- Ирина
Александровна... Спите? А, между прочим, в офисе привидение.
Натурального размера. Честно говорю, - спросонья голос Ксюши показался
далеким, словно из телефона.
- Не
обращай внимание. Фон уляжется, все рассосется, - ответила я.
- Куда
рассосется? Оно уже на людей кидается! Точно, говорю вам, привидение в
полотенце. Слышите?
- Как
выглядит? - спросила я, не открывая глаз.
- Никак.
Одни зубы. Над зубами полотенце, под зубами халат.
- В офисе?
- Да, да,
идемте скорее, а то мне никто не поверит.
- Что ты
делаешь ночью в офисе?
Ксюха
опешила:
- Утро уже.
Я не стала включать свет, потому что нет никого. А оно как выбежит...
- Зубы в
полотенце, говоришь?
-
Представляете, какой бред? Я его чуть сумкой не огрела. Потом, думаю,
надо спросить. Я же не знаю, можно привидение... сумкой?
Пока я
одевалась, Ксюха продолжала историю:
- Я к
лифту, а оно рукава растопырило и говорит: "У... "
- Оно еще и
говорит?
- Ага. "Ты
кто такая кирасывая?" - спрашивает.
- А ты?
- На ноги!
А что я? Меня еще призрак не лапал! Это ничего, что я вас разбудила? Вы
что, так, с голыми руками на него пойдете?
- Что же
мне, топор взять?
- Я бы
взяла что-нибудь.
В лифт
Ксюха вошла вместе со мной, правда, за меня же спряталась.
- Хабиби! -
раздался возглас из темного фойе. - Я здесь, хабиби! - И белый халат
заключил меня в жаркие египетские объятия. - Э... Махмуд приехаль. А
тут такие девочки! Такие красивые (он сказал именно "кирасывые"), такие
хорошие! Любимые мои доченьки!
Ксюха
включила свет и ускользнула в коридор.
-
Здравствуй, Ирына, здравствуй! Как я скучаль! Я приехаль, а мине никто
не встречает!
- Что ты
делаешь здесь, Махмуд?
- Вай! -
воскликнул Махмуд. - Вега сказаль - я приехаль.
- Почему не
предупредил? Знаешь, что ты напугал нашу Ксюшу?
- Вай,
хабиби, вай! Почему пугаль? Я привез подарки дыля мои девочки... Такие
хорошие, такие кирасывые...
Он побежал
к мешкам, сложенным у дверей холла. Ксюха - от него. Я - за Ксюхой.
- Дед не
того... случайно? - просила она, когда была мною поймана у лаборатории.
- Пойдем,
познакомишься. Работать он тебе все равно не даст. Сейчас поставим
чайник, заберем у него сладости... Разберемся, зачем шеф вызывал. Это
наш Хабиби. К нему надо привыкнуть и смириться, как с неизбежным.
Хабиби было
по меньшей мере лет сто. Злые языки уверяли, что гораздо больше, что
каждые двести лет он меняет паспорт и скитается по пустыне как Моисей,
чтобы вымерло поколение, знавшее его в лицо. Те же языки утверждали,
что на самом деле Махмуд, он же Мохаммед, старше самого пророка
Магомета. Его святые мощи были найдены в Аравийской пустыне, приведены
Индером в отличную физическую форму и применены к делу. К нашему
общему, секторианскому делу - спасению человечества. Правда, Махмуд
ставил перед собой задачу гораздо более узкую. "Махмуд здесь дыля того,
чтобы спасти вас... моих любимых дырузей", - утверждал он, но с какой
стороны нам грозит опасность и как именно нас придется спасать, мы от
него не добились.
По
происхождению Махмуд был египтянином и удивлялся, когда его называли
арабом. Это не мешало ему быть в курсе всех дел Восточного региона: от
базарных сплетен до шпионских тайн, которые не выходили за пределы
правительственных дворцов. Махмуд влезал и туда. Он был идеальным
разведчиком. Плюс ко всему, имел компанейский характер, необузданное
чувство юмора, а его жизнелюбие удивляло и настораживало. Глядя на
Махмуда, Вега заподозрил региональную аномалию, и занялся изучением
арабского востока. Этой ерундой шеф увлекался каждый раз, когда ему
попадался жизнерадостный араб. И всякий раз приходил к выводу, что идет
вторая волна развития цивилизации с амплитудой несколько веков. Он
вычислил хронологическое соответствие крестовых походов зарождению
исламского экстремизма и пал духом: "Та же матрица развития, - сделал
вывод шеф. Это лишний раз подтверждало гипотезу о предрешенности
происходящего. - Скоро и арабы утратят способность осваивать языки,
станут респектабельной и социопатичной расой". Хабиби с его выводом не
согласился. Он считал, что Запад идет своей дорогой, Восток своей, а
то, что мы волею Аллаха, не отдаляемся друг от друга, лишний раз
доказывает, что Земля круглая.
Хабиби
действительно был полиглотом. За месяц, который Индер лечил его в
офисе, Хабиби нахватался русских слов и бойко орудовал ими в общении.
Его всегда ставили в пример французам, которые десять лет учили
русский. Махмуд через полгода уже не затруднялся, точнее, тарахтел
по-русски, не умолкая. Мы же, глядя на него, едва не заговорили на
арабском. Сначала выучили его любимое словечко "хабиби", которое он
неумеренно повторял всякий раз, обращаясь к нам. Потом прозвали его так
между собой, потому что не знали, что оно означает. Когда в конторе
появился Сириус, его первым делом спросили:
- Хабиби -
это ругательство или нет?
- Нет, -
ответил удивленный Сир.
- Спасибо,
- сказал мы, - перевода не надо. Иначе слово потеряет очарование
неизвестности, которое так к лицу нашему восточному коллеге.
Махмуд сам
по себе являлся загадкой, (как большинство сотрудников конторы), с
задатками ясновидящего и замашками пророка. Вследствие своего
громадного житейского опыта, он постигал истины, недоступные нам,
молодым, и радостно делился ими: "Нет плохих и хороших людей, -
утверждал Махмуд. - Есть несчастные и счастливые". Себя он считал
счастливейшим из смертных, но если собрать все испытания, через которые
довелось пройти этому человеку, и разделить между "несчастными"
секторианами, среди нас не выжил бы никто.
Махмуд
вынимал из сумки пакеты и коробки. Кое-что клал на стол, кое-что - нам
в руки. Мне досталась турка с восточного базара и кисти для Имо. Ксюше
- шелковый батик.
- Если
скажешь "шакрам", Махмуд будет счастлив, - шепнула я ей на ухо.
Ксюша не
успела выговорить, как подверглась крепким объятиям старика.
- Э...
какая хороша девочка! Вай, какая умная девочка!
В
"девочках" Хабиби знал толк. То есть, в женщинах, которые годились ему
в правнучки. Хабиби понимал и ценил, что удивительно, не только внешние
формы, но и внутреннее содержание, и бессовестно восхищался ими, не
стыдясь Аллаха. Махмуд не стыдился никого и никогда, считал себя
правоверным мусульманином, обожал собак, кушал сало, пил водку...
Правда, перед каждой стопкой просил у Аллаха прощение. "Аллах мудр и
добр", - заверял нас Махмуд, и мы верили. Если бы Аллах не был мудр и
добр, разве он терпел бы Махмуда? Может быть, Аллах терпел его ради
экзотики. Если есть на Земле существо, абсолютно лишенное комплексов,
то это Махмуд. Но наше терпение не шло ни в какое сравнение с могучим
терпением богов. Поэтому, после чаепития, я пошла будить Сира. Никто
кроме Сира не умел общаться с Хабиби. К тому же Сир свободно говорил на
арабском. Как только он появлялся в поле зрения Махмуда, дед забывал,
зачем приехал, и с восторженным воплем кидался к нему.
Так
случилось и в этот раз. На шум и гам из лаборатории вышел Гума и тут же
смылся. Сонный Миша зашел проверить, явилось ли на работу чадо, и съел
коробку конфет, закусив ее мандаринами, словно его неделю не кормили.
- Хаба
приехал? - сделал вывод Миша. Видно, определил на вкус.
Хаба
уединился с Сириусом в гостинице, но столпотворение в офисе
продолжалось.
Скоро
появились Этьен и Антон, за ними высунулся из лифта Саня Яблоков, и
выругался, что кабину пришлось дожидаться с вечера. Саня Яблоков, как и
Махмуд, относился к внештатникам призыва многолетней давности. Он
появлялся здесь раз в полгода и всегда раздражался из-за задержки
лифта. Объяснялось это одной причиной: если к нам едут внештатники, то
всей толпой, а подземная магистраль не рассчитана на разовые перегрузки.
- Что? -
спросил он Мишу, поедающего мандарины. - В космос летим?
Я бы на его
месте не стала так фамильярничать с одним из старейших и уважаемых
сотрудников фирмы.
- Кто
полетит, - ответил Миша, с достоинством снимая кожуру, - а кто
перетопчется.
К полудню
офис стал напоминать муравейник. От одного Махмуда здесь уже было
тесно, он курсировал между гостиницей и лабораторией; мучил
биотехников, пока они не упросили Сира забрать Махмуда назад. Приехала
Рита и мигом сообразила, что в гостинице мест не хватит.
- Можно, я
у тебя?.. - спросила она.
- На диване
в кабинете.
- Имо
приехал? - догадалась Рита.
- Приедет
сегодня. Надеюсь, оба приедут.
- Что-то
случилось?
- Пока не
знаю.
- Я знаю, -
вмешалась в разговор Марианна, не то ведьма, не то целительница из
Нижнего. Не то Новгорода, не то Тагила. Я нашла ее по газетным статьям,
в которых она рекламировала свой экстрасенсорный талант. - Что тут
непонятного? Сейчас всех соберут и уволят.
- Бог с
тобой, Марианна, - испугалась я.
- Да ну...
- поддержал меня Яблоков. - Я же говорю, в космос летим. Шеф обещал?
Обещал. Может, совесть в нем заговорила?
- С какой
стати он должен тебя катать? - не поняла Марианна.
- А что,
жалко, что ли? Я сколько лет жду! Проще с "Авиакосмосом" договориться,
чем с инопланетянами.
Приехал
Андрей Новицкий, которого мы не видели дольше, чем внештатников,
огляделся и тоже сообразил, что на гостиницу можно не рассчитывать.
- Мишка, я
к тебе, - сказал он.
- Без
вопросов, - ответил Миша, который к тому времени поел и подобрел.
Когда в
холле собрались все, мне пришлось пересесть на подлокотник дивана.
Народ ждал шефа. Шеф ждал Имо и Джона, но челнок еще не зашел на Лунную
Базу. Впрочем, не было уверенности, что он в ближайшее время туда
зайдет. Шеф подвергал сомнению даже тот факт, что дети присутствуют на
борту челнока. Имо, вернувшись на Блазу по вызову шефа, первым делом,
естественно, посетил Шарум. Хуже того, он мог утянуть с собой Джона.
Ругал за это Вега, разумеется, меня. Он был так убедителен в своих
сомнениях, что я решила: сама удивлюсь, если сегодня увижу детей.
- Все в
сборе? - спросил шеф, заглядывая в холл.
Все
притихли. Вега пересчитал по головам личный состав и остался недоволен.
- Неужели в
космос? - не мог успокоиться Саня.
- В космос
хочешь? - шеф зашел и встал над Саней вопросительным знаком. - Готов
поработать? Без выходных, без еды и сна? С перепадами гравитации,
тошнотой и мышечной атрофией? - Саня растерялся. - Кто еще хочет в
космосе поработать? Годик-полтора с риском для жизни и далеко за
пределами Галактики? Марианна? - обратился шеф к ведьмочке. - За
двойные командировочные?
- У меня
семья... - испугалась Марианна.
- У всех
семьи. А кому это надо? Для кого я это делаю? Разве не для ваших семей?
- Хабиби! -
подал голос Махмуд. - Посылай меня, хабиби! Я старый человек. Молодая
красивая женщина пусть будет с детьми.
- Махмуд! -
воскликнул шеф и указал на дверь.
- Махмуд
знает, что говорит. Закончить жизнь там, где не светят звезды, разве
это не достойный путь достойного человека?
- Выйди,
Махмуд! Я просил тебя подождать в другой комнате!
- Так что
надо делать, шеф? - спросил Антон. - Объясни толком.
- И ты,
Антон. С вами будет разговор отдельный. Я же просил! Андрей, тебя тоже
касается! Зачем вы тут столпились?
Сидячие
места стали освобождаться, и, как только за ушедшими закрылась дверь, я
оценила пророческий дар Марианны.
- Хочу всех
поблагодарить за работу, - обратился шеф к сотрудникам, - и сообщить,
что наша организация прекращает работу в том виде, в котором была до
сих пор. Поэтому я прошу вас сдать наработанные материалы. Аппаратуру,
у кого она на руках, прошу вернуть в лабораторию. Теперь, что касается
гонораров...
- Шеф, -
подал голос Миша, - а я бы прошвырнулся в космос. Последний разок...
Шеф
обернулся и заметил наше предательское присутствие в углу дивана.
- В космос,
значит? - уточнил он. - И тебе, Ирина, не терпится? Поработаете. А
теперь оба марш отсюда!
Надо бы
Мишин длинный язык завязать вместо галстука, да поздно. Мы оба
оказались за дверью. Атмосфера наполнилась странным предчувствием. Еще
не уволенные сотрудники столпились в вестибюле и наблюдали со стороны
хаотичные перемещения уже уволенных. Явился Петр, но, едва переступив
порог медицинской комнаты, был схвачен гуманоидами, и завлечен в
лабораторию.
- На бабки
разводят... - предположил Антон. - Они же сквозь карман видят бабки.
- Не... -
возразил Миша, - лечат от импотенции. - Он хотел развить мысль, но
вспомнил о присутствии Ксюши.
Алена вышла
из лифта, кутаясь в шаль. Вид у нее был усталый и помятый.
- Что за
митинг? - равнодушно спросила она.
Следом
высунулся Володя со связкой досок для мелкого ремонта.
-
Привидения в офисе, - процитировал Миша свою дочь.
Алена
немедленно направилась в эпицентр событий.
- Елена
Станиславовна не видела в офисе привидений, - прокомментировала Ксюша,
а Андрей стал здороваться с Володей, словно не видел его сто лет.
- Как
Вовка-маленький? - интересовался Андрей.
- А... -
отмахивался Вовка-старший, - "неуд" по английскому языку. К тебе его,
что ли, заслать на каникулы?
- Вот тебе
раз! - удивился Андрей. - Он же говорит по-английски лучше меня! Почти
без акцента.
- Пишет
зато с акцентом, - сокрушался дед. - Видишь ли, грамматический диктант
им дали. Подумать только, какие требования. Это ж разве педагоги? Это ж
изверги. То ли дело были у нас педагоги!
Присутствующие
закивали в знак согласия. Все портится: и климат, и вода, и нравы.
Почему бы не испортиться педагогам? Почему для педагогов должно быть
сделано исключение?
Володя
оставил доски у лифта.
- Индер
просил, - сказал он. - Я лучше зайду потом.
- Вовчик! -
насели на него со всех сторон. - Да, брось! Сейчас все разойдутся,
сядем по-человечески...
- Нет, мне
за Вовкой надо. На бассейн его завозить.
- Вовка
твой самостоятельный парень, - уговаривали его. - На метро доедет.
- Нет, -
упирался дед. - Там такой район! Лучше я завезу.
-
Родители-то есть у твоего Вовки? - спросила Алена, возвращаясь в фойе.
Наш разговор возмутил ее больше, чем безобразие в холле.
- Не... -
твердил свое Володя и пятился к лифту. - Какие родители? Ленька с
Анькой на юга подались. Так он при нас с бабкой.
- Мы-то
когда соберемся на юга? - Алена вынула из Мишиного кармана сигарету. -
Что мы, хуже Вовкиных детей?
Пока
мужчины соперничали за право дать ей прикурить, Володя удрал.
- Поехали
на юга, - согласился Миша. - Где там Петька застрял?
- Имо с
Джоном приехали, - объяснила Алена. - А шеф не в себе. Что вы опять
натворили?
- Мы? -
удивился Миша.
- За что он
увольняет народ?
- За то,
что в космос не хотят, - ответила я. - Расслабились.
В глубине
коридора показались Имо и Джон со своими невероятными рюкзаками. Они
медленно поволоклись вдоль холла, разглядывая малознакомых людей, но
шеф жестом попросил их идти быстрее.
- Елена
Станиславовна, - спросил Миша, - а ты не хочешь поработать в космосе?
- Сколько я
пахала на эту контору... - заметила Алена, - больше, чем ты здесь
бездельничал.
- А ты,
Ксюха?
- А мне
разрешат? - с робкой надеждой спросила Ксю.
Все
засмеялись, а Миша обнял ее за плечи.
- Моя дочь!
- с гордостью произнес он. - А ты, Имо... в космосе поработать... А
впрочем, ступай, сынок. И ты, Джон, ступай! Отдохните, ребятки...
Под общий
хохот вновь прибывших проводили до лифта. Булка перебралась ко мне на
руки из-за пазухи Имо. Ребята удивились.
- Что
происходит? - спросили они. - Что-то мы ничего не поняли.
Мы сами
ничего не поняли, но продолжали хохотать. Мимо проносились уволенные
внештатники. За ними гнался Гума с предложением сдать оборудование
по-хорошему. В офисе от обилия телодвижений гулял сквозняк, а мы
смеялись и смеялись, потому что не могли остановиться. Над каждой
дурацкой репликой. Хоть и понимали, что не к добру. Так смеялись, что
не заметили, как к нам вышел шеф.
- Что вам,
собственно, непонятно? - спросил он и смех прекратился. - Они
отработали по контракту и получили расчет. Что неясно? Что вы гогочете?
- он оглядел наши красные рожи с недоумением. - Ну-ка... зайдите в холл.
Очередь
дошла до нас. Сириус с Махмудом, которые не гоготали, тоже были
приглашены. Вега пошел за ними сам.
- Намаз
совершают, - предположил Миша.
- Я слышал,
Адам вернулся? - спросил его Андрей.
- Вернулся
да развернулся. Сказать, почему?
Все
посмотрели на меня, но Алена не позволила Мише увлечься любимой темой.
- Мишкин! -
строго сказала она. - Прекрати!
Как мне в
последние годы не хватало Алены! Я мучилась с тех пор, как все ее
свободное время стало принадлежать Гере. Я ревновала больше всех. Если
бы Алена была мужчиной, я бы с колоссальным удовольствием вышла бы за
нее замуж. Точнее, влилась бы в ряды претенденток на руку и сердце
человека, за которым можно спрятаться как в сейф, со всеми болячками. Я
бы вышла замуж за Алену, даже если бы она не была мужчиной, но
присутствие Геры не давало повода для оптимизма.
- Так что
вы хотите понять? - спросил шеф, возвращаясь в холл с Сириусом и
Махмудом.
- Похоже,
контора сворачивается? - предположил Антон.
-
Сворачивается, - подтвердил Вега. - Притом в ближайшие дни. Лишние
отводки лифта придется убрать. Остаются только для нужд Петра и самые
необходимые. Ирина, выхода в Таганрог больше не будет, - сказал он,
словно извиняясь.
- Хорошо, -
согласилась я. - Переживем.
- И у тебя,
Андрей, возможностей будет меньше. На всю Америку три порта: твой,
Калифорнийский и... - шеф задумался, припоминая, где у него третья
жизненно важная точка континента. - ...Не надо вам знать, где еще.
Он вышел к
себе в кабинет, а у Миши появилась версия:
- В логове
колумбийского наркосиндиката, - сказал он, - чтобы Петьке было удобно
отгружать героин в Европу. Да, Петь?
Петр важно
взглянул на Мишу из темного угла, где он сидел в кресле под раскидистым
фикусом.
- Может,
тебе надоело получать зарплату? - спросил он.
- Аллах
акбар, Миша! - приветствовал Махмуд "шурави", беглого из братской
могилы, с которым сегодня еще не здоровался.
- Воистину,
акбар, - ответил Миша.
Они успели
обменяться рукопожатиями до того, как шеф опять вошел в холл.
- В Москве
один лифт и всем хватает! - сказал он с укором. - В Минске один, в
Питере совсем нет. Махмуд себе утроил по лифту в каждом квартале.
- Вах! -
воскликнул Махмуд.
- Все!
- Хабиби, я
работаю, хабиби! Как Махмуд будет в сто мест сразу? Вах!
- Аль-Каида
вездесуща, - поддержал его Миша и стал напевать под нос: - не задушишь
ее, не убьешь, не убьешь...
- Махмуд
должен быть в одном месте, - постановил шеф. - Что ты себе позволяешь?
С утра он торгуется на Каирском базаре, в обед шатается по Иерусалиму,
а ужинает в Тегеране. Хватит!
- Вах,
хабиби!
- Один
человек - один лифт. Выбери сам, какой. Это касается каждого! Лишние
порты должны быть свернуты в течение недели. Если у кого-то осталась
аппаратура и вещи, заберите в ближайшие дни. Антон! В Екатеринбурге
порт тоже закроется. Если хочешь повидать семью... Потом только на
самолете.
- Понял, -
сказал Антон.
- Никаких
особых привилегий. Этьен, последний французский лифт у тебя. Уедешь из
Парижа - останешься без транспорта. Все оборудование, что у тебя на
городе висит, сдай в лабораторию.
- Д'акор, -
ответил Этьен, хоть и без энтузиазма.
- Следящие
камеры, работающие и неработающие, за неделю надо постараться снять.
- Что за
паника? - спросил Миша. - Мы отправляемся в космос на ПМЖ?
- Сириус
все объяснит.
- А
внештатники остаются? Что если трёп вселенский пойдет?
- Разве без
внештатников трёпа мало? - удивился шеф. - Кто из вас не трепался?
Миша, от тебя одного утечка информации больше, чем от них за все годы.
Миша притих.
- Кто еще
не трепался? - спросил Вега, обводя взглядом собравшихся.
Картина
нарисовалась мрачная. Алена и та опустила глаза.
- Ну, я не
трепалась, - зачем-то сказала я, но шеф не услышал, и слава богу.
Он
переключил гнев на Махмуда, через которого информация утекала в
несусветных количествах, потому что Махмуд был не только самым
общительным, но и самым доверчивым среди нас.
- От тебя в
глазах рябит по региону! - ругался шеф. - Что ты делал в Иерусалиме?
Какой шайтан, я спрашиваю, тебя носил по еврейским кварталам? О чем мы
с тобой договаривались?
- Вах! -
качал головой Махмуд и бормотал по-арабски. Если Махмуду было стыдно,
он забывал все языки, кроме арабского, наказывая себя, таким образом,
за проступок. Впрочем, если Махмуда стыдили на арабском, он забывал
арабский.
- Это что
за легкомыслие? Зачем ты был в Иерусалиме, я тебя спрашиваю?
- Вах! В
последний раз! Клянусь Аллахом, в последний раз! - обещал Махмуд.
- Сколько
раз ты мне клялся Аллахом? - шеф опять пошел в кабинет, наверно за
каталогом Махмудовых клятв. В холле осталась напряженная пауза. Всем
было интересно, зачем Хабиби тревожил евреев? Все ждали разъяснений от
Хабиби.
- Вай,
Миша! - очнулся Махмуд. - Вай! Какая кирасывая у тебя дочка! Вай,
хабиби, какая кирасывая девочка!
Ксюша
спряталась за широкую папину спину, а папа сердито посмотрел на
Махмуда. Но стоило шефу вернуться, Хабиби опять стал воплощением
раскаяния, опять качался на стуле, обхватив повинную голову.
- Еще раз
позволишь себе подобное, на Земле не оставлю! Не надейся разжалобить
меня. Будешь на Блазе в клетке сидеть.
- Вах! -
восклицал Махмуд, и продолжал бормотать...
Вега еще
раз оглядел присутствующих, словно припоминая, всех ли он выругал? Не
обделил ли кого? Его взгляд остановился на Булочке, лежащей у меня на
коленях.
- А дети
где?
- Сейчас
будут.
- Долго же
они собираются.
- Ты лучше
скажи, куда летим? - спросил Миша.
- Сириус
скажет, - ответил шеф, и пошел к селектору, торопить Имо и Джона.
- Сириус, -
удивилась Алена и обернулась к бару, где тихо сидел батюшка Сир, -
какая муха укусила нашего начальника?
- Я все
объясню, - важно ответил он и дал понять, что предоставит шефу
возможность закончить взбучку, прежде чем взять слово.
Шеф не
торопился уступать трибуну молодежи. Он еще раз отругал Махмуда,
поцапался с Мишей из-за аппаратуры, которую тот крал из офиса на
протяжении многих лет, объяснил присутствующим, что они жирно
устроились, что шикарной жизни скоро будет положен конец. Словом, навел
смуту и только удалился от сути. Шеф не понимал, что нам не жаль лифтов
и зарплат. Что мы, засучив рукава, готовы поработать на выемке "болтов"
с тем же прилежанием, с которым многие годы вкручивали их во что
попало. Нам жаль, что шеф теряет интерес к Земле, и вся его работа
отныне сводится к соблюдению мер безопасности, предписанных внешней
разведке. Шеф равнодушно отнесся даже к коллегам-сигирийцам,
потеснившим нас на Лунной Базе; он перестал отслеживать технический
прогресс землян, уже не читал по утрам газеты, был философски спокоен и
равнодушен ко всему, что не касалось деятельности отца Сириуса, а все
что касалось - злило и раздражало его. Сир был единственным фактором,
раздражавшим шефа всегда, с момента, когда появился у нас подростком, а
Адам справился с его аномалией. После экспедиции в монастырь шеф остыл
даже к Сиру.
Ксюша нашла
с орбиты несколько похожих объектов, где могло происходить оголение
фона. В зонах досягаемости лифта. Там можно было спокойно работать, но
шеф не захотел это обсуждать.
- Сириус, -
наконец, обратился он к следующему оратору, - прошу! - а сам упал в
кресло под фикус рядом с Петром.
Сириус
поднялся.
- В
ближайшее время мы с Имо планируем отправиться к Флио, - сообщил он. -
Поход будет долгим. Кто хочет присоединиться - милости прошу. Я буду
рад всем.
- А кто не
хочет, - продолжил Миша, - заявление по собственному желанию - на стол
шефу. Так, шеф?
Вега указал
ему из-под фикуса на фигуру выступающего, к которому следует адресовать
вопрос.
- Хотелось
бы уточнить одну пустяковину, - обратился Миша к Сириусу. - Каким
образом мы предпримем сей грандиозный поход? То есть, меня интересует
такая мелочь, как маршрут. Нет, я, конечно, понимаю, наше святейшество
озадачено совсем не тем...
- Вопрос к
пилоту, - ответил Сир. - Я на время пути с благодарностью приму на себя
обязанность пассажира.
- К пилоту
какого транспорта, позвольте уточнить? Уж не о моем ли "Марсионе" идет
речь?
- Если
"Марсион" войдет в багажный отсек, я буду рад. Буду рад также, если вы,
Михаил Борисович, к нам присоединитесь. Ваша помощь пригодится.
-
Бесподобно! - воскликнул Миша. - Меня везут на Флио вместе с
"Марсионом". Разве можно пропустить такое? - и обернулся к Веге. - Шеф,
Сиру больше виски не наливать! Ирка! Ты-то чего молчишь? Ребенка
увозят, а она кота гладит. Кто-нибудь объяснит, что происходит?
- Имо
обещал предоставить транспорт. Разработку маршрута он тоже взял на
себя, - сообщил Сир, и Миша стал хохотать.
Он хохотал,
хлопал себя по коленям, топал ногами, но его никто не поддержал.
Контора встретила новость молчанием. Никто, кроме Миши, не знал, как
глупо выглядели наши попытки вычислить координату Флио двадцать лет
назад. Это был один из явных Мишиных провалов, свидетелями которого
были только я и шеф. Нам с шефом тем более было не до смеха. Если Флио
не смог вычислить Миша, этого не смог бы никто, ни в Секториуме, ни в
Сигирии.
Когда Имо с
Джоном появились в холле, Мишин хохот пошел на убыль.
- Сынок, -
обратился он к Имо, вытирая слезы, - ты, я слышал, на родину собрался в
компании с батюшкой?
- Да, -
ответил Имо.
- Каким
макаром, не расскажешь ли?
- Тем
самым, - сказал за него Сириус, - которым он однажды оказался здесь.
Так, Имо?
Имо не
собирался отвечать на бессмысленные вопросы ни с той, ни с другой
стороны. Он редко брался за серьезное дело, но если уж брался, то
популярных вопросов под руку просто не слышал.
- Имо, -
напала на него Алена, - ты выяснил координату в диспетчерской службе?
- На него
снизошло озарение, - ответил Миша, так как Имо все равно не собирался
обсуждать этот вопрос. - Все! С меня цирка на сегодня достаточно! - он
поднялся к выходу и поволок за собою Ксю, которая сопротивлялась, даже
уперлась в двери. Но Миша выволок девочку в коридор, заволок в кабинет,
где ни за что ни про что накричал на нее.
- Бред
какой-то, - постановила Алена, и тоже направилась к двери. - Ребята, -
сказала она на прощанье, - вам надо лечиться. Шеф, я с шизофрениками
дел не имею.
Следом за
ней без комментариев вышел Андрей. Не потому что презирал идею, просто
ему надо было обсудить кое-что с Аленой с глазу на глаз. За ним с мест
сорвались остальные. То есть, французов вынес на себе Петр, который
имел к ним коммерческий интерес и верно ориентировался в обстановке. В
холле остались те, кого разговор касался напрямую: я, шеф и все
остальное человечество.
- Это
редуктивная... информационная цивилизация! - сказал шеф Сириусу. - Если
восходящие фроны существуют в природе, они могут быть только в форме
инфосубстрата. На Земле вступить с ними в контакт тот же шанс, что в
любой другой точке космоса. Ты же лезешь в ирреальную природу, не
понимая, что это и чем может кончиться. Информационная цивилизация
недостижима для такой экспедиции.
- Я хочу
говорить с теми, кто знает о фронах наверняка, - ответил Сир. - Меня не
устраивают предположения и догадки. Я не просто собираюсь вступать в
контакт. Мне надо найти сам источник инфосубстрата.
- Ни один
разумный флионер не станет говорить с тобой об этом, - предупредил шеф.
- Ты даже не приблизишься к зоне их обитания, потому что для этого
нужен персональный допуск.
- Меня
пригласил флионер, - заметил Сириус, глядя на Имо, а Имо утвердительно
кивнул.
- Если его
отца нет в живых, в том есть и наша вина...
- С тех пор
прошли годы. Теперь мы знаем наверняка те вещи, о которых прежде только
догадывались. Если мы имеем дело с информационной цивилизацией, мы
имеем право знать, что это.
- Нет, не
имеем, - возразил ему шеф.
- Пусть то
же самое мне скажут на Флио.
- На Флио
тебе скажут меньше, чем здесь.
- Если это
общая проблема для нас и для них...
- Нет, не
для нас и для них. Это твоя проблема, Сириус. Личная проблема,
касающаяся только тебя.
Сир полез в
карман за сигаретой, шеф нахмурился. Между ними назревал скандал, и мне
не хотелось присутствовать.
Следом за
мной из холла выбежал Махмуд, который все это время сидел за стойкой
бара. Махмуда никто бы не заметил, просто старик напугался, что при
нем, того гляди, подерутся двое "достойнейших" и "уважаемых". Махмуд
отбежал в фойе и затаился у стекла, наблюдая события в преломленном
свете.
- Вай,
хабиби, - причитал он. - Вай, хабиби, все плохо кончится.
- Что плохо
кончится?
Махмуд
заплакал. Я испугалась, вспомнив его припадки ясновидения. Слезы
Махмуда мне тоже довелось увидеть впервые.
- Махмуд, -
попросила я, - скажи, чем кончится? Скажи мне по секрету, пока не
поздно, пока все живы.
- Вай,
Ирына! Зачем так говоришь? - удивился он. - Не бойся! Махмуд тоже не
будет бояться. Махмуд спасет вас. Все будут жить! Если только не пойдут
к той ужасной Флио. Зачем нужен Флио? Разве жизнь не прекрасна без него?
"В самом
деле, - думала я по дороге в модуль, - разве жизнь станет хуже, если не
думать о фронах?" Мы прекрасно жили без них несколько минут назад. И
теперь ничего не изменилось, только стрелки часов побежали быстрее,
раньше обычного стало темнеть в саду. А потом пришел Джон и сел рядом.
"Как странно и страшно, - думала я, - что они все-таки попали под
влияние Сира, что я не смогла их уберечь. Не знала, что меня постигнет
участь несчастных мамаш, чьи дети увлеклись сириотикой, стали видеть
мир во всей его ужасающей откровенности, вместо того чтобы жить в нем".
- Сириус ни
в чем не виноват, - вдруг сказал Джон. - Имо сам ему предложил.
- Что
предложил?
- Идти к
Флио. Сириус даже не сразу согласился.
- Что???
- Наверно,
мне надо объяснить.
- Что ты
сказал, Джон?
- Это я
нашел пульт. Я хотел еще в прошлый раз... Имо сказал, что все равно
пошел бы на Флио. Что в его корабле есть одна координата, значит, ему
туда...
- Куда?
Джон, ты должен все рассказать. Ты должен объяснить сейчас же.
- Объясняю,
- сказал мой послушный мальчик, - Имо думал, что машина сломалась.
Только на Земле я узнал, что вы ее спрятали. Имо сказал, что я должен
найти. Сказал, что это для меня экзамен, что от этого зависит все,
потому что у нас на Земле особая миссия...
-
Фантастики начитался! Какая миссия? Что ты выдумал? Имо привез тебя на
Землю, чтобы искать пульт?
- Я тебе
сейчас объясню.
- Да уж, и
постарайся так, чтобы я поняла.
- Когда я
узнал, что Вега пульт спрятал, я отказался, но Имо сказал, что земляне
не понимают, какая опасность им грозит. И сиги не понимают.
- И ты,
благородный рыцарь, стал шарить в шкафах?
- Нет. Я
стал наблюдать архив и увидел, как шеф положил пульт в сейф, когда меня
на Земле еще не было.
- Вы влезли
в сейф...
- Имо влез,
но пульт был не там. Вега унес его в лабораторию и спрятал в шкаф, но
Имо открыл шкаф и там не было пульта, потому что Вега уже перенес его в
модуль...
- Бедный
шеф. Он предчувствовал.
- Последний
раз Вега спрятал его перед моим приездом. Он сделал это в фазе, которая
не оставляет архива. Он специально сделал так, потому что знал, как я
вижу...
- И ты все
равно нашел?
- Нашел, -
сознался Джон. - На его столе череп без рта, в нем был тайник. Я бы не
понял, но Индер несколько раз странно посмотрел на череп...
- Ну и что?
С этого черепа началась работа Секториума, когда нас с тобой на свете
не было.
- Вот и я
решил, он стоит на столе много лет, Индер должен был не замечать, а он
посмотрел как будто на новую вещь. Тогда я подумал: зэты видят предметы
насквозь. Что его удивило?
- Ты хоть
понимаешь, что натворил?
Джон
виновато опустил взгляд. Теперь мне стало абсолютно ясно, за что его
били однокашники и опасались все остальные.
- Если бы я
сказал тебе сразу, Имо считал бы меня предателем, - объяснил он. -
Теперь меня считаешь предателем ты. Объясни, как мне надо жить, чтобы
было хорошо всем? Научи меня.
- Не знаю,
сынок, - сказала я честно. - Понятия не имею. Спроси об этом своих
учителей.
- Я
спросил. Они сказали: "Живи, как хочешь, только далеко от нас". А ты
мне что скажешь? - заметив мою растерянность, Джон поднялся. - Я
приходил за тобой, - вспомнил он. - Хотел, чтобы ты пошла к ним. При
тебе они будут меньше ругаться. Ты замечала, что при тебе они почти не
ругаются?
- Нет, -
ответила я. - Не замечала.
Джон вышел,
затрещал городской телефон. Я встала и почувствовала, как пол шатается
под ногами. В пустой голове созрела одна идея: если дойду до телефона,
все обойдется. Если упаду - то лучше умереть сразу.
- Тетя Ира,
позовите, пожалуйста, Диму к телефону, - сказал мне серьезный голос.
Иван всегда
знал о приезде Имо с точностью до минуты. Только сейчас его друг дольше
обычного не выходил гулять. Эта фраза не менялась с тех пор, как Иван
освоил цифры на телефонном аппарате. Она звучала сначала детским
голосом, потом юношеским, потом Диму стал спрашивать мужской бас. Если
не знать точно, что это Иван, можно было подумать, что моим сыном
интересуются органы.
- Тетя Ира,
- спросил бас, - вы плачете? Почему вы плачете? Сейчас я приду.
Пока я
оправдывалась, Иван шел. Расстояние между ним и калиткой стремительно
сокращалось. Я чувствовала неотвратимость его прихода, потому что
знала, Иван упрям не меньше, чем Имо. И если вбил себе в голову, что
мать друга на грани истерики, оправдываться бессмысленно. Осталось
время лишь вытереть слезы и выйти наверх.
- Димка
собирается уехать, - пожаловалась я с порога. Иван вошел в прихожую и
запер за собой дверь. - Далеко и надолго. А так все в порядке.
- К своему
родному отцу? - спросил Иван. Я только кивнула. - На другую планету?
Я кивнула
опять, только теперь с ощущением, что сделала что-то не то.
- Он тебе
рассказал?
- Сам
догадался. Зная Диму так, как я его знаю, догадаться можно. Его же
зовут не Дима? Его Имо зовут?
- Об этом
ты как догадался?
- Вы его
так называете, забывшись. Но я никому не скажу. Можно мне с ним
поговорить до отъезда? Не плачьте, тетя Ира, он же не насовсем. Он же
вернется.
"Конечно,
вернется, - утешила я себя. - Конечно, когда-нибудь мальчишки должны
уезжать из дома, чтобы становиться мужчинами, а не быть похожими на
мужчин. Разумеется, должны уезжать далеко. Несмотря на то, что у моих
детей совсем другие масштабы расстояний, я знала, что не буду висеть на
них, обливаясь слезами. Я готова была отпустить их, но только не на
Флио!- просила я Господа Бога. - Куда угодно, только не на Флио!"