний облик становился
похожим на гуманоида, чем ближе к солнцу - на эмбрион. Не знаю, каким
интуитивным прозрением руководствовались древние, только научный
прогресс легенду не опроверг. Эмбрионы живых существ похожи друг на
друга. Сослепу можно перепутать зародыш мыши и человека. Чем ближе к
моменту рождения, тем яснее различие, и если внимательно рассмотреть
типичного представителя расы "белых гуманоидов", можно заметить
сходство с трехмесячным человеческим эмбрионом: невысокое существо с
крупной головой, узкими щелями рта и носа, прозрачной кожей, тонкими
конечностями и большими глазами. Так оно и есть. Как выразились бы
сиги, "не долетел" две трети пути. Зародыш субгармонала вызревает
раньше гуманоида. Точнее, имеет менее продолжительное внутриутробное
развитие. То, что получилось за три месяца, уже способно самостоятельно
жить. Тонкие конечности вполне пригодны для слабой гравитации,
мускулатура ни к чему. Эти существа обычно водятся на малых спутниках
вблизи тяжелых объектов, похожих на звезды по химическому составу.
Научно выражаясь, они лишь на треть освоили гелиосомный заряд,
отпущенный природой, и имеют более сильную энергетическую зависимость
от источника излучения.
С одной
стороны, это хорошо. Субгармональные расы обладают сильным слэповым
фоном. С другой стороны плохо, потому что такие существа слишком
привязаны к среде обитания и не могут освоить удаленный ресурс, в то
время как мы, "отвязанные" планетарные паразиты, и травку щиплем где
попало, и водичку пьем, и любое солнышко питает нас энергией. Но
прогресс наших лунных соседей не стоит на месте. Они нашли способ
продлить свой эмбриональный цикл до нужной кондиции и теперь
генетически измененные "белые гуманоиды" внешним видом практически не
отличаются от людей и сигов. Конечно, на первый взгляд. Все равно, они
остаются существами другой расы. Гелиосомный заряд, присущий их
расовому типу, остается неизменным, а слэповые возможности - гораздо
большими, нежели аналогичные возможности землян.
Теперь,
если говорить об алгониках, ситуация проясняется сама собой. Их внешний
вид, запечатленный архивом, напоминает двухнедельный эмбрион. Их
"недолет" велик, а гелиосомный заряд имеет чудовищную силу. Это значит,
что слэпы алгоников настолько мощны, что могут существовать автономно
как при жизни носителя, так и после кончины. Можно сказать, что
тщедушная, ни к чему непригодная физическая форма этой расы является в
мир лишь для того, чтобы выпустить слэп, который практически вечен и
способен на все. Для примера: человеческий слэп после смерти
сохраняется в течение классического "карантинного" срока - сорока дней.
Потом начинается первичный распад, то есть, целостность личности
умершего уже потеряна. За этим следуют вторичные расслойки, третичные,
которые еще могут производить впечатление на медиумов, особенно, если
привидение выглядит эффектно в белой простыне. Когда же наступает
полное растворение индивидуального фона человека - неясно. На
протяжении столетий в старых замках мелькает одна и та же "простынь".
Носители устойчивого фона при жизни, вероятно, были информалами
субгармональных рас. Хотя в старых жилищах сам по себе ненормальный
матричный фон. Разумно было бы запретить жить в одном доме более чем
пяти поколениям подряд, особенно родственникам. Даже сигирийскими
приборами не всегда определишь, что творится в этих древних "святынях".
"Белые"
сталкиваются с подобной проблемой в гораздо больших масштабах, потому
что "карантинный" срок умершего "белого гуманоида", к примеру,
наступает через несколько тысячелетий. Можно себе представить срок
аналогичного распада алгоника! Думаю, речь идет о миллиардах лет. Кроме
долгожительства, у алгонических слэпов возрастают и другие возможности:
дальность перемещения и взаимодействия, например. Из чего можно делать
вывод, что представители так называемых "неустойчивых рас" четвертого
ключа не нуждаются ни в транспортных приспособлениях, ни в мощной
связи, ни в каких бы то ни было иных удобствах прогресса. Потому что
они обладают всеми необходимыми природными возможностями. Сиги называют
это общим термином "гелиосомный слэпатический заряд", и пользуются им в
случае, когда нужно подчеркнуть возможности некоего объекта, граничащие
со свойством алгония.
За время
нашего отсутствия ничего не изменилось. Прихожая все еще напоминала
поляну в первый день туристического сета: тюки и коробки, спальники и
рюкзаки, а также футляры с приборами и спиннинг, замаскированный
газетной бумагой. Все это множилось вокруг, будто Секториум готовился
переехать в другой конец Галактики. На диване я увидела Алену, которая,
завернувшись в одеяло, листала брошюры и черкала на полях.
- Ого! -
воскликнула она. - Ну и видок! Наутро после экзамена в американскую
морскую пехоту.
- Чтобы
наступило утро, надо сначала лечь спать, - ответил я. - Ты тоже не
эталон бодрости.
- Где
мужики?
- Андрей
пошел в офис принимать душ.
- А наша
кара божия?
- У него
дела.
- Какие
дела? Вега велел собраться всем! Как будто у меня нет дел... - Алена
внезапно умолкла и повернулась к лифту. - Кого это черт принес?
Черт принес
Андрея Новицкого с пакетом в руках и полотенцем на шее.
- Я приму у
тебя душ? - спросил он. - Там опять авария.
- Если бы
авария... - сказала Алена, и Андрей остановился.
- Что-то
случилось?
- Полный
рок-н-ролл. Эти козлы (она имела в виду бэта-сигов) запитались от нашей
сети так, что батареи посадили. У "серых", говорят, мозги без извилин,
- злилась Алена, - так оно заметно! Манная каша в голове. Вовка им раз
сказал, два сказал... Никакого понятия. Теперь забились в угол, глазами
хлопают. Нет, чтобы смотались к себе на Блазу за новой батареей.
- Вовка с
Адамом провод тянут в темноте, - добавил Андрей. - Матом ругаются. Им
бы туда подсветить...
- У меня
есть фонарь, - вспомнила я, и пошла на кухню, но Алена не дала мне
воплотить замысел.
- Пусть
ругаются, - заявила она. - Ты еще не знаешь, откуда они его тянут. -
Алена закрыла брошюру и указала пальцем на потолок, - откусили
трехфазовый наверху и думают, самые умные. А платить за это будет ни в
чем не повинный Энергосбыт. Не давай им фонарь. У них очки ночного
видения. В кайф мужикам матом ругаться - пусть ругаются.
Андрей
только с досадой покачал головой и пошел к душу, но кнопка прибытия
лифта опять замигала. Оттуда вышел Володя и согнулся над коробкой с
инструментами.
- Я у тебя
оставлял плоскогубцы с синими ручками? - спросил он. - Или у Мишки?
- Надолго у
вас там?.. - поинтересовался Андрей.
Володя
выпрямился.
- Ты чо
ушел-то? Душ-то, ёлки, работает. И фонарь в нем висит.
- Спасибо,
хотел принять душ при нормальном освещении.
Володя
вдруг забыл про плоскогубцы.
- Слышь,
Андрюха, я чо-то не понял, чо коп от тебя хотел?
Небритое
лицо Андрея побледнело от злости.
- Не, в
самом деле, - заулыбался Володя. - Мишка все нормально сделал. Чо ты? Я
просто не въехал, чо он к вам прилип?
- Почему ты
лезешь не в свои дела? - вскипел Андрей. - Ищи свои плоскогубцы и
отправляйся чинить проводку. Что ты вечно суешь нос в чужие проблемы?
Что ты крутишься здесь с утра до ночи? Ты вообще не обязан являться в
офис. Твое дело держать гараж.
- Я тебе
объясню, почему я здесь...
- Объясни.
- И
объясню. Может, ты не поймешь?..
- Да где
уж...
- Я здесь
вот, знаешь ли, почему, - объяснил Володя. - Потому что, когда шеф
будит меня среди ночи и говорит, что я должен ехать в какую-нибудь
хренову дыру... Так вот, я хочу знать, для чего я это делаю. Понял? Вот
поэтому я здесь. Потому что мне не все равно, для чего... вот так,
видишь ли... А ты здесь для чего? Сказать, для чего ты здесь?
- Эй,
мужики! - остановила его Алена. - Вы еще подеритесь в Ирином модуле!
Мужики
умолкли и занялись делом, а я получила возможность переодеться и
поставить чайник.
- Где Джон?
- спросила я Алену, которая следом за мной перебралась на кухню. - Я
подумала, он мог бы жить здесь. Вряд ли в офисе ребенку будет лучше.
- Кто тебе
сказал, то он в офисе?
- А где же?
Алена
развела руками.
- Испарился.
- Могу я
спросить, как?
- Боюсь,
что нет. Шеф молчит, как партизан.
- Я даже не
узнаю, ради чего мы летали в Америку на наших воздушных "паровозах"?
- Боюсь, не
узнаешь, - посочувствовала она мне. - Насчет Джона Вега сказал только
три вещи: во-первых, Джон ему на фиг не нужен; во-вторых, чтобы
грамотно использовать возможности этого парня, его надо лет двести
учить; и, в-третьих, чтобы мы катились в задницу с нашими тупыми
расспросами про Джона. Тебе все ясно?
Мы молча
выпили кофе. Потом к нам присоединился Андрей, и мы еще раз выпили
кофе. Потом настало утро, мы выпили кофе по третьему разу и отправились
в офис.
Правая
сторона коридора уже сияла. Левая - пребывала во мраке, но свет,
проникающий сквозь прозрачные стены и жалюзи, позволил увидеть в холле
двух сигов, которые не знали, куда спрятать бесстыжие глаза. Никакого
контакта с братьями по разуму не намечалось. По коридору гулял Адам и
приставал ко мне с вопросом, вечным как само бытие: "Куда девался
Галкин?" Я нарочно никогда не спрашивала у Галкина, куда он намерен
деваться, чтобы при ответе на этот вопрос иметь честные глаза и чистую
совесть.
- Куда
девался мистер Финч? - спросила я, и мы разошлись вничью.
Шеф
запретил приближаться к экспертам. То есть, использовать холл для
отдыха и совместных посиделок мы теперь не имели права. Выманить оттуда
сигов в другое помещение не имели возможности, поскольку они
принципиально не реагировали на наши устные пожелания, а хватать их
руками и перетаскивать нам, тем более, не было разрешено. Единственное,
что нам оставалось делать, это разместиться в начальственном кабинете.
И после того, как весь Секториум был в сборе, там не осталось места для
лишнего стула. Шеф встал у двери, возле коробок, сложенных стопкой.
Сверху он положил карту и сдвинул на нос очки:
- Так, -
сказал шеф. - Где Миша?
Все, как по
команде, посмотрели на меня.
- Откуда
мне знать? Можно подумать, он передо мной отчитывается. Мне не было
дано указаний посадить его на цепь.
Пауза
позволяла продолжить речь, но тема местонахождения Миши за последние
годы мне слишком надоела. Все, что можно было сказать по этому вопросу,
давно было сказано. Все, что можно было сделать, было сделано
неоднократно, но результата не дало.
- Шеф, -
взял слово Адам, - с этим придурком надо поступать как-то радикально.
Наглеет, однако...
-
Кастрировать я его должен? - не понял шеф.
- А что? -
поддержала шефа Алена. - Интересная мысль.
- Только
сперва найди, - усмехнулся Володя. - Давайте ему закачаем в модуль
сонный газ. Когда-нибудь попадется, и в клетку его...
- Зачем в
клетку? - Алена указала на медкабинет. - Индер ампутирует ему орган,
который доставляет неудобства, и повесит в рамку, чтобы всем кобелям в
назидание.
- Индер
покинул нас, - печально сообщил Вега.
Траурная
пауза продолжалась недолго:
- Еще одна
беда, - сказал Володя. - Эта черная полоса не кончится, пока мы не
выбросим Новицкого в космос.
Андрей
сердито посмотрел в его сторону.
- Индер
тоже имеет право на отпуск, - объяснил Вега. - Пятнадцать лет он
отработал у нас без выходных. Я отпустил его на два года. Так что,
большая просьба, пока я ищу замену, не болеть, не рисковать, не
облучаться и не травмироваться. У нас на всех одна креокамера, но вы
мне в ближайшее время нужны живыми и дееспособными.
- Жаль
Индера, - прокомментировал Этьен с ужасающим акцентом и добавил что-то
по-французски.
Лекционный
"переводчик" на французский не сработал. Он переводил только сигов, о
существовании которых шеф иногда забывал. Вместо того чтобы дать им
закончить работу и с богом отпустить, он занимался текущей
секторианской рутиной.
Вега
произнес речь по-французски специально для Этьена и стал переводить нам:
- В
культуре социума, которому принадлежит Индер, - сказал он, - есть
обычай дарить подарок коллеге, уходящему в отпуск. Если нет подарка,
значит, его труды ни в грош не ставят. Я подарил коллекцию луковиц
гладиолуса. Нас двадцать человек, и луковиц в наборе было ровно
двадцать.
- Прорастут
ли они? - спросила я.
- У Индера
прорастут, - ответил шеф. - Он увез с собой тонну грунта. Будет лишний
раз скучать о работе, может, и нас вспомнит... - он развернул на
коробках карту мира, нахмурился. - Алена и Владимир, - объявил шеф, -
до Урала. Сколько сможете объехать: города, дороги, транспорт, базары и
стадионы... не мне вас учить. Все места, где могут формироваться
узловые матрицы, кроме храмов! С храмами работает Олег. У него есть
опыт реставрации, ему проще договориться с клиром, - шеф снял верхнюю
коробку, и его трибуна стала ниже на "этаж".
- Все нам?
- спросил Володя, принимая коробку. - У, ёлки, тут на всю жизнь
работы...
- Всего
пятьсот "болтов", - уточнил шеф. - Если будете работать, а не рыбу
удить, обернетесь за месяц. Возьмите нашу радарную схему,
ориентироваться будете сами. У меня нет времени. Звоните только в
случае серьезных проблем. Этьен и Андрей... Начните с Канады. В
радарной зоне только юго-восток. Все, что сможете: Штаты, Мексика,
Бразилия, Аргентина ваши. Вернетесь и вместе с Люком вылетаете в
Сидней. Олимпиада должна быть под радарами целиком, все площади и
стадионы. Там работает только Люк. Вы оба на подстраховку. У него есть
выходы на закрытые объекты. Пока они строятся, надо успеть.
Андрей
получил следующий ящик с шурупами и к нему кальку радарной сети, чтобы
знал, в какую сторону следует разворачивать несколько тысяч антенн,
забитых в корпуса засекреченных новостроек.
- Я
пригласил Семена и Малика, - продолжил шеф. - Они возьмут на себя
Восточный регион. В Европе у нас поработают... - шеф задумался,
перелистывая бумаги.
- Мишка с
Иркой, - помог ему кто-то с "галерки".
- Нет...
- Мишка уже
пашет на кипрском пляже, - напомнила Алена. - Ох, как пашет... одним
местом. Роет борозды для банановых плантаций.
- А Петька
чего ж? - спросил Володя. - Не оторвет задницу ради аврала?
- Петька,
чтоб тебе было ясно, - ответил шеф, - обеспечивает ваш материальный
достаток, и в момент аврала его банковские счета тают. С этим тоже надо
что-то делать. Или ты хочешь путешествовать на зарплату автомеханика?
- Это,
смотря куда. В Сибирь - можно...
Вега строго
взглянул на Володю.
- Мишку в
Антарктиду! - выкрикнул кто-то сгоряча, но шеф остался непоколебим.
- Этьен не
поедет в Сидней, - решил он, видимо, желая сэкономить казну. - Андрей и
Люк. Достаточно. Этьен возьмет на себя Европу, а Семен с Маликом ему
помогут, если успеют. Олег, когда освободится, тоже подъедет. Когда
освободится Алена...
- Ну,
все... - прошептала Алена, - прощай диссер.
- ...Алена
займется научной работой в своем институте, - услышал ее шеф. - Заодно
поможет мне с анализом информации.
- А мне? -
спросила я.
- Ты сядешь
в сеть прямо здесь и немедленно. Пока они бродят, протестируешь мне все
слэповые аномалии, которые собрала Алена. За истекший месяц появились
новые сайты по уфологии, посмотришь и сходишь в свою библиотеку,
проверишь прессу. Пусть тебе сделают подборку по интересующей тематике.
Предложи по двадцать долларов за каждую удачную статью. Думаю, с этим
проблем не возникнет. Этьен сделает то же самое по франкоязычной
периодике. Андрей - по англоязычной. У Миши есть специальный поисковый
сканер. Не надо бояться брать его с собой, он размером с авторучку. И
еще, прошу всех пользоваться в интернете только Мишиными поисковиками.
Те, что изобретает человечество, пока никуда не годятся. Ирина, мне
нужно получить, как минимум, сотню анкет слэпоаномальных, но, при этом,
вменяемых людей, с которыми я смог бы легально сотрудничать. Все равно,
негры это, эскимосы или индейцы. Как только появится первый десяток,
сразу сбрось мне данные. Всех остальных, - шеф вскрыл следующий ящик, -
попрошу раз и навсегда научиться различать пишущую камеру и простой
сенсор, - он вынул два абсолютно одинаковых шурупа и стал популярно
разъяснять их различия, пока кто-то с задних рядов не вспомнил про
Африку:
- Галкина в
Сахару, - раздался робкий голос с акцентом.
-
Полинезия, - добавил другой голос.
- Люк и
Андрей на обратном пути, - распорядился шеф, - если успеют... - и
продолжил.
- Индия? -
спросил Этьен.
- Индия -
Семен и Малик.
- Этьен
хочет в Индию, - объяснила Алена. - Аж чешется.
Вега
поглядел на Этьена.
- Что тебе
делать в Индии, дурень? - спросил он по-русски. - Ты же по-английски
едва понимаешь, а Малик с детства говорит на всех языках, от турецкого
до японского. - Он выдержал паузу, чтобы мы прочувствовали, какие
полиглоты имеются в наших рядах. Что тебе там делать с гвоздями? Ты мне
нужен в Европе.
Этьен
устыдился. Вместе с ним примолкли и остальные.
- Мишкина в
Бермудский треугольник, - не мог успокоиться Адам.
- Дался
тебе Мишкин! - вступилась я за товарища.
-
Кастрировать и на льдину.
- Адам! -
вспомнил Вега. - На радары...
- Нет! -
вскрикнул Адам, не дослушав приговора. - Только не радары!!!
- На
круглосуточное дежурство. Будешь отслеживать сигналы и корректировать
орбиту.
- Там
Мишкина система! - взмолился Адам. - В ней сам черт ногу сломит!
Но шеф не
собирался обсуждать трудности:
- Заодно
разберешься в системе. Возьмешь Мишины записи и разберешься, наконец.
Миша, если появится, тебя подстрахует.
- Шеф!!! Не
сгуби...
- Все! -
прикрикнул на него шеф. - Миша мне нужен на "Марсионе". Там
действительно аварийная обстановка. Или ты вместо него отправишься на
"Марсион"? - Адам заткнулся. - Возьмешь схемы и разберешься. Хотя бы
здесь мы должны научиться справляться без Миши.
- Нет, -
жалобно простонал Адам. - На "Марсион" его, гада! Пожизненно.
Миша
нашелся сам, когда народ разбрелся во все стороны света. Моя прихожая
опустела, стала неуютно огромной, а модуль непривычно тихим. Я сутками
не отходила от компьютера и едва успела за неделю просмотреть Аленину
картотеку. Внешний мир отдалился, городской телефон умолк. Я разучилась
отличать междугородние звонки от местных и не узнала Мишин голос.
Почему-то мне показалось, что это брат. "Как не вовремя!" - успела
подумать я. Наверняка он собрался в Минск, если уже не стоит на
вокзале. С тех пор, как брат устроился менеджером в мебельную фирму, он
не вылезал из командировок и мог явиться в любой момент.
- Шеф очень
сердит? - услышала я в трубке грустный голос.
- Мишка! Ты?
-
Что-нибудь интересное для меня на конференциях было?
- Ты где?
- Вообще,
что новенького?
- Поступило
предложение тебя кастрировать. Проголосовали единогласно.
- Вот как?
Ни одна сволочь не воздержалась? А, впрочем, может так лучше. Может,
поживу спокойно на старости лет.
- Как твои
дела, Миша?
- Ох, -
вздохнул он тяжко. - Не спрашивай. Лучше посоветуй, как мне теперь к
шефу подползать? Он меня сразу прибьет или...
- Подползай
быстро. Тут длинная очередь желающих тебя убить. Шеф это сделает более
гуманно.
- Ясно, -
еще тяжелее вздохнул он и задумался.
- Когда
тебя ждать?
- Не могу
я, Ирка, приехать.
- Чего так?
- Ой, не
спрашивай. Не могу.
- Все очень
хорошо или очень плохо?
- Все очень
странно. Я теперь, понимаешь, в философских раздумьях нахожусь: дурак я
на самом деле или слишком умный? Что, в принципе, одно и то же.
- Миша, на
"Марсионе" аварийная обстановка.
- Знаю, -
вяло ответил он. - У меня тоже... аварийная. Хрен с ним, с "Марсионом".
Ты объясни шефу, как сможешь. Скажи, мол, виноватым себя чувствую.
Чтобы зла не держал...
Связь
прервалась. Миша не перезвонил. Я поставила рядом телефон, в надежде,
что это когда-нибудь случится, но он не перезвонил ни через час, ни
через день, ни через неделю. В модуле по-прежнему было тихо и пусто.
Больше не шумела его любимая музыка, мне давно не приходилось жарить
курицу на обед. Только одуревшие от безделья сиги самостоятельно
слонялись по подземельям. На мою беду, они освоили лифт, а Вега не
успел им объяснить, что личное жилище землян неприкосновенно.
Сначала их
визиты отвлекали и утомляли. Потом я смирилась с ними, как с предметами
мебели, купленными не на мой вкус. А, так как большинство мебели было
куплено не мной, то смириться было нетрудно. Спасала работа и
деликатность визитеров. Вскоре я стала их различать. Один сиг все время
молчал. Другой - много и охотно общался, при этом то и дело советовался
с товарищем. Молчаливый сиг был чуть крупнее и светлее кожей, он
двигался плавно и осторожно, часто закрывал глаза, потому что они
слезились под плевами. Общительный сиг был шустр. Его глаза не
слезились, а руки щупали все подряд. Оба они ростом были примерно мне
до плеча, и оба не могли дождаться, когда их экспертная миссия
завершится. Во мне их привлекало главным образом спокойствие. Я не
обращала внимания на их хождения вокруг и вежливо отвечала на вопросы.
К тому же, я оказалась единственным земным существом в зоне их
досягаемости. Их забавляла и озадачивала моя способность понимать, о
чем они говорят, при этом неспособность перевести дословно, как это
делал офисный "переводчик". Я оправдывалась хронической усталостью, и
сиги рекомендовали мне интенсивный оздоровительный сон с эффектом
невесомости, то есть, почти вверх ногами. Меня в них забавляли попытки
вплетать в речь русские слова. У сигов был такой же акцент, как у Веги,
если его заставали врасплох, и это, несмотря на то, что они
принадлежали к разным сигирийским расам. В итоге я получила
персональное приглашение на Блазу - единственную планету Сигирии, куда
нас, землян, иногда допускали братья по разуму. Это было чем-то вроде
коммутативного, научного и образовательного центра цивилизации,
устроенного под универсальный "Интурист", а заодно, историческая родина
моих посетителей.
Однажды,
расхрабрившись, бэты попросили разрешения подняться в верхний дом,
чтобы собственными глазами видеть, как протекает жизнь на моей планете.
Я предупредила, что вдоль окон у меня забор. То есть жизнь мимо
верхнего дома протекает гораздо менее интенсивно, чем, например, перед
следящими камерами, которыми сотрудники конторы обмолотили Землю, но
если им важно видеть своими глазами... Сиги быстро ринулись к себе,
наверно, за пишущими камерами для семейного видео.
На часах
было восемь вечера. У дороги горел фонарь. Люди шли с работы, мелькали
в решетке забора, машины проносились по дороге. Сиги не сразу решились
приблизиться к окнам. Постепенно они осмотрели весь дом, сунулись в
трубу камина, ощупали рога, висящие на стене. Я объяснила, что рога
принадлежат моему другу Мише, которого тщетно ищет контора, и мои сиги
запутались в человеческой биологии.
- Вы
никогда не видели землян-животных? - удивилась я. - А что вы имели в
виду, когда говорили: "другие земные расы"?
Шустрый сиг
собрался объяснять, но задумчивый коллега его одернул. Потом они слегка
поругались, и я ушла на кухню. Через минуту сиги сделали вид, что не
ругались вовсе, что это нормальный метод общения, принятый в их
культуре, который может быть землянами неверно истолкован.
- Да ладно,
- посмеялась я. - Ругайтесь, на здоровье. Только не подеритесь.
К счастью,
подраться они не успели. Шустрого сига посетила революционная идея
выйти в сад:
- Я бы
встал незаметно у дерева... - попросил он.
- Ради
бога, - ответила я и отворила дверь. - Можно встать даже посреди
огорода. Здесь частное владение, у землян по частным владениям чужие не
ходят.
Шустрый
укутался в Мишин дождевик и встал под яблоней в странной позе. Если бы
его увидели соседи, они бы решили, что я завлекла в гости подростка,
напоила пивом, а как пройти в уборную не объяснила. Молчаливый сиг
сначала не одобрил выходку товарища, но вскоре они оба слонялись по
саду, замотавшись в плащи как два пугала. Чтобы заманить их в дом, я
одолжила соседского кота и понесла его знакомить с гостями из космоса.
Кот запрыгнул на сарай, а гости так напугались, что потеряли интерес к
прогулкам.
Когда
секториане стали возвращаться, сиги оставили меня в покое. Первыми в
офисе показались Семен и Малик. Семен выглядел изможденным старцем,
жаловался на печень и на супругу, Ольгу Васильевну, которая страдала
депрессией от долгого пребывания на чужбине и по этой причине проедала
мужу плешь. Сам же Семен, побывав на Земле, умудрился схватить подагру,
и, как никогда, нуждался в услугах Индера. Малика я видела впервые. Он
являл собой зрелище противоположное Семену. Был бодр, свеж, мускулист и
улыбчив. Внешне он напоминал пожилого казаха. Шутил, вспоминал
советские анекдоты тридцатилетней давности, с восторгом рассказывал о
восточных единоборствах. В общем, на фоне Семен Семеныча держался
молодцом, хоть и не сильно уступал ему в возрасте. Семен же только и
знал, что сокрушаться по Индеру:
- Как могли
отпустить доктора в такой-то момент?! Как можно было отпустить самого
важного сотрудника конторы, не дождавшись замены? Вега поступил крайне
опрометчиво! Чрезвычайно легкомысленно!
Постепенно
вернулись все. Отметились, стали разбредаться по делам. Жизнь
возвращалась в прежний ритм. Ничто не предвещало перемен. Разве что,
визит нового биотехника на некоторое время всколыхнул болото. Это был
тип той же расы что Индер с таким же "респиратором" на носу и паровым
баллоном в спинном кармане, но гораздо более худой и высокий. Володя
получил задание поднять дверные проемы во всех офисных комнатах до трех
метров.
- В
следующий раз, - жаловался Володя, - они найдут четырехметрового и
заставят поднимать потолки.
Нового
биотехника звали Гума. Он начал трудовую вахту с того, что каждого
землянина обязал пройти медосмотр, и офис вконец обезлюдел. Там
водились только инопланетяне. Лишь Володя однажды забрел по недомыслию
снять мерки с дверных косяков. Он был схвачен Гумой и освидетельствован
молниеносно, раньше, чем успел развернуть рулетку, а его процент
алкоголя в крови был взят за среднестатистическую норму.
- Чего вы
напугались? - взывал к нашей совести шеф. - Это же мгновенный сканер.
Никто вас не будет колоть иголками.
Народ
отсиживался в укрытиях. У всех были неотложные дела. Чем яростнее шеф
призывал к дисциплине, тем более неотложными становились дела.
- Когда вы,
наконец, образумитесь? Или за вами группу захвата выслать? Что за
детсад?!
Первыми
образумились Этьен и Андрей. Хлопнули по сто грамм в Володином гараже,
чтобы соответствовать среднестатистической норме, и пошли предъявлять
себя медицинскому тесту. За ними потянулись остальные, лишь бы новый
доктор не подумал, что мы объявили ему бойкот. Перед процедурой Володя
лично остограммил каждого.
Наше
знакомство с Гумой протекало молча. Он работал страстно и
сосредоточенно. У него не разбегались по лаборатории насекомые и не
падали из рук инструменты. Он не поленился составить на каждого
медицинское досье и попросил шефа ознакомиться лично с результатами
осмотра. Сначала шеф удивился просьбе, но потом волосы на его голове
встали дыбом:
- Что!!! -
закричал он, вне себя от ужаса. - Они у меня все алкоголики?
- Все до
единого, - с гордостью подтвердил Гума.
Каждому из
нас была выписана профилактическая карта, где перечислялись все
возможные болезни и наследственные предрасположенности, указывались
примерные сроки появления первых симптомов и перечислялись неотложные
мероприятия с расписанием, когда каждый из нас должен являться в офис
для процедур. Там же давались рекомендации в питании и физических
нагрузках. Секториум получил новое развлечение, звонить друг другу и
поздравлять с перспективой инсультов, инфарктов, старческого слабоумия.
Информация излагалась так подробно, что можно было заранее заказать
банкетный зал для поминок. Не повезло только мне. Гума обнаружил
мутационные процессы неземного происхождения и поставил меня перед
необходимостью со временем все жизненно важные органы заметить на
синтетические аналоги. Я объяснила, что это последствие стихийного
контакта с космическим вакуумом, что со временем все должно прийти в
норму, но Гума не согласился:
- Это
последствие некорректного восстановления организма после контакта с
вакуумом. Органы надо заменить!
Все-таки я
надеялась, что наши капризные пациенты вымотают доктора раньше, чем он
доберется до меня. Что его агрессивный энтузиазм когда-нибудь уступит
место философскому равнодушию, за которое мы так любили Индера.
Не прошло и
вечности, как Миша осчастливил контору своим появлением. Меня же он
осчастливил вдвойне, потому что явился в модуль с красавицей под ручку:
-
Познакомься, - объявил он, - моя невеста, Рита.
К Мишиным
приколам я, слава богу, привыкла. Поэтому дар речи ко мне вернулся
раньше, чем Рита испытала неловкость. В отличие от Анжелы, она
действительно была красива и не производила впечатления идиотки даже
притом, что собиралась замуж за этого типа. Конечно, рано было что-либо
утверждать. Одно скажу точно: женщина с такой внешностью может себе
позволить быть абсолютной дурой. Миша цвел рядом с ней, как старый
кактус в розарии.
- Может,
нас здесь кофе угостят? - намекнул он, видя мое оцепенение.
- Конечно,
- ответила я, пригласила их в садовую беседку, а сама подумала: "Что-то
не так".
При всей
очевидности происходящего, оно все-таки не укладывалось в голове. И
вдруг меня осенило: "Почему он привел ее в модуль?"
Миша
разместил свою новую пассию в самом уютном шезлонге, подложил под нее
все мои подушки и явился на кухню инспектировать холодильник.
- О,
прошлогоднее печенье! Какое достижение, - издевался он, извлекая подряд
все объедки. - Ветчина... ровесница мамонта. Сдай ее в краеведческий
музей. А это у нас что? Кажется, при жизни оно называлось сыром? Ба, да
здесь склад химического оружия. - Наткнувшись на герметично упакованный
кусок рыбы, он примолк, но молчание было тягостным. Как-никак, будучи
оба на Земле, мы не виделись месяц. - Представляешь, - начал он
делиться новостями, - прихожу к шефу, говорю: "Шеф! С этой секунды
клянусь, ни одной женщины в рабочее время. Только в законный отпуск и
ни секундой дольше! Чтоб я сдох от мастурбации!" И тут вижу ее... Я
охренел, сказать ничего не могу. "Пойдешь, - спрашиваю, - за меня
замуж?" А она мне: "Пойду", - говорит и улыбается. Представляешь, так и
сказала: "Пойду, если хотите". Скажи, такое бывает наяву? Я уже час как
сплю и вижу сон. Только не щипай меня, не хочу просыпаться.
-
Когда-нибудь, - ответила я, подавая ему тарелку, - тебя так ущипнут
твои женщины, что ты не сможешь проснуться, даже если захочешь.
Мы сложили
посуду на большой поднос, зажгли свечу, которая всегда сопровождала
Мишины любовные устремления, и отправились обрабатывать девушку.
- Тебе у
нас понравится, - уверял Миша. - Посмотри, наверху еще снег не таял, а
у нас черешни цветут.
- К
сожалению, я у вас не работаю, - вздыхала Рита.
- Это пока.
Потом научишься чему-нибудь. Шеф поймет, что ты нужный человек для
коллектива. Вот хотя бы секретаршей... Скажи, нам же нужна офисная
секретарша? - обратился Миша ко мне, хотя я меньше всех понимала, зачем
она нам нужна.
- Из всей
группы оставляют только Мохаммеда, - отвечала Рита. - Мы так, для
массовости.
- Из какой
группы? - спросила я.
- Их
человек десять, - объяснил Миша. - Все слэпоаномальные. Разве не ты их
нашла?
Я что-то
вспомнила про Мохаммеда, не то бомжа, не то пророка, слоняющегося по
пустыне, на которого наткнулась экспедиция англичан и написала серию
статей о его необыкновенных способностях читать прошлое и предсказывать
будущее. Если это был тот самый Мохаммед, группу действительно собирала
я.
- В офисе
сегодня собеседование, - сказал Миша
- Прямо в
офисе?
- Не
веришь? Они и сейчас там сидят.
- Уже пятый
час, - добавила Рита. - А еще неизвестно, нужны ли мы будем.
- Девочка
моя, - утешал ее Миша. - Конечно же, нужны! Иначе не стали бы вас
приглашать. Если ты здесь, считай, уже принята на работу. И не завидуй
Мохаммеду. Шефу позарез нужен человек на восточный регион, а у этого
дедушки, если я верно понял, запущенный рак. Его, короче, медицина
списала в царство мертвых. Он уже и дату своей кончины узрел. А шеф
шантажирует: "Мы, - говорит, - избавим тебя от рака, двести лет
проживешь, но и отработаешь на нас по полной программе".
Рита
засмеялась.
- Я бы и
так поработала.
- Так вот,
- продолжил Миша. - Ему уже лет... столько не живут. Ему в напряг,
привык шататься сам по себе, а тут обязательства появятся, приборы
освоить придется. Он техники, круче мясорубки, в руках не держал.
Короче, лень мужику с дрелью бегать по барханам, болты в песок
заворачивать...
- То есть,
он не согласен?
- Еще как
согласен! Пожить-то охота! Только охренел маленько, за голову
хватается. "Вах! - говорит, - вах!" Представляешь, какой у него круг
знакомств? Пять языков знает, паразит! По-английски чешет... как
англичанин.
- Значит,
его берут?
- Дело идет
к тому, что берут. А остальных пока в тестовую группу. И Риточку пока
туда же. Навесят датчиков года на два-полтора, а там видно будет. Сиги
говорят, надо сканировать сдвиг матричного фона на рубеже столетий,
тогда картина более-менее нарисуется. Так вот, - он указал на свою
невесту, - по ним и будут делать замеры.
- Рита, а
какая у тебя проба слэпа?
- Она в
этом пока не разбирается, - ответил за нее Миша. - Их еще учить и
учить. Ты-то знаешь, что такое фазовая диссонация!
- У меня
несовместимость... - стала объяснять Рита, но Миша снова ее перебил:
- Знаешь,
отчего бывают беспричинные предчувствия? Например, за минуту до того,
как на голову упадет кирпич, девушка волнуется. Ее феномен изучали в
институте парапсихологии...
- Нет, я
только написала туда письмо....
-
Оказывается, это лечат, - опять перебил ее Миша. - Прикинь, вылечат, и
ни за что не узнаешь, когда кирпич упадет. Это будет, как бы
выразиться, сюрпризом. И правильно. Зачем?
- Да? -
возмутилась Рита. - Знаешь, как весело жить? Это же все на нервах.
Очень часто бывают опасные ситуации, когда ничего не происходит. А ты
каждый раз в стрессе.
- Это
называется: повышенная чувствительность к внешнему матричному фону, -
пояснил Миша. - Считай, диагноз.
- И что
теперь? Вся группа будет продолжать мучиться, только с датчиками? - не
поняла девушка.
- Ну и что?
Я пять лет с ними ходил, - хвастал жених. - Они не мешают. Это же не
камера с глазной фокусировкой. Это банальная поличастотная антенна,
простая как три копейки. За это двести баксов в месяц будут давать.
Просто так.
- Ты
уверен, что просто так? - засомневалась я.
- Ну, если
надо будет подъехать в офис, доплатят. Если задания будут, тем более. А
если забросят в тыл к "белым братьям", вообще миллионерами станут.
Рита
оробела от его откровений.
- Не слушай
его, - сказала я. - У шефа есть принципы. Он всегда работает только на
согласии и доверии.
- Это точно
не опасно? - осторожно поинтересовалась Рита.
- Для
опасной работы у нас Миша.
- Нас точно
никуда с Земли не зашлют?
"Боже, -
подумала я. - Если бы я также рассуждала, когда шла сюда работать!"
- Наши
инопланетяне - существа порядочные, - успокоила я девушку. - Они
слишком хорошо относятся к людям, чтобы использовать их для рискованной
работы. И знак "свиньи" в их гороскопе отсутствует.
- Вот это
да! - удивилась Рита. - А кто у вас еще инопланетянин, кроме длинного
доктора?
- Шеф.
- Не может
быть! - воскликнула она.
- Адам.
- Адам? Он
же привез меня сюда! Никогда бы не сказала. Вега еще может быть, но не
Адам! Откуда он?
- Оттуда
же, откуда шеф и доктор, - сказал Миша, но тут уже удивилась я.
- Адам
сигириец?
- А ты не
знала...
- Я думала,
андрометиец какой-нибудь или робот синтетический.
- Вот еще!
Беспупович местный, только странный маленько.
- Почему же
он скрывает это?
- А... Это
для того, чтобы ты думала, будто он андрометиец. Понт набивает. Он
вообще нетипичный сиг, и его профессия для сига нетипичная.
- У него
еще и профессия?
- Адам
тринадцатый год пашет в конторе по своей прямой специальности. А тебя
будто вчера с Флио привезли.
-
Секретарь-референт?
- Да, брось!
- Кто же он?
-
Догадайся. Вот, интересно, догадается или нет? - обернулся Миша к
невесте. - Столько лет друг дружку знают... Ну, ты же знаешь Адамыча,
Ирка! Это ж элементарно догадаться!
- Физик?
- Вот еще!
Если он физик, тогда я верблюд.
- Инженер?
Историк, может быть, или социолог?
- Не смеши
меня.
- Биолог?
- Биологи у
нас Индер с Гумой. На фига тут третий биолог? Ну, ты, старуха, даешь!
- Но ведь
на Земле аналога его профессии нет?
- Еще как
есть. И не аналог, а непосредственно сама самая профессия, и называется
точно так же.
- Сдаюсь.
Именно
этого Миша от меня и ждал, поэтому торжественно выпрямился и поправил
галстук.
- Адам
Славабогувич Беспуповский у нас божьей милостью дипломированный актер,
- произнес он. - И очень нефиговый профессионал, замечу тебе. Неужели
не знала? Даже не знала, что "Галей" - его сценическое имя? Вовка до
сих пор его Галеем зовет.
- Не может
такого быть!
- Спроси у
шефа, если не веришь.
- В Сигирии
есть театры?
- Разве
актеры нужны только в театрах? Сиги - народ без комплексов, они умеют
применять профессии во всех областях. В их театральных училищах так и
готовят по специализации: актер-шпион, актер-преподаватель или продавец
мороженого, или налоговый инспектор. А тот, у кого карьера не
сложилась, кривляется на сцене.
Мы с Ритой
рты разинули от удивления. Ладно, она, только что пришедшая на работу,
но я, не смотря на трудовой стаж, только сегодня стала узнавать о
старых знакомых подробности, в которые не решалась поверить. Сначала у
меня было подозрение, что Миша издевается, потом в голову пришла
ужасная мысль: я ведь никогда не спрашивала этих людей, кто они? Откуда
взялись и почему здесь работают? Я просто видела то, что показывали,
слышала то, что говорили, и считала, что этого достаточно. Сейчас же
все мое познание казалось сновидением слепоглухонемого отшельника,
заблудившегося в пустыне. Миша рассказал историю Малика, которого в
детстве похитили так же, как Джона Финча, за то, что у ребенка была
ненормальная способность к языкам - за пределом допустимой человеческой
нормы. Это означало либо раннюю смерть при загадочных обстоятельствах,
либо пересмотр человеческой нейробиологии от самых ее корней.
Зарождающаяся наука могла пойти по иному руслу и привести к
непоправимым последствиям для "белого братства".
Миша
рассказал нам историю дружбы Веги и Петра. Как Петр, рискуя свободой и
репутацией, в студенческие годы спас своего товарища от верной гибели.
Иначе говоря, когда Вега разбил себе голову на мотоцикле, Петр взял в
руки дубину и не подпустил к нему ни одного медика, пока товарищ
истекал кровью. Потом его искала милиция, чтобы обвинить в убийстве.
Благо, что труп не нашли.
- А Вега? -
спросил Рита.
- А Вега
очухался. Вернее, регенерировал. Теперь сидит в офисе и распоряжается
кошельком Петра. Представь, если б ему сделали хотя бы один укол
человеческих медпрепаратов! Ему бы уже памятник стоял в Сигирии.
-
Интересно, - спросила я, - Петр не жалеет об этом каждый раз, когда
выплачивает нам зарплату?
- За Петьку
не беспокойся. Он зарабатывает на конторе больше, чем мы из него тянем.
Без нас он давно бы сидел. Если не убийство, то за финансовые махинации
уж точно!
- Оружие,
наркотики? - предположила Рита.
- Не знаю,
с наркотиками его пока не застукали, а партию оптических прицелов мне
однажды пришлось вынимать из лифта. Так нагрузился, что заклинил
гравитационную панель. Белорусского производства были прицелы, между
прочим, - уточнил Миша и укоризненно посмотрел на меня, словно я
продала их Петру.
Я узнала о
том, что Этьен - профессиональный оператор и работает на телевидении, а
Люк - известный (в определенных кругах) спелеолог. Он облазал все
пещеры мира и был дорог шефу уже тем, что самостоятельно вычислил
присутствие на Земле инопланетян.
Пока мы
приятно болтали, Ритина очередь на собеседование прошла. Миша простил
себе недавний загул, избавился от чувства вины, которое чуть не
заставило принять монашеский обет. Мы расслабились, и внешний мир не
беспокоил нас ни звонками, ни визитами. Только вдруг сработал динамик
тревожной связи. Впервые на моей памяти. Эти штуки присутствовали в
подземных пространствах Секториума на случай, если нет возможности
подключить селектор или обзвонить всех. Одного факта включения динамика
было достаточно, чтобы секториане, побросав дела, бежали в офис. После
аварийного сигнала мы услышали голос шефа:
- Миша,
"Марсион" падает. Выходи к челноку немедленно.
Миша
вылетел из шезлонга торпедой, чуть не снес мне ограду клумбы. Лифт уже
открывался ему навстречу, иначе он проломил бы дверь и вошел в пустую
вакуумную гильзу. Двери моего сада уцелели только потому, что были
открыты нараспашку. Нам с Ритой глупо было рассчитывать на объяснения.
- Вот так,
- сказала я удивленной девушке, - или примерно так будет выглядеть ваша
семейная жизнь.
Риту
напугало совсем другое:
- Неужели
оно упадет на нас?
-
"Марсион"? Вряд ли. Он на орбите Венеры. А вот на тебя похожие
сообщения будут падать постоянно, среди дня и ночи. У Миши не всегда
будет возможность предупредить.
- Но ведь
он скоро вернется?
- Если
проблема только в том, чтобы закрепить станцию на орбите, то скоро.
Через недельку-полторы.
Взгляд его
избранницы померк.
Из группы
новобранцев в офисе осталось трое, не считая Мохаммеда, которого шеф
поселил для лечения. Остальные, получив инструкции, разошлись. Рита
опять заняла очередь, и на этот раз оказалась последней. Также в
последний раз она проводила взглядом своего жениха, когда они с Адамом,
как ошпаренные, пронеслись по коридору в своих космических "робах" и
башмаках, весом по двадцать кило каждый. Стеклянные стены офиса
задребезжали. Ритина соседка по дивану приподнялась, чтобы лучше
рассмотреть.
- Такие
тонкие скафандры, - заметила она. - А наши космонавты, как пупсы.
Влюбленный
взгляд Риты погас навсегда. Миша даже не заметил ее, а когда вернулся,
не сразу вспомнил, о ком идет речь.
- А! Та
самая Марго из Севастополя?
- Из
Симферополя. Ты даже не спросил ее телефона, а она, между прочим,
звонит и интересуется тобой.
- Знаешь,
что я решил, - сообщил Миша после коротких раздумий. - Пожалуй, я
все-таки женюсь на тебе, пока ты еще молода и привлекательна.
- А что
будет, когда я стану старой и страшной?
- Вот тогда
и придется подыскать юную козу.
Летом я
предъявила шефу окончательный список: около трехсот кандидатур, по
мнению Алены, применимых в секторианской работе. Вместе с анкетами шефу
на стол легла ведомость на зарплату библиотекарям, которые трудились на
инопланетную разведку, не подозревая об этом. К их зарплатам я добавила
торт и отправилась на старое место работы вспоминать молодые годы.
Неожиданным
открытием для меня стали разговоры бывших коллег. За работой и на
перекурах, дома и в буфете, наяву и во сне более половины всех
обсуждаемых тем занимала личность Михаила Борисовича Галкина во всех
жизненных проявлениях. Дамы смаковали все: как Миша одевается, как Миша
выражается, какие неприличные анекдоты рассказывает при дамах, и на что
он этим намекает? Не обсуждались при мне только Мишины анатомические
подробности, потому что общество не пришло к единому мнению, кем я ему
прихожусь.
- У вас там
тайное братство, - предположила Алина, которая больше всех натерпелась
от моих "братьев".
- Секта, -
подсказали ей.
Отдел
собрался вокруг моего бывшего рабочего стола, который пустовал с того
времени, как уволилась Анжела. Мы заперлись на обеденный перерыв,
включили самовар, разрезали торт...
- Вот,
скажи, - начала разведку Галина Степановна, - можно ли привлечь такого
человека, как Михаил?.. Не на ночку, а всерьез привязать к себе на всю
жизнь?
- Можно, -
ответила я. - Для этого надо усвоить два золотых правила, - сказала и
почувствовала, как аудитория затаилась. - Первое: никогда не мешать,
если он занят. Особенно, если он занят ерундой. И второе, самое главное
правило: не спать с ним. В смысле, не заниматься сексом.
Гоголевская
немая сцена дала мне понять, что второе правило было здесь неоднократно
нарушено.
- Как это?
- удивились дамы.
Мой
жизненный опыт никому из них не пошел бы на пользу. Казалось, они
искренне не понимали, о чем речь.
- С
мужиками так нельзя, - очнулась молодая особа, которую я не знала даже
по имени. - Как так можно, жить и не спать? А если изнасилует?
- Вот,
дуреха! - всплеснула руками Галина Степановна. - Если он тебе нужен,
какая разница? Ты ж только о том и мечтала! Дождаться не могла...
Девушка
обиделась, а Степановна томно поднялась над столом и стала расставлять
чашки.
- Ира!
Забери ты отсюда этого Мишку! - попросила она. - Забери от греха...
На работу в
библиотеку меня не позвали, видимо, стол придерживали для своих,
ушедших в декрет. Секториум тоже перестал нуждаться в моих услугах.
Меня не всегда подзывали к компьютеру даже на сетевых планерках.
Коллеги решили, что я утомилась и должна отдохнуть, съездить в отпуск
или хотя бы переселиться в верхний дом. Это означало, что у них и без
меня дел по горло.
- Опять
участились аварии, - объяснял шеф. - Всех, кого можно, стараюсь
выселить из бункеров, пока не закончится профилактика. И тебе полезно
воздухом подышать.
- В бункере
тоже есть воздух, - упрямилась я. - Надо будет - подышу.
В офисе
секториане собирались раз в неделю, проверяли работу гвоздей. Я не
навязывала свое общество, не чувствовала морального права разделять
чужой успех. Мне опять казалось, что я самый бесполезный сотрудник, что
пора подумать о новой командировке в Хартию. Не то чтобы я соскучилась
по Птицелову, просто, по возвращении, родные стены выглядели иначе. Я
нуждалась в этой новизне ощущений, как в витаминах, после долгой зимы.
-
Подумаешь, радость, торчать на планерках! - удивлялась Алена. - Да я бы
сто лет туда не ходила. Гумка, бандит, накаркал мне загнуться от
лейкемии. Приходится делать профилактику. Папаша на почве этой дряни
спился, а мне вот, видишь, передал по наследству. Теперь на этих
планерках мухи дохнут от скуки. Что обсуждать? Зачем? Ни через год, ни
через два ничего нового не произойдет. Послушайся шефа, отдохни, пока
есть возможность.
Ни шефа, ни
Алену я не послушала. И в один прекрасный день авария случилась в моем
модуле: отказала гравитация, которая, как выяснилось, имела
искусственное происхождение. Не иначе, как второпях модуль строили под
наклоном. Я не сразу поняла, в чем дело, комната вдруг съежилась,
наступила тишина и я заметила, что уже не сижу в кресле, а зависаю над
ним. Каскад выпускал в сад летающие водяные ошметки, вода в бассейне
вздулась. Мне пришлось вверх ногами задраивать дверь, чтобы все это не
летело в гостиную. По счастью, сигнализация сработала, и Гума появился
в модуле как раз тогда, когда я прокладывала себе воздушный коридор на
кухню.
- Надо
отключить воду, - сообразил он.
- Вот и
отключи.
Упираясь
руками в потолок, а ногами в пол, он дошел до центрального вентиля.
- Ты не
будешь против, если в модуле ближайший час совсем не будет воды?
- Боже,
Гума! Я как раз собралась принять душ! Похоже, придется писать на тебя
жалобу в ЖЭС!
Гума
почему-то чувствовал за собой вину. Наверно, техника была сигирийского
производства. Он взял насос, полетел в сад отлавливать капли. Примерно
то же я проделывала с посудой, разлетающейся из раковины. Обматывала
тряпками хрупкие предметы, засовывала их в щели между предметами,
прибитыми к стенам. Холодильник прогуливался по кухне на расстоянии
электрошнура, стол уже стоял на потолке вверх ногами, а каждый
проплывающий мимо табурет, целился в голову. "Все! - решила я твердо. -
Перееду! Пусть здесь все вверх дном перевернется!"
- Приклей
телевизор скотчем! - посоветовал Адам, выплывая из лифта.
-
Бесполезно, - ворчала я. - Вы мне и так полмодуля расколотите!
Адам
бросился на подмогу. Из всего скарба на месте устоял только
компьютерный стол, потому что был приклеен к полу. Да еще кровать,
потому что крепилась к тумбам, а тумбы, в свою очередь, к книжным
полкам, ввинченным в стену. Все остальное, мы ловили и рассовывали по
закуткам. Вымотались за час и плюнули...
- Знаешь,
как выходить из невесомости? - спросил Гума, словно я первый день на
вредной работе.
- У нее
опыта больше, чем у всех нас, - ответил Адам.
- Тогда
прижимайтесь к полу и смотрите на потолок.
- На
случай, если ты перепутаешь направление гравитации? - пошутила я.
- Чтобы над
вами не было тяжелых предметов, - пояснил Гума детально и обстоятельно,
как его инструктировали перед отправкой на Землю. Чувство юмора у наших
инопланетян включалось не раньше, чем через год работы среди аборигенов.
На кухне
что-то лязгнуло, в ванной - грохнуло. В кладовке ящик с Володиным
инвентарем рухнул в коробку, где хранился запас люминесцентных ламп. И,
судя по звону, не промазал. Заработал каскад. Как только наполнился
бассейн, я выключила рубильник и переехала в верхний дом.
Непривычные
шорохи и звуки внешнего мира пугали. Шел дождь, колотил по оконному
козырьку, на стене шипела радиоточка. Я чувствовала себя
инопланетянкой. Это была не моя планета. Не та Земля, с которой я
стартовала много лет назад, когда получила приглашение на работу. Та
Земля осталась погребенной в воспоминаниях и не имела ничего общего с
миром, который окружал меня сейчас. В этом мире на меня мог упасть
потолок, меня могла стукнуть молния. В конце концов, я могла быть
ограблена, пришедшим с улицы злодеем. Произошло то, от чего
неоднократно предостерегала меня Алена: потерялось естественное
ощущение защиты родной среды обитания, и мне предстояло наращивать его
заново, преодолевая мучительный дискомфорт. Я старалась внушить себе,
что это блажь, но однажды ночью действительно подверглась ограблению.
Правда, злодей вылез на меня из подпола, напал на спящую и потребовал
денег. Сначала я решила, что вижу сон, а потом узнала в темноте Мишину
растрепанную шевелюру.
- Мне нужно
сто тысяч баксов! - заявил он. - Давай все, что есть.
- Я не
знаю, сколько у меня есть. Все деньги в модуле!
Модуль Миша
уже обчистил, и продемонстрировал жалкие остатки, которые я собиралась
при случае выслать брату. Там было несколько тысяч и кредитная карта.
- Это все,
что ты скопила себе на похороны?
-
Вообще-то, я рассчитывала пожить.
- Сколько
раз тебе говорил, не обязательно тратить сразу все деньги, которые
попадают тебе в руки! Сколько раз просил! До чего ж ты все-таки
бестолковая!
- Что
случилось?
- Что-что!
Я же не могу попросить у шефа сразу всю сумму. Он же меня... Ай, что
тебе объяснять?
- Здесь у
меня только рубли. Может быть, долларов пятьдесят. Найдешь - забирай!
- Оставь
себе на конфеты! - ответил Миша, и стал набирать номер на телефонном
диске. - Попроси у шефа двадцать тысяч. Завтра же. Тебе без разговора
даст. Скажи, родители дом покупают... Але! Вовка? Сколько у тебя
налички валютной?
- Если так
приперло, можно дом продать.
- Подожди,
- отмахнулся он. - Сколько? Займи у Веги еще десять тысяч! Скажи, тачку
возьмешь новую. Через год все отдам! Обещаю. Так, - обернулся он ко
мне. - Твою мелочь я конфискую. У Петра еще тридцать займу. Короче,
если спросят, я к тебе не приходил...
- Сколько
еще денег надо?
- Тысяч
пятьдесят бы для верности. Лишнее верну.
- Продай
этот дом, я тебе говорю! Тысяч сорок с твоим евроремонтом он потянет. -
Миша остолбенел. - Хорошо, я сама продам, раз он на меня записан. Ты
только скажи, что случилось?
- Что-то я
не воткнусь... Ты предлагаешь продать этот дом?
- Не
навсегда. Вы с Адамом организуете здесь полтергейст, и хозяева с
радостью спихнут его за бесценок. Купишь обратно по фальшивым
документам. Ты же собирался присвоить эту халупу. Еще и поднимемся на
сделке. А я у Кролика поживу. Кролик не будет против.
- Ты
серьезно?
- Почему бы
нет? Кролик сказал, что я отношусь к тому редкому типу людей, который
его не раздражает.
- Да уж, -
удивился Миша. - Кое-чему ты все-таки научилась. Вообще-то деньги нужны
срочно и наличными, но идея мне нравится.
- Может,
расскажешь, куда влип?
- Ой, -
отмахнулся он и стал собираться. - Не сейчас. Потом... Займи денег и не
говори, что видела меня, ладно? - с этими словами он скрылся в подвале,
не попрощавшись.
За двадцать
тысяч долларов, взятых из общей казны, Адам меня устыдил, обозвал
бездельницей и намекнул, что ему в командировках не помешал бы
ассистент. Я засомневалась: неделями разъезжать на пару с Адамом,
ночевать в провинциальных гостиницах... Во-первых, я не представляла,
чем ему приходится заниматься; во-вторых, я все еще побаивалась этого
субъекта, и перспектива составить ему компанию настораживала. Даже
когда мне стало известно о его сигирийском происхождении, чувство
неуверенности в обществе Адама не прошло. Скорее, напротив, что-то
внутри подсказывало: здесь дело нечистое, но пока меня терзали
сомнения, Адам успел убедить шефа, и шеф, недолго думая, благословил в
дорогу.
В
Екатеринбурге нас встретил Антон, новый внештатный сотрудник. Узнав,
что именно я разыскала его и предложила шефу, Антон стал особенно мил,
а мне приятно было чувствовать его благодарность. Тем более, наш новый
коллега особенно нуждался в деньгах. В прошлом геолог, серьезный
бородатый мужчина средних лет и тучной комплекции, он вынужден был
оставить семью, снять комнату на окраине города и перебиваться
случайными заработками. Его бизнес прогорел в начале девяностых,
перспектив на двадцать первый век не намечалось. Самой заветной мечтой
была покупка компьютера для дочери, которая поступила в институт.
Получив работу в Секториуме, Антон преобразился. Теперь он точно знал,
какое "железо" брать, и рассуждал о жизни не в смысле хлеба насущного,
а исключительно глобальными категориями:
- Гораздо
легче разоблачить мистификацию, - утверждал Антон, - чем найти
естественное объяснение явлению. К тому же человечество должно когда-то
понять, что невежество не порок, а лишь ступень в лестнице познания.
Может, поняв это, ученые перестанут отмахиваться от таких, как мы?
В комнату,
которую снимал Антон, по ночам являлась старуха, входила сквозь стену и
подолгу крестилась на угол. Адам поставил следящую аппаратуру, мы
надели очки, позволяющие видеть в динамических фазах. Антон видел ее и
так. Засели, дождались ночи, но старуха только высунулась из стены, как
тут же ретировалась и больше не появлялась. Мы тщетно ждали ее
следующей ночью.
- Такое
впечатление, - сказал Антон, - что она вас видела, а я для нее словно
пустое место.
Под обоями
была заштукатуренная кирпичная кладка на месте дверного проема.
- В той
комнате она спала, - объяснил Антон, - а в этой висела икона. Когда
бабка преставилась, дети сделали ремонт, изолировали смежные комнаты и
сдали жилплощадь. В той комнате сейчас два студента, но они уверены,
что я псих.
Адам
проанализировал показания датчиков:
- Покойники
гуляют по царству живых совсем на других частотах, - сказал он. - Либо
носитель жив, либо здесь что-то новенькое.
Действительно,
мы нашли старушку в психбольнице. Она оказалась не просто живой, но и
достаточно резвой, чтобы удрать от нас в уборную. Санитарка
предупредила: "Бабуся странная. Ни с кем не разговаривает,
родственников не узнает, чуть что, и огреть может".
Мы не стали
искушать судьбу, наше дело было только удостовериться. Начало
странствиям было положено. Из Екатеринбурга мы полетели в Иркутск, на
очереди была Астрахань.
- Что
творится на Земле? - удивлялся Адам. - Нигде такого цирка не видел.
И я
решилась выдвинуть гипотезу о том, что земляне почему-то имеют в
наследстве разные типы гелиосомных зарядов. Ведь именно сильные заряды
позволяют слэпам имитировать в фазе организм носителя, преодолевать
чудовищные расстояния, всасывать инородные зоны... Как будто раса
землян поливариантная оттого, что смешана с субгармональными и
неустойчивыми расами.
- Когда
ездишь по вызовам на полтергейсты, - ответил Адам, - кажется, что мир
состоит из сплошных привидений. Активные слэпы - норма для Коридора.
Интересно другое, кто ставит крест на ваших перспективах? А главное,
зачем?
- А разве
мы не можем найти тех, кто делал имплантант и спросить напрямую? Разве
мы не имеем права?
- Я не
решаю такие вопросы, - заявил мой скрытный попутчик. - Для этого есть
Вега. Я только поставляю информацию.
Чем ближе я
узнавала Адама, тем больше удивлялась. Настал момент, когда мне
показалось, что этот, самый неприметный человек в команде, интереснее
всех нас, гениальных и исключительных. Я не верила, что Адам альф.
Может потому, что привыкла считать его происхождение загадочным; может
потому, что при внешнем соответствии альфа-сигирийской расе, он являл
собой ее противоположность, и это не было игрой, это было свойством
натуры. Альфа-сиги, по природе медлительные и обстоятельные, долго
вникали в задачу, не спеша подходили к ее решению и анализировали свою
деятельность, если она приносила успех. Стоило альфу выбиться из ритма,
он становился нервным и непредсказуемым, точно как наш шеф. С Адамом
все было иначе: на концентрацию ему требовалась секунда, он сразу
находил оптимальный подход к проблеме, решал ее и приступал к
следующей. Я получала удовольствие, наблюдая, как он работает. Его
энергия восхищала, выносливость вызывала подозрение, саркастическая
улыбка на физиономии подчеркивала нейтралитет, но я бы много дала,
чтобы узнать, о чем он думает, когда не улыбается и не мечется по
делам. Настал момент, когда у меня возникли вопросы личного характера к
этому существу, но я не решалась задавать их с той же легкостью, что
много лет назад, когда бессовестно искала пупок у него на спине.
К маю мы
исколесили Россию, решили закончить вояж и отдохнуть на побережье, пока
не нахлынут туристы, но Алена перехватила нас в дороге:
-
Приезжайте в Одессу, - сказала она. - Заодно поработаете. Здесь
интересный случай.
Действительно,
из всего, что мы видели, здесь был случай, пожалуй, самый уникальный.
Домашний полтергейст жил на пятом этаже обычной панельной коробки.
Перекладывал вещи в квартире, ронял посуду, включал электроприборы. Мы
измерили фон. "Барабашка" оставил очертания молодого человека, но в
фазе не удалось сделать четкий контур. Либо носитель был где-то близко,
либо слэп обладал колоссальным (почти алгоническим) зарядом. А это
именно та аномалия, которую наша экспедиция имела цель обнаружить.
Обычно эти домашние "питомцы" - явление спонтанное, слэповый выброс
кого-нибудь из близких, знакомых, родственников. Чаще всего, психически
ненормальных людей, детей или подростков, так как детство, особенно
подростковое, само по себе психически неадекватное состояние. В семье
как раз был мальчик четырнадцати лет. Оставалось подтвердить его
авторство и сдать дело в архив, если бы ни одна загвоздка: слэповый фон
ребенка не совпадал с фоном полтергейста.
Алена
решила: либо барахлит прибор, либо случай нетипичный. Адам повторил
замеры и выдал окончательное заключение: это не он. Мы задумались.
Пришлось проверить родственников. Иногда свободные слэпы меняют формы.
Ни один из родственников на эту роль не годился. От отчаяния, мы пошли
по соседям. Одни относились к нам с пониманием, другие - с юмором.
Третьи не открывали дверь, и нам приходилось сканировать их сквозь
стены. По дому поползли слухи, что здесь работает группа специалистов
по паранормальным явлениям. И вдруг однажды к нам в гостиницу
самостоятельно пришел подросток. Такой же, как наш первый
подозреваемый, только худой и бледный. Представился соседом, назвался
Сережей, попросил проверить его и объяснил, что когда все началось, он
плохо себя почувствовал: у него стала часто болеть голова, появилась
слабость, ухудшилась память и мышцы иногда дергаются сами, особенно на
контрольных по алгебре.
Мы замерили
фон - ничего подобного! "Парень решил отдохнуть от школы", - решили мы
и посмеялись, но потом обнаружили, что сбилась настройка прибора.
Сережа жил в соседнем подъезде, на том же этаже, буквально за стенкой
злосчастной квартиры. Балконы сообщались и он, таким образом, ходил в
гости к соседскому мальчишке, потому что учился с ним в одном классе и
вообще, дружил, но это уже не имело значения. Мы замерили фон прибором,
который был у Алены - он также вышел из строя. Об отдыхе пришлось
забыть. "Либо этот молодой человек обладает натуральным алгоническим
слэпом, - заявил Адам. - Либо он работает на разведку цивилизации,
объявившей сигам войну".
Мы
немедленно взялись за дело, представились родителям Сережи, как
сотрудники Института, и попросили отпустить сына с нами в Москву,
поскольку в походных условиях помочь бессильны. Напуганная мать
согласилась. То ли на нее подействовала Аленина визитка с учеными
степенями - единственный подлинник в нашем собрании липовых
удостоверений. То ли Адам применил к ней гипноз. А, может быть,
поверила искренним намерениям, потому что ребенок и впрямь выглядел
плохо.
Сергей
прожил в офисе неделю, стараясь помочь семье друга избавиться от
напасти, причиной которой он невольно стал. Нам не удалось погасить его
аномальный фон даже стационарной аппаратурой, которая не то что
слэпы... человеческую плоть способна растворить до микрочастиц.
Полтергейст в одесской квартире продолжался на расстоянии, Адам
перепробовал все и, в конце концов, сбил настройки офисного
фазодинамика. Мать Сережи стала звонить нам, обвинять в мошенничестве и
требовать сына обратно. Контору спасало то, что у несчастной не хватило
денег на билет до Москвы. Наш Сережа совсем отощал и поник, когда Семен
Семеныч вернулся на Землю лечить супругу Ольгу Васильевну от депрессии.
И я, помня его нетрадиционные методы, рассказала историю молодого
человека.
Семен
Семеныч вник в суть проблемы и не нашел в ней ничего аномального. Для
начала он отвез супругу в деревню и прописал ей огородную трудотерапию.
Потом вернулся в офис при костюме с галстуком и критически осмотрел
Сережу.
- Ну те-с,
молодой человек, - сказал он. - Крещен ли ты по православному обряду,
как положено?
Сказал и
поглядел на изможденного юношу, как на Страшном суде.
- Кажется,
нет, - неуверенно ответил Сережа.
- К
завтрашнему утру накрахмалить рубаху, пришить пуговицу к воротничку и
вычистить ботинки, - приказал Семен и вынул из дипломата детскую
Библию. - А сегодня на-ка, прочти сию книжицу.
Утром
следующего дня все вместе мы повели Сережу в собор.
- Черт
возьми! - ругался шеф. - Неужели мы настолько бессильны?! Неужели все
так безнадежно?
Не стоило
переживать. Проблема решилась раньше, чем Адам успел починить ФД. Наш
юный пациент преобразился. Мы не имели права задерживать парня в офисе,
но так сильно привязались к нему, что стали перезваниваться после его
отъезда и узнавать, что чувствует он себя прекрасно, читает
христианскую литературу и начал новый учебный год с одних пятерок
(наврал, конечно), а у соседей (хвала Господу) давно воцарился порядок.
Мы даже не запомнили день, когда он впервые появился здесь, наш
маленький "отец Сергий", Сережа Басиров. Тогда мы и предполагать не
могли, как странно свяжутся наши судьбы.
- Давай
предположим, - рассуждал шеф. - Что гиперузлы такой мощности, как
мировые религии, возникли естественным образом, в ответ на расслоение
индивидуальных слэпов.
- Во
спасение мира от хаоса? - уточнила я.
- В
обеспечение необходимости удержать человеческий слэп в единой системе.
Ведь вашему Сергею оторванный диапазон заменил именно гиперузел. Он же
связал бродячий выброс. Беда в том, что макроузлы провоцируют отрывы и
расслоения там, где их не должно быть. На уровне матрицы уже очевиден
деструктивный процесс...
- Вы
считаете, дело в христианстве?
- Нет
разницы, Иисус, Магомет или социальные утопии будут сдерживать мир от
безумия. Дело в том, что гелиосомный стимулятор извне - наркотик. Не
каждый отдельный человек его чувствует на собственной шкуре, а
человечество в целом. Человек не может разглядеть в этом явлении
тупика. Сегодня затормозится наука, появятся люди со странными формами
слэпа, конец света станет доминирующей идеей расы. Что будет завтра -
уму не постижимо! Запрещать опыты по клонированию! Это же не
укладывается в сознании. Все, что может продлить жизнь, свято и
неприкосновенно! Только не для землян. Я не могу понять, для каких
целей запущен ваш ментальный фон, фактически, программа
самоуничтожения? Мы ищем причину, находим ее и убеждаемся, что это
всего лишь следствие чего-то более глобального. Почему не сохраняется
ваша история? Решить хотя бы эту задачу и многое станет ясно.
- Вы меня
об этом спрашиваете? - удивилась я.
- Кого же
мне спрашивать, если не вас, землян? Никакой логики в вашем развитии я
не вижу.
- Вот, и
Птицелов тоже...
- Я просил
его задержаться. Я просил помочь. Их архивы могут содержать сведения о
Земле. Он наотрез отказался. Почему?
- Не знаю.
Я, также как вы, сначала нахожу решение, потом убеждаюсь, что оно
ошибочно. Может, мы не ту проблему решаем?
- Його
высказал мысль, что нам, секторианам, здесь находиться опасно. Заметь,
не землянам, и не сигирийцам, а всем нам, работающим над проблемой
развития.
- Поверьте
мне, - повторила я шефу в сотый раз, - фроны пытались освоить Землю.
Його знает, о чем говорит. Я уверенна. У них слишком странный интерес к
нам. И эти... - я указала на ископаемый череп, стоящий на полочке.
- Это еще
одна тупиковая ветвь, - заверил меня шеф.
- Вы
собираетесь для нас что-нибудь делать?
- Я? -
удивился шеф. - Миссия не располагает такими полномочиями. - Он
посмотрел на меня с сожалением, словно извиняясь... - Мы не спасатели.
Мы аналитики. Прежде чем делать, хорошо бы знать, что привело вас к
такой ситуации.
- Мне
кажется, пациент сначала подлежит реанимации, а потом уже
разбирательству с причиной болезни.
- Так
только кажется. Есть риск, не разобравшись, быстрее загнать пациента в
могилу. - Шеф кивнул на пиджак Семена, висящий на спинке стула. Видно,
вспомнил ошибки молодости. - Не я здесь хозяин жизни. Я лишь пытаюсь
понять, можно ли ваши матричные аномалии заставить работать на вас?
Если так, то это должна быть принципиально новая программа развития, не
уступающая по мощности мировым религиям. Реализовывать ее нужно с
полным пониманием ситуации. Ты веришь, что человечество можно заставить
отказаться от старых стереотипов? Ты представляешь, что должно с вами
произойти, чтобы можно было формировать мировоззрение с чистого листа?
Одно могу сказать точно: если этого не произойдет, в следующем столетии
вы будете уязвимы. Раса землян превратится в слэпатических монстров
вроде Сережи. Тогда будет повод серьезно опасаться того, о чем
предупреждал Птицелов.
- А если
"это" произойдет?
- Все
равно. Вы уже в критической фазе. Если я найду среди землян человека,
способного потянуть на себе такой груз, я сделаю все, что от меня
зависит. А пока мне больше надо думать о нашей безопасности. О вашей,
прежде всего. - Он взял звонящий телефон и оставил меня в раздумьях о
жизни, которая никого из нас, возможно, уже не коснется, потому что к
моменту наступления на Земле всеобщего благоденствия, никого из нас
остаться здесь не должно.
Шеф увлекся
разговором, в углу кабинета маячил черный пиджак Семен Семеныча. Я
смотрела на него и старалась представить, как они живут на Блазе? Не
сойду ли я с ума, если нам придется навсегда убраться с Земли?
В целом,
наши дела были не так уж плохи. А ближайшие перспективы, по сравнению с
далекими, выглядели вполне оптимистично. Осенью у Ольги Васильевны
случился большой урожай. "Нам столько не надо", - сказала она и стала
раздавать банки с консервами. "Нам с Семушкой скоро домой, -
приговаривала Ольга Васильевна. - Кому ж добро оставить? Возьми,
Мишеньку будешь кормить", - настаивала она. Ольга Васильевна думала,
что кормление Мишеньки являлось моей главной секторианской задачей, и
была недалека от истины.
На нас
надвигался двадцать первый век и, хотя никто не придавал этому событию
большого значения, каждый готовился. Праздновать решено было в офисе.
Идею поддержали все. Удивительно, что никто не пытался улизнуть в
другие компании. Словно единый дух сплотил нас перед общей проблемой и
обязал держаться за один спасательный круг, называемый праздничным
столом. Приехал Антон и некоторые другие внештатные сотрудники. Даже
Сережа позвонил и попросился к нам, но не был отпущен строгой
родительницей, зато передавал массу светлых пожеланий. "Вы - ангелы,
живущие в подземелье, - сказал он. - Самые настоящие ангелы".
Приехали
Петр, Андрей, явились оба наших француза, попрактиковаться в русском
разговорном, который они безуспешно осваивали десятый год. Мохаммед
приходил поздравить и даже выпил вина, но, после долгого разговора с
шефом, куда-то заторопился.
Мы
отвоевали у Гумы часть лаборатории под кухонные нужды. Для дальних
гостей, которым не хватило места в гостинице, Миша уступил свой
пробитый модуль. Он переехал с чемоданом ко мне в кабинет. Наверняка с
тем самым чемоданом, который Алена, в свое время, выбросила в окно.
Повесил парадный костюм в мой шкаф и заявил: "Хватит! Я поставил код на
дверь лифта. Больше не впустим сюда никого".
Никто не
строил планов, никто не готовил сюрпризов, просто украшали елку. Ольга
Васильевна и Антон выбросили из лаборатории микроволновку и принесли
настоящую плиту, на которой Ольга Васильевна могла сполна реализовать
свои невостребованные на Блазе кулинарные способности, а Антон
вспомнить армейские годы, когда служил коком на Северном флоте. Мне
полагалось оказывать им содействие, но Миша не отпустил:
- Будешь
делать мне прическу, - заявил он. - Кудри выпрямлять.
Всегда,
когда Мише хотелось неожиданно сменить имидж, он мочил голову под
краном, а потом заставлял меня натягивать на расческу его длиннющие
локоны и высушивать феном, чтобы они держались прямо. Держались они
недолго. После такой процедуры Миша становился похожим на хиппи и снова
шел мочить голову. Но в этот раз он пожелал, чтобы я его подстригла. Я
подстригла. Он глянул в зеркало, натянул на голову шапку и побежал
искать парикмахерскую неотложку, а может быть, налаживать отношения с
одной из бывших любовниц-парикмахерш. Когда Миша вернулся, разглаживать
на нем было нечего, и я пошла помогать на кухне.
Нагревательных
приборов не хватало. Наши храбрые повара штурмовали технический отсек
лаборатории, где имелись скоростные нагреватели. Гума стоял насмерть и
клялся, что пока он на трудовом посту, ни один землянин не подойдет к
сигирийскому оборудованию. Наши доводы о том, что в бытность Индера
земляне по этой территории носились табунами, его не впечатлили.
Петр привез
с юга несколько ящиков, набитых фруктами. Французы были устыжены его
примером и отосланы за таким же количеством вина. Я достала из чулана
огурцы от Ольги Васильевны, которые Мишенька не успел сожрать. Олег
Палыч закоптил в дымоходе дичь и, наконец, представил ее
общественности. А к дичи - бутыль домашней наливки, которую Ольга
Васильевна сразу спрятала, и дичь попробовать не дала. "Потерпите, -
сказала она. - Вот, соберемся вместе... сядем за стол..."
Голодный
Адам совершал одну за другой ходки по магазинам. Однажды,
повстречавшись с ним в коридоре, я почувствовала перспективу вечного
вопроса, и оказалась права.
- Где
Галкин? - спросил он меня.
- В моем
модуле.
- Что он
там делает?
- Ест, -
ответила я, - борщ со сметаной. А потом будет есть жареную курицу.
Адам
облизнулся.
- Ты
уверена, что он еще не начал есть курицу?
- Я бы на
твоем месте поторопилась.
Когда мы
устроились за новогодним столом и разлили шампанское, шеф стал говорить
тост, но при этом странно на меня посмотрел. Так смотрят, если забудут
предупредить, что вино отравлено. Почему-то я забеспокоилась.
- Все в
порядке, - сказал он после того, как мы хорошенько выпили и закусили. -
Я хотел сказать, что тебе надо заходить в карантин, а потом подумал,
чего ради портить праздник? Челноков на Диск будет достаточно.
С той
минуты мне расхотелось продолжать застолье и думать о чем бы то ни
было, кроме предстоящей командировки. Если бы Семен опять не сцепился с
Мишей на любимую тему, я ушла бы к себе...
- Ты, -
говорил Семен, выпив водки, - специально косишь под еврея. Русского
духа в себе не уважаешь!
- А за что
его уважать? - отвечал Миша. - Весь твой дух в бутылке уместится. А ты
видел хоть раз еврея-алкоголика?
- Что ж ты,
думаешь, раз еврей, значит умный? - возмущался Семеныч. - Я знал одного
еврея. Идиот был тот еще! Школу едва окончил. Весь квартал ходил
посмотреть на такого тупого еврея.
- Вот! -
обрадовался Миша. - За квартал ходили! А чтобы увидеть тупого русского,
из дома выходить не придется. Достаточно зеркала.
Контора
медленно напивалась. Алена собрала вокруг себя толпу внештатников и
читала им лекцию о наших текущих проблемах. Этьен разгребал архив, в
котором кроме него никто не мог разобраться, а Антон стоял у него над
душой, пытался освежить в памяти забытый со школы французский - они
понимали друг друга, как эскимос с папуасом. Андрей вытащил из-под
дивана Мишин электрический клавир и исполнял на нем мелодии, нечто
среднее между Бахом и роком, над ним висели благодарные слушатели.
Володя приставал к Гуме с рюмкой водки, а Гума не знал, куда от него
деться. Ольга Васильевна крошила колбасу в салат, а Адам пытался
пригласить меня танцевать под ту мелодию, которую исполнял Андрей. Мы с
Адамом и раньше танцевали на секторианских вечеринках, вдвоем... как
два психа. Никто кроме нас не проявлял интереса к этому виду
творчества. Тут мы были родственными душами, и это никому не казалось
странным. Только я вдруг вспомнила, что альфы практически лишены
музыкального слуха.
- Ты искала
шефа? - спросил Адам.
- Я еду в
Хартию, но не знаю зачем. Шеф не дал мне задания.
- Съездишь
так... Развлечешься.
- Что за
шуточки? - удивилась я.
- Тебе надо
бывать там, хотя бы раз в три года.
- Но я,
возможно, встречу Птицелова...
Адам
понимающе улыбнулся.
- Ну, и что?
- У меня
точно не будет задания?
- Юстин
заскучал, - проболтался он. - Просил подъехать, как только сможешь.
- И все? Я
еду только потому, что скучает Юстин?
- Юстин -
наш сотрудник, - напомнил Адам. - Если он вызывает тебя в Хартию,
значит, так надо.